 |
| Столичная вечерняя газета | В. Емельяненко | 22.03.2004 |
Когда я пришла в посольство США — там находится московское представительство неправительственной организации PSI — и рассказала, что ее агенты на московских подростковых дискотеках раздают презервативы, они возмутились. «Вы что! — говорили они мне. — У нас самое главное — это моральный образ жизни, потом воздержание и только третье — использование защитных средств». Я открываю устав их организации в русском переводе и цитирую: «Если вы оказались на вечеринке и там есть наркотики и алкоголь, ничего страшного — возьмите презерватив..» И далее следует название фирмы, их производящей. Когда я показала американцам этот, с позволения сказать, «перевод», они за голову схватились. Они гордятся высокой моральностью своей организации, а у нас в стране ее деятельность вырождается в рекламу презервативов как единственного способа борьбы со СПИДом.
— Нашли виновных?
— Вот скоро я встречаюсь с представителями USIAD. Они обещали разобраться. Кстати, насколько я знаю, за это время они вывели из совета директоров своей организации одного из порномагнатов компании «Адам и Ева». В США по этому поводу разгорается скандал. Как он туда попал, я не знаю, но для меня это доказательство того, что порномафия существует и она нагло использует либерализм общества и несовершенство его законов ради извлечения собственной финансовой выгоды.
— А как связаны «Тату» и американские порнодельцы?
— У меня есть информация, что деньги на проект «Тату» давались из США. Он подозрительно легко раскрутился на Западе. Дельцы от секс-индустрии хитро поступают: официально деньги пошли на так называемые социальные исследования, но как их фактически израсходовали, мы сейчас изучаем, и у нас уже есть вопросы. Причем господин Шаповалов выбрал для себя нишу, которая законодательно никак не очерчена, но в фильме «Анатомия „Тату“», который показал телеканал СТС, он перешел черту дозволенного.
— Так что все-таки с письмами в городскую прокуратуру и Госнаркоконтроль? Ваш следующий шаг?
— Он будет зависеть от содержания ответов. У меня нет желания жертву добить до конца.
— Вообще-то жертвой выглядите вы. Подсмеиваются над вами, а не над Иваном Шаповаловым и компанией.
— То, что надо мной кто-то там подсмеивается, меня меньше всего интересует. Для меня поддержка — несмолкающие телефонные звонки и письма. Вы не представляете, сколько людей, молодых людей, мне сказали и говорят спасибо. «Противно все это смотреть», — говорят мне студенты о проекте «Тату».
— Председатель Мосгордумы Владимир Платонов считает, что не надо трогать угасающую группу «Тату». Депутатское внимание к ней способствует новому витку моды на нее и пропаганде наркотиков.
— Это его мнение. Мое — дело не в неискушенных девочках, которых откровенно использовали и выбросили. Дело даже не в подсуетившемся господине Шаповалове. Дело в тенденции наркотизации сознания и использования для этого легальных путей.
— Ну, вот вы отправили гневные письма. Это все, что может депутат?
— Есть презумпция невиновности. Я не имею права говорить о том, что скажет прокуратура и госчиновники. Но Госнаркоконтроль, кстати, сам на нас вышел с просьбой разобраться со скрытым пиаром наркотиков. Если не поддержит Московская прокуратура, обращусь в Генеральную.
— Правду говорят о том, что вы ратуете за цензуру на ТВ?
— Я говорю о необходимости введения института наблюдательных советов.
— Чем они отличаются от цензуры?
— Во всех цивилизованных странах, тех же США, Франции, Англии, есть наблюдательные советы на ТВ, которые являются, если хотите, нравственными цензорами. Они определяют, что можно и нельзя показывать на государственных каналах. У нас же телекурс определяет узкий круг монополистов, контролирующих шоу-бизнес. Кстати, многие замеры общественного мнения показывают, что зрителю этот монополизм не просто надоел. Этот монополизм и есть форма новой цензуры, когда кучка людей, делающих деньги на насилии и пороке, навязывают зрителю то, что помогает им набивать карман.
— Чем вы отличаетесь от этой тусовки? Тем, что хотите навязать ей свои правила игры?
— Нет, не хочу. Вопрос не в том, кто и как себя ведет. Вопрос в здоровье общества. Вас не удивляет, что закон о СМИ после терактов так и не изменен? У нас для совершенствования этого закона создан общественный форум под председательством Константина Эрнста, но он бездействует. Наш закон о СМИ, к сожалению, дозволяет все, вплоть до порно на ТВ, что мы с вами не раз и наблюдали на гостелеканалах. В тех же США такое невозможно по определению. Там только за то, что певица Джанет Джексон нечаянно обнажила грудь во время прямой телетрансляции, приговорили ее, ее партнера по выступлению Джастина Тимберлейка и телеканал CBS к многомиллионному штрафу. Знаете, какая мотивация? Эту прямую трансляцию могли смотреть 89 миллионов зрителей, которым нанесен моральный вред. В США в этом смысле жесткие законы. У нас такого законодательства нет. Вот шаповаловы этим и пользуются.
— Как вы себе представляете работу наблюдательных советов на ТВ?
— Есть практика, зачем изобретать велосипед? Мы почему-то всегда перенимаем отрицательный зарубежный опыт. Давайте наконец и на этот положительный посмотрим. Туда входят, как и в комиссию по правам человека, достойные люди. Да, это элемент цензуры, принятый в цивилизованных странах. Вседозволенности, как и тотальной цензуры, быть не должно. Мы же можем все написать в законе. В том числе и недопустимость тотальной цензуры, которая была раньше. Просто для этого надо работать. У нас же пока как: разрешено все, что не запрещено. Это и есть вседозволенность.
— Так вы же депутат — инициируйте рассмотрение такого закона.
— Есть очень серьезные лоббистские структуры, незаинтересованные в законе. Идет продуманный захват рынка России мировой секс-индустрией. Я в этом абсолютно убеждена.
— А что, если эта история вам понадобилась, чтобы раскрутить себя как политика? Объект выбран подходящий — скандальная, пусть и развалившаяся, группа «Тату».
— Мне опытные политики говорят: «Людмила Васильевна, вы понимаете, куда вы ввязываетесь? За этими людьми стоят гигантские деньги и влияние. Они вас..» И дальше выразительное молчание. После паузы они как бы сочувствуют, мол, вы выступаете как протухшая ханжа и теряете авторитет. Никогда не боялась и не боюсь выглядеть ортодоксом и ханжой. Есть общепризнанные нормы морали. На них общество, как на столп, опирается веками. И всякие попытки их пересмотреть: в любую сторону — ужесточения или разложения (последнее мы сегодня переживаем) — обречены.
Что касается моей раскрутки — я в политике десять лет. Уровень моего авторитета городского депутата давно сложился за дела гораздо более значимые. А амбиций политика федерального уровня у меня нет.
18.03.2004
