 |
| Религия и СМИ | Филипп Щипков | 23.01.2004 |
Аркадий Викторович, какими принципами должен руководствоваться журналист, когда он пишет или говорит с экрана телевизора на религиозную тему?
Не навреди — самый главный принцип в работе журналиста. Он должен максимально уважительно подходить к темам связанным с религией. Непозволительны никакие недостойные выпады, даже если это критический материал.
Возможна ли проповедь на государственном телеканале, и в какой форме?
Возможна. Почему бы нет?
Но Россия — светское государство.
Россия действительно светское государство и останется таким. Но в проповеди религии нет ничего плохого, даже когда она произносится с экрана телевизора. Она призывает только к любви и милосердию. Что в этом плохого? Что лучше — отдать эфирное время эстрадной группе с полуобнажёнными телесами, на которую будет смотреть молодёжь, или дать слово людям, которые скажут какие-то умные слова.
Проповедь смотрит очень узкая прослойка людей. Обыкновенный телезритель часто воспринимает её как морализаторство, она производит отталкивающее впечатление.
Что вы говорите! Проповедь произносит человек верующий, священник, который этому специально обучался, который знает основы богословия. Как она может отталкивать? Формы могут быть разные — в помещении, храме, в студии, на улице, где угодно — не важно какая форма, самое важное — существо. Существо же проповеди — добрые и мудрые слова к людям.
Влияют ли ваши собственные религиозные взгляды на те репортажи и фильмы, которые вы делаете?
Если я делаю светскую программу, посвящённую религиозной проблеме, я делаю её по правилам телевизионного жанра, который по своему характеру является светским. При этом я соизмеряю свою работу с той моралью, с тем отношением к миру, которое во мне заложено. Сам я православный человек и, конечно, исхожу из моральных основ моей религии. Вера позволяет человеку контролировать самого себя, вести свою линию. И вера как основа мировоззрения, безусловно, формирует моё авторское отношение к той или иной проблеме и не только религиозной. Но, если я делаю программу о Церкви, как, например, в прошлом году делал программу о Киево-Печерской Лавре, мне было это интересно, я делал это с уважением, с любовью. Это моя история, история моей страны, это духовные основы, традиции нашего народа.
Возможно ли создать федеральный межконфессиональный или православный канал?
Возможно, если это будет частный канал. Если люди, владеющие большими деньгами, захотят пожертвовать на благое дело, то тогда возможно. У нас страна поликонфессиональная, но при этом 80% населения считают себя православными. Конечно, есть соблазн создать государственный православный телеканал, но это будет не совсем правильно. Он принципиально должен существовать на пожертвования, как люди жертвуют на церковь, так они могут пожертвовать и на телеканал, который стал бы рассказывать о религиозной жизни.
Должны ли все религии иметь равный доступ на телевидение?
Да. Но все основные. У нас в конституции записана свобода слова, религии, собрания и т. д. Но Россия специфическая страна. В Америке, например, традиционная религия англосаксонского происхождения — это протестанты. Во Франции — католики и мусульмане (граждане арабского происхождения). В Германии — протестанты и католики, в Швеции — протестанты, в Венгрии — католики, в Италии — католики. В Италии, кстати, есть религиозно-католические телеканалы.
Россия — страна, которая пережила страшную трагедию 1917 года, люди в черных кожаных куртках и кепках кинули в массы лозунг «Грабь награбленное!» и уничтожили страну полностью, вырезав лучшую её часть, воспитав хама в политике. У нас совершенно особая страна, мы пережили страшный период, когда целый народ заставили отречься от веры отцов. Были уничтожены наши религиозные традиции. Коммунизм за 80 лет уничтожал сам дух народа. Я считаю, что неправильно после всего этого давать мелким сектам слово на телевидении.
Телевидение — слишком светская вещь, чтобы смешивать её с религией. Сначала надо рассказать людям, что такое традиционные религии. Я не понимаю, например, почему такую страшную дискуссию вызвало введение в школах Основ православной культуры. Что в этом плохого?
Противники введения мотивируют свою позицию тем, что Россия — светское государство…
Что такое светское государство? Объясните мне.
В отношении ОПК — государство, в котором религия отделена от школы.
Да, хорошо, но это ведь только основы православной культуры, т. е. та культурная основа, на которой воспитывались наши прадеды. Разве об этом рассказывать плохо? Где же здесь свобода слова и вообще свобода? Здесь уже начинается цензура светского государства.
Не является то, что наш президент открыто заявляет себя православным верующим, скрытой формой пропаганды православия?
Нет, не является. Почему американский президент может приходить в многоконфессиональной стране в церковь, почему Жак Ширак может, почему английская королева может, итальянский премьер может, а наш не может? Меня удивляет, почему наш президент не может под телекамерами приходить в церковь на Рождество, а все остальные могут?
Что СМИ упускают из вида, рассказывая о религии?
Поскольку православная тематика мне ближе, я бы больше рассказывал об истории церквей, монахов. Люди не знают, что такое русские старцы. Я бы рассказывал о традиционных центрах православной культуры в России. Широким массам ничего не известно, что такое Александро-Невская Лавра в Питере, почти не понимают, что такое Троице-Сергиева Лавра, где она находится, чем она интересна. Что такое Валаам, Соловки. Человек — подобие Божье. Его надо убеждать в том, что он не подобен зверю. Нужно человеку рассказывать о его душе, о том, что можно вести не только аморальный образ жизни. Рассказ о жизни святых, о жизни церкви, об её истории должен воспитывать не звериное, а человеческое и божественное в людях. Такой работы очень мало, её не хватает.
Молодёжь не знает, что при советской власти нельзя было даже зайти в храм, за это могли выгнать из института, могли посадить, нельзя было носить крестик, креститься было опасно. Молодёжь стоит на распутье, с одной стороны ей показывают голые тела, а с другой стороны есть другая Россия, другое понимание жизни. Я сейчас делаю программу по наркомании. Сегодня у нас в стране от 4-х до 8-и млн. наркоманов. Наркомания — болезнь не физическая, она от беса. Человека, который встал на путь наркомании спасти может только вера. Русский народ сейчас в забытьи, он потерял ориентиры и фактически самоуничтожается.
Нужен ли церкви пиар?
Церкви пиар никогда не был нужен. Церковь не от людей, а от Бога.
Церковь — всё-таки социальный институт.
Да, безусловно, но Церкви не пиар нужен, Церкви нужно развивать миссионерство. Она должна быть в этом мире миссионером, воином, вести свою духовную брань, беречь и умножать свою паству, нести слово Божье людям. Слово пиар — я вообще не приемлю. Пиар — самореклама, это бессмысленно.
Оказывает ли религия влияние на политические процессы, которые происходят в обществе, на выборы?
Сказать, что не оказывает, — значит слукавить. Конечно, в какой-то степени оказывает, это естественно. Но, например, когда на последних выборах люди берут название партии «За Русь Святую», они совершают большую ошибку. Нельзя мирское путать с Божьем.
В Думе сейчас нет ни одного священника. Это очень хорошо, потому что Церковь не должна смешиваться с государством, если она отделена от государства. Богу — Богово, кесарю — кесарево. Если это правило у нас в стране будет действовать, то всё со свободой совести в России будет в порядке. Однако при этом не нужно забывать, что русская государственность начиналась с духовной основы, крещения Руси. Сейчас государственность может приобрести эту духовную основу в лице Церкви — основу не политическую, а именно духовную. Народ должен быть нравственен сам по себе, тогда он сможет построить государство, где каждому будет хорошо. Тогда не будет грабежей и насилия, по крайней мере, в меньших масштабах, тогда будут бояться Бога. Раньше боялись КПСС, а сейчас народ вообще не знает никаких ограничений. Я говорю не о физическом состоянии политики, а о духовном состоянии народа и государства. Если нет народа, то нет и государства.
Возможно ли преодолеть конфликт между РПЦ и Ватиканом?
Возможно. Если Ватикан остановит экспансию на каноническую территорию Русской Православной Церкви.
Можно допустить на территории России свободную конкуренцию между религиями?
Нельзя. Давайте представим, что вы поехали в Италию и задали этот вопрос итальянскому журналисту. Интересно, что он вам в монокатолической Италии ответит.
Как вы относитесь к тем случаям, когда у представителей католического духовенства в России появляются проблемы с визами, их высылают или не пускают в страну?
Высылают тех, кто хочет на территории нашей страны устроить административное религиозное деление, исходя из католических традиций. На каком основании Ватикан провозглашает Россию своей провинцией? Мы же не объявляем своей религиозной провинцией Италию. Мы не покушаемся на Венгрию, где католиков много, или Чехию, Германию, Австрию.
Это же не государственное деление, у РПЦ тоже есть административные единицы на территории других стран, например епархия на Британских островах, да ещё и такая, которая там занималась ни чем иным как «прозелитизмом»?
В этом как раз и заключается специфика России, её истории в XX веке. С 1917 года уничтожалась государственность, традиции, истреблялся народ. В период между революцией и Отечественной войной советской властью было расстреляно 300 тыс. священников. Вдумайтесь в эту цифру! Издевались над людьми верующими, над верой. Православие было главным врагом советской власти, оно истреблялось беспощадно.
Как вы думаете, какую веру нужно поддерживать в России — ту, которая выстояла в преследованиях, или ту, которая существовала в вольготных условиях на Западе? Какая вера будет полезнее для России?
Если мы сейчас разрешим свободную религиозную конкуренцию, у кого будет больше шансов — у нашей нищей Церкви или у Ватикана? Конечно у католиков, потому что у них просто больше денег, а, следовательно, возможностей. Это уже не конкуренция, это удушение. Условия для конкуренции должны быть равные и для католиков, и для православных. Если говорить о моей личной позиции, то Россия — это моя родина, и я не хочу, чтобы здесь устраивали конкуренцию, не хочу, чтобы здесь было очень много католиков.
А как же свобода совести…
Я же не против свободы совести, ради Бога, только давайте сначала дадим людям возможность восстановить своё религиозное чувство, чтобы они начали сами разбираться в самых простых вещах, в том, что происходит вокруг них. А лет через двадцать-тридцать посмотрим, какая будет ситуация.
Политизирована ли сегодня Церковь?
Я не считаю, что она политизирована.
Патриарх — это политическая фигура?
Это, безусловно, политическая фигура, но, повторяю, что Церковь в целом не политизирована.
Есть ли в терроризме, с вашей точки зрения, религиозная составляющая?
Делая последнюю работу «Чёрная зона», я ездил в Париж, мы вели расследование и встречались с женщиной, которая готовилась стать шахидкой, и молодым человеком, который воевал на стороне боевиков в стане ваххабитов. Это конкретные люди. Мне кажется, что здесь всё поставлено с ног на голову. Религия в их понимании играет роль такого тарана и оправдания всяческой жестокости по отношению к другим. Но при этом я очень много времени провёл на арабском востоке в мусульманских странах, общался с религиозными лидерами этих стран, просто с мусульманами. Там совершенно другое отношение к религии, там настоящие верующие добрые, даже робкие. Я имею ввиду, конечно, мирные условия, не Ирак, где сейчас идёт война.
Терроризм и религии — несовместимы, как добро и зло. Религия не может звать к смерти, она всегда зовёт к горнему миру, к торжеству духа, а значит к жизни, она завёт к торжеству любви. Это самое главное. К исламу, одной из самых великих религий, терроризм имеет мало отношения. Ассоциация ислама с терроризмом — это следствие целенаправленного пиара, который используется группой людей в своих целях.
