О неудачных попытках вызволить сына Сталина Якова Джугашвили из фашистских застенков
Только за первые месяцы Великой Отечественной войны фашисты пленили сотни тысяч советских воинов. Тогда в их руки попал и сын Сталина старший лейтенант Яков Джугашвили. Мог бы Сталин, вершитель человеческих судеб, Генсек и Верховный главнокомандующий, спасти сына? По-видимому, мог. Но, как известно, отверг предложение об обмене его на Паулюса. Знаменитое «Я солдата на маршала не меняю» обошло весь мир. И все-таки с трудом верилось, что этот всемогущий человек так просто смирился с потерей сына. Среди наиболее осведомленных людей шли разговоры о том, что попытки освободить Якова из плена все же предпринимались. Однажды, находясь в командировке в Анапе, я услышал от руководителей местной власти любопытные факты, будто здесь, в одном из южных городов, проживает фронтовик, которого с группой специально подготовленных воинов забрасывали в тыл фашистов для освобождения сына Сталина Якова Джугашвили, и что после возвращения участников рейда, оставшихся в живых, принимал сам Сталин и вручал награды. Иван Леонтьевич Котенев — тот самый человек из легенды. Хотя возраста уже немалого, он полон сил и энергии. — Очень тяжело вспоминать о том времени, о той операции, — вздохнув, проговорил Иван Котенев с ноткой горечи в голосе. — Тем более что конечной цели ее проведения достигнуто не было. В свое время я написал об этом 120 страниц машинописного текста, думал, дочь прочитает когда-то, внуки. Но развернулись такие события, что пришлось все это сжечь. А восстанавливать настроения уже не было. Операция готовилась в Москве не день и не два. Откуда исходила инициатива по ее проведению, Иван Котенев остался в неведении. Тогда никто из них не был посвящен в эту тайну, а за проявление излишнего любопытства вряд ли пощадили. При отборе людей брались во внимание лишь самые важные человеческие достоинства: разум и сила, хладнокровие, способность не только смело, умело и решительно действовать, исхода из стрессовых ситуаций, но и устоять перед смертельной опасностью, пожертвовать жизнью, если потребуется, и унести с собой доверенную тайну. Словом, каждый был проверен. Прыгать с парашютом и ориентироваться на незнакомой местности днем и ночью, в любых погодных условиях; искусно владеть приемами самозащиты, метко стрелять — всему этому был научен каждый. Притом учились поражать цели по звуку, по вспышкам, стрелять правой и левой рукой из любого положения и т. д. Одним словом, это были спецназовцы высшего класса. На специально построенном макете одиннадцать лучших из лучших разведчиков изучали расположение концлагеря, в котором, по докладам, содержался пленник, особенности охраны. Отрабатывались все возможные действия: бесшумное снятие охраны, проникновение на территорию лагеря и прочее. Уточнялись пароли, явки, способы обеспечения связи с группой. Принимать после операции вас будет Сам, — сообщили группе накануне вылета. — Учтите это. Надо сделать все возможное и невозможное чтобы порадовать Его, — вежливо предупреждали членов спецгруппы, которые гордились таким доверием, были настроены по-боевому и готовы на все. — Надо полагать, не без согласования со Сталиным готовили высокие военачальники эту дерзкую операцию? — Конечно. Сомнений тут быть не может. Ни один маршал не взял бы на себя такую ответственность, зная нрав Сталина. По-видимому, инициатива исходила от какого-то крупного руководителя из партийной элиты, возможно, и от самого Сталина. Вылетела на задание группа в полночь. Удачно приземлились в глубоком тылу фашистов, упрятали парашюты, замели все следы, а уже с рассветом установили связь между собой. До концлагеря оставалось еще десятка два километров. Началась напряженная разведработа. Все тщательно продумывалось, что и как делать, какие маршруты использовать для передвижения к «своему» объекту. Снова уточнялись пароли, с кем предстояли встречи, когда и где… Обстоятельно изучили обстановку, а вскоре сумели добыть сведения и о Якове Джугашвили. Оказалось, что буквально накануне его перевели в другой концлагерь. В сложившихся обстоятельствах группа не имела права предпринимать какие-то действия по дальнейшему выполнению задания и стала готовиться к возвращению по заранее разработанному варианту. — А вы действовали под своими именами? — Даже в процессе повседневного решения задач мы общались, используя только те имена, которые нам были предписаны легендой. — После глубокого рейда все ли вернулись с задания? — К сожалению, без потерь не обошлось. Возвращаться оказалось значительно труднее, потому и пришлось некоторым принести себя в жертву. В любом случае плен исключался. — Принимал ли Сталин возвратившихся с задания членов спецгруппы, беседовал с кем-либо из них? — Нет, такой встречи не было, это я точно знаю, но у меня, в частности, спросили соответствующие начальники: что я желаю, какое вознаграждение за участие в операции. Товарищу Сталину, мол, будет доложено об этом. Я сказал: если останусь жив, чтобы после войны мне дали квартиру там, где решу остановиться на житье. За подписью Сталина мне вручили специальную грамоту, которая обязывала местные органы власти обеспечить меня жильем там, где пожелаю. — Удалось ли воспользоваться таким ценным документом? — Дважды приходилось. И довольно успешно. Последний раз, когда из Прибалтики переезжал сюда, на юг. — Действовал, значит, мандат? — Выходит, имел силу. Даже за несколько десятилетий после войны и после смерти Сталина. Никаких препонов никто не чинил. Иван Котенев прошел через многие испытания Великой Отечественной. Участвовал в освобождении Броз Тито и его штаба, попавших в окружение фашистов, вел борьбу с «лесными братьями». Его боевые заслуги отмечены орденами Красного Знамени и Красной Звезды, двумя орденами Отечественной войны, другими высокими наградами. Он Почетный гражданин Югославии. Ныне полковник Котенев — полковник КГБ в отставке. Так и живет с добрым настроем в городе Геленджике. Беседа с Котеневым, а также интересные сведения, которые я обнаружил в книге генерал-полковника Дмитрия Волкогонова «Триумф и трагедия», побуждают к раздумьям вот о чем: а одна ли попытка предпринималась для того, чтобы вызволить из плена сына Сталина Якова? В своей книге Волкогонов пишет: «…в воспоминаниях Долорес Ибаррури, вышедших отдельной книгой в Барселоне в 1995 году, приводится малоизвестный факт, не получивший затем ни подтверждения, ни опровержения. Она пишет, что в сорок втором году за линию фронта была заброшена специальная группа, которая должна была вызволить из плена Якова Джугашвили, находившегося в то время в Заксенгаузене. В составе спецгруппы был и испанец Хосе Парро Мойсо с документами на имя офицера франкистской „Голубой дивизии“. Но операция закончилась неудачей. Группа погибла». Думается, что попытки спасти сына Сталина Якова Джугашвили предпринимались дважды по инициативе совершенно разных исполнителей. Первый раз, когда томился узник в застенках концлагеря, что находился вблизи г. Любек, о чем свидетельствует рассказ Ивана Котенева. Во второй, когда содержали Якова в известном концлагере Заксенгаузене, о чем сообщается в книге Волкогонова «Триумф и трагедия» со ссылкой на воспоминания Долорес Ибаррури. Однако пленника так и не спасли. Считается, что он расстрелян фашистами в апреле 1943 г.
