В партийных кругах ждут плохих новостей из-за Стены. Допускаемые в кремлевские предбанники партбоссы по секрету рассказывают коллегам, что после инаугурации Владимир Путин примется реформировать отечественную многопартийность. Еще четыре года назад президент обещал привести ее в цивилизованный, европейский вид, но руки не доходили, а теперь тянуть с этим уже некуда — к выборам 2007 года модернизация партийного хозяйства РФ должна быть завершена. «В администрации президента сейчас обсуждают несколько вариантов ускоренного перехода к двухпартийной системе», — рассказывал недавно на закрытом брифинге один из думских политиков. Другие осведомленные лица называют проектируемую конструкцию «полуторапартийной», что точнее отвечает ее смыслу. Если кто не знает, это такая система, когда одна партия все время правит, а другая все время оппонирует. «Как в Италии и в Японии», — обычно добавляют пропагандисты этой двухпартийности, чтобы отвести сомнения в ее цивилизованности. Внедрять итало-японскую «полуторку» планируется путем исправления избирательного законодательства. Самый радикальный из дискутируемых вариантов: исключить из политической практики создание избирательных блоков, поднять до 10−12 процентов барьер для прохождения в Госдуму. Идею насчет 10−12 процентов не так давно продвигал бывший руководитель генсовета «Единой России» Александр Беспалов. Тогда коллективными усилиями малых партий удалось задержать планку на 7 процентах, но инициатива «единороссов», как водится, не пропала втуне. Не ново и предложение упразднить избирательные блоки, оно тоже откладывалось, потому что «вчера было рано». Цель этих заградительных мер — ликвидировать партийную мелочь. Большинству существующих партий не по росту был и 5-процентный барьер, но раньше им разрешалось собираться в стаи и пробиваться в Думу скопом (последний пример — блок «Родина»). Теперь же им останется два пути — либо слиться в одну большую партию, либо сгинуть поодиночке. Эта перспектива побуждает наиболее подвижных партбоссов запускать разного рода объединительные проекты, не дожидаясь, когда президент начнет править выборные законы. Похоже, впрочем, что истинные авторы этих проектов сидят там же, где и разработчики новой партийной системы. То есть процесс идет в управляемом режиме. Наиболее заметные шевеления наблюдаются на левом фланге, и это неспроста. Cтроить «полупартию», которая будет все время оппонировать, намечено как раз в этом секторе (место партии, которой предстоит все время править, уже занято). Организации либерального толка в данном проекте не рассматриваются. Правый электорат так малочислен, что ему можно разрешить голосовать, за кого угодно. Многих либерально настроенных избирателей, как считают кремлевские проектировщики, устроит и «Единая Россия». Таким образом, второй в этой системе должна быть партия, которая подберет левый и националистический электорат, распределенный сейчас между КПРФ, ЛДПР, «Родиной» и рядом партий малого калибра. До сих пор Кремль действовал на этом плацдарме по принципу «разделяй и властвуй». Многопартийность в лево-националистическом лагере не только не пресекалась, но и всячески поощрялась. Большинство «одноразовых» партий и блоков, вроде селезневской ПВР, Народной партии, той же «Родины», для того, собственно, и создавались, чтобы раскрошить, растащить протестный электорат, не дать ему уйти под КПРФ. Теперь стратегия коренным образом меняется. Из множества партизанских группировок, подворовывающих в тылу у коммунистов, надо слепить большую партию, которая заменит избирателям и КПРФ, и не нужную в новой конфигурации ЛДПР. Это должна быть «приемлемая» оппозиция — не такая «невменяемая», как КПРФ, но и не такая потешная, как ЛДПР. Строительством такой партии как раз и занимаются лидер думской фракции «Родина» Дмитрий Рогозин и рассорившийся со своим руководством депутат-коммунист Геннадий Семигин, которому ассистирует экс-спикер Госдумы Геннадий Селезнев. Это два конкурирующих проекта, которые, вероятно, будут конкурировать до тех пор, пока заказчик не определит, какой из них успешнее. Сейчас, на нулевом цикле, две партийных новостройки различаются только технологией строительства. Рогозин предложил своим союзникам (партия «Народная воля», Социал-демократическая единая партия, Народная партия и др.) вариант форсированного объединения. По его плану все эти организации должны, не мешкая, самораспуститься и получить членские билеты партии «Родина». Семигин считает, что так резко начинать нельзя. Все партии, даже самые микроскопические, сильно дорожат своим «юридическим лицом» и вряд ли захотят терять его за три года до выборов, когда еще всяко может случиться. Поэтому он складывает свой альянс «Патриоты России» не торопясь, разбив процесс на несколько стадий: сначала создается «мягкая коалиция», никого из участников ни к чему не обязывающая, потом на ее основе образуется избирательный блок, затем, когда станет ясно, что блоки к выборам допущены не будут, коалиционерам придется пойти на самороспуск и слияние в единую структуру. Таким образом, судьба партийной реформы зависит от того, сумеет ли Рогозин или Семигин создать организацию, способную заместить КПРФ. В том, что они оба готовы к этой миссии, сомнений нет. Но есть сомнения насчет готовности Компартии уступить им свое место. И семигинский, и рогозинский проекты исходят из того, что КПРФ не переживет внутренних усобиц и после июльского съезда начнет расползаться, как гнилой кафтан. Эти ожидания, однако, нуждаются в подтверждении. Поэтому в президентской администрации еще остаются люди, которые предлагают не спешить с упрощением партийной системы. При «живой» КПРФ, считают они, переходить к двухпартийности — огромный риск. Это значило бы оставить «Единую Россию» один на один с «невменяемой» оппозицией, которая от такой реформы только выиграет. Между тем, нет гарантии, что сегодняшняя партия власти способна выстоять против соперника, которого она не контролирует. Вот когда КПРФ прикажет долго жить, тогда — другое дело.
