 |
| Учебный Комитет РПЦ | Антон Глозман | 09.02.2004 |
Последние рассуждения, как мне кажется, уже являются не совсем корректными. Религиозные явления[2], которые люди нерелигиозные начинают измерять аршином собственного разума и опыта, зачастую примитивизируются и искажаются. И первая задача любого честного человека должна состоять в том, чтобы, не пытаясь подгонять религиозную реальность под свою схему или теорию, точно и беспристрастно попытаться воспринять эту реальность таковой, как она есть. И в данной работе я постараюсь кратко сформулировать собственно христианское понимание благотворительности, её причин, смысла и особенностей.
Смерть как точка отсчёта.
Ключевой «точкой разрыва», в которой расходятся две рассматриваемые мировоззренческие системы, является человеческая смерть. Для мировоззрения материалистического смерть — это конец, граница, за которой либо ничего нет, либо это что-то такое неопределённое, о чём нет никакого смысла говорить. В любом случае рассуждения материалиста и сфера его интересов ограничиваются кратким отрезком «родился"-"умер». Поэтому нет ничего странного в том, что материалистами в качестве возможных причин альтруизма приводится польза, начиная от простого выживания индивидуума (одного или в составе социума), заканчивая более сложным понятием «счастье». В данном случае не столь важно, из каких конкретно составляющих состоит это счастье (здоровье, условия жизни, личная жизнь и т. п.), важно то, что это счастье находится внутри жизненного отрезка человека.
Нужно ли говорить, что для христианина эта жизнь, со всеми её благами и пользой, является лишь мгновением, предвосхищающим и определяющим жизнь будущего века. Ибо что такое отпущенный нам век по сравнению с вечностью[3], как не бесконечно малое мгновение? Смерть, образно говоря, является воротами в бессмертие.[4]
Вера в вечную жизнь, в то, что со смертью жизнь не только не кончается, но, по большому счёту, только начинается, начисто переворачивает в человеке всю его систему ценностей. Отныне человек оценивает всё с точки зрения полезности для вечной жизни, полезность же века сего уходит для него, по меньшей мере, на второй план. И как купец из Евангельской притчи, «который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошёл и продал всё, что имел, и купил её"[5], так и верующий человек вменяет все блага и всю пользу этого мира ни во что, по сравнению с истинными вечными благами.
Учитывая вышесказанное видно, что едва ли стремление к общественной пользе и даже к выживаемости[6] может быть достаточным основанием альтруизма для человека религиозного. Следовательно истинную причину благотворительности верующих[7] нужно искать в том, что для них является более важным, чем просто польза (личная или общественная). И такая важная (с точки зрения жизни будущего века) причина разумеется, есть. Благотворительность дана человеку Богом в качестве заповеди.
Благотворительность как заповедь.
В самом деле, если посмотреть в Евангелие, то одна из наиболее ярких Христовых притч, рассказывающих о жизни будущего века, это притча о богаче и Лазаре[8]. И богач в этой притче наказан именно за неблаготворение к бедному и страдающему Лазарю. Блаж. Феофилакт Болгарский в толковании на эту главу говорит о том, что материальное богатство, которое есть у нас, это «богатство неправедное"[9], т.к. оно не наше в полном смысле этого слова, но Божие и дано нам «для употребления на нужды братьев и сослужителей». Наш же удел — «богатство небесное и божественное». Ясно, что сознательное сопротивление такому Богом данному порядку вещей, пристрастие к материальному богатству и презрение нуждающихся, есть ни что иное, как нарушение Божией заповеди.
Говоря о Своём Втором Пришествии, Господь вновь показывает благотворение ближним в качестве критерия наследования Своего Царствия: «ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня;"[10]. Не исполнившие же этого называются Им «проклятыми"[11], и идут в муку вечную. Преподобный Исаак Сирин также говорит о благотворительности, как заповеди: «И если нерадеть ему [монаху] о милостыне, то немилосердие это есть противление Господней заповеди».[12]
Итак, неблаготворящий ближним делает зло главным образом себе, своей душе. Но что же с тем, кто благотворит? Он не только не делает себе зла отказом повиноваться Божией заповеди, но и делает себе добро, потому что, отдавая, приобретает нечто большее.
Благотворительность как будущее приобретение.
Вновь обратимся к Евангельскому стиху. Господь, в словах, обращенных к богатому юноше, говорит: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною"[13]. Видно, что вместо тленных земных благ человеку предлагается получить блага вечные, небесные.
Святитель Иоанн Златоуст прямо говорит: «Сам Бог повелел подавать милостыню не для того, чтобы только насыщать бедных, но чтобы и подающие получили благодеяние, и даже больше, чем первые."[14] Вторит ему и св. Климент Александрийский: «Богатством своим человек выкупает жизнь свою, говорит Писание (Притч.13, 8), т. е. если кто богат, то благотворительность спасет его."[15] Вообще, в писаниях святых отцов, рассуждающих о добрых делах (в частности благотворительности), очень часто встречается мысль о том, что все добрые дела — это как бы некий кредит, который человек собирает в этой жизни. Эти дела никуда не исчезают, но, наоборот, проявляются после смерти человека и являют ему свою истинную ценность, полезность в деле спасения его вечной души. Святитель Кирилл Иерусалимский даже использует образ «записанных» добрых дел: «Всемерно укрепляй душу твою, … подавая милостыни .. Имей только надежду, трудись только, подвизайся только усердно. Ничто не погибнет. Записана всякая твоя … милостыня … А преимущественно из всего того, что записано, получать венцы … и ты воссияешь подобно Ангелу».[16] Очень ярко образ стоимости наших добрых дел показан в житии воина Таксиота: «Мы встретили мытарства, подстерегающие восход души всякого человека, и каждое мытарство за свой грех истязало: одно за ложь, другое за зависть, иное за гордость… И я видел в ковчежце, держимом ангелами, все мои добрые дела; ангелы брали их и сопоставляли с моими злыми делами."[17]
Но благотворительность является приобретением не только для будущего века. Святитель Иоанн Златоуст уверенно заявляет: «Подающий щедрую милостыню и здесь живет с доброй совестью, и когда переселится отсюда, найдет великую милость у Судии и услышит блаженные слова: «Приидите, благословенные Отца Моего» (Мф. 25, 34)».[18] И действительно — Православная Церковь, устами своих святых, опытно свидетельствует о том, что награда за добрые дела уже сейчас, в самой этой жизни, возвращается Богом человеку, причём в несравнимо большем размере.
Благотворительность как свойство богоподобия.
Итак, как уже было сказано, для христианина основными ценностями являются ценности вечные, полезные с точки зрения человеческого спасения.[19] Спасение можно понимать в двух несколько различных друг от друга аспектах. Первый аспект (условно назовём его «юридическим») представляется в виде суда (ср. вышеприведённый отрывок из Евангелия). После смерти человек, с суммой своих добрых и злых дел, слов, мыслей, подвергается суду (сначала — т.н. «частный» суд), какие-то его грехи «компенсируются» добрыми делами, какие-то прощаются за чужие молитвы (см. житие блаж. Феодоры). Какие-то грехи, как в случае воина Таксиота, не имели никакой компенсации, но ходатайством ангела ему было дано время на покаяние, и в конечном итоге Господь простил ему и эти грехи. На Страшном Суде участь каждого человека определяется окончательно — в жизнь вечную или в геену огненную.
Всё же акцентирование внимания на этом юридическом аспекте характерно более для католического богословия. Православный святоотеческий подход не исключает суда, ценности добрых дел и т. п., но понимает их в контексте второго аспекта спасения, спасения, как преображения человека уже сейчас, в этой жизни. Христианин уже сейчас может и должен преображаться с Божией помощью, уподобляясь всё больше и больше Христу Богу. Преподобный Серафим Саровский в своей беседе с Мотовиловым очень хорошо показал, как нужно правильно совмещать юридический взгляд на добрые дела («стяжание», «купля») с православным пониманием цели христианской жизни — обoжения[20]. Слова преп. Серафима представляются настолько важными, что я нашёл необходимым процитировать значительную их часть:
«Молитва, пост, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши они сами по себе, однако не в делании только их состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами для достижения ее. Истинная же цель жизни христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего. Пост же и бдение, и молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело есть средства для стяжания Святого Духа Божьего. Заметьте, батюшка, что только лишь ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, но мзды в жизни будущего века не представляет да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. … Воспользуется человек, подобно Корнилию, приятностью Богу своего дела, не ради Христа сделанного, и уверует в Сына Его, то такого рода дело вменится ему, как бы ради Христа сделанное и только за веру в Него. …
Стяжание все равно, что приобретение, — отвечал мне он: — ведь вы разумеете, что значит стяжание денег. Так все равно и стяжание Духа Божия.
В притче о мудрых и юродивых девах, когда у юродивых недоставало елея, сказано: «Пойдите лучше к продающим и купите себе"[21]. Но когда, они купили, двери в брачный чертог уже были затворены и они не могли войти в него. Некоторые говорят, что недостаток елея у юродивых дев означает недостаток у них прижизненных добрых дел. Такое понимание не вполне правильное … Я, убогий, думаю, что у них именно благодати Всесвятого Духа Божьего не доставало. Творя добродетели, девы эти, по духовному своему неразумию, полагали, что в том и дело лишь христианское, чтобы одни добродетели делать. Сделали мы, де, добродетель и тем, де, и дело Божие сотворили, а до того, получена ли была ими благодать Духа Божиего, достигли ли они ее, им дела не было …
Вражеская воля и научает человека или не делать никаких добродетелей, или делать их из тщеславия, или для одного добра, а не ради Христа. … Воля Божия … в том только и состоит, чтобы делать добро единственно лишь для стяжания Духа Святого, как сокровища вечного, неоскудеваемого и ничем вполне и достойно оцениться не могущего …
Стяжайте благодать Духа Святого и всеми другими Христа ради добродетелями, торгуйте ими духовно, торгуйте теми из них, которые нам больше прибыток дают. Собирайте капитал благодатных избытков благодати Божией из процентов невещественных, и не по четыре или по шести на сто, но по сто на один рубль духовный, но даже еще того в бесчисленное число раз больше. Примерно дает вам более благодати Божией молитва и бдение, бдите и молитесь; много дает Духа Божьего пост, поститесь; более дает милостыня, милостыню творите и таким образом о всякой добродетели, делаемой Христа ради, рассуждайте. …"[22] [выделено мной — А.Г.]
Из этих слов преп. Серафима можно сделать несколько важных выводов. Во-первых — милосердие неверующих людей приятно Богу, и таким людям Господь даёт возможность поверить.[23] Вспоминается рассказ одного священника о.А. о том, как однажды на мосту он встретил человека, готовящегося совершить самоубийство. Отец А., узнав, что тот достаточно состоятелен, предложил ему ненадолго отложить самоубийство, и прежде раздать бедным хотя бы наличные деньги (всё равно ведь пропадут). Человек согласился и последовал совету. После же раздачи милостыни, самоубийства он уже совершить не смог, а впоследствии раскаялся и стал верующим человеком. Священник, комментируя этот рассказ, пишет, что его совет был сознательным — он надеялся, что благодать Божия, которую человек получит после дела милосердия (даже пусть сделанного и совсем с холодным сердцем), укрепит несчастного и остановит от страшного шага, что в итоге и произошло.
Человек же верующий, творя дела милосердия ради Бога, уподобляется тем Самому Творцу[24], и получает от Него Его благодать — нетварную энергию Божию, преображающую всего человека. О том, что милостыня уподобляет нас Творцу говорят многие святые отцы. Святитель Иоанн Златоуст, в частности, пишет: «Милостыня есть благо и Божий дар, и подаяние милостыни уподобляет нас, по возможности, Самому Богу».[25] Вообще, удивительное дело, как в делах милосердия, творимых ради Бога, гармонично сочетаются две наибольшие, как сказал Христос, заповеди:[26] «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» и «возлюби ближнего твоего, как самого себя». И не зря святые отцы называют милостыню «царицей добродетелей, весьма скоро возводящей на небо».[27] «Если по учению Павла и Самого Христа», говорит святитель Григорий Богослов, «первой и важнейшей заповедью должно почитать любовь, как сокращение Закона и пророков, то превосходнейшую часть её должна составлять, как я нахожу, любовь к бедным, жалость и сострадательность к тем, которые одного с нами рода. Ибо никакое служение так не угодно Богу, Которому предходят «милость и истина»,[28] и Которому должно приносить в дар милость, и праведный Мздовоздаятель, положивший на «мерилах и весах милость»,[29] ни за что так не награждает Своим человеколюбием, как за человеколюбие».[30]
Всякий христианин может и должен опытно познать, как видно из слов преп. Серафима, действие благодати Божией в себе.[31] И, познав, стремиться удержать и «возрастать в благодати"[32], чутко ощущая внутри себя связь с Творцом, средством для чего не в малой мере является благотворительность, как превосходнейшее выражение любви к Богу и людям. Человек, познавший это действие на собственном опыте, благотворит уже не столько из страха наказания за нарушение заповеди, и даже не столько из желания получить высшие и вечные блага. Из раба Божьего такой человек становится Божиим другом[33] и сыном[34]. Истинная любовь к Богу и ближним становится его сущностью, и он уже просто не может иначе, как не может человек не дышать.
Как не нужно благотворить.
Но, как это видно из уже приведённых слов преподобного Серафима, не всякая благотворительность приносит нам пользу, если смотреть на это с точки зрения нашей скорой и неизбежной смерти. Точнее, человек сам для себя выбирает, какую пользу он хочет приобрести. Если мы желаем получить воздаяние по принципу «непрямого возмещения» — мы получим его, но ничего больше. Если мы желаем, чтобы люди хорошо говорили о нас, считали нас хорошими, благодетельными, прославляли нас — мы получим это, но ничего больше. Об этом же говорит Христос: «Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою."[35] Мы получим пользу, очень много земной пользы … и пройдём мимо Бога, Источника жизни истинной, жизни вечной. Не выживем, проще говоря.
Святые отцы, собственным опытом познавшие эти непреложные духовные законы, все как один говорят о том же. «Делающий что-либо доброе для получения славы от людей… пользуется уже здесь достаточной наградой, а там не получит никакого воздаяния за это дело"[36], пишет Златоуст. «Только добродетель, совершаемая не напоказ, в собственном смысле и может быть названа так и действительно есть добродетель. Если же она увлекается в славолюбие, то перестает быть истинной добродетелью"[37], вторит ему преподобный Исидор Пелусиот. Об этом же говорит и преподобный Максим Исповедник: «Между человеческими действиями многие добры сами по себе, но бывают недобрыми по какой-либо причине. Например, — пост и бдение, молитва и псалмопение, милостыня и странноприимство сами по себе суть дела добрые; но когда делаются из тщеславия, тогда они уже не добры."[38] И в следующем высказывании поясняет: «Во всех наших делах Бог смотрит на намерение, для Него ли мы делаем их, или ради иной причины ..».
Отсюда понятно, что и количество оказываемой милостыни не важно само по себе. О двух лептах[39] вдовы Господь сказал, что это приношение больше всех других. Именно таким образом, с чистым сердцем принося милостыню, и можно стяжать от Бога истинную милостыню — благодать Божию. И хочется искренне пожелать всем нам познать это глубоким внутренним опытом, и уже не отвлечённо-рационально, но эмперически ответить на вопрос: «Правы ли были фарисеи ?».
--------------------------------------------------------------------------------
[1] М.Вартбург. Правы были фарисеи. Знание-сила 8/2000.
[2] А подлинный альтруизм, думается, есть явление религиозное.
[3] [3] «Как только воскресение тела совершится, мы будем свободны от условий времени и будем наслаждаться вечной жизнью, невыразимой любовью, неизменностью и нетлением.» блаж. Августин. О Символе Веры. X, 24.
[4] ср. «И смертному сему облечься в бессмертие» (1 Кор 15:53)
[5] Мф 13:44−45
[6] Под которой, на самом деле, подразумевается не выживаемость в истинном смысле этого слова, а просто отсрочка смерти на довольно краткий в общечеловеческом масштабе срок.
[7] Массовое неверие — явление сравнительно молодое, в отличие, разумеется, от благотворительности. Поэтому, думается, рассматривая феномен благотворительности в его исторической ретроспективе, более важно рассмотреть именно благотворительность людей верующих, чему сия статья и посвящена.
[8] Лк. 16:19−31
[9] Лк. 16:11−12
[10] Мф 25:35. Далее: «И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.» (Мф 25:40)
[11] Мф 25:41
[12] Преподобный Исаак Сирин. Азбука духовная.
[13] Мф 19:21
[14] Творения иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского. 2-е изд., СПб., 1897. Т.3. Стр. 270.
[15] Св. Климент Александрийский. Педагог.
[16] Святитель Кирилл, Архиепископ Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные. 1822 г. [Репр. изд.: М.: Синодальная библиотека Московского Патриархата, 1991. Огласительное поучение 5. 23.
[17] Четьи-Минеи (28 марта/ 11 апреля). Цит. по «Ад и рай по учению святых отцов». Отчий дом, 1996, Подготовлено по изданию Е.И. Коноваловой, М., 1900
[18] Творения иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского. 2-е изд., СПб., 1898. Т. 4. Стр. 33.
[19] Про человека говорят, что он «выжил» в том случае, если тот, избегнув смерти, остался жить. Но, как уже было сказано выше, немного странно краткую отсрочку смерти называть «выживанием». Верующий человек, стремящийся к спасению, стремится «выжить» в абсолютном, вечном, истинном смысле этого слова.
[20] Термин theosis (греч.) — «обoжение» (от Theos — Бог) встречается ещё у св. Иринея Лионского (IIв.), но последовательно его начинает использовать св. Григорий Богослов (IVв.). Подробнее про этот термин можно прочитать, например, в книге еп. Иллариона (Алфеева) «Жизнь и учение св. Григория Богослова», Гл. 3 «Мистическое богословие», п. 3 «Обожение».
[21] Мф.25:9
[22] Беседа преп. Серафима О цели христианской жизни. цит. по Миссионерский листок # 88, Издательство храма Покрова Пресвятой Богородицы, редактор епископ Александр (Милеант). Интернет-источник.
[23] Вера же — это дар Божий: «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня;» (Ин 6:44)
[24] «Милостив Господь и праведен, и Бог наш милует» (Пс.114:4)
[25] Творения иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского. 2-е изд., СПб., 1904. Т.10. Стр. 619.
[26] Мф.22:37−39
[27] Святитель Иоанн Златоуст. Беседа о пророке Илии.
[28] Пс.88:15
[29] Ис.28:17
[30] Святитель Григорий Богослов. Беседа 3-я, о покаянии.
[31] О преображающем действии благодати Божией в человеке можно писать отдельную статью. Приведу лишь два высказывания апостола Павла: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание.» (Гал.5:23), а также: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.» (1Кор.13:4−7)
[32] ср. «но возрастайте в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. Ему слава и ныне и в день вечный. Аминь.» (2Пет 3:18)
[33] ср. «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего.» (Ин.15:14−15)
[34] ср. «Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!»» (Рим 8:14−15)
[35] Мф 6:2
[36] Творения иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского. 2-е изд., СПб., 1898. Т. 4, стр. 38.
[37] цит. по Барсов М. В. Сборник статей по истолкователыюму и назидательному чтению Четвероевангелия. 2-е изд. СПб., 1893. Т. 1, стр. 633.
[38] Добротолюбие, Т3. Преподобный Максим Исповедник. Главы о любви. Сотница вторая. № 35.
[39] Мк.12:42−23
