 |
| Архангельский епархиальный вестник | 10.03.2004 |
Публикуя статью А. Рогозинского, мы предполагали, что статья вызовет определенный отклик и, возможно, разные мнения. Так оно и оказалось, за исключением разве того, что реакция оказалась гораздо более бурной и противоречивой, нежели мы предполагали (смотрите опрос выше). Поэтому после обсуждения в редакции мы решили еще раз возвратиться к теме опубликованной статьи.
Хотим сразу прояснить происхождение материала: он взят с, наверное, самого известного и авторитетного в России православного сайта — «Православие.Ru». На нем публикуются еженедельные обзоры светской и православной прессы (постоянный автор — Анна Гальперина). В одном из таких обзоров материалу «Православие и православность» было уделено очень много внимания. Да и комментарий протоиерея Владислава Свешникова, преподавателя Свято-Тихоновского Богословского института и Московской Духовной академии, должен, думается, отмести все подозрения в «желтизне» и нецерковности.
Определенное раздражение может, конечно, вызвать интеллектуализм автора и его резкий язык. Местами он пишет сложно, можно сказать, темно, но, признаться, мы так и не увидели в опубликованном тексте ничего антицерковного и «криминального».
Конечно, можно сказать обо всем этом и по-другому.
Нас также несколько удивил в словах некоторых участников опроса отказ газете в праве на публикацию полемических материалов. Не будем рассуждать об этом сами, просто приведем фразу из одного из недавних интервью Святейшего Патриарха Алексия: «…не стоит забывать и слова апостола Павла, обращенные к коринфским христианам: „надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные“ (1 Кор. 11, 19). Ибо Церковь — живой развивающийся организм, и потому многие актуальные вопросы ее бытия — например, вопросы миссии, образовательной и просветительской деятельности, социального служения — требуют общецерковного обсуждения, и такое обсуждение идет сегодня в Церкви. … обсуждение различных точек зрения в лоне Церкви неконфронтационно по своей природе и духовно продуктивно, оно не угрожает единству Церкви, потому что речь идет о сопоставлении позиций людей, имеющих общую заботу — „чтобы слово Господне распространялось и прославлялось“ (2 Фес. 1,3) везде, где наша Церковь несет свое спасительное служение».
Положение дел сегодня таково, что некоторые вопросы нашей церковной жизни зачастую не имеют твердого, однозначного ответа, который со спокойной душой можно опубликовать в газете.
Возьмите, к примеру, полемику вокруг книг и педагогической практики свящ. Анатолия Гармаева, развернувшуюся в православных СМИ последние полгода. Высказываются мнения зачастую противоположные, резкие, а иногда, возможно, и смущающие кого-то. Как об этом рассказать читателям епархиальной газеты? Если последовать логике некоторых участников опроса, то от такого «негатива» и «смущения» читателя мы должны старательно оберегать. Ведь все равно кого-нибудь смутим — сторонника книг Гармаева или противника… Получается, в таком случае лучше всего — молчать, пока там все решится. Но, думается, это неверный подход. Лучше рассказать, что-де есть разные позиции, и дать возможность поразмышлять читателю, поделиться информацией с окружающими. Ведь таких людей, кто имеет возможность спросить действительно знающего и опытного человека, не так-то уж и много.
А посему редакция оставляет за собой право публиковать спорные (конечно же, православные, в духе братолюбия) материалы.
Остается один вопрос: насколько затронутая в статье проблема актуальна, насколько правилен ее подход к этой проблеме? Насколько эта статья находится именно в русле продуктивной церковной полемики.
Основная тема этой статьи, можно сказать, памфлета, — какими мы предстаем перед нашими невоцерковленными современниками. Какой образ в конечном счете мы, хотим этого или не хотим, создаем у наших ближних?
Рассуждая об этом, автор показывает картину, местами почти карикатурную. И, наверное, некоторые читатели всерьез решили, что автор хочет сказать, что эта картина и есть нынешнее Православие. Но речь на самом деле идет о другом. Автор хочет показать те тенденции сегодняшнего церковного сознания прихожан, которые, по его мнению, наиболее опасны для их духовного роста, для дальнейшего усиления роли Церкви в жизни нашего общества.
Та ревность, с которой мы бросаемся переделывать себя и окружающих, вдохновленные первым приближением к внутренней жизни Церкви, на поверку нередко оказывается страстным воплощением собственных, далеких от реальности представлений о ней. Осознать это не хватает своих духовных и интеллектуальных сил, а опытного человека рядом нет…
Мы слишком легко прощаем себе те ошибки, которые совершили в пылу неразумной ревности — ну как же, мы ревновали о Бозе! Когда их последствия касаются только нас, они и вправду могут быть простительны. Но мы живем, окруженные людьми, и от наших ошибок страдают наши дети, ожесточаются близкие. Наша жизнь, вместо того, чтобы быть свидетельством о Христе, становится — помимо желания — хулой на Него.
«От нерассудительного поведения часто происходит зло большее, чем от поведения сумасшедших, которые невменяемы и разбивают (свои и чужие) головы. Потому что нерассудительные люди своими острыми словами ранят чувствительные души и часто приводят их в отчаяние, нанося смертельные раны», — говорит афонский старец Паисий. С другой стороны, результатом такого поведения становится то, что человек растрачивает все свои ограниченные силы на борьбу с ветряными мельницами, и на настоящее сил, а потом и желания уже не хватает.
В результате мы создаем вокруг себя какой-то культурный, душевный, в конце концов, вакуум, через который ни нам до остального мира неверующих людей, ни ему до нас никогда не достучаться. А мы воображаем, что устроили нашу жизнь «по- православному».
Кто-то скажет, что это крайности, в большинстве случаев дело обстоит более благополучно. Но тогда тем более нужно их знать, чтобы как можно реже в эти крайности бросаться.
Тем не менее мнение современных церковных авторов о духовной жизни наших современников звучит не менее пессимистично, чем у А. Рогозинского. Приведем отрывок из лекции прот. Владимира Воробьева, которая во многом перекликается с обсуждаемой статьей. Может быть, в нем чуть больше тех рецептов, которых не хватило участникам опроса: «Здесь мы имеем дело с людьми, которые уже прочитали Евангелие, которые уже знают, что нужно часто причащаться, которые знают, что нельзя совершать смертных грехов, и, как правило, их не совершают. Не блудят, не воруют, не делают аборты, не пьянствуют, не колются наркотиками, не отрекаются от веры, не идут к разным экстрасенсам и колдунам и сами не занимаются спиритизмом. Можно сказать с удовлетворением, что уровень их нравственности значительно поднялся. Они теперь имеют такие запреты, ниже которых они не опускаются. Теперь они являются членами Церкви и живут церковной жизнью. Церковной, но благодатной ли жизнью?
К сожалению, часто оказывается, что молитва, которая сначала у них творилась в сердце, и время, когда они молились очень радостно и с таким горением, когда слезы лились из глаз при воспоминании о том, что они грешники, а вот Господь их простил и принял, когда хотелось начать новую жизнь, — все это ушло. И слезы больше не льются, и молитва прекратилась в сердце, и теперь уже не прочитать утреннее или вечернее правило: это стало в тягость. Евангелие читать уже не хочется, и литература духовная их уже так, как раньше, к себе не притягивает. Даже сами службы церковные для них стали привычными, они приходят на них, отстаивают, потому что это нужно, но отстаивают формально, сердце их молчит. Они не молятся Богу, просто стоят.
Многие из них, может быть, пришли в церковь и стали в церкви что-то делать: одни стали уборщицами, другие сторожами, третьи за свечным ящиком стоят, четвертые стали преподавателями Закона Божия, некоторые певчими на клиросе. Они, возможно, заняли свое место в общине. Но горение сердечное ушло. Они об этом иногда вспоминают и тоскуют, но со временем привыкают, что нет его, и им кажется, что его и быть не должно. Время духовного рождения, детское время, вспоминается только с тоской, с сожалением. И как его вернуть — неизвестно.
Почему случается так? Потому что тогда, обратившись к Богу от безбожной жизни, пожертвовав какими-то своими страстями, пристрастиями, оторвавшись от привычной греховной жизни, они совершили подвиг. И этот подвиг сразу, немедленно дал свои богатые плоды. Теперь жизнь их перестала быть подвигом. Она вошла в определенную колею и стала бытом. (Вот этому „быту“, этой обыденности и посвящена, собственно, статья А. Рогозинского. — Прим. ред.) Как только подвиг ушел из жизни, пропали и духовные плоды. Оказывается, благодатная жизнь с Богом возможна только тогда, когда человек живет подвигом. Без этого подвига духовной, благодатной жизни нет. В чем же подвиг? Тогда это было понятно. Согрешил тяжело — надо каяться. Это подвиг. А теперь какой подвиг, когда нет тяжелых грехов?
Духовник должен объяснить, что теперь этот подвиг должен быть другой, это должен быть подвиг молитвы, смирения, любви, послушания, подвиг постоянной борьбы со своими страстями, со своей гордыней, тщеславием, честолюбием, властолюбием, раздражительностью и со всеми другими страстями. Должно быть постоянное внимание к себе, к своей духовной жизни, очень требовательное внимание. Нужно замечать каждый свой ложный шаг, каяться в нем, исправляться. Без такой духовной жизни, без духовного труда не будет благодати Божией в сердце человека. А более всего нужно смирение, потому что „Бог гордым противится, а смиренным дает благодать“. Смирение — основа духовной жизни, смирение дается через послушание, через постоянное терпение скорбей, через постоянную победу над своей гордыней, над своим тщеславием, над своей обидчивостью».
Конечно, подход о. Владимира Воробьева отличается от подхода А. Рогозинского. Это подход пастырский. Он сконцентрирован на выяснении того, каковы внутренние истоки тех печальных духовных искажений, о которых пишут оба автора. И на том, каков должен быть настрой истинной духовной жизни.
Подход же А. Рогозинского более направлен на то, как эти искажения проявляются в жизни христианского общества, в человеческих отношениях.
В этом, возможно, и кроется некоторая ограниченность обсуждаемой статьи.
Ведь пути преодоления этих проблем лежат уже за рамками сферы человеческих отношений. Они связаны с громадной внутренней работой, которую постоянно должен вести над собой человек, и которая является отдельной темой для разговора.
Однако, думается, прочтение статьи А. Рогозинского все же полезно, потому что напоминает нам о нашей ответственности. Особенно это актуально во время Великого поста.
Редакция
