«Да разгорается эта искра в пламя..»

(роль В.М.Васнецова в истории первого издания «Монархической государственности» Л.А.Тихомирова)

Как Егорьев конь приподымет круп,
Как проснется рать по Руси Святой.
В.К.
Одной из первостепенных задач нашего времени является задача воспитания патриотизма у подрастающего поколения. Однако можно ли говорить о полноценном патриотическом воспитании, если подрублены самые его корни — до сих пор опороченным является, например, такое понятие как черносотенец, с которым ассоциируются лишь погромы и бескультурье. В самом слове слышится «черный», 1 поэтому, как справедливо заметил Вадим Кожинов, явление, обозначаемое словом «черносотенец», действительно очень трудно «обелить» — невольно напрашивается именно эта игра слов.
Но кто же такие черносотенцы? Только ли мужицкий монархизм стоит за этим понятием?
Думается, что именно нижегородцам должна принадлежать инициатива в деле возвращения прежнего смысла этому слову, ибо черносотенным было ополчение великих патриотов земли Русской, наших земляков — Козьмы Минина и Димитрия Пожарского. Предваряя публикуемые материалы, нам бы хотелось сказать о двух других крупнейших деятелях черносотенства — художнике и мыслителе.
В.М.Васнецов в представлении не нуждается. Однако следует заметить, что если о религиозной его живописи стали говорить лишь в 1990-е гг., то специальных исследований политических взглядов художника нам пока не известно. Между тем своих крайне правых убеждений художник никогда ни от кого не скрывал. В этом может убедиться всякий, посетив его дом (ныне Дом-Музей), где буквально столкнется с огромным Двуглавым Орлом — Российским Государственным Гербом, вырезанным во всю богатырскую красу на дубовом столе, стоящем посреди горницы.
Существенно расширяет наши представления об этой долгое время замалчивавшейся теме и история взаимоотношений В.М.Васнецова с крупнейшим идеологом монархии Л.А.Тихомировым (1852−1923), по отношению к которому ситуация сложилась прямо противоположная. Несмотря на то, что сегодня изданы практически все основные работы мыслителя, в том числе и религиозно-философские, он продолжает восприниматься как человек одной книги — «Монархической государственности».
Этой книге, а точнее изложенным в ней идеям посвящена масса литературы, защищено несколько диссертаций, как отечественными, так и зарубежными авторами. И, тем не менее, отвлеченное рассмотрение книги, вырванной из исторического контекста, представляется столь же неплодотворным, как и попытка прочтения текста, зашифрованного на кортике в одноименной повести детского писателя Анатолия Рыбакова. И напротив рассмотрение истории написания книги позволяет найти «ножны» и прочитать текст.
В год, когда празднуется 100-летие со дня рождения Великомученика Царевича Алексея необходимо сказать о том, где находятся неучтенные ножны к тому холодному оружию, которое, по прекрасному выражению генерала А.А.Киреева, было выковано Л.А.Тихомировым. Этими ножнами была атмосфера ожидания от покаявшегося революционера главного труда его жизни — «Монархической государственности» художником Виктором Михайловичем Васнецовым, который в те годы работал над большими полотнами для Георгиевской церкви с. Гусь Владимирской губернии (ныне г. Гусь Хрустальный).
Сказать это позволяют сохранившиеся в Доме-Музее художника и ожидающие своей публикации письма Л.А.Тихомирова В.М.Васнецову, который, как видно из этих писем, не только вдохновил Льва Александровича на работу над книгой, но и нашел средства, необходимые для ее первого издания 1905 г.

I. С Васнецовым Тихомирова свело трагическое обстоятельство — безвременная кончина его близкого товарища Юрия Николаевича Говорухи-Отрока. И. наш город.
23−29 июля 1896 г. Тихомировы всей семьей путешествовали по воде в Нижний Новгород на Всероссийскую промышленную и художественную выставку, где были 26−28 числа. А уже 30 июля Лев Александрович со скорбью записал в дневнике: «Прибыли в Москву. Узнали, что Говоруха-Отрок скончался 3 дня назад».2 После этого Тихомировым от имени «Московских ведомостей» заказан был В.М.Васнецову проект памятника на могилу Ю.Н.Говорухи-Отрока на кладбище московского Скорбященского монастыря.3
Вместе с Ю.Н.Говорухой-Отроком (псевд. Ю. Николаев), автором известной книги о творчестве В.Г.Короленко, Лев Тихомиров еще при Александре II проходил по одному политическому процессу — 173-х. Впоследствии они разными путями — Тихомиров заграницей, Говоруха-Отрок еще в тюрьме — пришли к пересмотру своих революционных убеждений. Покаявшись в 1888 г. перед царем и в январе 1889 г. вернувшись в Россию, Тихомиров привлекает Говоруху-Отрока, работавшего в киевском «Южном крае», к сотрудничеству в «Московских ведомостях».
Что касается Васнецова, то он в 1896 г. завершал десятилетнюю работу над храмом Св. Владимира в Киеве. В нашем городе в художественном музее имеется картина-эскиз к одной из росписей — «Крещение князя Владимира».
На Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде Васнецов участвовал картинами «Ковер-самолет», «Портрет Антокольского», «Голова девушки». Кстати, в тот же год им были выполнены иллюстрации к книге Н. Кутепова «Великокняжеская и царская охота на Руси с X по XVI век».
Был ли художник в Нижнем сам, или только участвовал картинами, пока, к сожалению, точно не известно. Однако именно с этого периода в дневнике Тихомирова появляются периодические отзывы о художнике и его работах, о многочисленных посещениях им Васнецова или его Васнецовым. Вот, характерная запись 12 сентября 1900 г., написанная за месяц до письма, в котором впервые упоминается о совместном замысле «Монархической государственности»:
«Возвращаюсь к Васнецову. Он все скорбит за Россию, и это из немногих людей, с которыми я могу говорить вполне по душе с полным взаимным пониманием. Да, как он говорит, — Россию должно рассматривать как находящуюся под несомненным Божиим наказанием за несомненное забвение Бога и Божьего Закона. Оттого и отнимаются у нас лучшие люди, оттого мы в рабстве у всякой дряни. Но не вечно же будет наказание. Когда-нибудь покаемся же мы и сменит Господь гнев на милости?
Он в это верит более чем я, хотя и я верю. Как-то грустно допустить, что уже если Господь наказывает, то как же мы не исправимся? Ведь значит есть Его Воля, чтобы мы исправились?"4
Известно, что еще работая над Владимирским Собором в Киеве, Васнецов в одном из писем писал о том, что постоянно читает местные газеты, и просил супругу отбирать и привозить ему наиболее интересные статьи из «Московских ведомостей».5 Нетрудно поэтому предположить, что Тихомирова Васнецов должен был знать заочно, по публикациям, не говоря уже о том, что Тихомиров не мог не знать Васнецова. Интерес к покаявшемуся вождю террористической «Народной Воли» должна была подогреть и работа Васнецова в 1883—1901 гг. над оригиналами для мозаик Петербургского Храма Воскресения Христова, построенного на месте «смертельного поранения в Бозе почившего Императора Александра II», убитого народовольцами. Ведь Тихомиров был главным теоретиком их партии, автором практически всех программных документов «Народной воли».
Для Васнецова большое сочинение равнозначно — храм расписать. Но с Тихомировым иное, здесь речь шла о единственном, давно задуманном храме его покаяния, и потому нерешительность вполне объяснима. Уж, наверное, не год и не два он и сам вынашивал идею подобного — такого сочинения.
«Вот Вы говорите — книгу писать, — делился 15 октября 1900 г. он своими сомнениями с Васнецовым, — в этакой навозной куче как нынешняя «интеллигентная» Россия — должно быть и сам пророк Иеремия только отряс бы прах от ног своих».6
Пророки Ветхого Израиля выражались еще и не так мягко, как Тихомиров, но при этом писали. А вот из второй части тихомировской фразы можно сделать вывод, что он уже совсем разочаровался в необходимости написания такой книги, задуманной им в 1894 г., в год кончины Александра III, являвшегося для Тихомирова «носителем идеала».7
Что же мог прочитать Тихомиров в ответном письме Васнецова, которое к сожалению не сохранилось?
Об этом можно косвенно судить по тому товарищескому «подзуживанию», или, вернее творческому «подстегиванию», которое со всей широтой своей богатырской натуры Васнецов делал, например, литератору В.Л.Кигну: «А засим желаю успеха Вашему изданию, и настоящему и будущим. Пишите, не ленитесь — Бог Вас искрой не обидел, да разгорается эта искра в пламя, согревающее и освежающее душу!"8
В другом письме тому же адресату Васнецов в том же духе знаменитого мамонтовского абрамцевского кружка вторил: «Жду, жду очень от Вас большого труда — помогай Вам Бог!"9
Сравнение с В.Л.Кигном представляется тем более уместным, что сделал его сам Васнецов в письме 3 февраля 1901 г. следующим образом отозвавшись об одной из статей Владимира Людвиговича: «.прежде всего я душой порадовался за здоровый русский тон статьи. Так у нас редко пишут. Разве средка в «Московских Ведомостях» Тихомиров — да кто же читает «М.Ведомости», и, по правде сказать, иной раз там нестерпимая «околодовщина»».10

II. В том же 1896 г. В.М.Васнецов получил заказ известного стеклопромышленника и мецената Юрия Степановича Нечаева-Мальцева на написание четырех живописных полотен для Георгиевского храма с. Гусь. В 1900—1904 гг. художником были выполнены эскизы и оригиналы полотен: «Страшный Суд», «Сошествие во ад», «Распятие», «О Тебе радуется».
В письме 23 марта 1901 г. Васнецов, отклоняя один из многочисленных заказов, писал: «на моей ответственности на долгие годы лежит столь серьезная художественная задача, что я все свои духовные и физические силы должен сосредоточить на выполнении ее», — и приводил картину «Страшного Суда», исполняемую по его выражению, — для церкви во Владимирскую губернию — для народа в самой сердцевине России».11
Этот ответ ярко показывает, какое высокое патриотическое значение придавал художник своей просветительской работе для рабочих мальцевского хрустального завода.
В другом письме, на сей раз Тихомирову, отказываясь от председательства в Комиссии общественных чтений для рабочих, Васнецов прямо писал: «Я до такой степени занят теперь работами художественными, что вздохнуть некогда — на моих плечах сейчас — лежит огромное: «Страшный Суд», «Распятие» и «Сошествие во ад» — тоже ведь можно считать общественной работой и для рабочих же предпринимаемой.12
Слова эти и тем более тот факт, что сказаны они были в ответ на предложение более «активного» участия в проточерносотенных организациях далеко не случайны.
Виктор Михайлович прекрасно знал действительную цену своей работы. Знал он и то, что св. Георгий издревле считался особым покровителем Русских князей и их Земли. Изображение св. Георгия традиционно присутствовало и на гербе Москвы (на груди Государственного Орла). Именно по этой причине наряду с архангелом Михаилом св. Георгий стал главным покровителем черносотенных организаций, стихийно, как и в начале XVII века, образовавшихся (или возродившихся) в годы первого пробуждения новой русской Смуты — в годы первой русской революции 1905−1907 гг.
Не случайно, что именно Архангела Михаила, поражающего первого отступника — сатану, мы и видим на главном полотне гусевской композиции — на картине «Страшный Суд», которая и выставлена была первой — в феврале-марте 1904 г. в Историческом музее г. Москвы. В сентябре-октябре 1905 г. в Санкт-Петербургской Академии Художеств состоялась выставка всех четырех полотен.
Обе выставки подробно освещались в «Московских ведомостях» и, в частности, Тихомировым. В 1904 г. у него завязалась полемика с автором одной из статей, опубликованных в предыдущем номере «Ведомостей». Статья Тихомирова называлась «Сатана на «Страшном Суде» Васнецова», и речь в ней шла о той «нераскаянной злобе», которую Ф.М.Достоевский назвал «бесовщиной». Сказать, что сообщение Тихомирова о второй выставке было, в отличии от предыдущей статьи, простым описанием значило бы погрешить против истины, поскольку, весь гусевский цикл в прямом смысле отражал дух времени. Апокалипсическим обличением начавшейся русской Смуты, и русского общества, начавшего разделяться на «правых» и «левых» был «Страшный Суд».
Революционизированное студенчество демонстративно бойкотировало выставку, которая была, по сути, сорвана и закончилась скандалом. Художник, возмущенный этим политиканством в стенах храма искусства, выходит из состава Академии, аргументируя свой поступок тем, что «учебные заведения предназначены только для науки и обучения, а никак не для занятий политикой».13 Но тем самым художник сделал и свой гражданский выбор. Как писала Марина Удальцова, ужасы кровавого террора 1905 г. способствовали формированию у художника твердой политической позиции: он примыкает к «Союзу Русского Народа».
Что касается судьбы гусевских полотен В.М.Васнецова, то в родном соборе они стояли очень не долго. После его закрытия, они после разнообразных мытарств оказались в Георгиевском приделе владимирского Успенского собора, обращенного в музей. Узнав о халатном обращении с картинами, художник М.В.Нестеров в письме 11 июня 1923 г. высказал в полной мере не сбывшееся еще пророчество, о том что как бы ни относилось современное ему общество к наследию В.М.Васнецова, это имя «будет особенно чтимо при национальном возрождении самосознания народного и займет ему подобающее место».14
Отчасти эти слова уже сбылись в послевоенный период советской истории. Еще в большей степени они применимы к судьбе скончавшегося в том же, 1923 году Л.А.Тихомирова и к труду его жизни, в 1923 г. впервые переизданному в русском зазеркалье — в эмиграции.

III. Значение того храма, над росписями для которого В.М.Васнецов работал в пору написания Тихомировым «Монархической государственности» трудно переоценить.
Следует сказать, что в России существовала благочестивая традиция посвящения храмов или отдельных храмовых приделов представителям царствующей династии. Особая ветвь этой традиции — посвящение храмов наследникам Престола. В качестве ближайшего, нижегородского примера назовем Новоярмарочный собор, что на Стрелке, который первоначально строился в честь цесаревича Николая Александровича, но после его ранней кончины был посвящен небесному покровителю его брата, будущего императора Александра III — благоверному князю Александру Невскому.
Но в данном случае имело место нечто иное. Георгиевский Собор строился Ю.С.Нечаевым-Мальцевым в честь своего небесного покровителя. Однако, как это нередко бывает в истории храмоздательства, значение храма вышло далеко за пределы памятника местного, тем более вотчинного значения.
В 1904 г. накануне первой русской революции в России, в царской семье родился долгожданный наследник. Это был летний день 30 июля, когда Православная Церковь вспоминает св. Иоанна Воина, первого христианского святого, происходившего из славян. Мальчиков, болеющих той болезнью, с которой родился на свет наследник русского престола, до сих пор называют хрустальными, поскольку незначительная царапина при гемофилии способна стать смертельной. Царевич прожил недолгую жизнь и в четырнадцать лет вместе со своими сестрами, родителями и преданными слугами был застрелен и ритуально исколот штыками.
Но в 1945 г. Пасха — день красный, день победный — выпала на Великомученика Георгия Победоносца, 15 а запись об этом дне сохранилась в дневнике прекрасного русского писателя М.М.Пришвина: «К полуночи суточный холодный дождик перешел в самый теплый и такой тонкий, что восковая свечка в руке не гасла. Мы были около церкви Ивана Воина в тесной толпе, выходящей далеко за церковную ограду по улице. Из боковой двери над головами валил пар дыхания стоящих в церкви. Вот бы иностранцу посмотреть как молятся русские и чему радуются!.. корни победы надо искать здесь, в этой радости сомкнутых дыханий. И когда теперь всякий простолюдин, введенный собеседником в раздумье о смысле жизни, говорит: «Нет, что-то есть!», — это «нет» он обращает к безбожникам и к себе самому, не веровавшему в победу. А это «что-то» есть Бог!.."16
Всенародным ополчением, сражающимся под русскими знаменами и за русские святыни, стала в годы Великой Отечественной войны Красная Армия. В это время были открыты церкви и восстановлено Патриаршество, возвращены офицерские погоны Царской Армии, восстановлены старые и введены новые ордена в честь русских архистратигов. Страна выдвинула полководцев суворовской школы, таких как Г. К.Жуков.
И хотя главный царский орден, Георгиевский крест, формально восстановлен не был, однако можно считать, что георгиевскими кавалерами стали все дошедшие и недошедшие до Берлина.
Можно даже сказать, что всенародное ополчение 1941−1945 гг. было черносотенным. Хотя, безусловно, оно еще не было ополчением Минина и Пожарского, а потому более сравнимо с первым, рязанским ополчением Прокопия Ляпунова.

* * *
Тему взаимоотношений В.М.Васнецова и Л.А.Тихомирова можно увидеть и в контексте другой проблемы — книга и храм.
В романе «Собор Парижской Богоматери» Виктор Гюго писал, что «вплоть до Гутенберга зодчество было преобладающей формой письменности, общей для всех народов». Однако вследствие изобретения книгопечатания, по словам одного из героев романа, «это» (книга) убило «то» (храм). И хотя в России эти слова сбылись в самом буквальном смысле, рассказанная выше история является одним из примеров того, что в нашей стране возможно не просто обратное, но — взаимообогащение этих двух принципов — и «это», и «то».
Ныне в Георгиевском соборе г. Гусь Хрустальный — музей. Наверное, это лучше, чем храм вообще без имени — чем храм восстановленный, но. принявший число зверя.
В любом случае, очевидно, что та полнота национального осознания, о которой говорил Нестеров, все еще не наступила.
Сергей Чесноков, пресс-секретарь Нижегородской региональной организации «Союза православных граждан»

Примечания

1. «Долгое время этим названиям придавался крайне отрицательный характер, однако словосочетание «черная сотня» встречается в русских летописях еще с XII в. В средневековой Руси «черными людьми» называли «людей земли» — «земских» (горожан и сельчан), в отличие от «служилых», чья жизнь была неразрывно связана с учреждениями государства. Таким образом «ч.с.» — это объединение земских людей, и именуя свои организации «ч.с.» — идеологи начала XX в. стремились тем самым подчеркнуть, что в тяжкое для страны время объединения «земских людей» — «ч.с.» — призваны спасти, уберечь ее главные устои». Черная сотня // Базурина Е.Н., Бенедиктов Н.А., Бенедиктова Н.Е. Энциклопедия русской истории. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, Изд-во ЭКСМО-МАРКЕТ, 2000. — С. 597.
2. Государственный архив Российской Федерации, ф. 634, оп. 1 (далее: ГАРФ). — Д. 6. Дневник Л.А.Тихомирова. 1896−1899 гг. — С. 6.
3. Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. / Сост., вступ. ст. и примеч. Н.А.Ярославцевой. — М: Искусство, 1987. — С. 401.
4. ГА РФ, ф. 634, оп. 1. — Д. 8. Дневник Л.А.Тихомирова. 1900−1901 гг. — Лл. 28об-29об.
5. Виктор Михайлович Васнецов… - Сс. 35, 116.
6. Дом-Музей В.М.Васнецова, ф. 1, оп. 2, ед. хр. 299 (далее: ДМВ). — Л. 2.
7. См. Тихомиров Л.А. Носитель идеала. К столетию кончины императора Александра III // Regnum Aeternum. Ч. 1. — М.: Издательство Наш дом — L’Age d’Homme, 1996. — Сс. 149−157.
8. Виктор Михайлович Васнецов… - С. 131.
9. Там же… - С. 80.
10. Там же… - Сc. 181−182.
11. Там же. — С. 183.
12. ГАРФ, 11: Дневник Л.А.Тихомирова. 1 сентября 1902 — 28 апреля 1903 гг. — Л. 53 В. Изданием непосредственно «для рабочих», стала вышедшая через шесть лет в типографии «Московских ведомостей» богато иллюстрированная книга о Васнецове: Успенский А.И. В.М.Васнецов. Издание Комиссии по устройству общеобразовательных чтений для фабрично-заводских рабочих г. Москвы. М.: Университетская типография, Страстной бульвар. 1906.
13. Удальцова М. «Я всегда только Русью и жил.» К 155-летию со дня рождения Виктора Михайловича Васнецова (1848−1926) // Голос совести. — 2003.. 5 (9). Май. — С. 4.
14. Виктор Михайлович Васнецов. — С. 305.
15. Как писал в статье «Пасха и Кириопасха» В. Шленов: «У сорок первого своя мистика: когда немцы праздновали день рождения своего фюрера (20 апреля), русский православный народ праздновал Воскресшему Спасителю [Пасха была 7/20.4]. А в день, когда немцы начали войну, 22 июня, мы праздновали «Неделю всех святых, в земле Российской просиявших». Потому и сказал с такой уверенностью Митрополит (с 1943 г. Патриарх) Сергий в своем послании от 22 июня, благословляя народ на защиту Отечества: «Господь дарует нам победу». И еще два слова о Пасхе победного 1945 года. В тот год Пасха совпала с празднованием святому Георгию Победоносца — 23 апреля (6 мая). Так что весть о победе слилась с радостью Светлой Седмицы, а в день Святой Троицы, 24 июня нового стиля, состоялся на Красной площади Парад Победы. И выехал из ворот Спасской башни Пасхальный Георгий — Маршал Жуков на белом коне.» Цит. по: Россия перед Вторым пришествием. Изд-е 3-е, испр. и расшир. / Сост. С. и Т. Фомины. Т. 2. — М.: Общ-во свт. Василия Великого, 1998. — С. 279.
16. Пасха 1945 года. Как это было // Православное слово. — 2003.. 9 (238). Май. — С. 2. См. также: Карпец В.И. Воскресение словущее: [Церковь в период Великой Отечественной войны и первые послевоенные годы] // Сибирь. — 1991.. 6. — Сс. 171−194.