Император, которого оклеветали

В ночь с 11 на 12 марта 1801 года группой заговорщиков в своем новом, только что построенном в Петербурге Михайловском замке был убит император Павел I. Как принято было говорить историками почти сотню лет — деспотичный, психически неуравновешенный, непоследовательный, злобный и жестокий правитель. Образ этот задолго до появления Советского Союза создавала цензура, в задачу которой вменялось прямое или косвенное оправдание тех, кто поднял руку на государя в ту мартовскую ночь.

1 октября 1754 г. (по новому стилю) в семье великокняжеской четы у наследника Петра Федоровича (будущего Петра III) и Екатерины Алексеевны в Летнем дворце родился первенец, нареченный его двоюродной бабкой, правящей императрицей Елизаветой Петровной, Павлом. Она сразу же взяла в свои руки заботу о новорожденном, желая дать ребенку подобающее воспитание, и в 1760 г. приставила к царственному дитяти генерал-поручика обер-гофмейстера Никиту Ивановича Панина, человека с широким государственным кругозором.

По отзывам современников и преподавателя математики С.А. Порошкина, который аккуратно вел дневник, целиком посвященный детскому периоду жизни Павла, в течение двух лет будущий самодержец предстает перед нами как вполне нормальный мальчик: живой, не по летам развитый, вдумчивый, находчивый, добрый, доверчивый. Если и был подвержен резкой смене настроения, то отходчив; капризен и нетерпелив, как любой ребенок. Но самое главное состояло в том, что никаких отклонений в развитии, никакой психической неполноценности у Павла не наблюдалось — это признано всеми серьезными отечественными и зарубежными историками.

Остроумие Павла показывает следующий пример. Однажды одна московская купчиха преподнесла ему (когда он стал императором) вышитую подушечку с изображением овцы и стихами: «Верноподданных отцу подношу сию овцу для тех ради причин, чтоб дал он мужу чин». Павел ответствовал: «Я верноподданных отец, но нету чина для овец».

Правление Петра III (после смерти Елизаветы Петровны), как известно, оказалось недолгим. Неукротимое честолюбие Екатерины Алексеевны и врожденный инстинкт властвовать в сочетании с ее государственным умом и редким для иностранки пониманием русских национальных интересов привели к государственному перевороту 8 июля 1762 г. Хотя Екатерина не любила Павла, она тем не менее — благодаря влиянию Панина — провозгласила сына «природным наследником престола Российского».

Восстание Е.И. Пугачева в 1772—1774 гг. произвело на Павла огромное, но двойственное впечатление. С одной стороны, Павел ненавидел «народное непостоянство», испытал чувство страха перед потрясшим империю восстанием. Но Пугачев выступал под именем Петра III, его отца, которого цесаревич боготворил, хотя и не помнил его. Достоверно известно, что, заняв престол, Павел выказал царские милости для содержавшихся под стражей на Урале оставшихся в живых пугачевцев!

После достижения совершеннолетия Павла встал вопрос о женитьбе. Первый его брак в 1773—1776 гг. закончился трагически — при родах супруга скончалась. Через полгода, в октябре, была отпразднована вторая свадьба. Новую жену Павла звали Марией Федоровной (до крещения в православной вере — принцесса Вюртембергская София Доротея). От этого брака Павел имел шестерых детей (четырех мальчиков и двух девочек), отличавшихся редкой красотой — лишнее свидетельство отсутствия у цесаревича психической неполноценности.

Екатерина недолюбливала сына с самого детства. Так, стараясь отдалить Павла от большой политики, Екатерина дарит ему мызу (хутор) Гатчину (август 1783 г.), а его детей, своих внуков (Александра и Константина), берет на собственное попечение.

В Гатчине Павел, сделавшись мини-правителем, посвятил 13 лет хозяйству, благотворительной деятельности, перестройке дворца и парковых сооружений. Там и тогда он создает собственное войско и, как результат, окончательно замыкается в себе.

Со времен Гатчины нам известна «непомерная выдержка государя»: вставал рано, был скромен в еде, питье — обед состоял из простой невской водицы с двумя-тремя самыми простыми блюдами. После говядины выпивал рюмку бургундского кларета, в то время как гвардеец-офицер выпивал за обедом две-три бутылки шампанского. Являлся человеком набожным, терпимым в вопросах веры. Стремился быть бережливым, аккуратным — осенью и зимой носил всего одну шинель. Григорий же Александрович Потемкин терял бриллианты, даже не замечая этого.

Павел обладал безукоризненно изысканным художественным вкусом, особенно в области прикладных искусств, и знатоки в течение двухсот лет толкуют о павловском стиле в мебели и фарфоре.

На троне

Временами Павлу казалось, что он умрет, не дождавшись престола (тем более что ему стало известно намерение императрицы назначить своим преемником не его, Павла, а Александра, его сына), и от этого становится только мрачнее. 1 октября 1796 г. ему, наследнику престола, исполнилось 42 года. Но вот 17 ноября происходит знаменательное событие — Екатерина скончалась. Внезапно Павел из гатчинского затворника оказывается на российском престоле, где теперь может повелевать всем. Этой минуты Павел ждал почти двадцать пять лет!

Государственная деятельность Павла I оказалась поистине кипучей. Радикально, как никто из своих предшественников, Павел затронул святая святых — крепостное право. В день коронации, 16 апреля 1797 г., он издал ставший историческим указ об ограничении барщины тремя днями в неделю. Однако данное ограничение носило не законодательный (в отличие от запрета на привлечение крестьян к работам на помещика в воскресные дни, провозглашенный в этом же указе!), а рекомендательный характер. Сейчас уже известно, что «крайний реакционер» Павел I отменил разорительную для народа хлебную подать, снял с крестьян и мещан недоимки в подушном сборе. Более того, Павел, впервые в истории России, повелел крестьянам присягать ему наравне с другими сословиями, поскольку не терпел каких-либо «врожденных» привилегий одного сословия над другим.

Законотворческая деятельность Павла по крестьянскому вопросу не могла нести в себе каких-либо революционных изменений крепостной системы. Но Павел должен быть знаменит тем, что предвосхитил эволюцию антикрепостнического законодательства, которое начнет формироваться с Александра I и достигнет апогея при Александре II, отменившем крепостное право.

Очень часто Павла обвиняют в насаждении прусских порядков в армии. Но армия прусского короля Фридриха II Великого считалась эталоном для того времени, и Павел взял ее за образец точно так же, как Михаил Федорович — голландскую (полки иноземного строя), Александр I — французскую. Особенность состояла в том, что Павел старался повторять все вплоть до мелочей (муштру, палочную дисциплину), невзирая ни на что. Вместе с тем Павел впервые учредил в армии при каждом полку лазареты, с 1797 г. ввел в употребление шинель. Также впервые появляется знаменитый церемониал принятия воинской присяги с целованием знамени (прежде использовали Евангелие). Павла обвиняют в любви к мундирам и парадам, словно не замечая подобных черт у Александра I и Николая I. Павел значительно увеличил офицерское жалованье, оставив в неприкосновенности солдатское, но, в отличие от Екатерины II, путем строжайшего контроля добился своевременной выплаты денежного содержания нижним чинам.

Любовь к исполнению приказов до мельчайших деталей и страстное желание повелевать Россией выставляли Павла в крайне неприглядном свете. Так, в 1799 г. он издает ряд указов: 18 февраля запрещает танцевать вальс; 6 мая — носить дамам через плечо разноцветные ленты, как кавалеры орденов (высшие степени орденов в эпоху Павла носили именно через плечо); 12 августа — носить бакенбарды; 28 ноября вступает в силу запрет на «синие женские сюртуки с кроенным воротником и белой юбкой».

«Крайний реакционер» Павел нанес большой удар по своеволию дворянства. Он запретил записывать на армейскую службу дворянских детей буквально со дня рождения, дабы к совершеннолетию записавшегося отрока поспевал уже «приличный» чин. Только в лейб-гвардии Преображенском полку сокращению подверглось несколько тысяч человек.

Между тем представлять Павла «противником дворянства» абсолютно невозможно. Он требовал от дворян, как Петр I, службы на благо и в пользу государства, т. е. его самого. Как и Екатерина II, Павел считал, что после Французской революции государство может считать себя жизнеспособным только в условиях жесткого абсолютизма. Но его политика не могла не вызвать неприятия в дворянских кругах.

11.03.04