Право на смерть

Казаки-терцы похоронили атамана Терско-Гребенского отдела Сунженского округа Михаила Сенчикова. Его убили в станице Червленой. В собственном доме. Убили без суеты, ни от кого не прячась. Не было машины, ждущей у ворот. Не было погони. Просто пришли, расстреляли и ушли.

«.Нам надоело смотреть на коммерческие потуги напялить общероссийские стандарты жизненного уклада на Чечню. Противно смотреть, как амнистированные банды заканчивают дележ Чечни.

Говорят, есть федеральная программа возвращения беженцев, покинувших наши районы. Мы ее не видели. Говорят, что мы — полноправные жители Чечни. Таких прав у нас нет. Наглядный пример — съезд народов Чечни, где нашим представителям не дали высказать мнение русского населения — даже не впустили в зал. И таких примеров не перечесть».

Это написано не сейчас, а в декабре прошлого года, после похищения и зверского убийства атамана станицы Ишерской Николая Ложкина. Тогда, на митинге протеста, казаки приняли обращение к руководителям страны. За этот короткий срок утекло немало воды, произошло даже реформирование управления казачьим войском всея Руси. Только мало что изменилось в положении казачества и русского населения в самой Чечне. Это обращение к федеральным властям было озвучено на Большом казачьем круге, где собирались представители казачьих отделов и округов всей России-матушки. После выступления атамана Терского казачьего войска генерала Василия Бондарева зал встал. Люди были потрясены.

Они услышали вопиющие факты непрекращающегося геноцида русского народа. Причем зачастую делается это и руками самих русских. Узнали они и о Николае Ложкине, который стал седьмым убитым в Чечне атаманом. И о том, что убийцы его так и не найдены. Узнали и о том, что помощник Кадырова Погребной сформировал альтернативное казачество из лиц чеченской национальности (кстати, именно Погребной в единственном лице представляет интересы русских в Госсовете республики). А чем занимаются эти засланные казачки на новых освоенных ими территориях — всем понятно.

А теперь вот новое убийство. Причем все, знавшие Михаила Сенчикова, напрочь отметают коммерческий мотив преступления. 45-летний атаман жил вместе с сестрой. Зарабатывал тем, что выращивал и продавал скот. И в политику-то особо не лез. Старикам-соседям помогал — мясо им просто так давал. На левобережье сейчас жизнь несытая.

.Поздно вечером в дверь постучали. На вопрос сестры: «Кто?» — ответили на чистом русском. Она открыла. Женщину сбили с ног. Собаку, бросившуюся защищать хозяйку, застрелили. Михаил вышел на шум. Его расстреливали в упор из двух автоматов. А потом ушли.

— Я расцениваю это убийство как провокацию, — говорит атаман Терского казачьего войска и председатель Совета безопасности Ставропольского края Василий Бондарев. — Мы ведь реестровые казаки. На государственной службе. Вот нас и пытаются вынудить на ответные действия. И нужно это не чеченскому народу, который устал от резни и войны. Это нужно совершенно определенным силам. А если случится, что вынудят, крайними окажутся казаки.

Это уж как пить дать. В нашем демократическом государстве законы о национальной политике — как стекла-«хамелеоны». И этим эффектом научились умело пользоваться. Стоило казакам приехать проводить в последний путь своего убитого товарища — шум подняли аж до Москвы: «Казаки мстить приехали!». В Чечне своих хотя бы боятся трогать — родовая месть действует. А русским ответить на унижения не позволят. И еще — господина Погребного, прародителя альтернативного чеченско-казачьего войска, никто не тронет. «Трогают» тех, кто служил или служит в реестровых стрелковых и комендантских ротах.

— В последнее время роты эти были переброшены в горные районы, — рассказывает генерал Бондарев. — Левобережье планомерно очищается от казаков. Эти районы, до 1958 года относившиеся к Ставропольскому краю, раньше практически не заселяли выходцами из других регионов республики. Дома бежавших от чеченского гнета в большинстве своем пустовали. Теперь они заселяются — но не бывшими хозяевами, а спустившимися с гор. Судьба проживающих в палатках в Ингушетии волнует не только российские, но и международные организации. Судьба 250 тысяч русских, выехавших из Чечни с начала 90-х, похоже, не волнует никого.

Эти и другие мысли звучали, в частности, и на том Большом казачьем круге. И даже представитель Госдумы России говорил, что закон о защите русского населения будет рассматриваться. Однако пока не принят не только этот закон, но и закон о казачестве. Зато есть закон о борьбе с экстремизмом. Действует он в одном, строго заданном направлении. И потому в тени карающего меча будут безнаказанно скрываться участники таких «спокойных» расстрелов, как в Червленой.
18.12.03