О чем плакал пророк Иеремия

Православие и школа: дискуссия продолжается

Дискуссия о преподавании основ православия в школе ведется по извечному принципу — укрупнять проблему до тех пор, пока она не станет неразрешимой. Между тем она вполне разрешима, если отойти от больших вечных вопросов и сосредоточиться на частных и сиюминутных.

Штампы как аргументы

Если коротко, аргументы сторонников введения преподавания основ православной культуры таковы: история церкви — значительная часть отечественной истории; христианство — основа современной европейской культуры; детей, исповедующих другие религии, в нынешних российских школах немного, основной контингент — неверующие.

Аргументы против: едва ли найдется достаточное количество квалифицированных светских преподавателей; если все будут ходить на урок, а инаковерующие не будут, это станет причиной межконфессиональной розни в классе; наконец, дети и так перегружены, и не надо им забивать головы всякой ерундой.

Спор ведется уже долго, и стороны бесконечно оперируют в нем одними и теми же штампами. С одной стороны — «они не будут понимать картин Рембрандта», с другой — «Закон Божий — это непроходимая скука, почитайте Помяловского, Паустовского, Островского».. Никто почему-то не вспоминает пример поэта Липкина, который был освобожден от уроков Закона Божия как иудей, но все равно посещал их из интереса и любви к предмету.

Но чтобы хоть как-то решить вопрос, имеет смысл говорить от своего лица, а не «от имени» — и постоянно держать в мыслях школу, не гипотетическую, а такую, какая она есть.

Ближе к тексту

Большинству спорящих неизвестно содержание будущего курса, полемизируют по принципу «не читал, но скажу». Единственный реальный документ, который я видела, называется «Примерное содержание образования по учебному предмету «Православная культура», это приложение к письму министерства органам управления образованием субъектов РФ от 22 октября 2002 года.

Большинство вопросов, освещаемых в программе, так или иначе находится в постоянной сфере внимания общества, и грамотному человеку хорошо бы в них хоть немножко разбираться (возьмите хоть «отличие поста от диеты и вегетарианства» или «отличие веры от суеверия»). Пока что представления о христианстве в обществе бытуют совершенно дремучие. Редко кто помнит, что за лестницу видел Иаков и о чем плакал пророк Иеремия, понимает, в чем смысл вопроса о законе и благодати. Да ладно уж тонкости о законе и благодати, — вот ради эксперимента попросите окружающих вас перечислить десять заповедей, и то ведь вспомнят три: не убий, не укради и не прелюбодействуй.

И напрасно господа пламенные безбожники полагают, что от этой дикости общество может спасти только усиленное преподавание естественнонаучных предметов в школе при полном игнорировании вопросов метафизических. Я бы сказала, что при такой позиции оккультизм, суеверия и секты расцветают особенно пышным цветом. Словом, дебаты на тему «пускать ли основы православной культуры в школу» мне кажутся совершенно излишними.

О хилиазме и совокупляющихся йогах

Если уж самые основы христианства у нас в стране наполовину забыты, то о православии и говорить не приходится: десятки лет антицерковной пропаганды совершенно вымарали из народной памяти все прекрасное, героическое, высокое, что связывалось с Православием, а взамен оставили картины тупых, злых и жадных попов, призывающих паству терпеть эксплуататоров и бить жидов. Настоящая история Православной церкви, ее место в российском обществе и культуре — для большинства тайна за семью печатями.

Разработанная министерством программа пытается восстановить справедливость — и делает это на совесть и по максимуму. Так что иной раз вопросы вызывает не степень светскости или церковности, а степень раскрытия темы, вот, например: «Деревянное церковное зодчество на Русском Севере. Ярославское храмовое зодчество. Стиль московского (нарышкинского) барокко в храмовом зодчестве. Стиль «русское узорочье» в храмовом зодчестве XVII в.».. Не многовато? Мой ребенок точно взвоет. Нашим детям-то сейчас дай бог не то что нарышкинское, а вообще барокко помнить. И это отчасти проявление типичной болезни российской школы: кормить информацией, впихивать ее, пока не полезет из ушей. Если курс разработан для детей из православных семей, которые так или иначе находятся «в теме», — нет проблем. Но если он для тех, кто вообще представления не имеет о православии, ради кого все, собственно, и затевалось, то имело бы смысл очертить более узкий круг вопросов, а не зашибать с порога «хилиазмом» и прочим узорочьем.

Допускаю, что формулировкинекоторых тем вполне могут вызвать негодование у атеистов — к примеру, что-то покажется слишком вероучительным, что-то слишком глубоким — например, «Виды смысла в текстах Священного Писания: прямой, переносный, духовный». А вот тема «Духовно-нравственные и психосоматические последствия половой распущенности» смущает и меня, в особенности в «психосоматической» части — не потому, что я считаю лишней пропаганду целомудрия, совсем наоборот. Просто как раз на днях читала изданную православным издательством брошюрку для подростков, где среди довольно здравых мыслей приводится пример, на мой взгляд, совершенно оккультный: йог в своем воображении совокупился с девушкой и получил защемление нерва гдето в позвоночнике, потому что этим страдал бывший любовник девушки, так что не совокупляйтесь, мол, с кем попало — ни физически, ни мысленно. Что-то мне не хочется, чтобы моим детям рассказывали о совокупляющихся йогах. Хороших учебников по-прежнему нет, существующий учебник по МХК, будь он посвящен православной культуре, вызвал бы в СМИ пальбу из пушек. Да и общее состояние сегодняшнего среднего образования особых надежд мне не внушает. Главная проблема — нет адекватно подготовленных учителей; редкая школа располагает преподавателями, одновременно сведущими в религии, филологии, истории, философии и истории искусств. Между тем в высшей школе давно уже существует факультативное преподавание связанных с религией предметов, причем привлекаются к нему и священнослужители.

У нас в университете факультатив по истории Библии вел историк-атеист, а курс по истории Православной церкви — батюшка, кандидат богословия, и никаких конфликтов это не вызывало, и студентов иной веры не оскорбляло, и никто не кричал, что это недопустимо в государственном вузе. Кто хотел — тот получил зачет. Кто не хотел — ходил на другие спецкурсы, в чем проблема-то?

Государственный интерес

Для того чтобы не отбить у детей всякий вкус к предмету, нужны не только глубокие знания, но и хорошие методические разработки — иначе уроки превратятся в сплошное вещание православного радио. Вещание вместо взаимодействия — в наших школах общая беда, и нет оснований думать, что этот предмет будет преподаваться иначе, — в лучшем случае можно ожидать торопливой скороговорки — уложиться бы только в план.

А курс требует вопросов-ответов, философских бесед, и все это — большая ответственность.

Вопросов очень много, и если поставить их перед собой все сразу, то воинствующие атеисты и убежденные западники могут вообще не беспокоиться: все увязнет в согласованиях и спорах, как вязнет уже полтора года. В нашей стране, если помните, даже картошку начали сажать не меньше как по императорскому приказу. И, в общем, мне кажется довольно естественным, что вопрос о преподавании этого предмета все-таки встал на государственном уровне. Разумеется, это государственный интерес — чтобы граждане умели не только презирать свою страну, не только испытывать за нее мучительную боль, стыд и неловкость, но и гордиться ею; чтобы не отпихивали с брезгливой гримасой ее многовековую историю, чтобы умели видеть в ней не только кровь и ошибки, но и смысл, и красоту, и величие.
Ирина Лукьянова, мать школьницы