 |
| ОВЦС МП | 19.03.2004 |
Программы «Голоса России» транслируются на 32 языках в 160 стран мира. Вопросы Владыке Кириллу поступали из России и других стран СНГ, а также из дальнего зарубежья по телефону и через Интернет.
Видеоверсия диалога митрополита Кирилла с радиослушателями размещена на интернет-сайте «Голоса России».
Вел передачу председатель Российской государственной радиовещательной компании «Голос России» Армен Оганесян.
Эдвард Бауэр (Великобритания): «При коммунистическом режиме в Советском Союзе повсеместно насаждался атеизм. Увеличилось ли за последние годы число верующих в России?»
Митрополит Кирилл: Да, конечно, увеличилось многократно. На территории СССР в 1988 году было примерно 6800 православных приходов. В настоящее время на канонической территории Русской Православной Церкви насчитывается около 25 тысяч храмов. Если же говорить о монастырях, то их было 16 на весь Советский Союз, сейчас их насчитывается около 700.
Такова сухая статистика. Но скажу и о своих непосредственных впечатлениях на примере Смоленско-Калининградской епархии, правящим архиереем которой я являюсь. В городе Смоленске в атеистические времена было всего два прихода, а сейчас их 15, и только в кафедральном соборе на богослужениях стало вдвое больше молящихся. Подобное наблюдение доступно любому человеку, имеющему возможность сравнивать. Есть и другое, весьма отрадное для Церкви обстоятельство. Это то, что можно назвать изменением качественных характеристик нашей паствы. Ведь в советскую эпоху до 80 процентов людей, посещавших храмы, были, во-первых, женщинами, а во-вторых, пенсионерками. «Это настоящий клуб пожилых женщин», как однажды выразился в беседе со мной один атеистический работник. И сделал заключение в том смысле, что Церковь в глазах государства все же осуществляет некую положительную общественную функцию, заполняя досуг пенсионерок.
Сегодня картина примерно такая: около 20 процентов пенсионеров, а 80 процентов — это люди непенсионного возраста. Быть может, женщин в наших храмах все-таки больше, чем мужчин. Но это, видимо, связано не с общей ситуацией в стране, а с другими обстоятельствами. И, конечно, сегодня в храмах мы встречаем тех же людей, которых видим на улицах. Это может быть молодой человек, и человек среднего возраста, и человек одинокий, и семейный, и с детьми, и высокообразованный, и менее образованный. Это наш народ, и это наша паства.
Элен Таффен (Франция): «Наша молодежь мало интересуется религией, не посещает храмы, не соблюдает христианских заповедей. Как с этим обстоит в России? Многие ли молодые россияне посещают православные храмы и живут по христианским законам?»
Митрополит Кирилл: Когда спрашивают о числе верующих, я отвечаю на это таким образом. Что такое верующий человек? Тот ли, кто посещает храм еженедельно, или раз в месяц, или раз в полгода, или раз в год, или раз в жизни? Или это человек, который бывает в храме чаще или реже, но старается мотивировать свои поступки христианскими ценностями, христианскими заповедями. Конечно, верующий человек — это тот, который живет по своей вере, который не только в личной или семейной жизни, но даже в профессиональной и тем более в общественной своей деятельности старается мотивировать свои поступки христианскими убеждениями. И процент таких людей, конечно, не равен численности людей, по крещению принадлежащих к Православию.
В этом смысле картина в Западной Европе выглядит весьма сложной. В Северной Америке ситуация, может быть, несколько благополучнее, но и там мы являемся свидетелями сложных процессов. А вот в развивающихся странах ситуация другая. Там религиозность населения не уменьшается, а возрастает. В России, в странах Восточной Европы сегодня сохраняется высокий уровень религиозности. Но самое, может быть, важное состоит в том, что Церковь в этой части мира играет весьма заметную роль в общественной жизни. И этим, я думаю, сегодня Восточная Европа, включая Россию, отличается от Западной Европы.
Звонок из московского прихода Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии (Римско-Католическая Церковь): Ваше Высокопреосвященство, как Вы оцениваете отношения между Русской Православной Церковью и Ватиканом? Каковы, по Вашему мнению, проблемы и перспективы их развития? Почему Патриарх Московский и всея Руси Алексий II противится встрече с Папой Римским, столь почитаемым во всем мире? Спасибо за ответ.
Митрополит Кирилл: Существуют реальные проблемы в отношениях между Русской Православной и Римско-Католической Церквами, возникшие после распада Советского Союза. Я скажу то, чего наша радиослушательница, может быть, не знает. В советское время, когда Православная Церковь находилась в весьма стесненных обстоятельствах, у нас были добрые отношения с Римско-Католической Церковью. Очень хорошие и продвинутые отношения. Достаточно сказать, что у нас был очень серьезный двусторонний богословский диалог. Русская Церковь активно выступала за проведение общеправославно-католического диалога. Мы приглашали профессоров из католических учебных заведений и посылали туда наших студентов, осуществлялся обмен научной литературой. По очень многим вопросам мы выступали вместе.
И вот когда рухнул Советский Союз, у нас, естественно, было такое чувство, что ныне уже ничто нас не стесняет, и мы можем и впредь развивать эти добрые отношения, даже строили даже какие-то планы и в отношении совместной издательской и культурологической деятельности. Но, к сожалению, события стали развиваться в ином направлении, и произошло это не по нашей вине.
Католическая Церковь стала восстанавливать свои структуры на территории бывшего Советского Союза, против чего, кстати, Русская Церковь никогда не возражала. Более того, в советское время мы говорили властям: поскольку в стране есть католики, то у них должны быть собственные храмы, священники, епископы, семинарии. Нельзя верующих людей лишать пасторской заботы. Если есть верующие католики, они должны иметь храм, чтобы в нем молиться.
Но в итоге мы получили, к сожалению, не нормальное восстановление структур католической иерархии на территории бывшего Советского Союза, что соответствовало бы нашему понимаю ситуации, но столкнулись с некоей наступательной стратегией Ватикана. Мы увидели, что Католическая Церковь входит сюда как на миссионерскую территорию с совершенно ясной целью — организовать свои структуры таким образом, чтобы они работали для дела миссии на постсоветском пространстве. А что такое миссия в России и странах СНГ? Это миссия среди православных людей. 80 процентов нашего народа крещено в Православной вере. А если кто-то даже и не крещен, то его родители были крещены. И культурологически, и духовно он связан с Православием. В годы государственного атеизма этот человек был оторван силой от Православной Церкви — он сам или его родители. Значит, такой человек и его семья должны быть объектом пастырского попечения нашей Церкви, в этом наша ответственность перед Богом, людьми и страной. И вдруг на этом пространстве мы неожиданно обнаруживаем конкурента, который заявляет: «Нет, и мы тоже можем тут быть, это и наше место, и мы здесь будем заниматься пастырской и миссионерской работой».
Таким образом, главное расхождение между Русской и Римско-Католической Церквами заключается в следующем: мы за то, чтобы католики здесь занимались своими верующими, опекали свою паству и имели все необходимое для этого. В то время как у них, по крайней мере, до недавнего времени, была ориентация на миссию, то есть на проповедь среди нашего народа, на миссионерскую работу. В результате этой проповеди происходили очень печальные случаи обращения в католическую веру, перехода в католичество людей, которые по рождению, воспитанию и даже по крещению были православными. Очень яркий пример — планы в отношении создания католического монастыря в Нижнем Новгороде. Ну, скажите, пожалуйста, какое отношение к Нижнему Новгороду могут иметь литовские и польские капуцины? Но в Нижнем Новгороде учреждается католический монастырь, куда приглашают капуцинов из Польши и Литвы. Но если эти люди намерены заниматься спасением своей души в монастыре, то почему бы не делать этого в Польше или в Литве?
То, о чем мы говорим, — это попытка засеять чужое, уже удобренное поле. А заботилась на протяжении тысячи лет о духовно-нравственном улучшении национальной почвы Русская Православная Церковь. И даже если некоторые наши соотечественники были формально оторваны от Православной Церкви, они, тем не менее, продолжают пребывать на этой духовной почве, они остаются восприимчивыми к православной проповеди, к религиозной проблематике — в отличие от западного секуляризованного человека, ныне практически невосприимчивого к подобным материям и осознающего себя человеком постхристианской цивилизации. Но при всем этом хотел бы сказать радиослушательнице: молитесь о том, чтобы отношения между нашими Церквами улучшались. Что касается нас, то мы желали бы этого. И мы глубоко убеждены в том, что у Католической Церкви — своя миссия в мире, особенно в Западной Европе и в Америке. Ибо сегодня сохранить христианские ценности в условиях современной секулярной цивилизации поодиночке не дано ни им, ни нам — никому.
Ответственной позицией был бы выбор Ватикана в пользу совместной с Православием работы во имя утверждения христианских ценностей в современном мире. Ныне готовится к подписанию Конституция Европы, однако авторы этого проекта избегают даже упоминания о значении религиозных ценностей для истории и становления нашего континента. Вот где очевидная сфера совместного приложения усилий христиан.
Абдалла Исса (Палестина): Ваше Высокопреосвященство, в чем, по-Вашему, состоит суть разногласий между православием и католицизмом? Похоже ли это на то, что происходит сегодня в исламском мире в отношениях между суннитами и шиитами, что наиболее зримо проявляется сегодня в Ираке. И еще. Существуют ли в Вашей стране противоречия между православием и исламом? И как Вы думаете, почему ислам в последнее время стал привлекателен для исконно русских людей? Спасибо за ответ.
Митрополит Кирилл: Хотел бы отметить, что между православными и католиками, конечно, куда меньше различий, чем между суннитами и шиитами, и у этих различий совсем другая история. Не хочу вдаваться в богословские экскурсы, но различия связаны, в первую очередь, с пониманием роли и значения епископа Римского. Существует различное понимание, и из этого вырастает вся система разногласий.
Что же касается православно-мусульманских отношений, то здесь ситуация такая. Россия, как известно, является страной, которая никогда не испытывала на себе бремени и тягот религиозных войн, ибо их не было у нас. А это замечательный исторический опыт. Православные и мусульмане всегда жили вместе, бок о бок. И при этом практически никогда не было какого-либо целенаправленного, организованного прозелитизма в отношении инаковерующих. Хотя, конечно, православные приветствовали, когда мусульмане становились православными, а мусульмане, в свою очередь, приветствовали, когда мусульманами становились православные. Но никакой борьбы на этом поле исторически никогда не было.
Ситуация несколько изменилась после распада Советского Союза, потому что ислам, как и православие, сильно пострадал в эпоху атеистических гонений, и ему надо было восстанавливать свои структуры. Это происходило, в частности, и с опорой на зарубежные финансовые источники, а вместе с тем, конечно, пришло в нашу страну и зарубежное исламское влияние, так что часть исламских лидеров оказалась под этим влиянием. И сегодня главная задача заключается в том, чтобы наши мусульмане жили своим умом, чтобы, исповедуя свою веру, они одновременно подпитывались той положительной исторической энергетикой, которая идет из прошлого нашего общего Отечества, где не было межрелигиозной вражды и конфронтации.
Я также думаю, что опыт построения православно-исламских отношений в России может сегодня существенно помочь нам в созидании мирной, справедливой и спокойной жизни. Но самое, может быть, важное заключается в том, что потенциал мирного сосуществования и соработничества традиционных религий России и пример этого мирного сосуществования и соработничества может оказаться актуален и полезен для других стран и народов.
Совсем недавно в Москве прошел II Межрелигиозный миротворческий форум стран СНГ. После его успешного завершения состоялась пресс-конференция духовных лидеров традиционных религиозных общин стран СНГ, на которой замечательные слова произнес Главный раввин России Берл Лазар. Надо заметить, что на Западе ныне очень модна тема толерантности, и западные коллеги иногда пытаются нас учить толерантности, приглашают на различные конференции, как бы помогая нам воспитаться в этом духе. Так вот, Главный раввин России Берл Лазар является американцем и приехал к нам из США. И он, будучи под сильным впечатлением от достигнутого в России уровня межрелигиозного сотрудничества, сказал на этой пресс-конференции, отвечая на вопрос одного из журналистов: «О какой толерантности вы говорите! В России — это давно пройденный этап. Здесь речь идет о сотрудничестве, о взаимодействии между традиционными религиями страны».
И это действительно так. В словах «толерантность» и «терпимость» можно различить в том числе и оттенок признания сквозь стиснутые зубы: я вас терплю, но было бы лучше, если бы вас не было. Тогда как у России есть бесценный опыт взаимодействия и сотрудничества. И потому в условиях сегодняшних социальных, экономических и порой национальных разделений, существующих в нашей стране, сотрудничество традиционных религий является очень важным и позитивным фактором. Мы этим дорожим и стараемся так строить наши отношения и с мусульманами, и с евреями, и с буддистами, являющимися наряду с православными представителями традиционных религий России, чтобы содействовать миру и согласию в нашем обществе и чтобы границы между религиями не стали фронтовой полосой, разделяющей народы.
Многоуважаемый Владыко, меня зовут Станислав Викторович, я из Москвы. Я доктор медицинских наук, профессиональный организатор здравоохранения. В настоящий момент являюсь руководителем группы ученых, куда входят врачи, физики, физиологи, биологи. Мы уверены, что все болезни можно лечить без медикаментов, с помощью создания системы жизнеобеспечения. Нам очень важно знать Ваше мнение по вопросу об улучшении жизни на Земле. В связи с этим вопрос. Православная Церковь всегда выступала в защиту бедных и угнетенных. Сейчас в России как минимум треть населения живет в бедности. В чем Церковь видит причины и пути решения, столь унизительных для всех нас проблем? Спасибо за ответ.
Митрополит Кирилл: Вы поставили очень серьезные и требующие обстоятельных ответов вопросы. Все же попытаюсь хотя бы тезисно, эскизно на них ответить.
Во-первых, о лекарствах. Конечно, в Раю не было лекарств, и даже после изгнания Адама и Евы из Рая первые люди не пользовались лекарствами в современном понимании слова и при том жили по несколько сотен лет. Ясно, что и без медицины можно жить, однако — при условии, что человек будет как-то иначе компенсировать нарушение здорового баланса в системах организма, каким-то иным образом преодолевать возникающие недуги.
Но у меня большие сомнения по поводу того, что в условиях современной технотронной цивилизации, загрязнения окружающей среды и не очень-то здорового качества жизни нам удастся обойтись без медикаментов. В этом не было бы ничего принципиально невозможного, если бы человечество сумело изменить себя. Ибо болезнь и смерть являются прямым результатом греха. Сегодня окружающий мир отнюдь не является для человека уютной колыбелью и одновременно неприступной крепостью, защищающей его от вирусов, инфекций, эпидемий и многого другого, что становится причиной наших болезней.
Боюсь, что даже если собрать самых лучших в мире специалистов, они не сумеют предложить реальные пути выхода из нынешней ситуации в расчете на обозримое будущее. Можно, конечно, создать экологические резервации, в которых люди будут жить, как во дни сотворения мира, только и там не скрыться от реалий века сего — радиации, кислотных дождей и Бог знает чего еще. Поэтому идея, верная и абсолютно допустимая в богословском смысле слова, видится как трудно реализуемая в условиях современной цивилизации.
Что касается вопроса о массовой бедности, то вспомним: за последние сто лет мы дважды разрушили свою страну, причем по-настоящему разрушили, до основания. Я бы сказал так: в нашем доме протекала крыша — протекала в прямом смысле слова, и именно крыша. Что надо было бы сделать? Починить крышу. Но мы пошли дальше. Мы разобрали стены и даже захотели взрывать фундаменты. К счастью, хоть этого не сделали. И сейчас мы отстраиваем порушенные стены, ставим перед собой задачи более быстрого восстановления этих стен, что будет выражаться в увеличении ВВП и так далее. Итак, нам нужно возводить стены нашего дома и одновременно все-таки желательно, чтобы с неба не капало, чтобы какая-то крыша все же защищала нас и чтобы она тоже не протекала. То есть мы сделали очень много такого, чего не должны были делать. Мы не должны были дважды на протяжении одного столетия разрушать свою страну, в 1917 году и затем в 90-е годы, вместо того, чтобы проводить назревшие изменения. Однако у истории нет сослагательного наклонения. Произошло то, что произошло, и все мы несем за это ответственность.
И поэтому должны всем миром наваливаться на решение тех проблем, которые сегодня стоят перед Россией: экономических, политических, социальных, — и решать прежде всего в общем согласии. Но если решение наших проблем будет провоцировать новые разделения, а радикально настроенные люди будут эти разделения использовать для решения своих собственных политических задач, мы снова получим то, что уже имели. Вот почему Церковь выступает в качестве силы, которая примиряет людей. Мы говорим, что главная наша задача в обществе — заниматься миротворчеством, и это действительно так. Нужно уберечь общество от конфронтации, от конфликтов и попытаться сделать так, чтобы люди сегодня могли все вместе работать над решением жизненно важных проблем.
Здравствуйте, это Натали Миллер из Парижа. Ваше Высокопреосвященство, Владыко Кирилл, я знаю, что в вопросе об идентификации останков царской семьи позиция Православной Церкви расходится с официальной точкой зрения. Каково Ваше мнение об этом? Спасибо.
Митрополит Кирилл: В меру своих сил я отстаиваю позицию Православной Церкви. Считаю официальную позицию, которая была принята светскими властями, ошибочной, и объясню причину.
Мы были лишены возможности добиться того уровня чистоты экспертизы, на котором настаивали. Мы были поставлены в ситуацию, когда от нас требовали согласия с результатами экспертизы, в чистоте которой у нас не было никакой уверенности. Позвольте вас заверить, что в Священном Синоде Русской Православной Церкви присутствуют люди, способные усваивать убедительные аргументы. Но нам не было представлено убедительных аргументов, свидетельствующих о правоте государственной позиции.
Церковь, со своей стороны, предложила простую вещь: в присутствии ее официальных представителей изъять частицу ткани из захоронений в Петропавловской крепости и частицу тканей так называемых «екатеринбургских останков», с тем чтобы передать две капсулы с образцами независимой экспертизе. У нас была возможность прибегнуть к услугам специалистов из Великобритании, Японии или США. И после этого, в случае полного совпадения объективных характеристик образцов тканей, Церковь, я полагаю, признала бы результат такой экспертизы. Но такой возможности нас лишили. Нам говорили: вот имеющиеся образцы, которые нужно исследовать. Но ведь, согласитесь, можно взять две частицы от одних и тех же останков, допустим, из Петропавловского захоронения, и в этом случае будет гарантирована их стопроцентная идентичность. Когда же мы просили предоставить нам возможность, о которой идет речь, нам отвечали: нет, мы не позволим издеваться над «екатеринбургскими останками». Зачем вам еще одна частица тканей? Мы уже изъяли все, что нужно.
В этой ситуации Священный Синод Русской Церкви занял категорическую позицию непризнания, хотя мы и находились под сильным давлением светской власти, которая в то время стремилась убедить нас в том, что эксперимент был проведен достаточно корректно и что нам необходимо согласиться с его результатами.
Ведущий: Вопрос, который поступил Вам, Владыко, и который время от времени приходит, причем чаще всего в канун Пасхи. Это календарный вопрос. Российский радиослушатель выражает тревогу, не склонится ли Предстоятель Русской Православной Церкви к принятию западного, григорианского варианта календаря. Тогда как слушатели из западных стран, в основном католики и протестанты, интересуются, почему Русская Церковь не переходит на новый, григорианский календарь. Если можно, два слова об этом.
Митрополит Кирилл: Тема церковного календаря у нас так же политизирована, как тема языка богослужения. Вот, например, те люди, которые задают вопрос, не перейдет ли Русская Церковь, упаси Бог, на новый стиль:
Ведущий: Да, таких опасений очень много, они массовые.
Митрополит Кирилл: Так вот, хотелось при этом слышать аргументы, которыми определяется такая позиция:
Ведущий: Я, например, знаю позицию Зелинского — известного специалиста, и она очень аргументированная.
Митрополит Кирилл: Все так, только в этой позиции, к сожалению, много изъянов. Так вот, вступая в дискуссию по календарной проблеме, нужно быть действительно подготовленным. Сегодня это дискуссия на улицах — знаете, как во времена Иоанна Златоуста, когда на площадях и рынках велись богословские споры.
У нас сегодня это тоже дискуссия на улице, и в ней по большей части участвуют некомпетентные люди. И поскольку такой человек не разбирается в деталях вопроса, то он становится жертвой всяческих фобий и страхов: как же возможно менять календарь, ведь мы же себя предадим, и так далее.
С другой стороны, имеется совершенно, на мой взгляд, неправильная и опять-таки очень политизированная позиция: что же вы медлите с переходом на новый стиль, когда весь мир уже перешел, и вместе с ним большинство Поместных Православных Церквей. Ведь научно доказано отставание календаря, и вы сами знаете, что ваша Пасха на самом деле не после первого полнолуния, которое идет после весеннего равноденствия. А ведь это требование Первого Вселенского собора — совершать празднование Пасхи Христовой в первое воскресенье после весеннего полнолуния, которое следует за весенним равноденствием. И нам говорят: что же вы нарушаете свои же собственные каноны?
Значит, вопрос нужно разделить на две составляющие.
Есть научный спор, и в нем должны участвовать компетентные, не политизированные люди. Но даже если завтра самый квалифицированный научный коллектив нам докажет, что новый стиль более правильный, что Пасхалия на его основе более соответствует решениям Никейского собора и что верующим надлежит немедля принять его, то наша Церковь ответит на это: мы не перейдем на новый стиль, и вовсе не по причине его правильности или неправильности, но потому, что нужно щадить народ. Наши люди воспитывались и возрастали по нынешнему церковному календарю, по церковной Пасхалии, по юлианскому летоисчислению.
Но давайте зададимся вопросом: влияет ли календарь влияет на дело Спасения? И спросит ли нас Господь на Страшном суде, по какому календарю мы праздновали Пасху?
Ведущий: Тем более, что ни один из существующих календарей не точен.
Митрополит Кирилл: Совершенно верно, ни один не точен, точного календаря даже и быть не может. Так вот, Господь нас спросит, посетили ли мы больного, накормили ли голодного, одели ли не имеющего одежды, накормили ли голодного, напоили ли алчущего: Вот о чем будет спрос. Чтобы знать это, нужно просто читать Евангелие от Матфея. Так что нас не спросят ни о нашем образовании, ни о зарплате, ни о социальном положении. Господь нас спросит о других вещах, и мы о них хорошо знаем. Значит, к делу Спасения календарь отношения не имеет. Но если в результате календарной реформы люди уйдут в раскол, перестанут ходить в храмы, впадут в сомнение, и это повлияет на дело их Спасения, то во имя чего и кого будет тогда эта реформа?
Поэтому, я думаю, все мы должны успокоиться и понять — как противники, так и сторонники календарной реформы в Церкви, ибо давление существует с обеих сторон, — что никаких календарных перемен не будет. Потому что всякая перемена, особенно в нынешних условиях, когда общество страдает от разделений, недоверия людей друг к другу, взаимной подозрительности, — самоубийственна. Хочу заверить вас от имени Священного Синода и Святейшего Патриарха, точка зрения которых мне хорошо известна, что для опасений по поводу перехода на новый стиль оснований нет. И в этом смысле должен разочаровать тех, кто жаждут такого перехода.
Ведущий: Спасибо за этот ответ. Пожалуйста, еще вопрос.
«Здравствуйте, Владыко. Меня зовут Людмила. Скажите, пожалуйста, как отразился распад Советского Союза на Православии? Еще мне очень хотелось бы узнать, поддерживает ли Русская Православная Церковь отношения с епархиями в бывших советских республиках, например, в Армении или Грузии, а также с Русской Православной Церковью за рубежом?»
Митрополит Кирилл: Ситуация такова. Распад нашей страны, безусловно, был геополитической катастрофой, исторической катастрофой, и это надо называть вещи своими именами. Говоря так, мы совсем не занимаемся апологией советского режима и многого из того, что происходило в стране, но сам по себе распад великой многонациональной державы, граждане которой были связаны традиционными историческими, культурными, религиозными узами, общностью жизни и интересов, — это, конечно, была катастрофа. И мы знаем, чем это обернулось для жизни простых людей, как эти разделения прошли по семьям, по человеческим судьбам.
Православная Церковь тоже пострадала и понесла потери в этих событиях. Хорошо известно, что в ряде бывших республик Советского Союза — в некоторых, по крайней мере, на какое-то время — власть взяли в свои руки крайние националистические силы. Вспомним хотя бы пример Украины. И к чему все это привело? К тому, что националисты-радикалы ясно заявившие, что чем дальше от Москвы, тем лучше, захотели иметь и собственную «карманную» церковь, которая воспитывала бы народ в духе ненависти к России. Кто пошел в эту церковь? Русофобы, ненавистники России, у которых от слова «Москва» скулы сводит. Эти люди пошли к раскольникам, конечно же, для того, чтобы способствовать созданию мощной церковной структуры антироссийской направленности. Но получилось так, что там же другие люди, принципиально и последовательно занимающие прямо противоположную позицию, дорожащие общей тысячелетней историей украинского и русского народов, почитающие наших святых, — эти люди решительно осудили раскол, и борьба была очень жесткой, не завершившейся доныне. Хотя каноническое Православие, несомненно, отвоевало те позиции, которые частично были утрачены в первые годы после разделения.
Я привел только один, украинский пример. Есть свои проблемы в Прибалтике, в частности, в Эстонии. Есть своя проблема в Молдове. А что касается отношений с другими Православными Церквами, пребывавшими на территории бывшего Советского Союза и не являвшимися частью Русской Православной Церкви, как, например, Грузинская Православная Церковь и Армянская Апостольская Церковь, то с этими Церквами отношения хорошие. С Армянской Апостольской Церковью отношения особенно добрые, ибо она является сегодня той силой, которая всемерно содействует развитию сотрудничества и взаимодействия между Россией и Арменией. Грузинская Православная Церковь находится в более сложном положении из-за очень сильных антироссийских настроений, имеющих место в Грузии, но при всем этом она остается той силой, которая сохраняет и стремится поддерживать связь между единоверными народами наших стран-соседей. И мы весьма рады тому, что служение Грузинской Православной Церкви как примиряющей духовной силы принимается и все более ценится сегодня грузинским обществом.
Что касается Русской Зарубежной Церкви, то это совсем другая тема — тема дальнего зарубежья, тема нашей диаспоры. Известно, что Русская Зарубежная Церковь возникла в результате трагического разделения нашего народа после революции и Гражданской войны. Долгие годы между нами не только отсутствовало какое-либо взаимодействие, но даже были периоды отчуждения и конфронтации. Сегодня причины, которые породили это прискорбное разделение, ушли в прошлое, ныне их просто нет. И единственный зримый рубец, единственный видимый след, который тянется из времен революции и Гражданской войны в наши дни, — это разделение внутри Русской Православной Церкви.
Ведущий: Как скоро оно может быть преодолено?
Митрополит Кирилл: Думаю, что оно может быть преодолено очень скоро, если все этого очень сильно захотят.
Ольга Соровцева из Твери: «Владыко, одна из встреч Всемирного Русского Народного Собора была посвящена экономической этике. Но, согласитесь, экономическая этика сейчас у нас в стране не на лучшем уровне. Да и вообще, нуждается ли она в Церкви? Благодарю Вас за ответ».
Митрополит Кирилл: Вы знаете, что Церковь призвана проповедовать христианские этические нормы всем и повсюду, обращаясь со своим посланием к личности, к семье, к обществу, к государству. Нет ничего в жизни и деятельности человека, что можно было бы без негативных последствий вывести за пределы системы нравственных координат. Так человек устроен. Поэтому, говоря об экономике, мы не можем рассматривать ее как некое исключение из общего правила. В экономических отношениях, как и во всех других, должны присутствовать ясные этические нормы.
Возьмите в качестве примера дореволюционную Россию. Русские купцы зачастую никаких контрактов на бумаге не заключали — просто обменивались рукопожатием, глядя друг другу в глаза, и этого было довольно. Слово держали так крепко, что и под страхом смерти не отказывались от него. Это было возможно только потому, что жило в людях той эпохи сильное нравственное чувство. Можно было лишиться чего угодно, кроме чести. Можно было пожертвовать любым достоянием, лишь бы не взять на душу греха пред Богом и людьми. Ну, а сегодня мы знаем, что происходит. Люди легко прибегают к обману в делах, более того, — выстраивают целые стратегии борьбы друг с другом, исполненные коварства и лицемерия, стремятся завести один другого на тонкий лед, чтобы погубить. Все это ужасно, однако тем, кто занимаются подобными делами, представляется, что речь идет о необходимой технологии конкурентной борьбы.
Однако, совершая зло, мы сами неизбежно заражаемся этим злом. Я обращаюсь к растлителям людей, которые используют телевидение, кинематограф, многотиражные журналы: вы думаете, что живете в изоляции от окружающего мира, что растление, которое вы несете другим, никогда не коснется вас и ваших близких? Растлевая других, вы своих детей растлеваете, вы себя растлеваете.
И та же ситуация в бизнесе. Человек рассчитывает одурачить ближнего и воспользоваться плодами своего обмана. Но при этом не подозревает, что тем самым незаметно разрушает себя. И экономика на подобных основаниях никогда не сможет стать эффективной, а тем более справедливой, а ведь справедливость — это непременное условие существования человеческого общества. Нарушается социальная справедливость — начинают расти протестные, революционные настроения. Дай Бог, чтобы эти настроения не выливались в революционное противостояние, но отсутствие справедливости в обществе как минимум создает в нем невероятное напряжение. Общество становится подобным котлу, не имеющему выпускных клапанов: если что-то делается несправедливо и жизненные вопросы не решаются, социальная температура опасно повышается, грозя взрывом.
Поэтому насущно необходимо, чтобы экономика была справедливой. Мы недавно говорили о проблеме бедности, но как преодолеть бедность? Необходимы действительно справедливые экономические отношения. И для того, чтобы эти справедливые экономические отношения были не пустой декларацией, а стали рабочим инструментом созидания, необходимо, чтобы люди, помимо выполнения разумных законов, еще и жили по совести.
Некоторые спрашивают нас: «Свод нравственных правил и принципов в хозяйствовании», принятый VIII Всемирным Русским Народным Собором в прошлом месяце, — это что, кодекс строителя капитализма, рассчитанный на предпринимателей и бизнесменов? Нет, это просто кодекс деловой этики для нравственной личности, будь то работодатель или наемный работник. Поэтому в составлении этого документа участвовали, в частности, представители Торгово-промышленной палаты Российской Федерации, Российского союза промышленников и предпринимателей, Федерации независимых профсоюзов России, Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «ОПОРА», и, конечно, богословы Русской Церкви.
Нам представляется, что удалось создать текст, который очень трудно оспорить по существу. Его можно шельмовать, как это делалось в нашей в прессе, ибо, вообще говоря, очень часто, рассуждая о Церкви, нас не просто критикуют, но бездоказательно шельмуют, вероятно, потому что кому-то надо, чтобы о Православии было сказано плохо. А вот рационально артикулировать возражения против содержания этого кодекса очень и очень сложно, думаю, что даже невозможно. И вот почему. «Свод нравственных правил и принципов в хозяйствовании» построен на Десяти заповедях, которые, в свою очередь, отражают нравственную природу человека. Но ведь невозможно оспорить нравственную природу человека, пойти против нее. Поэтому, думаю, этот кодекс неуязвим, и в этом смысле он может стать очень эффективным средством воздействия на сознание людей. Мы, по крайней мере, очень хотели бы, чтобы это было так.
Ведущий: К сожалению, должен свидетельствовать, что широкого обсуждения этого документа вне рамок Собора — возможно, из-за позиции средств массовой информации — пока не было. Но, думаю, сама жизнь заставит субъектов экономического процесса считаться с нравственным законом, поскольку его нарушение, как Вы верно заметили, обязательно вернется человеку тем или иным возмездием. Но у меня такой вопрос о связи нравственности не только с экономикой, но и с политикой.
Недавно у нас состоялась дискуссия с целым рядом видных политологов в Англии и в Германии, которые настаивали на том, что Россию и Запад могут подружить только общие ценности. О том же говорит и Чрезвычайный и Полномочный Посол США в России Александр Вершбоу, анализируя отношения между нашими странами.
Когда человек, не чуждый отечественной культурно-исторической и религиозной традиции, слышит о высших ценностях нашего бытия, он прежде всего вспоминает о Нагорной проповеди, о Десяти заповедях, об учении Господа Иисуса Христа…
Митрополит Кирилл: Если позволите, я сказал бы несколько слов по поводу замечания господина Посла. Он прав в постановке вопроса. Но я, не называя имя одного очень известного американского политического деятеля, приведу его слова, некогда сказанные мне: «Вы знаете, когда наступит мир во всем мире? Только после того, как мы изменим ваш цивилизационный код». Таким образом, если Посол США предполагает и считает, что общие ценности — это результат того, что Россия поменяет собственные ценности на американские, то он прав: в результате, конечно, получится всеобщая дружба и любовь, и вообще можно будет даже всемирное правительство учредить и государственные границы упразднить. Но тогда России не будет.
Мы ведь не предлагаем американцам принять наши ценности во имя усовершенствования мира. Даже если бы мы это предложили, это вызвало бы иронию. Если бы я с такой идеей выступил на американском телевидении или радио, наверное, отключили бы все микрофоны. Речь идет о другом — не о том, чтобы у нас были общие ценности, а о том, как мы можем мирно и доброжелательно сочетать существующие цивилизационные модели без того, чтобы стремиться к подавлению одной из этих моделей. То есть не к конфронтации и столкновению цивилизаций, а к диалогу и сосуществованию между ними.
Если нам будут предлагать американские стандарты в законодательстве и в образе жизни, то это будет не чем иным, как империализмом, или, говоря более современным языком, утверждением доминирования единственной цивилизационной модели, одного образа жизни над другими. Это невероятно опасно для мира и человечества, потому что одна цивилизационная модель не способна ответить на потребности всех людей, живущих на земле. Человек, стоящий на одной ноге, представляет собой неустойчивую систему, а такая система обязательно рухнет. Но вот если мы будем говорить о мирном сосуществовании и взаимодействии существующих цивилизаций через диалог, через сотрудничество, через открытость и вместе с тем через признание за каждым права жить по собственным законам, то тогда, я думаю, мы обретем надежную основу для подлинного мира на нашей планете.
Ведущий: Я думаю, что на этой мировоззренческой ноте, в определенном смысле подводящей итог сегодняшней встречи, мы завершим нашу передачу «Визави с миром». Спасибо за столь подробные и полные ответы на вопросы слушателей государственной радиокомпании «Голос России».
Хочу напомнить, что гостем нашей программы сегодня был Высокопреосвященнейший Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. От имени слушателей желаю Владыке Кириллу доброго здоровья и долгих лет окормления его паствы.
Митрополит Кирилл: А вам — успеха в вашем очень важном и нужном деле. «Голос России» должен быть громким, и его должны слышать во всем мире.
Видеоверсия диалога митрополита Кирилла со слушателями государственной радиокомпании «Голос России» доступна по следующим интернет-адресам:
ОВЦС
