Как возлагают на себя крест

Не так еще далеки времена, когда креститься было сродни гражданскому подвигу. Потом креститься стало модно. Но, качнувшись из одной крайности в другую, маятник вернулся в нулевую точку, и крещение, слава Богу, снова стало тем, чем ему и полагается быть, — сугубо личным делом каждого человека. Правда, привыкнуть к этому нам еще предстоит.

Креститься лучше поздно, чем никогда

Жена решила креститься. Не потому, что лучше поздно, чем никогда, а по принципиальным соображениям. Муж и жена должны быть одной веры — этот постулат, вынесенный из предыдущего, мусульманского периода ее жизни, не подлежал обсуждению.

Первую попытку крещения мы предприняли во время медового месяца в Крыму. Церковь в Балаклаве смотрелась очень романтично на фоне развалин генуэзских башен. Не знаю зачем, но я поинтересовался у молодого настоятеля, к какой епархии принадлежит его храм — к Московской или к Киевской.

— Не волнуйтесь, к Московской, — ответил батюшка, улыбкой давая понять, что мой московский выговор услышал.

Но то, что батюшка поведал дальше, было неожиданным. Креститься, сказал он, можно легко, но в его церкви нет такой купели, куда мог бы влезть взрослый человек. Взрослых он крестит в лесном озере.

В красотах крымских горных озер я не сомневался. Тревогу вызывал языческий душок мероприятия. Перед мысленным взором вставали картины итальянских мастеров эпохи Возрождения с обнаженными нимфами, купающимися под водопадами, и козлоногими сатирами, подглядывающими за ними из кустов лавра и мирта.

Выручил нас мой приятель.

— Все будет хорошо, — сказал он. — Покрестимся у батюшки, который Филю с Аллой венчал.

— У нас таких денег нет, — твердо ответил я.

Приятель посмотрел на меня с сожалением.

— Крестят людей бесплатно, — сказал он. — А что касается пожертвования на храм, то с вас хватит рублей… - он критически оглядел меня с головы до ног — рублей семьсот у вас, надеюсь, найдется? Только скажи жене, чтобы она хоть Символ веры выучила.

Церковь на заснеженном берегу Москвы-реки на фоне многоэтажек точечной застройки выглядела даже лучше балаклавской. Только зайти внутрь церковной ограды было проблематично. Был как раз праздник Крещения, и за святой водой тянулась километровая очередь. Очередь и саму церковь охраняла не меньше роты милиционеров. Однако наш приятель смело прошел мимо милиционеров и поманил нас рукой. Народ в очереди проводил нас отнюдь не смиренными взглядами, но скандалить не стал, потому что пошли мы не к храму, а сразу свернули к небольшому домику в углу церковного двора.

Внутри дом выглядел очень даже неплохо. Отделку такого типа называют идиотским словом «евроремонт». Нас встретили священник и женщина в черном платье монашеского покроя. Батюшка отвел мою жену в сторону, чтобы в беседе с глазу на глаз убедиться в серьезности ее намерения. Сначала говорил он, потом говорила в основном она, а он только слушал и кивал. Я отвлекся, осматриваясь вокруг. В центре чистой светлой комнаты, где из мебели были только длинная лавка и деревянный пюпитр, располагалась купель с никелированной лесенкой, похожая на мини-бассейн в приличной сауне. До меня донеслись слова священника.

— Человеческий разум — он как твердый диск компьютера, — говорил он моей жене. — Загрузить на него информацию…

Вероятно, батюшка что-то почувствовал — искоса посмотрел на меня, стоящего с открытым от изумления ртом. Он едва заметно улыбнулся, но больше не употреблял IT-метафор.

Женщина в черном платье показала жене, где можно переодеться для обряда. Жена затравленно оглянулась на меня. Я в свою очередь посмотрел на нашего приятеля. Приятель покраснел и стал разглядывать носки своих ботинок. Он нас уверял, что на взрослых просто брызгают водой прямо поверх одежды. Батюшка разобрался в ситуации и подал знак женщине. Та сказала, что сейчас принесет все необходимое. Оказалось, что достаточно было обычной простыни.

У меня на шее висел фотоаппарат. Мысль щелкать прямо во время таинства не приходила в голову, просто мы хотели сфотографироваться на фоне церкви на память об этом дне.

— Пожалуйста, вы можете фотографировать, — неожиданно услышал я голос священника. — Да зачем же так далеко? Подойдите ближе.

— А можно? — глупо спросил я, покраснел, но аккуратно отщелкал весь обряд на пленку.

Потом мы пили чай с батюшкой в его доме на территории храма. На длинном столе в вазочках стояли обычное печенье и обычные конфеты из магазина. Краем глаза я заметил, как жена украдкой спрятала в сумочку фантик от съеденной конфеты. Батюшка тоже заметил, и мне показалось, что он во второй раз едва заметно улыбнулся.