«Моя истинная слава, — говорил Наполеон на острове Святой Елены, — не в том, что я выиграл сорок сражений. Ватерлоо изгладит память об этих победах. Но то, что не может быть забыто, то, что будет жить вечно, — это мой Гражданский кодекс». Ему исполнилось 200 лет. Наполеон был прав: его кодекс живет и действует, причем не только во Франции.
Вступивший в силу в 1804 году Кодекс Наполеона принят за основу сводов гражданских законов более 70 стран мира, где — частично, а где и полностью. Даже в океане англосаксонского права есть два островка наполеоновского законодательства — штат Луизиана в США и провинция Квебек в Канаде. Кодекс гарантировал гражданские свободы, включая свободу вероисповедания, и закрепил равенство всех перед законом. Он был принят в эпоху, когда с огромным трудом страна выходила из «революционной смуты», а перед Бонапартом стояла сложнейшая задача стабилизировать государство и дать твердую юридическую базу новому порядку. К началу Великой французской революции 1789−94 гг. север страны в основном жил по германскому обычному праву (от слова «обычай»), юг — по римскому. Законы разнились от провинции к провинции и даже от города к городу: в стране действовало 366 (!) местных кодексов. При этом высшим законом была воля короля. Людовик XIV как-то заявил: «Это законно, потому что я так хочу». Наполеон считал, что революция произошла не потому, что Франция жаждала свободы как таковой, а потому, что хотела равенства. Под ним он понимал равенство граждан перед законом, а не условий их жизни. «Свобода была только предлогом», — говорил Бонапарт о революции. А революция эта, напоминает французский историк права, бывший министр юстиции и председатель Конституционного совета Робер Бадинтер, стала самым крупным переделом собственности в истории Франции. Она не только уничтожила феодальные порядки и привилегии, но и передала «восходящим классам» право владения гигантскими богатствами, относившимися прежде к владениям короны, церкви и бежавшей знати. Наполеону было необходимо обеспечить несокрушимость позиций частной собственности, сделав ее неуязвимой от любой угрозы — от феодалов, не желавших ложиться в гроб, или от пролетариев, желающих порвать свои цепи. Исторический парадокс: в разработке одного из самых прогрессивных юридических документов XIX века принимали участие не революционеры, а консерваторы, замечает наш парижский корреспондент Михаил Тимофеев. Но, безусловно, это были лучшие французские юристы той поры. Они образовали кодификационную комиссию Государственного совета — Франсуа Тронше, Феликс Биго де Преаменю, Жан Порталис и Жак Маваль. Да, всего четыре человека: Наполеон терпеть не мог больших комиссий, длинных речей и бесконечных заседаний. Эти опытные практики и сильные теоретики создали творческую компиляцию из римского права, правовых обычаев населения, королевских ордонансов, революционных законов и судебной практики старых парламентов. Пригодились и философские произведения Руссо и других просветителей. Были тщательно проанализированы теоретические выкладки юристов из стран, относившихся к европейским «просвещенным монархиям». Все это стало залогом столь долгого существования кодекса. Факт, достойный упоминания, — из 2281 статьи «Кодекса Наполеона» 1200 до сих пор не подвергались никаким изменениям! И еще один примечательный факт: в те годы комиссия получила возможность провести в масштабах всей страны «профессиональный референдум» — во все суды был разослан проект кодекса, и его составители получили многие сотни подробных и ценных откликов юристов-практиков. О масштабах участия самого Наполеона в разработке кодекса говорит хотя бы то, что в трехлетний период с 1801 года он председательствовал на 36 из 84 заседаний Государственного совета, посвященных обсуждению нового свода законов. Принятый с далеким социальным и политическим прицелом кодекс в корне изменил «юридический пейзаж» страны — с его опубликованием было отменено все предшествовавшее гражданское законодательство. После Ватерлоо Наполеон отправился на остров Святой Елены, но его детище не было отправлено в изгнание, продолжая жить и здравствовать во Франции и других странах Европы и распространяясь по всему свету. Кстати, в Луизиане наполеоновский кодекс начал действовать не тогда, когда она была французской колонией, а с 1807 года, спустя четыре года после того, как ее купили Соединенные Штаты. И с изменениями, но действует до сих пор. Помните в «Трамвае «Желание» Теннесси Уильямса главный герой говорит жене: «У нас, в Луизиане, в силе Кодекс Наполеона, согласно которому все имущество жены принадлежит мужу и — наоборот». Современные специалисты называют наполеоновский кодекс «правовым памятником тонкому пониманию юридического устройства государства». Он — и это также стало залогом его «живучести» — практически обходит молчанием трудовые отношения, регулируя прежде всего имущественные отношения. Как точно подметил один юрист, «Кодекс Наполеона — это кодекс имущих». Поэтому в дальнейшем он с легкостью приспособился к первичной эпохе капитализма — а затем, конечно, не без изменений, смог успешно функционировать и в «постиндустриальном» обществе. Особо большое значение кодекс придал нормализации прав наследования — впервые во Франции было введено право сыновей на равные доли наследства. При этом новый свод отменил гуманные законы революции, уравнивавшие в правах так называемых «незаконных» детей с «законными». Безусловно, в Европе за 200 лет произошли гигантские изменения в экономической, юридической, социальной сферах. Четыреста законов были приняты во Франции, чтобы адаптировать кодекс к изменению общества — но при этом число статей в нем почти не изменилось, увеличившись с изначальных 2281 всего на две — до 2283. Наибольшим изменениям подверглись те, что касаются положения и прав женщин. Хотя, стоит признать, что об этих правах в эпоху Наполеона никто и не говорил — женщина официально признавалась статьями кодекса «недееспособной» (или, если ближе к французскому термину — «ущербным существом»). Женщина не имела возможности ни обращаться в суд, ни подписывать деловые бумаги, ни распоряжаться домашней собственностью. В этом отношении, кстати, кодекс отражал взгляды самого Бонапарта, считавшего, что «жена есть собственность мужа, подобно тому, как фруктовое дерево — собственность садовника». Правда, кодекс дал женщинам право на развод. И это было настолько большим шагом вперед, что уже следующий режим отменил его в 1816 году, причем всерьез и надолго — это право было восстановлено лишь в 1884 году. Однако и при Наполеоне развод для жены был делом гораздо более трудным, чем для мужа. Супруг мог сразу же развестись в случае неверности жены, она — лишь после того, как муж состоял в связи с любовницей в течение двух лет. Сам Наполеон развелся с Жозефиной в 1809 году по совсем иной причине — она не смогла родить ему наследника, хотя в первом браке родила двоих детей. Развод был «по общему согласию», что кодекс предусмотрительно допускал без объяснения каких-то причин. И еще один штрих — кодекс давал право мужу безнаказанно убить неверную жену, если он заставал ее с другим, ей же в подобном случае грозил суд за убийство. Право на владение собственной зарплатой француженки получили лишь в 1907 году. Право ставить свою подпись под контрактами — в 1938-м. Лишь в 1944 году получили право голоса и только в 1972 были уравнены их права с мужьями в отношении детей. Цепко держал Францию в своих «юридических когтях» наполеоновский кодекс! В дни празднования 200-летия гражданского кодекса французские руководители говорят, что в ближайшее время этот уникальный свод законов ждет масштабный пересмотр. Не случайно на открывавшем юбилейные торжества коллоквиуме в старинном здании Сорбонны президент Франции Жак Ширак не столько говорил о значении наполеоновского наследия, сколько о насущной необходимости упрощения и повторной кодификации французского права. «Кодификация, — отметил президент Франции, — является важным противовесом процессу «инфляции» старых законов». N 18−19 (837−838) o 30 апреля — 13 мая 2004 года
