 |
| РИА Новости | 07.05.2004 |
Похоже на сцену из сюрреалистического фильма, хотя в принципе ничего невозможного в этом нет — в такое время живем. Реформирование Вооруженных Сил поднимает самые разные проблемы — в том числе и совершенно невоенного свойства. Например, нужен ли нам институт военных священников или капелланов? -то думают об этом сами духовные лидеры страны? Наш корреспондент спросил об этом главу духовного управления мусульман Европейской части РФ Равиля ГАЙНУТДИНА.
— Начнем с того, что ни у Русской православной церкви, ни тем более у нас нет возможностей обеспечить каждую воинскую часть полковыми священниками, — сказал Равиль-хазрат. — Элементарно не хватит кадров. И, наверное, хорошо, что не хватит. Я считаю, что армии многонациональной и многоконфессиональной страны капелланы не нужны. «а, такие разговоры время от времени возникают, но я считаю их вредными. Если в войсках появятся православные священники, то и военнослужащие-мусульмане будут вправе требовать для себя полковых имамов, и что получится — разделение армии по религиозному принципу? Ведь, по нашим данным, есть части, в которых от 13 до 20 процентов военнослужащих — мусульмане. Как можно дойти до того, что появятся православные и мусульманские полки, что уже совершенная дикость.
Мало того, что в условиях многоконфессионального государства такое разделение безнравственно, оно просто опасно. Предположим, случился конфликт, в который волей случая оказались вовлечены представители различных конфессий — кого защищать в этом случае солдатам? Россия — единая страна, и Российская армия тоже должна быть единой. Другое дело, что и на военной службе следует принимать в расчет религиозные чувства солдат и офицеров, просто нужно делать это тактично и не ущемляя ничьих прав. Есть в части часовня — хорошо. Приезжает к солдатам батюшка — тоже ничего, кроме пользы, от этого не будет. Приведу другие примеры. В Ногинском гарнизоне в Подмосковье служат много мусульман, и командир части распорядился не поставлять на кухню свинину, которую, как известно, мусульманам есть запрещено. В одной из воинских частей Саратовской области в дни священного месяца Рамадана была открыта молельная комната. Это решение было согласовано с командованием части, в которой служат 70 мусульман. А молитвы проводил один из солдат, обучавшийся ранее в исламском учебном заведении.
Сейчас начинается весенний призыв на военную службу. Мы считаем, что молодые мусульмане обязательно должны служить в армии — это нужно не только государству, это на пользу им самим.
— Кстати, о конфликте с участием представителей различных конфессий — в Чечне это происходит уже не один год. Российские солдаты-мусульмане стреляют в своих единоверцев-боевиков — разве это допустимо с точки зрения ислама?
— Думаю, что психологически это очень сложно. Большинство людей на войне переживают настоящую трагедию. Убивать — это неприемлемо для любого человека, независимо от его религиозной принадлежности. Но вы правы: в oадисе говорится, что мусульманин не проливает крови своего брата. Однако если человек с оружием в руках защищает свое государство, то он воюет за своих близких, за свой дом и семью. Ведь сказано: LЛюбовь к Отечеству является частью веры¦. И еще сказано: L’от, кто идет на разрушение государства, идет на создание смуты, а создание смуты хуже, чем убийство¦. —
-Но те, кто воюет в Чечне, — они ведь говорят, что сражаются за веру?
— Говорить можно все что угодно. В Чечне нет джихада — и это не только мое мнение, об этом же говорят виднейшие исламские ученые во всем мире. Джихад — войну за веру — объявляют тогда, когда мусульманам не позволяют исполнять предписания своей религии. Разве такое происходит на Северном Кавказе? В той же -ечне такого количества мечетей никогда не было. И в каждом селе, и чуть ли не в каждом городском квартале продолжают строить новые. Люди совершают хадж (причем в этот раз чеченским мусульманам осуществить паломничество помогло российское правительство). Молодежь учится в исламских учебных заведениях. Так где же причины для джихада? Их нет, а значит, использование боевиками исламских лозунгов и исламской риторики неправомерно. Они и их покровители используют религию в своих целях, но хотят они совсем другого — дестабилизации обстановки и захвата политической власти. Эти люди лишь используют в качестве лозунгов положения ислама, которые сами же дискредитируют. Но их почему-то упорно продолжают именовать Lисламскими экстремистами¦. Исламского экстремизма не существует — точно так же, как не существует экстремизма христианского, иудейского или буддийского. Это ярлык, который навесили на нас на Западе, очевидно, желая навязать миру убеждение, что экстремизм заложен в самой исламской доктрине. Но ислам, как и любая другая мировая религия, учит миру, милосердию и терпимости, ислам — целостная нравственная и мировоззренческая система. Экстремисты есть в любом, даже самом благополучном государстве. В мусульманских странах борьбу за политическую власть они маскируют религиозной риторикой, что, безусловно, вредит исламу.
— Террористов-смертников часто называют шахидами. Им действительно уготован рай?
— Они не шахиды. Шахид — это тот, кто погиб за веру, а мы уже говорили о том, что война в Чечне не имеет отношения к религии. И потом: шахид не может быть самоубийцей, он должен погибнуть от руки врага в бою или принять мученическую смерть. Самоубийство — грех, никто не вправе лишать себя жизни, данной Всевышним, такие жертвы Богу не нужны. И уж тем более никому не дано права убивать невинных людей. В oадисе сказано: LУбившего одного невинного человека Аллах накажет как за убийство всего человечества. Тех, кто взрывает себя, равно как и тех, кто посылает их на это, ждет не рай, а суровая кара.
— В марте в Москве прошел Межрелигиозный миротворческий форум с участием религиозных лидеров России и стран СНГ. О чем шла речь?
— Главное — это то, что мы решили восстановить разрушенные в конце 90-х годов прошлого века связи. Политики понемногу начинают договариваться, то же следует делать и нам, религиозным деятелям. У нас единое духовное пространство, общая история и, уверен, общее будущее.
«РИА Новости», 6 мая 2004 г.
