 |
| НГ-Религии | Протоиерей РПЦЗ Николай Артемов | 07.04.2004 |
— Отец Николай, сегодня многие говорят о «потеплении» отношений между РПЦ МП и РПЦЗ. Как вы оцениваете реальные перспективы их воссоединения?
— На мой взгляд, термин «воссоединение» неуместен. Как говорить о «воссоединении», если ранее не было единства? Наш Синод никогда не был в единстве с Синодом РПЦ МП, который ведет свое начало от митрополита Сергия (Страгородского), превысившего свои полномочия. Иерархи Зарубежной Церкви канонически оставались в Русской Православной Церкви, как и другие отошедшие от митрополита Сергия российские иерархи. Исключить их из Русской Церкви никто не имел права, при этом они не уходили ни в какую другую Поместную Церковь.
Ситуация нуждается в исправлении, но говорить о простом «воссоединении» нельзя.
— По вашим словам выходит, что РПЦЗ ни в чем канонически не «погрешила», а канонический статус РПЦ МП может быть подвержен сомнению…
— Я не хочу решать исторические и канонические вопросы, исходя из позиции «греховности» той или иной стороны. Просто нельзя закрывать глаза на то, что митрополит Сергий (Страгородский) без согласия митрополита Петра (Полянского), на тот момент Первоиерарха Русской Церкви (в 1925 г. он был избран местоблюстителем патриаршего престола. — Прим. ред.), принял некоторые самостоятельные решения, а Зарубежный Синод, защищая церковную свободу и сохраняя себя от вмешательства враждебных Церкви сил, административно отделился от митрополита Сергия.
Административная структура Московского Патриархата выросла из деяний митрополита Сергия и его «временного Синода», имевшего более чем сомнительные канонические права. Этот «Синод», не будучи органом, основанным на соборных началах, не был действительным Синодом, и митрополит Сергий это вполне сознавал, но все же из практических соображений шел своим путем.
— Каким образом можно исправить сложившуюся ситуацию?
— У нынешнего Московского Патриархата, как и у нас, один и тот же источник — Русская Православная Церковь. И с точки зрения ее канонических постановлений 1917−1920 гг. необходимо рассматривать не только сегодняшнюю ситуацию, но и все исторические этапы в жизни РПЦЗ и РПЦ МП.
Здесь особое значение имеет постановление # 362 от 1920 г., предоставившее епархиям право самоуправления в случае невозможности общения с Синодом и Патриархом (см. об этом подробнее «НГР» # 22 от 17. 12. 2003 г. в статье игумена Иннокентия (Павлова) «От церковного самоуправления к самоуправству»). Это каноническое правило Русская Церковь установила при участии Патриарха, Синода и Высшего Церковного совета. Опираясь на это правило, священномученик митрополит Казанский Кирилл (Смирнов) (в завещании Патриарха Тихона он назван первым кандидатом на патриаршее местоблюстительство, но приступить к исполнению обязанностей после смерти Тихона не мог, так как находился в заключении. — Прим. ред.) доказывал, что православные русские архиереи не должны были признавать Синод, единолично сформированный митрополитом Сергием.
Осознание позиции святого митрополита Кирилла, прославленного как РПЦЗ, так и РПЦ МП, — наша общая задача. Этот святитель выразил в своей полемике с митрополитом Сергием церковно-нравственный подход к данной проблематике и вместе с тем обозначил важность будущего Собора архиереев всей Русской Православной Церкви.
Основываясь на этом подходе, если не сегодня, то завтра необходимо начать обсуждение возможности созыва общего Собора РПЦ МП и РПЦЗ, который выведет Русскую Церковь из нерешенных исторических переплетений и размежеваний к ясному и правдивому единству.
— В чем же тогда препятствие?
— В привычной установке Московского Патриархата на свою экклезиологическую исключительность, согласно которой, только лишь РПЦ МП является Русской Церковью и таким образом «Матерью-Церковью» для РПЦЗ. Остальные же, именующие себя русскими православными, но не подчиняющиеся Московскому Патриархату, оказываются при таком восприятии «вне ограды Церкви». Эта позиция не выдерживает критики, священный сан зарубежных клириков, например, всегда признавался в РПЦ МП. Но при исторических оценках эта «аксиома» пока еще нередко выступает в роли «системы координат». Русская Православная Церковь времен Собора 1917−1918 гг. есть наша общая Мать, а мы-то как раз — Церкви-сестры. И относиться друг к другу нужно по-сестрински.
— Но ведь и сама Зарубежная Церковь не раз заявляла о себе как о единственной истинной носительнице русского православия и подвергала сомнению благодатность таинств РПЦ МП. Разве это не та же самая заявка на «эклезиологическую исключительность» или своего рода «зарубежное пуританство»?
— На практике Зарубежная Церковь всегда признавала таинства, совершаемые в РПЦ МП. О том, что таковой позиция РПЦЗ была изначально, в частности, свидетельствуют обнаруженные недавно соборные протоколы 1930-х годов. Конечно, отдельные иерархи РПЦЗ иногда могли высказываться иначе. Так, например, митрополит Филарет (Вознесенский) выразил в частном письме сомнение в благодатности таинств Московского Патриархата. Позже в 1997—2000 гг. митрополит Виталий (Устинов) сделал несколько печально известных заявлений от своего имени. Но эти заявления не выдерживают критики, и на них нет нужды останавливаться.
Кроме того, надо различать, где частные мнения и сомнения, а где соборная позиция Церкви. За всю историю РПЦЗ в своих соборных решениях и высказываниях ориентировалась на позицию митрополита Кирилла, далекую от того, что вы назвали «зарубежным пуританством».
— Что вы думаете о распространенных в зарубежной среде обвинениях РПЦ МП в «ереси» экуменизма?
— Об экуменизме сегодня не приходится спорить. Сейчас в Русской Церкви это уже не проблема. Сделан ряд принципиальных заявлений, вполне соответствующих нашим позициям, а те лютые экуменисты, против которых мы некогда выступали, стали маргиналами. Если они еще существуют где-то в Германии или в Америке и вводят там кого-то в заблуждение, то лишь отторгают себя от Русской Церкви. Нужно смотреть на Русскую Церковь, а не на людей, эпоха которых уже прошла.
Я могу критически относиться к их частному экуменизму, могу его обличать, причем независимо от того, где я нахожусь, в Московском Патриархате или вне его. Но экуменические действия этих лиц для меня не могут служить принципиальной причиной отказа от общения с РПЦ МП.
— Как вы прокомментируете бытующее мнение, что позиция РПЦ МП обусловлена политическими целями? В Зарубежной Церкви это было принято называть «сергианством"…
— Для Церкви эти проблемы не новы. Церковная политика, схожая с «сергианской», встречалась и в более ранние периоды церковной истории. Касательно советского периода спора «в сослагательном наклонении» не требуется, но ради нашего общего будущего необходимо гораздо глубже разобраться с положением Церкви в условиях тоталитарных режимов ХХ века.
Социальная концепция, опубликованная летом 2000 г. и принятая Архиерейским Собором в Москве, стала существенным шагом в здравом направлении. И сегодня РПЦ МП уже не считает, что Церковь обязана подчиняться «любой гражданской власти».
— Как, на ваш взгляд, будет развиваться дальнейший диалог двух Церквей?
— Вопреки всем трудностям мы не просто должны быть готовы к диалогу. Мы обязаны его вести — это нравственный христианский императив. При этом очевидно, что прийти и поклониться ныне существующему центру лишь потому, что он именуется Москвой, было бы немыслимо и неоправданно. В силу сложившихся исторических обстоятельств надо думать о формах автономии РПЦЗ. Каких конкретно — разговор будущего. Предсказывать что-либо трудно, в любом случае для этого необходима первичная церковно-каноническая база.
Если бы в РПЦ МП сохранялась традиция Собора 1917−1918 гг., связанная с именем Патриарха Тихона, я уверен — мы бы быстро и просто договорились. Ведь, в 1923 г., когда Патриарха Тихона выпустили из тюрьмы, он, как бы отчитываясь перед паствой в своих поступках и деяниях, ясно сказал, что действовал согласно упомянутому Постановлению # 362. Значит, даже для Патриарха Тихона это был закон, который был выше него, которому он подчинял себя! Можно ли такие факты игнорировать?
Анализ постановления неизбежно приводит нас к выводу, сформулированному еще митрополитом Кириллом: «Созыв Собора осуществляется общими усилиями епископата». Все мы обязаны идти к общему Собору достойным и церковным путем.
Борис Кнорре
