 |
| Огонёк, журнал | Александр Солдатов | 28.01.2004 |
С одной стороны, Кирилл — самая скандальная фигура в РПЦ конца XX — начала XXI вв. С другой — его авторитет признают или по крайней мере с его силой и властью считаются в Церкви все: и либералы, и консерваторы, и модернисты, и ортодоксы. Его «немощам» находят «высокие» оправдания: например, его страсть к бизнесу, которая еще недавно повергала в шок церковную общественность, теперь объявляют единственным способом сохранения независимости Церкви в условиях построения жесткой «вертикали власти», стремящейся охватить и подчинить себе все общественные институты современной России. Впрочем, гибкость проявляет не только паства Кирилла — сам митрополит постоянно «перестраивается на марше»: он то рьяный экуменист, то отъявленный борец с глобализацией; то либерал-западник, то квасной патриот-почвенник; то сторонник Волошина и олигархов, то духовник «силовиков». Почти по слову апостола Павла он пытается «быть для всех всем», но только не для того, чтобы «спасти хотя бы некоторых», а для того, чтобы быть непотопляемым при любых изменениях «параметров среды». Кто-то скажет, что это нормально: Церковь должна выживать в любых условиях, ибо, по слову Христа, она пребудет «до скончания века». Кто-то увидит в гибкости Кирилла апофеоз сергианства — политики безграничного церковного приспособленчества и конформизма, гарантирующей сохранение легальной церковной администрации даже при царстве Антихриста.
Кто же этот человек — резкий, порывистый, страстный, но облаченный в рясу и монашеский клобук? Чем полезен и чем опасен митрополит Кирилл Церкви и светскому обществу? Действительно ли он единственный кандидат на патриарший престол?
Володя Гундяев — так его звали в недолгой мирской жизни — родился при позднем сталинизме и вырос в период «оттепели» в семье священника. Правда, родитель его — о. Михаил — был небогатым и часто попадал в опалу у своего церковного начальства. Несмотря на это, он был убежденным сергианином: считал, что Церковь надо спасать любой ценой и у иерархов нет другого пути, кроме безропотного подчинения «безбожной власти». Эта линия отца вызывала отторжение у юного Володи — холерический темперамент, помноженный на постоянные стычки с «воинствующим атеизмом» в школе, привел к тому, что в 9-й класс средней школы Володю не взяли, и он устроился работать в геологическую экспедицию.
В то время на церковном небосклоне Ленинграда взошла яркая звезда, которая озарила весь дальнейший жизненный путь верующего юноши, — митрополит Никодим (Ротов), сделавший за несколько лет искрометную церковную карьеру и к середине четвертого десятка своей жизни занимавший ключевые церковные посты. Впоследствии — пусть и не так быстро — путь своего учителя повторит и сам Кирилл. В одном из своих интервью он поделится воспоминаниями о том, как поначалу в штыки встретил назначение в Питер Никодима, усмотрев в удачливом церковном карьеристе явного ставленника властей. Кто бы знал, что от радикального неприятия Никодима до восторженного преклонения перед ним юношу отделял всего один шаг. Володя сделал его, переступив в 1965 году порог кабинета Никодима, чтобы получить его благословение на поступление в семинарию. Никодим был очень чуток к талантам и сразу приблизил к себе Володю, который благодаря этому менее чем за пять лет окончил восьмилетний курс семинарии и академии.
В 21 год он принимает из рук Никодима монашество с именем Кирилл и становится иеромонахом. Тогда же начинается его «внешняя церковная деятельность» — в свите Никодима он выезжает в Прагу. В 23 года Кирилл оканчивает академию, становится кандидатом богословия и начинает преподавать догматику студентам, которые были старше его. В 24 года он уже архимандрит и представитель РПЦ при Всемирном Совете церквей в Женеве (эту должность перед ним занимал почтенный протопресвитер Виталий Боровой). В 27 Кирилла возвращают в Питер и делают ректором Ленинградской духовной академии — самым молодым за всю 200-летнюю историю этого учебного заведения. Приобщение к советской элите «красивая жизнь», постоянные поездки за рубеж скорректировали тот одновременно романтический и аскетический идеал, к которому, вероятно, стремился юный Володя, принимая монашество. Ни в одну из его официальных биографий никогда не попадет история знакомства с Лидией Михайловной Леоновой — юной и симпатичной дочерью повара Ленинградского обкома КПСС. Вот уже 30 лет их связывают самые теплые отношения, которые, между прочим дали повод некоторым западным журналистам, плохо разбирающимся в православных канонах, назвать владыку Кирилла «примерным семьянином». Говорят, что сейчас по домашнему адресу Лидии Михайловны в Смоленске зарегистрирован ряд коммерческих предприятий, так или иначе связанных с бизнесом самого митрополита.
…В 29 лет Кирилл становится епископом Выборгским, хотя по православным канонам даже сан священника можно получить только в 30. На следующий год его возводят в сан архиепископа, параллельно он занимает множество всевозможных постов в международных религиозных организациях. Каким доверием партии и правительства должен был пользоваться юноша в середине брежневских 70-х годов, чтобы достичь таких высот и почти непрерывно ездить за границу да еще и в «страны капитала»! К тому периоду относятся первые донесения в КГБ, подписанные псевдонимом «Михайлов», который, как выяснила парламентская комиссия Якунина — Пономарева, взял себе епископ Кирилл, увековечив таким образом имя своего родителя о. Михаила.
Но здесь раздался гром среди ясного неба. При загадочных обстоятельствах на руках Папы Иоанна Павла I (правившего всего месяц и тоже загадочно скончавшегося) умирает сравнительно молодой еще митрополит Никодим. Карьерный взлет архиепископа Кирилла слегка притормаживается, а в 1984 году его переводят на провинциальную Смоленскую кафедру. Формально он занимает ее до сих пор, хотя, конечно, гораздо больше времени проводи в Москве и во всяких зарубежных поездках.
Административная революция, которую в минувшем году учинил митрополит Кирилл, напрямую связана с болезнью патриарха Алексия II, эта болезнь была ее непременным условием. Осенью 2002 года предстоятель РПЦ, пораженный загадочной хворью, был вынужден надолго отойти от дел. В течение девяти месяцев рухнула созданная им еще в начале 1990-х годов зыбкая «система сдержек и противовесов» в высшем церковном управлении. Загадочность патриаршей болезни только усилится, если вспомнить, что постепенное замещение важных кафедр РПЦ людьми митрополита Кирилла началось как раз накануне этой болезни.
А ведь еще год назад, в январе 2003-го, когда патриарх уже три месяца как не появлялся на людях, в его преемники прочили помимо Кирилла митрополитов Сергия (Фомина) и Мефодия (Немцова). Причем считалось, что шансы у них примерно равные. Сергий занимал ключевую должность управляющего делами патриархии, а Мефодий возглавлял самую богатую — Воронежскую — епархию, руководил рядом церковных проектов в Москве и был вхож в Адинистрацию президента. Пока неизвестно доподлинно, какие политические и административные рычаги использовал митрополит Кирилл в период с января по май, но уже на первом заседании Синода, которое возглавил выздоравливающий патриарх, 7 мая, было принято совершенно сенсационное решение: освободить митрополита Мефодия от управления Воронежской епархией и от всех должностей в Москве и направить в далекий Казахстан, а митрополита Сергия назначить на место Мефодия, в Воронеж, предварительно отделив от Воронежской епархии ее основной финансовый придаток — Липецкую область. Так, в одночасье Мефодий утратил реальные шансы стать патриархом, а Сергий был удален из Москвы и лишен финансовой базы, что тоже существенно ослабило его позиции. Однако финальный ход этого кадрового гамбита был еще впереди: на заседании Синода 26 декабря Сергия освободили от должности управляющего делами патриархии, которую занял многолетний первый заместитель Кирилла.
Только коммерческая активность митрополита Кирилла сформировала его скандальную репутацию в СМИ. Соответствующие таланты у иерарха обнаружились еще в начале 90-х годов, на заре рыночных реформ в России. Однако на серьезный уровень его бизнес вышел только к 1994 году. Через свой Отдел митрополит стал учредителем коммерческого банка «Пересвет», благотворительного фонда «Ника», АО «Международное экономическое сотрудничество» (МЭС), АО «Свободное народное телевидение» (СНТ) и ряда других структур. «Ника», которую первоначально создал Сергий, после перехода под контроль Кирилла начала активно торговать сигаретами, ввозимыми в Россию ОВЦС
МП под видом гуманитарной помощи и потому освобождавшимися от таможенных пошлин. Табачный бизнес митрополита Кирилла достиг совершенно безобразных размеров, так что избежать скандала было невозможно. Лишь за 8 месяцев 1996 года ОВЦС МП ввез в Россию примерно 8 млрд беспошлинных сигарет (эти данные были обнародованы Комиссией правительства РФ по вопросам международной гуманитарной и технической помощи), что составило 10% рынка табачной продукции и принесло прибыль в несколько сот миллионов долларов. «Сдали» Кирилла, по всей вероятности, переполошившиеся конкуренты, которым внезапно въехавший на рынок на белом коне беспошлинной торговли митрополит спутал все карты.
Когда «табачный скандал» разразился на полную мощность, Кирилл попытался переложить ответственность на правительство. В одном из интервью он заявил: «Люди, которые этим занимались (то есть сам Кирилл и его подопечные — архиепископ Климент и протоиерей Владимир Верига. — А.С.), не знали, что же делать: сжечь эти сигареты или отправить их обратно? Мы обратились к правительству, и оно вынесло решение: признать это гуманитарным грузом и предоставить возможность его реализовать». В правительстве, конечно, на Кирилла обиделись, потому что именно он убеждал власти в «гуманитарном» характере смертоносного товара, а никак не наоборот, чему есть немало документальных подтверждений. Но митрополит уже понял, что с табачным бизнесом ему придется покончить, поэтому и не особенно заботился о своей репутации в табачных кругах.
Новым и более перспективным бизнесом стала нефть — на сей раз, естественно, не импорт, а экспорт. Близкий к митрополиту Кириллу епископ Виктор (Пьянков), ныне перебравшийся в США, входил в Совет директоров АО МЭС, которое в середине 90-х вывозило из России по несколько миллионов тонн нефти в год. Ежегодный оборот компании составлял около $ 2 млрд. Порой МЭС было вынуждено действовать под прикрытием самого патриарха, подпись которого под ходатайствами в правительство об освобождении от пошлин очередных сотен тысяч тонн экспортной нефти, видимо, дорогого стоила, учитывая объемы финансовых потоков в этом бизнесе.
Любой бизнес Кирилла начинался с обращения к властям — порой за подписью патриарха, — в котором говорилось о «порушенных» храмах и о каких-то абстрактных «программах возрождения», для финансирования которых нужны льготы в налогообложении, во взимании таможенных пошлин и т. п. К разряду курьезов относится попытка митрополита внедриться на рынок морских биоресурсов — соответствующие правительственные структуры выделили в 2000 году учрежденной Кириллом фирме (АО «Регион») огромные квоты на отлов камчатского краба и креветок (общий объем — более 4 тысяч тонн). Прибыль от этого предприятия оценивается в 17 млн долларов. Крабовое мясо уходило преимущественно в США, поскольку половина акций фирмы принадлежала американским партнерам. Сейчас в своих интервью митрополит Кирилл с иронической усмешкой говорит о том, как его недоброжелатели настолько обезумели, что даже попытались обвинить его в попытке уничтожить несколько ценных видов краба. О широте «коммерческих интересов» иерарха свидетельствует и его участие в автомобильном СП в Калининграде, в заводе по производству сыров в Рязанской области, в создании супермаркета на окраине Москвы… В сплоченную бизнес-команду Кирилла помимо уже упоминавшихся архиепископа Климента и протоиерея Владимира входят и другие люди: например, бывший генерал КГБ, который лично возглавляет ряд аффилированных коммерческих структур.
Кирилл даже пытался создать собственные влиятельные СМИ, но «Свободное народное телевидение», которое претендовало на 11-дециметровый канал в Москве, задолжав кучу денег, кануло в Лету, так и не появившись в эфире. Худо-бедно работает «Православное информационное телеагентство», которое выпускает по субботам программу «Слово пастыря» и распространяет ее на видеокассетах.
Между тем во внешней политике нашей церкви, за которую Кирилл и отвечает, далеко не все хорошо. Провалилась церковная политика в Эстонии, где половина приходов отошла к Константинопольскому патриархату, на Украине, где Московскую патриархию зажимают греко-католики и православные самостийники, в Абхазии, оказавшейся между грузинской и русской церквами в «бесхозном» положении, в дальнем зарубежье. Самый яркий церковный внешнеполитический проект минувшего года — объединение РПЦ с Русской зарубежной церковью — был разработан, а отчасти и реализован отнюдь не митрополитом Кириллом, а архимандритом Тихоном (Шевкуновым), которого называют неофициальным духовником президента Путина.
При митрополите Кирилле произошло кардинальное переосмысление роли OBЦС в церковной жизни. Раньше считалось, что этот Отдел должен заниматься только связями с заграницей. По версии же митрополита, «внешние связи» — это вообще всеконтакты РПЦ с внешним миром: политические, экономические, культурные. Когда некоторые силы выступили с инициативой создания Министерства по делам религий Кирилл начал непримиримую борьбу с этой идеей. Следуя традиции, восходящей к митрополиту Никодиму (Ротову) и опирающейся на католический опыт, Кирилл считает, что власть светская и власть церковная должны иметь примерно одинаковый вес в обществе и уважать интерес друг друга. Идеологическим обоснованием этой теории «новой симфонии властей» является разработанная Кириллом доктрина «православных по рождению», к числу которых якобы принадлежит 85 — 90% населения страны. Суть теории в том, что человек может не ходить в церковь, не верить Бога, быть некрещеным, но поскольку он русский или даже поскольку он родился в «православной культурной среде», он — «православный по рождению», то есть независимо от своих убеждений, а только по каким-то генетически-демографическим причинам «приписан» к РПЦ. Из этой, по существу материалистической, доктрины вытекает один далеко идущий вывод. Приведу его в редакции самого Кирилла: «Mы должны вообще забыть этот расхожий термин: „многоконфессиональная страна“. Россия — это православная страна с национальными и религиозными меньшинствами». Конституция отдыхает!
Учение митрополита Кирилла — это изложенная на материалистическом языке современности теория о «священстве выше царства», которую проповедовал патриарх Никон царю Алексею Михайловичу. И если Кириллу суждено стать патриархом, то нынешнему исполняющему обязанности царя тоже придется услышать много интересного: и о том, что Конституция — фикция; и о том, что российское государство создано РПЦ, глава которой должен быть его соуправителем: и о том, что Церковь полностью экономически независима от государства, а потому может особо и не считаться с «царской волей». Таков политический идеал митрополита Кирилла. Кажется, что этот идеал направлен на укрепление государства Российского, но на поверку оказывается, что его цель — новый передел власти (и стоящих за ней ресурсов).
Нужно ли все это современной России?
«Огонек», N 4, 2004. Стр. 20−23 (предоставлено РОО «Правозащитная информация»)
