Нам нужен миф.

Европа и ислам

Городок Уолсолл, что на северо-западе от Бирмингема, напоминает о себе не часто. Это община мастеровых. Но недавно Уолсолл заявил о себе в связи с искусством — или тем, что за него выдают. Муниципалитет запретил выставлять в местной галерее две работы передвижной выставки «Чадра» (Veil).

Свобода в парандже
Название не дезориентирует. Выставка действительно посвящена этой особенности женского туалета в мусульманском мире, показывает, что такое паранджа поэтически и политически. А запрет был вызван обострением национально-религиозных противоречий в связи с иракской войной. Две работы (в технике фотомонтажа) показались местному совету провокативными. На одной изображена статуя Свободы в чадре и с Кораном в руках, на другой — Вестминстерский дворец, в котором заседают обе палаты парламента, с минаретами (стало быть, превращенный в мечеть; так сказать, еще одна Айя-София).

Перед этим выставка проходила в Ливерпуле. Запретов не было. Эксцессов — тоже. Все прошло гладко. Зато в Уолсолле протестовали. Устроители назвали вмешательство муниципалитета возмутительным. «Как раз когда политики решились, наконец, с оружием в руках защищать свободу слова и права человека, уолсоллский совет затыкает рот художникам!» На выставке были демонстративно вывешены две пустые рамы, а устроители ходили в футболках с репродукциями запрещенных коллажей. Из Уолсолла выставка переехала в Оксфорд, где, как и в Ливерпуле, представлена без купюр.

По жанру, две запрещенные вещи являются политическими карикатурами. Один из сюжетов разрабатывается во всем мире уже десятилетия. Статую свободы мы видели и с завязанными глазами, и в колпаке Ку-Клукс-клана, и со шприцем вместо факела в руке. Так что не очень оригинальна эта работа. Рождена она творческой мыслью трех художников, русских евреев, выступающих под коллективным псевдонимом АЭС. Это — агитка, бедная мыслью и чувством. Нас предостерегают и наставляют: ислам — светлое будущее человечества.

Или мы не правы? Британская печать, едва заметившая выставку, допускает другое прочтение: мол, русские евреи мудро подсмеиваются над нами, людьми Запада, поверившими в скорое наступление «эпохи халифата», когда все страны мира будто бы поглотит фанатичный и кровожадный ислам.

Но нет, мы видим другое. Художники серьезны, серьезны до пошлости. На Западе о «мусульманской угрозе» заговорили на каждому углу только после 11 сентября, а карикатура (точное название которой «Новая Свобода: 2006») появилась в 1996 году, в год окончания первой чеченской войны. Современная антимусульманская истерия началась в России раньше, чем в Европе и США.

«Русский с евреем — братья навек»
Есть еще одна страна, где о наступлении ислама заговорили раньше, чем на Западе: Израиль. Там терроризм со стороны палестинцев имеет давнюю историю. Он старше Израиля. Мы наслышаны и об израильском терроризме. Недавний опрос в Европе показал, что сегодня большинство европейцев винит в конфликте Израиль, а не палестинцев.

Неточностью было бы сказать, что европейцы потеряли совесть. Высказалась чернь — люди не то что бессовестные, а безмысленные. Они в историю не заглядывали, думать не приучены, а от левых французских интеллектуалов, от пресловутого «левобережья» усвоили, что израильтяне — плохие. Левобережье же точно потеряло совесть.
Не правы израильтяне лишь вот в чем: надеются (не без некоторого злорадства), что Европа вот-вот сама испытает нечто подобное на своей шкуре и тут уж поймет, образумится. По нашему скромному разумению, оба положения неверны: во-первых, не испытает, во-вторых, не образумится.

Но нам сейчас важно другое. Скорее всего, именно в Израиле впервые возникла эта мысль: воинствующий по самой своей природе ислам не остановится ни перед чем — до своего полного и безоговорочного торжества над неверными.
Произошло удивительное. В советской России на Израиль были вылиты ушаты грязи. Злоба перемежалась насмешкой. Но в 90-е годы злоба утихла и смеяться перестали. Чечня заставила задуматься. Москва вдруг почувствовала общность интересов с Израилем — через общую беду и общего врага. Заодно изменилось к лучшему и преобладающее отношение к Израилю и евреям. Случилось то, что было немыслимо во времена лютой советской дружбы народов: на почве «мусульманской угрозы» между этими двумя странами и народами возникли взаимопонимание и симпатия.

Однако возникли они от недомыслия и упрощенчества.

Мусульманская угроза
Вправе ли мы говорить, что от ислама как такового исходит экспансионистская угроза, в основе которой — терроризм, тактика смертников с бомбами?
Мусульманская община (умма) теоретически объединяет всех мусульман мира и нацелена на то, чтобы объединить все человечество. Но похожая программа заложена и в христианстве — только оно давно уже переболело крестовыми походами. Даже в иудаизме сохранились ее рудименты. У Исайи: «все народы придут к Сиону».

Может, мусульманство — более жестокая религия, чем христианство и иудаизм? Не похоже. В каждой религии имеются древние тексты, которые в наши дни приходится толковать как метафоры. Никто в иудео-христианском мире не требует сегодня глаза за глаз; никто не следует предписанию 136-го псалма: «Дочь Вавилона, блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень». Это сейчас читают как иносказания. Но молодые народы (как и молодые люди) жестоки в период своего становления. Молодые религии тоже. Не видим, чтобы мусульманство было хуже других. Оно только моложе и менее разработано.
Скажут: «А что же 11 сентября, Аль-Каида, чеченцы, палестинцы?! Это же мировое наступление исламофашизма!» (Термин уже в ходу.) На это ответим: большевизм и нацизм — порождения христианской цивилизации, они изуверствовали не хуже Аль-Каиды, однако никому в голову не приходит назвать их христианобольшевизмом или христианофашизмом. Баскский и ирландский терроризм не называют католическим фашизмом. Любая культура порождает извращения. Коран не в большей мере призывает к терроризму, чем Евангелие — к нацизму или Ветхий завет — к коммунизму.

Мусульманская угроза потому стала сейчас расхожим общим местом, что люди всегда испытывают потребность в организующем мифе, а из таковых самым родным и задушевным является миф о большом враге. Он сплачивает разобщенных. После окончания холодной войны Запад и Восток протянули друг другу руки — и осиротели. Без Врага всем стало плохо. И тут очень кстати подвернулись мусульмане.
Постперестроечная свобода вызвала взрыв зоологического расизма. Словно крышку с котла сорвало. Вчера тишь да гладь, братская дружба, «декады», помощь голодающим Африки, сегодня — негру по улице Москвы пройти небезопасно. Арабу тоже: он — «лицо кавказской национальности"… А что на стадионах творится, когда за Англию играют два-три чернокожих?

В октябре 2003 года я своими глазами видел в Петербурге граффити «Смерть русским собакам!» и «Аллаху [sic!] ахбар!». Намалеваны они так, чтобы их видели многие: вдоль оживленнейшей ветки дачных пригородных поездов.
Что намалеваны русскими, сомневаться не приходится. Достаточно второго из них. В нем должны быть три слова, а не два: «Алла ху ахбар» («ху» на семитских языках — «он»). Да и простой здравый смысл подсказывает: живущим в России мусульманам, что бы они ни думали о русских, писать такое незачем.

Понять — значит, упростить
Но переупрощать не стоит. Глобальная мусульманская угроза — соблазнительный миф, не делающий чести христианскому миру. Правда, возник этот миф в пику другому, развившемуся у мусульман. Там тоже есть переупростители, и худшие из них — те самые убийцы. И прирожденным убийцам-мусульманам оказалось легче дать выход своей человеческой природе, прикрывшись исламом. Их миф таков: убей как можно больше неверных — и попадешь в рай. Но Европа и Америка, если уж они взрослее мусульманских стран, не должны следовать пословице: «увидел слепого — коли себе глаз».

Терроризм отрицает Бога. Для истинно верующего убийство безоружных прохожих — вещь невозможная. Коран предписывает такое не в большей мере, чем в Евангелие или Пятикнижии.
Чтобы увидеть это, вспомним о суфизме. Это учение возникло в лучшую пору ислама, когда мусульманские страны опережали Европу не только в культурном отношении, но и по части прав человека. Суфизм и есть истинный ислам — или, во всяком случае, его самая глубокая составляющая. Представители этого течения настроены против мусульманского фундаментализма решительнее самих израильтян.

Суфийский шейх Абдулл Хади Палаччи сказал недавно: «Спасение ислама в том, чтобы Израиль полностью взял под контроль Ближний Восток и часть Среднего Востока. Бороться он должен не с террористическими организациями, а со всей структурой фундаментализма, с теми, кто платит убийцам…»