Владыка Феофан: Первая Пасха на Ставропольской земле

— Владыка, нынешняя Пасха — первая ваша Пасха на Ставропольской кафедре. С какими чувствами вы встречаете этот праздник?

— Мне думается, что где бы Пасха Христова ни была, а я встречал ее в разных странах и континентах, и в столице нашей родины Москве, и в центре православия Троице-Сергиевой лавре, и в заснеженном Магадане, и на протяжении пяти лет — непосредственно у Гроба Господня, откуда Он воскрес, встречал и в Аргентине, и в Дамаске, в Каире и Александрии Пасха везде встречается как один из самых светлых, самых радостных, самых лучезарных праздников. Ибо это не просто призыв или декларирование, это — свидетельство победы жизни над смертью. Что ожидаю я здесь, на новой кафедре, на Ставрополье? Я уже не раз говорил: у меня такое впечатление, что на Ставрополье я не год (даже года еще нет), а уже целую вечность, настолько сроднился со ставропольчанами! В первую очередь с моим духовенством, с моими простыми прихожанами. Но и — с руководством края и главами местных администраций. Говорю об этом не просто «шапочно», моя жизнь у всех на виду. И мне очень хочется за тот период, который дал мне Господь потрудиться на Ставрополье, полностью войти и в проблемы, и в радости моей паствы. Не только духовного характера, но и социального, и бытийного, и, сказал бы даже, внутреннего государственного, не хочу употреблять слово «политического», но и в этом плане меня волнует жизнь ставропольчан. Ведь это волнует мою паству.

Вообще для каждого человека, тем более священнослужителя, иерарха, Пасха всегда — волнующий момент. В первую очередь мы готовимся к Пасхе духовно, через пост. Но мы живем в этом мире, носим плоть и заботимся и о материальном, в частности, стремимся Пасху встретить, например, благоукрашая храмы. Зайдя в храм, вы увидите, как все чистится, подкрашивается, приводится в порядок. И так в каждом приходе. Хоры репетируют лучшие произведения. Шьется лучшее облачение. Все приводится в надлежащий вид, чтобы встретить Пасху и духовно, и внешне так, как подобает встретить великого гостя. А это ведь сам Христос воскресает! Это совершенно особый праздник — не просто напоминание, а реальное свидетельство победы жизни! Свидетельство того, что Христос был распят, погребен и воскресает.

— В самих словах «Христос воскрес» — уже утверждение.

— Да, утверждение, что это свершилось, как факт. И мы испытываем чувство, с одной стороны, радости, с другой — благодарности, с третьей — ответственности за то, как встретим этот праздник. Наши-то души воскреснут или нет? Или останутся такими же темными, закопченными, заваленными мусором бытийного нашего греха? Или, наоборот, начнем мы разгребать эти наши душевные завалы. Очистим свою душу от накопившейся копоти, грязи повседневной жизни. Нужно каждому стать выше материальных забот, ценностей и устремлений, понять, что есть жизнь Вечная, и вот она в образе самого Христа, Бога нашего, который свидетельствует нам об этом в своем воскресении.

— Говоря о своей сродненности со Ставропольем, вы при этом, конечно, видите, что регион этот уникален, как никакой другой в России. Так сложилось исторически, географически, конфессионально. И наверное, приходится сталкиваться с проблемами, с этим связанными?

— Регион действительно уникальный. Есть даже такая метафора: Кавказ — это место, где живут не только люди гор, но и гора народов! Так, если я еду в Карачаево-Черкесию, то вижу совершенно иной подход к внутренней и внешней организации приходской жизни, чем в Ставропольском крае. Приезжаю в Кабардино-Балкарию — опять иные условия, иные взаимоотношения и в обществе, и в политике. Приедем в Осетию — это в основном православная республика, а рядом Ингушетия, где тоже есть мои приходы, а немножко подальше — Грозный, Чечня. Вот недавно священник побывал в Чечне и вместе с отчетом о своем путешествии привез множество прошений от войсковых частей с просьбой освятить храм, встретиться с воинами… В какой еще епархии можно это встретить? Надо учесть и тот фактор, что епархия в целом находится в окружении мусульманского мира, но не простого, в ряде мест довольно сильно влияние ваххабизма. А это — реальная опасность и угроза для православия. Люди же помнят случаи варварского разрушения православных храмов на Кавказе уже в наше время, в той же станице Асиновской, где, кстати, церковь сегодня восстановлена. А в Грозном уже на протяжении десятка лет не проходят Пасхальные богослужения, храм разрушен. Думаем послать туда священника на Пасху, чтобы он отслужил праздничную службу. Кого послать? Ведь это непросто, если учесть, что небезопасно. Так что наша епархия действительно непростая. Встреча Пасхи — это и радость, но это и тревога, и обязанность, и долг мой как архипастыря: заботиться о всех таких разных частях моей большой епархии. И когда я буду совершать пасхальное богослужение в благополучном кафедральном соборе, мысли мои будут и там, в Грозном. И переживать за них «там» мы будем, может быть, больше, чем они сами.

— Вы недавно встречались с президентом Чеченской Республики Ахмадом Кадыровым, наверное, удалось обсудить какие-то важные вопросы.

— В первую очередь я ставил вопрос о воссоздании храма в Грозном. Мое глубочайшее убеждение: сами храмы, их восстановление — это уже символ того, что мир приходит на эти земли. Если люди восстанавливают храмы, значит, они надеются на мирную жизнь, значит, можно думать уже не только о противостоянии, но и о молитве. Со стороны чеченского лидера прозвучала готовность помогать, он пригласил меня посетить Чечню. И такая моя поездка в Грозный состоится в ближайшем будущем. А люди там очень ждут пастыря! И когда поеду туда, сделаю специальное обращение ко всем — не только православным, но и к мусульманам с миро-творческими предложениями.

— У вас уже есть положительный опыт общения с мусульманами и здесь, на Ставрополье. Приезд имамов восточных районов края к вам минувшей осенью, ваша ответная поездка к ним, совместное обсуждение актуальных проблем — это конкретное свидетельство движения вперед в укреплении отношений.

— Я все время повторяю: мы не должны ни в коем случае ограничиваться встречами только в верхах, конференциями, красивыми словами, коммюнике и т. д. Мы должны наши идеи и намерения воплощать в реальную жизнь. Коль судил Господь жить нам бок о бок, мы должны больше и лучше знать друг друга. Знать обычаи, веру, культуру друг друга. А то получается нередко так: живем на одной лестничной клетке и не знаем даже, как звать соседа. И такая изоляция ведет к настороженности. Так и в селах: видят люди, как мусульмане идут в мечеть, но не понимают, зачем. Общаться надо семьями, общинами, рассказывать о своих традициях и обычаях.

— Владыка, на недавнем форуме народов Кавказа в Сочи вы затрагивали вопрос работы с молодежью…

— Очень важный вопрос. И вот почему. Ну давайте посмотрим на те же теракты — кто их осуществляет? Как правило, молодые люди, которым общество что-то недодало, в чем-то недосмотрело. Не случайно на декабрьском съезде православной молодежи Юга России впервые мы создали совместную секцию с мусульманами, пригласив их к участию в дискуссии. И мы нашли очень много интересных идей! Большой интерес у молодежи друг к другу. Есть мысль организовать совместный молодежный лагерь отдыха — мусульманские и славянские юноши и девушки вместе будут участвовать в общих культурных и спортивных программах, затронут и вопросы религии… И, уверен, найдут много общего. Ни в Коране, ни в Библии нет оправдания ваххабизма. Но молодежь часто этого просто не знает. А изучая и Библию, и Коран, они задумаются: куда нас тянут, на что толкают? И начнут вырабатывать единую позицию противостояния тем бредовым националистическим идеям, сеющим смерть и кровь, когда надевают на пятнадцати-двадцатилетнего мальчика пояс шахида со словами, что он, дескать, погибнет за веру и пойдет в рай. Никакой это ни рай, а прямая дорога в ад!..

Заброшен и другой вопрос: мы сегодня живем по своим республикам, почти как в разных странах. А не худо бы вспомнить хороший опыт социализма — интернациональную идею. Она ведь не так плоха.

— Если не доводить до абсурда, как и всякую иную хорошую идею.

— Не делая из этого культа, надо нам понять, что мы живем в разных «квартирах» одного дома, одной страны. Как в доме система жизнеобеспечения одна на все подъезды, канализация, водопровод, газ, стены, крыша — все общее, так и в одной стране все едино.

— И порядок надо поддерживать сообща.

— Конечно. А если один будет лестницу драить, а второй — плевать на нее, хорошего ничего не выйдет… В этой объединительной работе многое можно сделать через культуру. У горских народов какая прекрасная культура! И надо не ограничиваться только официально организуемыми фестивалями, а делать их более живыми, человеческими. Что такое фестиваль? Едет на выступление коллектив, а за ним — сколько друзей, родственников… Нам же порой пытаются навязать иное. Случилась стычка той же молодежи на бытовом уровне, а ее переводят в плоскость религиозную…

— В Сочи у вас была возможность непосредственного общения со многими деятелями — от президента России и до глав республик, это, наверное, дало новые импульсы для дальнейшей работы?

— Такие встречи нужны. Тем более если с нами — глава государства, его полпред в регионе, старейшины… Переговоры с каждым по отдельности — это одно, и совсем другое — вот так всем вместе. И стало совершенно ясно, что проблема практически одна у всех — терроризм уходит корнями далеко за пределы республик. Это подчеркивали и президент, и другие выступавшие: проблему создают не у нас, а за пределами страны, переводя ее во внутреннюю проблему. Ведь Кавказ — это «плечо», через которое можно расшатывать всю Россию. Но встретившись, мы поняли еще и то, что не такое уж все «гиблое дело», есть у нас возможности и пути выхода из создавшейся ситуации. При этом многое зависит от лидеров, идеологов.

— А у нас разве есть сейчас идеологи?

— Должны быть. Вообще-то идеологом может быть человек, специально для того не назначенный, а просто уважаемый, к которому прислушиваются в обществе. Знаете, наша беда — славян, русских — она общеизвестна: это наша разъединенность. И нам тоже надо об этом подумать. Почему мы так легко можем покидать насиженные места, говорить, что нас вытесняют и т. д. Вопрос, конечно, непростой. Так же, как и вопрос о статусе русской культуры в целом.

— В последние годы по стране идет восстановление православных монастырей. И у нас в крае появился такой на горе Бештау…

— Кстати, в этом году исполняется сто лет монастырю, стоявшему ранее на этом месте. Сейчас там довольно активно идет строительство братского корпуса, есть храм. Жизнь налаживается. Скоро буду смотреть проект основного храма. Появляются монахи. Однако монастыри должны стать не просто общежитием единомышленников, а поистине центрами духовными. Влияние монастырей на духовную жизнь региона всегда было определяющим.

— Владыка, и непременный вопрос — о Казанском соборе. Как с ним?

— Уже действует рабочая группа в правительстве. А мы при епархии создали архитектурный отдел, чего раньше никогда не было. Разработка проекта идет с привлечением лучших специалистов края. Средства на первоочередные работы уже есть. Состоялась встреча с московской группой архитекторов, работавших на Храме Христа Спасителя. Скажу прямо, я сторонник того, чтобы все делать своими, местными силами. Такой опыт и у меня есть, и здесь достаточно специалистов.

— Известно, что на Пасху в церкви приходит очень большое количество людей совсем неверующих, любопытствующих. Как вы к ним относитесь?

— Совершенно нормально отношусь. Пусть они любопытствуют, лишь бы не хулиганили, не безобразничали. Пришел в храм человек, которому все это вроде бы чуждо, пришел просто посмотреть, и он увидел красоту богослужения, силу молитвы. Его души уже коснулась благодать Божия. Любопытною десницею Фома ребра Христовы испытал: действительно ли они были прободенными? А увидел он не материю, а дух Воскресения Христова. И стал совершенно другим, обновленным человеком. Так зарождается вера.

— Пасха удивительный праздник хотя бы тем, что она в годы государственного атеизма, наверное, единственная, прочно сохранялась и выжила.

— А вот это и есть свидетельство Божественной силы! Пасха — победа добра над злом. Пасха — победа жизни над смертью. Победа духа над материей. А душа народа нашего по природе христианка. И как бы ни старались ее одеть бетонными саркофагами атеизма, она все равно пробивала эти оковы и рвалась к Богу. Пасха открывается для земли, и сам Христос воскрешается.

— Владыка, с какими пожеланиями вы бы обратились к ставропольчанам в канун Пасхи?

— Моим дорогим ставропольчанам желаю встретить Пасху Христову с радостью. Как говорит Иоанн Златоуст в своем Пасхальном слове: кто постился и кто не постился, войдите в радость Воскресения Христова! Даже кто пришел и в одиннадцатый час, и в полночь пришел — всем встретить с радостным сердцем. И самое главное, как бы ни было это тривиально, хочется пожелать, чтобы в нашем неспокойном крае Господь оградил нас миром, спокойствием, чтобы не было никаких потрясений, чтобы мир пришел и в наши семьи, и в наши души. И еще одно пожелание: прежде чем ты сядешь за обильный праздничный стол, вспомни, может, твой сосед или соседка обездолены, заброшены, живет рядом бедный старик или старуха, а может, одинокая вдова, поделись с ними куском со своего пасхального стола, чтобы и у них тоже была радость. Это очень хорошая традиция нашего православного народа. Вспоминаю, как у нас в деревне в Курской области мы, дети, на Пасху разносили мясо, молоко, яйца, сметану тем, у кого не было. Мать давала и говорила: на вот отнеси бабе Даше, Люде… И мы несли.

… О многом думается в канун Пасхи. Звонят, например, социальные службы Ставрополя, просят помочь домам престарелых встретить Пасху, поздравить стариков, вручить подарки… А если говорить шире, вижу свою задачу в том, чтобы церковь наша стала тем нейтральным полем, которое бы объединяло различные слои общества: и «красных», и «зеленых», и «единороссов», и «неединороссов», чтобы мы могли встретиться все. И я всех приглашаю, не сужу по каким-то политическим пристрастиям о людях. Для сердца пастыря — все равные чада, это и помогает нас объединять как равных.