Существуют тексты, непреходящий смысл и значение которых сами говорят о себе. При необходимости исследователь может явиться инструментом, которым заговорит текст, действуют тексты, которые, на первый взгляд, ничего не добавляют к известным смыслам. «разуму не пристало жить за счет приплюсовок. Идея и суть действительности не в довложениях, но в преобразовании» (1, 36). Глобальной идеей такого типа текстов является образование смыслов окружающего мира, их обретение в простой и устойчивой форме, осмысляемое как настоящее открытие. Текст прошедшей эпохи — это такая категория идеального, которая фиксирует избранный предмет познания — мысли, мечты, надежды, упования, оценки фактов и событий, формирующие особый мир смысла. Понимание смысла жизни — философия, понимание смысла текста прошедшей эпохи о постижение в диалоге культур, в их соизмеримости. (2, 10). В этом диалоге неразрывны 1ание и ценностное отношение к познаваемому. Присваивается то, что осваивается позитивно. A.M. Панченко, подразделяя духовную культуру на обиходную и событийную подчеркивает, что событийность явления культуры связана с ее эволюционным развитием; культурное событие несет дань моде и времени. Это делает его подверженным старению и забвению. Культурное событие может перейти в разряд культурного обихода" (3, 13), если оно становится знаком времени, эпохи, если оно глубиной своего смысла отражает сокровенно национальное, несет в себе идею вечного, истинного, неиждиваемого, аксиоматического, становится явлением памяти целых поколений. Таким культурным событием, на наш взгляд, явился «Домострой», изложивший не только социально-поведенческие нормы, но и этические и эстетические рекомендации и запреты. «Домострой» явился регламентом «семейной, хозяйственной и религиозной жизни средневекового дома"(4, 5). Обиходный слой событий, изложенных в «Домострое»: обыденная «мирская жизнь» (семейный уклад), строго регламентированная, содержащая предписания, назидания, поучения, наконец, слезную мольбу настояельно поступать только по предписанию делают это произведение изложением забытых ритуалов, осмысляемых как вечные истины. То, что ритуально и всегда повторяемо, становится знаковым, символическим. Символическое же отражает национальное (мифы национальной истории и жизни). Во вводной главе содержится наказание (поучение) от отца к сыну, столь важное, значительное, с точки зрения автора), что избирается целый ряд глагольных конструкций по мере их смыслового усиления (градации). «Благословляю аз…, и поучаю, и наказую (даю наказ), и вразумляю сына своего…. кену, их чад и домочадцев быти во всяком християнском законе и во всякой чистой со- и правде, с верою творяще волю Божию и храняще заповеди Его, себе утверждающе во всяком страсе Божий, и в законном жительстве, и жену поучающе, тако же домочадцев своих накаазующе ни нужею, ни ранами, ни работой тяжкою, имеюще яко дети во всяком покое сыты и одены и в теплом храме, и во всяком устрой» (5,Д, с. 23) «Домострой» начинается торжественным риторическим (риторичным) словом, сопровождаемым жестом: Благословлять — «перекрестить, осенить крестом, иконою или десницей, с поучением и ланиями (I, с. 94), давая не только разрешение, но соизволение на то, что будет изложено даллее. Благословлять — благословить, благославить, восхвалять, возносить, хвалить, вели-наделять добром, одарять любовью. Давать согласие, соизволение: разрешать, дозволять.Перекрестить. осенить крестом, иконою или десницей, с поучением и пожеланиями ;. 94). ментальный, знак сакральный. Чем явился «Домострой» для Руси? Он зазвучал предупреждением «бунташного века», осмысляемого сознанием русского человека как катастрофа личная, семейная и общенациональная. Вот почему интонации риторического воззвания сменяются нотами прямого приказа, увещевания или слезной мольбы сохранить старинный русский уклад, освященный временем и памятью рода. Вот почему возникает страстная предупреждающая интонация с призыванием во свидетели Господа Бога, перед которым пишущий, склоняя голову, говорит о своей невиновности — ибо он предупредил. Текст — знак ноосферы (см. учение о ноосфере акад. Вернадского), он есть не только смысл, хранимый во времени, он есть и действо, он ритуален. Через ритуал он обогащает национальные мифы. Отец может дать изустный наказ своему сыну, оставаясь в полной уверенности, что наказ этот будет выполнен. Наказ, изложенный в тексте — завещание — завет -заветное слово, касающееся не только вещного, материального достояния, оставляемого сыну, но главного — духовных идеалов, устремлений; духовных ориентиров в жизни, единственных, как непременного условия выживания и процветания. Отсюда это чувство отчаяния от немыслимой вероятности ослушания. Истинное благо, нравственное совершенство, высокая духовность являются нераздельными в «Домострое», как и мысль о незыблемости и непреходящей ценности уклада жизни, оставляемого «сыну». Главный конфликт «Домостроя», его болезненное нервное начало — в отцовском сомнении в том, что все, что закреплено укладом жизни, может оказаться в небрежении, забыто, поругано и нарушено. Сегодня, как никогда, хочется вглядеться в неизгладимые и неповторимые черты ушедшей культуры, осмысляя ее как истинно корневое, национальное русское начало. ЛИТЕРАТУРА 1. Таранов П.С. Искусство риторики. Симферополь, 2001. 2. Текст как явление культуры. Новосибирск, Наука, 1989. 3. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. М: Наука, 1984. 4. Колесов В.В. Вступительная статья //Домострой. М.: Худ. лит., 1991. 5. Домострой. М.: Худ. лит., 1991. 6. Толковый словарь В.И. Даля, в 4-х тт.
