Господь сохранил Церковь в России, а не политика митрополита Сергия

Несколько слов о «сергианстве»

Отслуженная Святейшим Патриархом Московским панихида по Патриарху Сергию в те дни, когда в Россию по его приглашению прибыла делегация Русской Зарубежной Церкви, возглавляемая ее Первоиерархом митрополитом Лавром, имеет важное значение.
Ведь именно политика Сергия (Страгородского), тогда митрополита, стала официальной причиной продолжающегося уже более 80 лет разделения Русской Православной Церкви на сущую в Отечестве и зарубежную. Путь церковного компромисса был отвергнут зарубежными иерархами как путь трусливой лжи и (ни более — ни менее) отступничества от веры. Право, несколько странным представляется в свете таких романтических инвектив тот факт, что все зарубежные архиереи, оказавшиеся так или иначе в сфере досягаемости советских органов госбезопасности, перешли в Патриаршую Церковь и были лояльны советской власти.
При том необходимо помнить, что вовсе не политика церковного компромисса с богоборческим государством, которую олицетворил митрополит Сергий, сохранила Церковь в России. Ея сохранил Господь, попустив для нашего вразумления нашествие германцев и двунадесяти языков.
Существует множество сочинений зарубежных авторов, солидных, будто бы, на вид, в которых путь Патриарха Сергия бескомпромиссно осуждается. Им вторят отечественные публицисты эпохи перестройки и гласности, типа Александра Нежного. Все они всегда основываются (осознанно, нет ли — на ведаю) на напряженном ригоризме, на «акривие» откровенно фарисейского свойства, на биении оппонента по головам словами, вроде: «Новомученик имярек сказал; церковь лукавствуюших» и т. п.
Диалог в такой позиции невозможен, — как сказано Вл. Филаретом (Вознесенским) — возможен только монолог. Сделать с этим ничего нельзя, только самим изучать истинную историю Церкви, и другим рассказывать о результатах. Я очень хорошо помню, как в 1994 году впервые прочел письма, обращенные новомучеником Святителем Петром (Полянским) к Тучкову и прочим чинам ГПУ. В них Святитель просит «явить к нему пролетарскую советскую справедливость», облегчить его положение… Сперва мне показалось это ужасным, как всякое столкновение с подлинностью. Фарисейщина должна быть преодолена. «Все ученики, оставиша Его бежали», — спокойно и просто говорит Св. Евангелие о Св. Апостолах. А мы требуем большего от синодальных архиереев, оказавшихся в неизвестной доселе ситуации. Кто дал нам право на это? Откуда эта уверенная наглость? Всегда, во всех случаях, когда тянет на осуждение, спрашивай себя: «А сам-то я какой человек? А сам-то я не записался бы тогда в обновленцы?»
Еще великий русский христианский мыслитель Константин Николаевич Леонтьев (1831−1891) заметил, что наука должна развиваться в осознании своего ничтожества. Это положение вполне применимо к дерзающим судить о тех или иных моментах Церковной истории — как древней, так и новейшей, вплоть до сего дня. Иначе мы ничего не узнаем, не поймем, своей душе повредим, чужие души соблазним.
Это, разумеется, не значит, что мы должны покрывать и выгораживать тех или иных лиц, чьи поступки явно выходят за рамки дозволенного Церковным обиходом, особенно в тех случаях, когда лица эти — объявляют себя носителями некоей Церковной Истины, а всех прочих — еретиками, предателями, раскольниками. Отцы нам показывали многочисленные примеры того, как они сами покрывали чужой грех, совершаемый слабым братом. Но они никогда не покрывали того, кто именно объявляет себя «сильным», «праведным», а всех прочих — слабыми и грешными.
«Это не принесет тебе никакой пользы», — при всех объявил Старец брату, демонстративно облачившемуся в рубище. Но тот же Старец помог охваченному страстью брату скрыть от прочих братий в корзине приведенную в келлию женщину. Лишь потом, наедине, он сказал любострастнику: «Брат, внимай себе». Как говорится, чтующий да разумеет.
Есть старый анекдот о партизане, который тридцать лет после окончания войны скрывался в лесной чаще. Увидав случайно забредшую в лес старуху, он спросил ее: Бабка, сколько немцев в селе? — Да что ты, сынок, война уже тридцать лет как кончилась! — А что ж это поезда под откос тридцать лет пускаю?! — огорчился партизан.
Многие искренние противники «диалога с МП» ведут себя наподобие этого партизана. Но суздальско-изгнанско-катакомбные пропагандисты-профи никак не похожи на заблудившуюся деревенскую бабу. Они, прекрасно зная, что происходит, уговаривают наивного «партизана» и дальше пускать поезда под откос, да еще и поставляют ему взрывчатку. И нет никакого греха в том, если мы честно расскажем «партизанам», что на самом-то деле происходит в «нашей деревне».
Андрей Рюмин, Русская линия