 |
| Независимое военное обозрение | Олег Еленский | 05.02.2005 |
Из досье «НВО»
Махмут Ахмедович Гареев родился 23 июля 1923 г. в Челябинске в семье рабочего. За неделю до Великой Отечественной войны поступает в Ташкентское пехотное училище и уже через пять месяцев ускоренной подготовки попадает на Западный фронт: командует стрелковым взводом, ротой, был начштаба батальона, возглавлял оперативное отделение штаба бригады. Несколько раз был ранен. День Победы встретил в должности помощника начальника оперативного отдела штаба 45-го стрелкового корпуса 5-й армии 3-го Белорусского фронта. А победу над милитаристской Японией праздновал в составе оперативного отдела штаба 5-й армии 1-го Дальневосточного фронта. С золотыми медалями окончил Военные академии имени М. В. Фрунзе (1950) и Генерального штаба (1959). Служил на различных командных и штабных должностях в Белорусском военном округе. Возглавлял штаб Главного военного советника в вооруженных силах Объединенной Арабской Республики. Затем — начальник штаба Уральского военного округа. Вскоре назначается руководителем Военно-научного управления Генштаба, служит в Главном оперативном управлении, становится заместителем начальника Генерального штаба. С 1989 г. в течение двух лет — советник президента Афганистана по военным вопросам. На этой войне был контужен. Президент Академии военных наук с 1993 г. Доктор военных и доктор исторических наук, автор многих книг и более 250 научных работ. Награжден 19 орденами и 30 медалями.
— Махмут Ахметович, чем вызвано столь напряженное противостояние позиций и взглядов?
— Выдающейся ролью России в победе над фашизмом, ролью, которую невозможно отрицать, а хочется некоторым умам в самой России и особенно на Западе. Генеральная Ассамблея ООН призвала все страны достойно отметить День Победы во Второй мировой войне как день примирения между народами. Однако около ста депутатов Европарламента подписали обращение ко всем главам государств мира против празднования Победы в Москве 9 Мая 2005 года. Почему — понятно. Это стало бы масштабным «официальным признанием» решающей роли нашей страны в разгроме гитлеровцев. Что, в свою очередь, потребует определения соответствующего места России в Европе и мире. Последнее больше всего и не устраивает тех, кто пытается сегодня определять судьбы мира.
И в этом смысле такие фильмы, как «Штрафбат» — это своеобразный политический, идеологический заказ. Надо вдолбить в головы современной молодежи, что Победу ковали не маршалы Жуковы и рядовые Матросовы, а уголовники, и тем самым если не умалить, то определенным образом принизить ее значение в умах нынешнего поколения.
— С отношением Запада все понятно. Но чего добиваются отечественные критики вклада России в Победу? Гордиться бы надо…
— Один из известных политических деятелей заявил буквально следующее: «Без развенчания этой Победы мы не сможем оправдать все, что произошло в 1991 г. и в последующие годы».
Незамаскированная циничная откровенность данного высказывания настолько очевидна, что, полагаю, дополнительных комментариев не требуется.
— Какие именно события и факты извращаются или искажаются?
— К сожалению, очень многие, перечисление заняло бы большую печатную площадь. Тенденция такова, что и в кино, особенно телевизионном, и в литературе на тему войны изложение материала и выводы строятся не на объективном анализе и сопоставлении различных событий, фактов, высказываний, а заранее намечается определенная ангажированная версия и на нее нанизывается все, что подтверждает авторскую позицию. А когда одно и то же свершившееся событие одни объявляют Победой, другие поражением, то у людей, особенно у молодежи, поневоле закрадывается сомнение, возникают вопросы: а может, и впрямь эта Победа «с душком»? Тем более, что авторы нередко ниспускаются до откровенной лжи. «Штафбат» здесь — весьма характерный пример.
— Большинство ветеранов возмущены этой художественной лентой. Впрочем, далеко не только они. На каких моментах зиждется ваша оценка данного сериала?
— Не скрою, я с большим интересом начинал смотреть фильм. Сюжетная завязка мне показалась довольно острой, авторы картины стремились достичь максимального натурализма в картинах войны, великолепна и игра большинства актеров, особенно Алексея Серебрякова в роли комбата Твердохлебова. Но от серии к серии росло мое негодование. Становилось понятно, что основная идея ленты пропитана злобой к нашей армии, ко всему тому, за что мы воевали, неприязнью к нашей Победе, полководцам и командирам, идеализацией немецких генералов.
Командир дивизии в исполнении актера Алексея Жаркова показан чуть ли не недоумком, постоянно сидящим на КП в форме, которая как будто только что из ателье, распивает чаи и ловит каждый «руководящий» вздох якобы всесильного начальника особого отдела.
В середине войны мне пришлось быть начальником оперативного отделения штаба бригады (дивизии) и практически всегда находиться рядом с командиром на наблюдательном пункте. С комбригом, комдивом обычно находились оператор, начальник разведки, командующий артиллерией, но начальник особого отдела с ним постоянно не сидел и последний, безусловно, в оперативные дела не вмешивался.
Явно глумятся авторы и над памятью тех, кто всегда первым шел в бой, на прорыв вражеских рубежей. Я имею в виду морскую пехоту. А в «Штрафбате» в лице одного из героев в тельняшке показан отъявленный негодяй, трус, насильник и стукач.
— Критики «Штрафбата» утверждают, что в фильме вообще грубо искажена военная действительность…
— Да, и об этом уже высказались специалисты, да и сами фронтовики, кто воевал в штрафбатах. Но, а главное — есть документы, приказы и инструкции на этот счет. В известном приказе Сталина № 227 сказано: «Сформировать в пределах фронта от одного до трех штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свою вину против Родины». А такие приказы в то время выполнялись строго. Значит, в штрафбате никаких уголовников, равно как и политических заключенных просто не могло быть. Из уголовников формировали штрафные роты. Командовали штрафными подразделениями только кадровые офицеры. Во всех штрафных подразделениях не было обращений «гражданин», а только «товарищ».
Во время войны в любом штрафбате был заместитель командира по политчасти. В фильме его нет. Попутно замечу, что комиссарам вообще в этом смысле не везет. Вот вроде неплохой сериал «Курсанты», но о политработнике в нем «забыли» (уж не знаю, невольно или умышленно). В то время как в военном училище его просто не могло не быть на первых ролях. Вместо политработника в «Штрафбате» действует священник и вдохновляет бойцов на бои за Родину. Но в те времена это было просто невозможно не только как не типичный, но и как самый исключительный случай. Представьте себе, если бы в советское время создатели фильма, скажем, о Суворове изобразили деятельность партийных и комсомольских организаций в войсках этого полководца. Здесь примерно тоже самое. Впрочем, поп играет на основную идею фильма: якобы мы победили не благодаря умным командирам и комиссарам-вдохновителям, а вопреки им.
Да и вообще война с фашистскими захватчиками ушла в фильме на второй план. А на первом — показ ненависти персонажей к советской власти. Недовольных властью людей во все времена и во всех странах всегда хватало. Было за что критиковать и советскую власть. Но за что ее критикует уголовный вор в законе Глымов? По его же словам, он за свою воровскую жизнь «урыл трех легавых и двух инкассаторов, совершал грабежи и вообще был закоренелым преступником». Под стать ему были и остальные уголовники. Но в любом государстве во все времена за такие преступления надо отвечать перед законом. Так в чем же тут виновата советская власть?
Много и других подобных «накладок"… Да и вообще, изображать дело таким образом, будто одни штрафники выиграли войну — по меньше мере несерьезно. Все штрафные подразделения составляли не более 1,5% от всей численности действующей армии.
В одной из телепередач, посвященных обсуждению фильма, Володарский лихо ссылается на мемуары маршала Рокоссовского, который будто бы писал, что в состав Брянского фронта еще до подписания приказа № 227 прибыла «штрафная бригада». Но у Рокоссовского речь идет совсем о другом. Он пишет (цитирую по мемуарам полководца «Солдатский долг»): «В августе к нам на пополнение прибыла стрелковая бригада, сформированная из людей, осужденных за различные уголовные преступления. Вчерашние заключенные добровольно вызвались идти на фронт, чтобы ратными делами искупить свою вину». Маршал ведет речь об обычной стрелковой бригаде, укомплектованной бывшими осужденными, а автор сценария «Штрафбата» превращает ее в «штрафную бригаду», что отнюдь не одно и то же. У меня сложилось впечатление, что организаторы теледебатов вообще не были заинтересованы в хотя бы относительной объективности. Главным «историком» и «военным экспертом» выступал… филолог Борис Соколов. В то же время в студию не пригласили ни одного участника войны, которые всю войну прослужили в штрафных подразделениях. Могли позвать хотя бы писателя Владимира Карпова, вышедшего из штрафной роты, в которой воевал, Героем Советского Союза, или Александра Пыльцына, который был начальником штаба штрафбата и написал книгу «Штрафной удар».
— Сценарист «Штрафбата» Володарский в одном из интервью позволил себе назвать Жукова «мясником» — якобы у него была такая кличка в войсках за то, что он бросал солдат на смерть дивизиями. Это что-то новое в уже привычных нападках на маршала.
— Будучи на фронте, я определенное время воевал под командованием Жукова, но ничего подобного никогда не слышал. Не слышал и позже, даже, как говорится, в кулуарах — ни от военачальников тех лет, ни от других участников войны. Во все времена у Георгия Константиновича было немалое число недоброжелателей, и имейся факт такой оскорбительной для полководца клички они бы уж не приметнули его посмаковать.
Вообще байки насчет того, что Жуков с потерями не считался и на фронтах, где он командовал, жертвы в войсках были наибольшими, — это сплетни. В своей книге о Жукове я показываю, что если брать процент потерь от общей численности войск, потери в войсках Жукова были сравнительно меньшими. Например, в Висло-Одерской 1-го Белорусского фронта — 1,7%, а 1-го Украинского фронта (маршал Конев) — 2,4%, в Берлинской операции соответственно — 4,1 и 5%. Потери в Берлинской операции в полтора-два раза меньше, чем в Будапештской операции 1945 г. И так всюду.
— В связи с войной в Ираке зарубежные и отечественные СМИ пишут, что в этом боестолкновении потерпела поражение советская, российская военная школа. Что вы думаете по этому поводу?
— По канонам российского воинства столицу или другие города без боя не сдавали. Москва 1812-го? Но перед ней было Бородино. Все знают, как защищали, например, Ленинград, Севастополь и особенно Сталинград. Уместно лишний раз вспомнить и пример защитников Брестской крепости…
Так что объявить «победу» над отечественной военной школой — это еще одна из попыток дегероизировать Великую Отечественную войну, принизить значение Победы и подвигов фронтовиков. Нам пытаются внушить, что поскольку у нашего народа не было ничего путного в прошлом, то он не может рассчитывать и на достойное будущее.
— Но не возвращаться же нам в этих условиях к созданию лубочных «шедевров», как-то было в советское время. Да и запрещать подобные вещи уже давно считается плохим тоном. Какой, на ваш взгляд, выход?
— Раз мы стремимся к единству и согласию в обществе, то должны четко понимать, что без прочного исторического фундамента невозможно построить новое достойное общество и государство. Поэтому прежде всего представителям государственной власти и нашей общественности нужно четко определиться по отношению к Победе в Великой Отечественной войне.
Действовать надо и на международном уровне. Когда в позапрошлом году в Японии был издан учебник для школ, где делалась попытка обелить японскую агрессию в Юго-Восточной Азии, МИД Китая немедленно заявил протест. И в Японии этот учебник был изъят из сферы образования. Со стороны отечественных властных и общественных организаций я подобной реакции что-то не припомню, хотя поводов возникает по несколько в год.
Выдающийся военный мыслитель Александр Андреевич Свечин считал, что «каково бы ни было отношение народа к минувшей войне, он должен внимательно отнестись к усилиям, упорству, самоотвержению и памяти тех, которые, не считая, усеяли своими скромными могилками нашу западную окраину. Постановка им памятника в виде официальной истории войны неизбежна для всякого правительства, продолжающегося нуждаться в вооруженной силе и вновь призывающего народ к жертвам. Воинская доблесть нуждается в культе, и культ воинской доблести необходим, чтобы одерживать победы». Сказано это после Первой мировой, но актуально и для Великой Отечественной.
Что же касается цензуры или, скажем, худсоветов, которые давали (или не давали) «путевку в жизнь» кино- и прочим произведениям, то я не выступаю за их воссоздание. Но в начальных титрах таких фильмов, как «Штрафбат», рассказывающих «всю правду о войне», которые не консультируются военными специалистами и историками, я обязал бы крупно писать что-то типа: «Фильм является исключительно авторской версией и не претендует на достоверность показанных в нем событий». В конце концов, никто никому не запрещает курить, но на рекламе табака и сигаретных пачках печатается предупреждение о вреде курения для здоровья.
В одном из своих выступлений президент Путин говорил: «Мы будем защищать правду об этой войне и бороться с любыми попытками исказить эту правду, унизить и оскорбить память тех, кто пал, поскольку историю нельзя искажать». Но, видно, это не стало рекомендацией для тех, кто и накануне 60-летия Победы пытается создавать передачи и книги, которые искажают правду и порочат память погибших.
