«Кровавое воскресенье» Ближнего Востока

Казалось бы, какая может быть связь между гибелью задавленных в толкучке паломников в Саудовской Аравии и террористическим актом в Иракском Курдистане? Прямой связи, разумеется нет. То, что обе трагедии произошли в один и тот же день — не более чем совпадение. Но оба события имеют отношение к исламу и могут рассматриваться как проявление двух ипостасей этой религии — точнее, даже не религии как таковой, а состояния современного мусульманского сообщества.

Два миллиона человек прибыли в Мекку, на родину пророка Мухаммеда, чтобы совершить ежегодный хадж (паломничество), считающийся одним из пяти столпов ислама. В идеале каждый мусульманин должен по крайней мере один раз в жизни совершить паломничество к наиболее священным местам ислама; на самом деле это удается сделать небольшому меньшинству. Весь ритуал строго расписан и совершается по одному и тому же сценарию на протяжении веков. Надо семь раз обойти вокруг Каабы — здания, расположенного внутри огромной, самой священной для мусульман мечети Аль — Масджид аль — Харам. Это здание считается земным воплощением Каабы, находящейся на небесах. В одном из углов Каабы на высоте полутора метров находится «черный камень», главный предмет поклонения, символ могущества Аллаха, посланный им на землю людям. Первоначально это был белый яхонт из рая, он был дарован Аллахом первому человеку Адаму, а черным стал позже из — за грехов и порочности людей. Аллах привел в Мекку пророка Ибрахима (в иудейской и христианской религии — Авраам), первого мусульманина, который отстроил здание Каабы и установил обряд паломничества к ней. На третий день хаджа паломники стоят у горы Арафат, где встретились изгнанные из рая Адам и Ева, и молятся до захода солнца. Затем они направляются в долину Мина, где бросают камни в три столба, символизирующие шайтана (сатану). Паломник должен бросить по семь камней в каждый из столбов, и вот здесь как раз и происходит столпотворение, жуткая мусульманская «ходынка», уже не раз приводившая к гибели множества людей. В воскресенье 1 февраля было затоптано насмерть 244 человека.

Но хадж продолжался как ни в чем не бывало, и каждый год миллионы людей будут направляться в Мекку. А смерть во время хаджа считается счастьем: умерший человек сразу попадает в рай, не дожидаясь Страшного Суда. И уже это наводит на мысль об уникальности ислама: в какой другой религии можно видеть что-либо подобное? Какая другая из современных религий обладает сотнями миллионов столь искренних, глубоко преданных своей вере людей? Ислам может без сомнения считаться сегодня самой сильной религией в мире; ведь если вообще можно говорить о таком феномене, как «сила религии», и брать в качестве критерия процент верующих, убежденных в том, что религия лежит в основе всей их жизни, то ни одна другая конфессия не может потягаться с исламом.

Разумеется, среди приверженцев любой религии есть какой-то процент людей, столь беззаветно верующих, что доходят до нетерпимости и фанатизма. Но этот процент, несомненно, намного выше среди мусульман, чем среди людей любой иной религии. Ислам — это не просто религия, это основа целой цивилизации. Ислам определяет весь образ жизни человека, весь его духовный мир, все его мироощущение. Истинный мусульманин беззаветно предан религиозной традиции, нормам поведения, предписанным Кораном почти полтора тысячелетия тому назад, и должен руководствоваться законом шариата. В реальной жизни это далеко не всегда так, но все же ислам укоренен в сердцах его приверженцев намного более прочно и глубоко, чем это имеет место среди верующих, принадлежащих к иным конфессиям.

" Мусульманская общность" - это не просто символ или лозунг. Мусульмане в Индонезии или Нигерии, живущие за тысячи километров от Арабского Востока, воспринимают то, что называется «трагедией Палестины», так же, как и арабы. И ни одна другая религия не может создать что — либо подобное Организации Исламской конференции, символизирующей солидарность мусульман всего мира.

Все это не может не наполнять сердца мусульман гордостью. Ведь в Коране сказано, что мусульмане — это «лучшая из общин, которая выведена среди людей». Иначе говоря, это избранная часть человечества. И такая избранная общность, естественно, должна занимать не просто почетное, но господствующее место в мире. Но сегодняшняя реальность. увы, дает совсем иную картину, и в мире доминирует отнюдь не мусульманское сообщество. Отсюда — чувство горечи и ощущение несправедливости. И как же легко направить такого рода эмоции в русло ненависти к тем, кто лишил «лучшую из общин» ее законного места в мире ! Только один шаг до формирования идеологии экстремизма, воинствующего исламизма. И этот шаг уже сделан.

Вот здесь как раз и можно протянуть логическую цепочку к взрывам в Эрбиле. Убиты десятки людей из руководящего состава обеих партий, правящих в двух регионах Иракского Курдистана. Среди них — Сами Абдаррахман, руководитель правительства того региона, где власть осуществляет Демократическая Партия Курдистана. Автор этих строк встречался с ним во время поездки по Куристану в конце 2002 года. Я хорошо запомнил этого человека с богатой боевой биографией, бывшего командира отрядов курдских партизан, одного из тех, кто вел долгую героическую борьбу с карателями, посланными Саддамом Хусейном. И большинство жертв взрывов — это люди той же категории, мужественные курдские патриоты.

Кто их убил? Это вряд ли сторонники Саддама Хусейна, по горло занятые сейчас диверсионно — террористической борьбой против американцев и новой иракской полиции; у них нет для таких терактов ни возможностей, ни мотивации; курдская проблема для них сейчас не актуальна. Судя по всему, это исламисты, люди из транснациональной террористической сети. Они уже действовали в Иракском Курдистане и до прошлогодней войны; это организация Аль — Ансар, имеющая связи с Аль — Каидой. Помню, один политический деятель в Сулеймание, главном городе другого курдского региона, где правит Патриотический Союз Курдистана, сказал мне, что он не выходит на улицу без шестидесяти телохранителей. Сейчас «ансаровцы» активизировались, и взрыв в «кровавое воскресенье», скорее всего — дело их рук либо родственных организаций.

Взрывы в Эрбиле не имеют ни межконфессионального, ни этнического характера. Террористы — исламисты — это не шииты, противостоящие суннитам; люди из Аль — Ансар и Аль — Каиды сами являются суннитами, как и их жертвы, а по национальности, вероятно, это курды, им было бы легче пройти в помещения штаб — квартир обеих курдских партий. В том — то и дело, что национальность у транснациональных исламистских террористов не имеет значения, там полный интернационал (вспомним муджахидов Усамы бен Ладена, воевавших против советских войск в Афганистане; кого там только не было, как и сейчас среди боевиков Басаева в Чечне). Их объединяет ложная, глубоко порочная идея непримиримой борьбы против «неверных», якобы намеревающихся подорвать ислам, разрушить мусульманское сообщество. Исламисты поднимают религиозное знамя, стремясь привлечь в свой лагерь всех, кому дорог ислам, и вот здесь мы видим вторую ипостась той идейной атмосферы, которая господствует сейчас в мусульманском мире и берет свои истоки в искренней и глубокой приверженности сотен миллионов верующих своей религии. Об этой приверженности уже говорилось в связи с трагическими событиями в Саудовской Аравии. Налицо самая бессовестная спекуляция на чувствах верующих мусульман. Неважно, что среди жертв взрывов в Эрбиле на было и не могло быть ни американцев, ни евреев, официально объявленных сторонниками бен Ладена главными врагами ислама. Дело в другом: исламистам необходимо еще больше накалить атмосферу в Ираке, создать новые очаги напряженности и новые проблемы для оккупационных властей, не допустить нормализации обстановки, сорвать процесс постепенной перадачи власти в руки иракской администрации. До сих пор курдский север Ирака был спокойной территорией страны — значит, надо взорвать это спокойствие и там. Именно в этом смысл двойного теракта в Эрбиле.

Ислам — огромная сила. От того, куда она будет направлена, во многом будет зависеть судьба человечества в только — что начавшемся столетии.
Георгий Мирский — доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН