«Смутное время», которое ныне переживает Грузия, вполне может закончиться окончательным выходом из ее состава Абхазии, Аджарии, Южной Осетии. Свое мнение по этой сложной, драматической проблеме высказал председатель Союза писателей Абхазии Геннадий АЛАМИЯ.
-Я был в числе тех, кто участвовал в выработке и принятии Конституции Абхазии, будучи депутатом и вице-спикером еще первого парламента Абхазской Республики. В нашей Конституции определен статус Абхазии как суверенного, демократического государства. Естественно, и сейчас у меня нет и не может быть другого мнения или пожелания относительно будущего нашей республики.
Скоро исполнится 200 лет с тех времен, когда Абхазия вошла в состав России — в 1810 году. И до сих пор есть лишь документ о вхождении Абхазии в Российскую империю, но нет документа о выходе ее из состава Российского государства.
Многие сейчас поднимают вопрос о вхождении Абхазии в состав России, об ассоциированных отношениях с Российской Федерацией, ищут различные формы для того, чтобы не потерять связь с ней. И вовсе не потому, что мы не ужились с грузинами, просто есть извечное стремление Абхазии к единству с Россией. Оно искреннее.
В Российской Федерации, никуда не собираясь из нее уходить, проживают наши единокровные братья адыги — адыгейцы, черкесы, кабардинцы. Это самые близкие народы для Абхазии. Не было никаких «движений», направленных на выход этих народов и их автономных республик из состава РФ.
Выступления президента Путина мы слышали и понимаем их правильно. Ваш президент сказал, что он за территориальную целостность Грузии. Это политика, он и не мог сказать иначе. Но в то же время дал знать, что ему как главе государства Российского небезразлична судьба и абхазского, и осетинского, и других народов. Это очень хорошо, мы благодарны ему за это.
Мы, абхазы, не представляем себе, что будем с нашими единокровными братьями ездить друг к другу в гости по каким-то визам. Мы хотим находиться в одном экономическом и политическом поле. Вот в чем подлинный стержень наших стремлений.
Наши недоброжелатели говорят, что мы, мол, от страха бежим под крылышко России. То нас «присоединяют» к Краснодарскому краю, то в шутку к Красноярскому… Все это неверно и бывает даже оскорбительно.
Я учился в Москве, заканчивал Литературный институт, работал в России. И считаю, что русский народ — единственный из всех народов на этой планете, с кем можно дружно жить, с кем можно найти общий язык, с кем можно чувствовать себя комфортно.
Когда российские деятели говорят о территориальной целостности Грузии, мне понятно, почему они это говорят. Если политически не поддержать соседние государства в их конституционных правах, то у себя могут возникнуть проблемы сепаратизма. Но надо понимать и то, что Абхазия никогда не входила в состав Грузии до советской власти.
Казалось бы, все, что связано с советской властью, с этими семьюдесятью годами, «вычеркнуто из памяти народов». Но, оказывается, вот эти границы Грузинской ССР «остались неизменными». Если уж мы отрицаем все советское, то и в нашем случае никакого нарушения территориальной целостности нет, потому что мы не часть Грузии.
Если решать этот вопрос не впопыхах и не на ближайшие лишь два-три года, а на долгосрочную перспективу, то необходимо до конца прояснить ситуацию. Только те, кто не знает историю, могут сказать про нас: «Да, они хотят отколоться». Нет и еще раз нет! Нас присоединили к Грузии в 1931 году практически насильно. Это уже во времена Сталина было сделано просто для расширения границ Грузинской ССР. При этом Абхазия была не частью Грузии, а Грузинской ССР, которая канула в лету.
Очень хотел бы добавить к сказанному вот что. Русскому государству абсолютно не нужно, чтобы рядом, по соседству метался другой народ, который не устроил жизнь свою. Мы хотим устроить свою жизнь, быть рядом с Россией и никаких взаимоотношений с Россией никогда не терять. Да, мы хотим быть в едином пространстве — экономическом, политическом — со своими братьями.
Наши отношения с русскими всегда были самыми искренними, и наш народ никогда не давал своим политикам плохо отзываться о России. Это вам не Шеварднадзе, который утром дружил с Россией, в обед — с НАТО, а вечером — еще с кем-то. Он «делал политику», у нас такого нет.
Может быть, говорю и думаю как писатель, а не как политик, но я очень хочу, чтобы между народами, между государствами были искренность и честность. Иначе, как бы ты ни скрывал свои истинные намерения, как бы ты ни «делал политику», когда-нибудь это все развалится и мы опять окажемся у разбитого корыта.
