 |
| Газета.GZT.Ru | Игорь Потапов | 07.04.2004 |
Ответ на этот вопрос не стоит искать в интервью самого режиссера и его актеров — их раздавали мало и неохотно. За творца вполне может ответить его дело, тем более что основные детали, прославившие «Страсти Христовы» на весь мир, неоднократно обсуждались и любой потенциальный зритель про них так или иначе слышал. Прежде всего «страсти» в этом фильме трактуются как «страдания» — буквально, физически. Иисуса из Назарета многократно избивают и оплевывают, насаживают ему на голову терновый венец, вколачивая поглубже, чтобы не свалился. Сцена бичевания шипастыми плетьми длится минут пятнадцать и показана в таких подробностях, что начинаешь вспоминать выражения «пороть до костей» и «чтобы мясо слезало». Восхождение на Голгофу занимает не меньше трети фильма, а уж процедура распятия окончательно вышибает зрителя из равновесия своим деловитым натурализмом. Вторая немаловажная подробность: сцены насилия сопровождаются диалогами на мертвых языках — арамейском и вульгарной латыни, — именно так, как и должны были разговаривать участники тех событий.
Сочетание почти эпатажной визуальности с непонятными речами достаточно красноречиво свидетельствует о замысле режиссера: Мел Гибсон сознательно отказывается от проповеди с помощью Слова и выбирает проповедь с помощью Образа. Известно, что он с самого начала был против дублирования и субтитрирования диалогов — то, что говорится с экрана, не должно отвлекать от восприятия того, что на экране творится. К тому же сюжетную канву и так знает любой. Образы, используемые Гибсоном для обращения к миру, невыносимо жестоки и бьют по всем чувствам сразу, но если отвлечься от потоков крови, начинаешь замечать всевозможные цитаты и параллели.
Рецензенты уже писали о том, что каждый второй кадр в «Страстях…» отсылает к другим произведениям искусства, прежде всего к живописи Возрождения, от Джотто до Босха. Все верно, но по духу картина Гибсона гораздо ближе творениям более раннего периода — средневековой религиозной скульптуре. Мастера того времени вырезали деревянные распятия, воспроизводя с таким же тщанием мельчайшие подробности физических мук. Отверстые раны на теле Христа в их исполнении так же правдоподобны, как и в фильме Гибсона, бока Спасителя так же иссечены и покрыты каплями крови. Такой подход возникает вовсе не из стремления приукрасить или убедить — это всего лишь попытка показать, как было, иллюстрация, проповедь с помощью образа в ситуации, когда слово вряд ли подействует на неграмотную паству. Гибсон всего лишь пытается вернуться во времена буквального восприятия символов, и не случайно в финале картины камера чуть дольше, чем надо, задерживается на сложенных у подножия креста гвоздях, плетях и терновом венце — для режиссера это не только символы страданий Иисуса, это прежде всего орудия пытки.
Не надо только забывать, что Мел Гибсон прежде всего не ультраконсервативный католик, открыто заявляющий о своей вере, а герой боевиков «Смертельное оружие» и «Патриот», плоть от плоти американского кинематографа. Его попытка снять «просто историю последних двенадцати часов из жизни Иисуса» отмечена несмываемой печатью Голливуда и в конечном итоге все равно воспринимается как претенциозный псевдоисторический блокбастер. Дело в деталях, а ведь именно в них, как известно, кроется дьявол (кстати, важный персонаж фильма). Когда камера показывает, как красиво и медленно летит к Иуде кошель с тридцатью сребрениками, когда вид панорамы Иерусалима сопровождается пением женского хора в стиле world music, когда апостолы ведут себя как персонажи вестерна — вспоминается почему-то не Евангелие, а «Властелин колец» или «Гладиатор». Гибсон хотел сотворить образ, а получилось зрелище. И если увиденное на экране заставляет зрителей сопереживать до искренних слез и учащенного пульса, то это в первую очередь заслуга самих зрителей, а уже во вторую — режиссера.
Евангелие на экране
Наиболее известные фильмы, посвященные жизни и смерти Иисуса Христа
«Жизнь и страсти Иисуса Христа» (1905, Франция, реж. Люсьен Нонге и Фердинанд Зекка)
«От яслей до креста» (1912, США, реж. Сидни Олкотт)
«Голгофа» (1935, Франция, реж. Жюльен Дювивье)
«День торжества» (1953, США, реж. Ирвинг Пичел)
«Спаситель» (1957, Испания — США, реж. Джозеф Брин и Фернандо Паласиос)
«Царь царей» (1961, США, реж. Рэй Николас)
«Евангелие от Матфея» (1964, Италия — Франция, реж. Пьер Паоло Пазолини)
«Иисус Христос Суперзвезда» (1973, США, реж. Норман Джуисон)
«Терн» (1974, США, реж. Питер Александр)
«Последнее искушение Христа» (1988, США, реж. Мартин Скорсезе)
«Евангелие от Иоанна» (2003, США — Канада, реж. Филип Сэвилл)
СТРАСТИ ВОКРУГ «СТРАСТЕЙ»
Служители культа обсуждают нашумевший фильм Мела Гибсона
В широкий российский прокат выходит нашумевший фильм «Страсти Христовы», поставленный известным актером и режиссером Мелом Гибсоном. Взявшись рассказать языком художественного кино о двенадцати последних часах земной жизни Иисуса из Назарета, создатели картины спровоцировали оживленные дискуссии вокруг проекта еще до того, как он появился на экранах. Однако зрителей зачастую интересовало даже не столько качество самого кинопроизведения, сколько мнение об этой картине религиозных деятелей. Своими впечатлениями от просмотра «Страстей Христовых» с обозревателем ГАЗЕТЫ Надеждой Кеворковой поделились авторитетные представители различных конфессий.
«Этот фильм поможет людям пробудить совесть»
Протоиерей Всеволод Чаплин, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата:
«На мой взгляд, фильм сделан глубоко верующим человеком, знающим традицию в ее западном изводе. Картина является искренней попыткой исторично отобразить события, описанные в Евангелии. Конечно, страдания Христовы изображены очень натуралистически, что более свойственно западной, а не восточной христианской традиции. Многих людей такое изображение может шокировать, и я не знаю, стоит ли смотреть этот фильм детям или впечатлительным людям с тонкими нервами, но иногда шок бывает полезен. Современный мир привык прятаться от болезни и смерти, не замечать страдания, которое является естественной частью человеческой жизни. Этот фильм возвращает современному человеку понимание того, что в жизни есть страдание, человеческая немощь и смерть. Богословски картина, на мой взгляд, почти безупречна. Кроме, пожалуй, сцены гефсиманского борения, где актер играет так, что можно подумать, будто Христос не понимает собственной миссии и не знает, что произойдет в момент страстей. А что касается темы антисемитизма, то персонажи семитской наружности представлены как отрицательными, так и положительными, а римские солдаты выглядят гораздо менее симпатично. Мне думается, что этот фильм поможет многим людям пробудить совесть, как это уже произошло с двумя, которые после просмотра пришли с повинной. Если „Последнее искушение Христа“ представлял Иисуса обычным колеблющимся и мятущимся человеком и вызывал достаточно единодушное осуждение верующих, то у фильма Гибсона много сторонников».
«Хорошее пособие по катехизации»
Тадеуш Кондрусевич, председатель Конференции католических епископов России:
«Хорошо, что фильм есть. Может быть, он представляет собой скорее западную традицию понимания и изображения, нежели восточную. Может быть, страдания так показаны, что на российский взгляд их покажется много. Но ведь все это — совершенно иного рода страдания, не те, что мы видим ежедневно на экране в таком изобилии. Я имею в виду боевики, кровопролитие, криминальные драмы. Страдания Иисуса добровольны, это страдания за человека. Четко представлено, где добро, где зло, и граница между ними проходит по сердцу человека, а не между людьми или народами. Мне кажется, что такой фильм станет хорошим пособием по катехизации и евангелизации — хорошо, что он появился. Этот фильм сильно отличается от „Последнего искушения Христа“, которое было воспринято верующими людьми с осуждением, хотя это осуждение и не повлияло на его показ — коммерцию запретить нельзя, опираясь на духовный опыт».
«Увидел себя и всех нас среди тех, кто кричал «Распни!»
Сергей Ряховский, глава Российского объединенного союза христиан веры евангельской (РОСХВЕ):
«Фильм произвел на меня очень глубокое духовное впечатление; несмотря на обилие страдания, крови, боли, я еще глубже почувствовал тот подвиг, который совершил Христос ради нас. Мы долгое время жили в иной религиозной культуре — годы отступничества России, годы советские, наверное, сделали свое дело в нашем осознании Бога. У нас Бог был иным. Я бы не назвал этот фильм западным — наоборот, по всем деталям традиции это фильм восточный. Все происходит на том языке, и не только узко лингвистически, на котором тогда говорили. Наш российский менталитет больше всего открыт для того, чтобы познать, за что должен был страдать Христос и что он принес в мир. Именно в нашей традиции заложено глубокое осмысление страдания — на Западе больше радости в восприятии бытия. У нас даже на Пасху еще есть слезы, отчаяние. Мне кажется, этот фильм будет понят. Нам не хватает радости, и в этом фильме ее тоже немного. Это практически четкое следование тексту Евангелия, я не увидел разночтений, альтернативных толкований. Мел Гибсон — человек глубоко верующий, он денег на этот фильм не занимал, а все ему пророчили абсолютный коммерческий неуспех. Я верю этому человеку и тому, что он делал это ради Христа, ради Евангелия. А то, что проект получился коммерчески очень успешным, свидетельствует о том, как важна людям эта тема. Антисемитизма я не увидел. Зато увидел себя и всех нас, русских и нерусских, среди тех, кто был тогда священноначалием, среди римлян, которые распинали, среди народа, который кричал «Распни!». Священническая элита тогдашняя олицетворяла всех нас нынешних, наше восприятие Евангелия и той благой вести, которую Христос принес. Я уверен, что люди захотят читать Евангелие. Мне кажется, появится колоссальный интерес к тому, что же было людям сказано тогда».
«Отношение не к фильму, а к автору: позитивной его продукция быть не может»
Борух Горин, глава департамента по общественным связям Федерации еврейских общин России (ФЕОР):
«Для меня эта история закончилась до выхода фильма на экран. Я не буду смотреть этот фильм по простой причине: для меня однозначно прозвучало заявление отца Мела Гибсона. Его спросили, как он относится к болезненной реакции евреев на фильм его сына. Отвечая, тот упомянул о том, что холокост сильно преувеличен и что погибло в пять раз меньше людей, что в эту цифру включены не только погибшие, но и уехавшие. Сам Мел Гибсон солидаризировался с отцом, насколько я знаю. Возможно, это не совсем верно для оценки искусства, но для меня люди с подобными взглядами перестают быть интересными, как и все то, что они делают. Я не уверен в своей правоте, поскольку гений и злодейство вполне совместимы, но для меня как для еврея человек, подвергающий ревизии самую страшную трагедию евреев, заканчивается как объект интереса. Позитивной его продукция, на мой взгляд, быть не может. Так что у меня отношение не к фильму, а к автору.
В Израиле было много голосов в пользу отказа от проката этого фильма. Я бы этот фильм к показу не запрещал. Методами Голливуда любую казнь можно превратить в зрелище смертельное — уже два человека умерли на показах. Современный еврей, говорящий на иврите, не понимает не только арамейского, но и иврита того времени. Можно сравнить с тем, насколько русский похож на церковнославянский. В еврейской традиции личность Христа — это личность одного из мессий того времени, которых были десятки перед разрушением Второго Храма, когда мессианские настроения были весьма сильны. Объявление себя мессией, то есть царем, автоматически влекло за собой казнь от римских властей, так как было посягательством на власть. Подобных случаев распятий было много: как сказано в одном из еврейских источников, вся дорога из Иерусалима до Галилеи была уставлена крестами, на которых умирали люди. Иисус — это одно из трагических имен в еврейской истории, которых было огромное количество, но историй, подобных евангельским, в Талмуде нет. То же, что фильм на сугубо религиозную тему может иметь такие сборы и такой резонанс, и не только из-за еврейской темы, означает, что общество очень заинтересовано в этой теме. На мой взгляд, с точки зрения канонического христианства фильм можно только приветствовать».
«В исламских странах могут возникнуть вопросы в связи с показом пророка как обычного человека»
Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета:
«Человек искренней веры, каким является Мел Гибсон, не может сделать фильм своей мечты, где он выражает свои религиозные убеждения, без того, чтобы не стать объектом шантажа, давления и запугивания, мишенью лоббистских групп и политических банд, которые делят информационное пространство. Скандал вокруг этого фильма выходит далеко за рамки искусства и веры. В мире разгорелись политические страсти такого накала, которые доказывают, что сегодня чистое искусство становится объектом политического пиара и информационных манипуляций.
В исламских странах могут возникнуть вопросы в связи с показом пророка, роль которого играет обычный актер, в качестве обычного человека, суда над ним, истязанием его, а Иисус почитается мусульманами именно как пророк. Существует запрет на изображение пророков, на разглядывание пророков. Мусульманин не должен поощрять или смотреть фильмы, в которых наносится оскорбление религиозным ценностям авраамической традиции, где кощунственно оклеветаны пророки. Гибсон — человек цельный и глубоко верующий, так что его фильм по этим параметрам не вызывает вопросов, хотя в исламе иначе трактуется рассказ о страстях Христовых и его распятии. Вместе с тем мы не считаем, что фильмы религиозной тематики предосудительны сами по себе, они могут служить хорошим подспорьем в деле просвещения масс в нашу профаническую эпоху. Мусульманская община всегда выступала единым фронтом против тех фильмов, которые кощунственно изображали христианские ценности. Так, «Последнее искушение Христа» не демонстрировалось ни в одной из мусульманских стран в поддержку христианских протестов против этой ленты».
