В отличие от России в Белоруссии церковь имеет больше рычагов влияния на общество
В «СВОБОДЕ СЛОВА» ШУСТЕРА, показанной месяц назад накануне Пасхи, среди множества тем, по которым, как всегда, легкомысленно прыгали его собеседники, была затронута и до бесстыдства опошлена проблема взаимоотношений государства и Церкви. Конечно же, православной церкви. Я расскажу, как строятся эти взаимоотношения в такой же многоконфессиональной стране, как Россия — в Беларуси. В середине июня прошлого года между правительством республики и православной церковью было заключено рамочное соглашение. Согласно этому документу, государство признает православную церковь одним из важнейших социальных институтов. В свою очередь, церковь признает, что государство является гарантом сохранения культурных и духовных традиций. Соглашение предусматривает сотрудничество в сфере поддержки института семьи, материнства и детства, охраны окружающей среды и попечительства лиц, находящихся в местах лишения свободы. Казалось бы, только радоваться надо такому взаимодействию церкви и государства. Но не тут-то было. Несмотря на то, что подобные соглашения (конкордат) издавна заключались с традиционными религиозными конфессиями, во многих западноевропейских государствах некоторые «представители белорусской общественности» тут же поспешили заявить, что данное соглашение является «продолжением политики вытеснения неправославных конфессий». Мол, заключив с государством конкордат белорусская православная церковь (БПС) обязалась выполнить определенный госзаказ. А бывший зам. главы администрации президента, теперь весьма воинственно настроенный депутат Иван Пашкевич, в свое время много сделавший для насаждения в республике псевдорелигиозных, деструктивных сект и групп, стал утверждать, что конкордат, «поднимая на щит одну церковь», вносит «раскол» в наше многоконфессиональное общество и «таит в себе угрозу его стабильности». Выдавать желаемое за действительное стало своего рода условием существования такого рода политиканов, меняющих своих хозяев и веру как перчатки. Подымая «волну», они отнюдь не спешат признать то, что к этому соглашению может присоединиться любая другая традиционная для Беларуси религиозная конфессия, будь то католическая, мусульманская, иудейская или евангелическо-лютеранская церковь. Перед законом все равны. Однако равность конфессий не отрицает их исторической разновеликости. С белорусской православной церковью соглашение было подписано первым не только потому, что эта конфессия самая крупная, объединяющая более 80% верующих республики, но, и что тут скрывать, еще и потому, что она сохранила и продолжает развивать великие традиции сотрудничества с государством. Да и само созидающее государство, стремящееся к укреплению своей мощи и торжеству, своей веры. вправе выбирать социальных партнеров в многотрудной деятельности по духовному развитию и становлению общества. Тем более оно вправе защищать себя от разного рода провокаторов и недоброжелателей, будь то от политики или религии, делающих все возможное для ослабления православия, всячески поддерживающих «западные религии» и их проповедников, пытающихся заниматься в той же Беларуси незаконной миссионерской деятельностью. Не случайно, что принятый еще в июне 2002 года Закон «О свободе совести и религиозных организаций», устанавливающий «определенную роль православной церкви в историческом становлении и развитии духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа», вызвал поток разного рода возмущенных заявлений, претензии не только агрессивно словоохотливых Конгресса США, Совета Европы, но и американского правительства. В вину руководству республики ставилось и то. что на основе православия оно пытается восстановить славянское единство. А после подписания конкордата, который носил уже не символический, а сугубо практический характер, белорусов стали запугивать еще и тем, что государство и церковь, осуществляя совместные программы в области нравственности, культуры, здравоохранения и образования, будут чуть ли не силой заставлять людей следовать тем или иным религиозным установкам. Стали пугать людей введением запретов на аборты, а также тем, что православные образовательные программы в школах и вузах будут распространяться и на детей, родители которых исповедуют другую религию. То есть все тем же, чем оперируют сегодня противники православия в России. На днях БПЦ и Минобразования республики подписали программу сотрудничества. Стороны планируют проводить совместные экспертизы учебных программ, реализовать эксперимент по духовно-нравственному воспитанию младших школьников на православных традициях белорусского народа, утвердить концепцию развития теологического образования в вузах. Говорят, аналогичный договор о сотрудничестве Московской епархии РПЦ и Минобразования Московской области, подписанный в 2001 году, «россияне» оценили как прямое противоречие Конституции (ельцинской) и «экспансию православной церкви в сферу образования». Белорусы на это смотрят совсем иначе. Они знают, что в странах, в том числе и в самых цивилизованных, где думают о своем будущем, церковь хоть и отделена от государства, но не отделена от общества. Она участвует во многих, в том числе и образовательных программах, при этом, отнюдь не нарушая принципы светскости государства. А дальше, как говорится, Богу — Богово, кесарю — кесарево. N21, 20.05.2004, с. 3
