 |
| Известия | 10.12.2003 |
Александр СОЛЖЕНИЦЫН
Из «Дневника Р-17»
(Дневник романа о Революции Семнадцатого года. ВЈлся с 1960 по 1991.)
1974
16 апреля, третий день Пасхи
Сегодня ко мне в Цюрих пришЈл и этот дневник*, вместе со спасЈнным романом (впрочем, роман был дублирован плЈнкой, не пропал бы). И эту праздничную запись делаю в старой тетрадке на новом месте, на мансарде, в «ленинском» городе. Не пустой символ, что вытягивать роман дальше буду в Цюрихе.
Тепло и радостно ощущать пальцами любимую бумагу. Запишем, а когда-нибудь и поведаем, к, а к же это всЈ протекло через железный занавес.
— Не зря, не зря я в конце года подводил все итоги, «ТелЈнка» кончал. Действительно тряхнуло. Действительно перелом.
13 мая
Счастье архива, вновь собираемого: разными подпольными путями приходят из России материалы, заготовки, книги — и всЈ ныряет в старые конверты, папки (чему нет старой оболочки — как чужое, не привыкнуть). Сегодня 3 месяца, как я всЈ «пересаживаюсь». Пора писать по-серьЈзному. Да до романа (прерванного 28 октября в Рождестве) ещЈ далеко: набралось других дописок и доделок на несколько месяцев…
8 августа
Июнь и июль ушли на «Теленка». Работаю хорошо, а до романа не добраться. Сейчас окунулся в ленинские материалы — так много их (да ещЈ на немецком), что и через них не пробиться сразу писать.
24 августа
Сегодня раскрыл общий план 2-го узла, подготовленные заметки о 3-й редакции — и ужаснулся с болью: я так от 2-го узла отвык, отстал, как будто писал его в другой дальней жизни или вообще не я. Такого огромного перерыва в работе над романом у меня никогда не бывало. Приступлю — как заново, но — когда приступлю? ЕщЈ так много арьергардных боЈв, ног не вытянешь, и публикаторской работы, и неизбежных европейских встреч. Было время — рвало меня сердце в политику, по сути и сейчас рвЈт и много раз ещЈ утянет, — а все ж какое-то внутреннее благоразумное опоминанье происходит во мне: как бы мне вернуться целиком в литературу? зачем я себя истрачиваю на низшем уровне, на публицистике, доступной каждому болтуну? Почему не спешу, пока длит Бог жизнь, восстанавливать, восстанавливать истинную нашу историю, уберечь еЈ от поверхностных мальчишеских суждений?..
25 августа
Сегодня прекрасно нащупался узелочек, как Ленин сам подстроил, организовал отъезд через Германию, пустив дезинформацию, что это готовили Мартов, Гримм, кто хочешь, только не он. Событие хорошо стягивается к 18 марта ст.ст. — и так можно будет кончить Узел III — по моему принципу — не размазывать того, что общеописано: отъезд и т. д. Всегда важно скрытое решение события, а не внешнее проворачивание его. Для отъезда пришлось бы удлинить Узел на 6 дней — вряд ли нужно, заменю календарЈм.
26 августа
Ленинский переезд через Германию как мост перекинул меня в 4-й узел и первым реальным входом втянул туда. И вот — первый Календарь Революции составляю.
29 августа
Сейчас обнаружил, что дважды (независимо) делаю одно и то же построение-предположение: что Ленин, инерционно увлечЈнный своими важными делами, один раз пропускает, не замечает мировую войну, другой раз — Февральскую революцию (не сразу приемлет). Думаю, что это — вполне верно (сужу, как он в Поронине влип).
30 августа
В ленинских главах впервые встречаюсь с языковой задачей, противоположной моей обычной: надо тщательно убирать даже из авторской речи (чтоб не создать неверного фона, языковой фон всегда должен соответствовать духу персонажа) всЈ сколько-нибудь своеобычное, русское, яркое, объЈмное: надо выплощивать, высушивать речь — и только так приблизишься к реальной ленинской…
13 сентября
Не расхлебать бесконечных нагромождений и уплотнений, которые создались из-за того, что я пропустил узел «Август Пятнадцатого». Вот и Циммервальдская конференция как раз туда ложилась. Даже теперь, когда «Октябрь 16-го» почти готов, — всЈ снова и снова подмывает меня соблазн: а не пересмотреть? а не построить хоть теперь этот Узел? Страшно — потеря времени, вновь и вновь читать источники, перестраивать многие главы в «Октябре 16-го», а то бы сделал…
Нет, что упущено, то упущено, к этому вернуться уже не по силам. А ретроспекцию с Лениным надо нагнать ещЈ одной (третьей!) главой во втором Узле: Германия — Парвус — тайные связи.
При трЈх главах можно дать Ленина в трЈх тональностях: с кегель-клубом — юмористической, в Упадке — лирической, в подпольных связях — зловещей.
Глава «Кегель-клуб» ляжет как прыщ на рабоче-крестьянских главах. Никакой связи с Россией — ни чувством, ни мыслью, ни почтой. Даже русскому мотиву, русской теме в этой главе неоткуда возникнуть.
14 сентября
По сути, я впервые за роман нахожусь в Цюрихе в таком положении, что живу и пишу в том месте, где происходит действие (и даже — в нужные месяцы можно проверить погоду — октябрь и март). Это особенно удачно для таких «мозговых» глав, как ленинские.
20 сентября
Сегодня окольным долгим путЈм дошЈл последний кусок архива — а именно всЈ ленинское. Итак, дал Бог пройти это годовое испытание. Пошли теперь силы писать Узлы! Как уйти, уйти из общественной деятельности?!.
21 сентября
Состав и расположение ленинских глав во 2-м узле совершенно ясны. Но как исполнить их? В своей трактовке Ленина — уверен, и материала собралось — премного, и локальный швейцарский. Но как исполнить? — каждую главу по-разному и не скучно? Бродят мысли о какой-то совсем новой форме для «Кегель-клуба»: истерическую цепь фрагментарных коротких абзацев, перебивчивость их. Пересечения мыслей и доводов — то прямая речь, то косвенная. Диспут — протокольно. Бессвязно проговариваются безликие избитые социалистические формулы. Отвратительный бледный сухой язык. Если это всЈ бы совместить — будет остро, ново.
26 сентября
«Кегельный клуб». Трудность таких «многоголосых» глав: материал группируется не только по темам, частям сюжета — но и по методам изложения (мелодиям). И из этой перекрестной систематизации постепенно вытокается глава. Очень много разного сразу держать в голове и увязывать. В каждой мелодии — своЈ эшелонирование материала, — и все зависят друг от друга…
23 ноября
Как же я отвлечЈн и закручен — вместо августа, в крайнем случае сентября, — кончил первую редакцию ленинских глав 2-го и 3-го узлов только сегодня. Надо было Сборник ["Из-под глыб"] выдвинуть. А кроме кип писем — так и рвутся все в Цюрих, изгибают свои маршруты и требуют часа — меня повидать. Если я из центра Европы не уберусь в глушь — не будет моей книги.
26 ноября
В тяжкие минуты: верностью этой теме я только и проявляю верность своему детству и своему назначению. Сколько б ни делал я ошибок в жизни, но в э т о м ошибки нет, в э т о м — не ошибаюсь, здесь — омываюсь душой…
29 ноября
Только сегодня после многих лет (пяти, от исключения из СП) смог соединить вместе, иметь воедино перед собой всЈ собранное о Ленине: ведь разрозненно хранил его, и всЈ не дома. При всех неприятных чертах западной жизни — как же это свободно и счастливо, что не ждЈшь налЈта и ареста!
1975
25 января
Какой суетной год (на Западе) — сколько отвлечений, лишнего и непривычного. Вся эта волна сочувствия, письма и встречи, только отбирала время и силы. И вся необычность западных дел и отношений…
Через год после высылки я от романа дальше, чем был, и как будто не продвинулся, а назад ушЈл. Дальше так жить нельзя, из Европы надо уезжать, и в глушь. Надо выключиться из современности, одно спасение, иначе ни я и никто уже этого повествования не напишет.
Сейчас приехал на 2 недели в Штерненберг, продвинуть ленинские главы. Наконец — слышен ветер, дождевые капли, клубится туманцем сырая горная чаша, — и сразу распрямляется, освобождается душа, просто по минутам.
30 января
Я никакой не новатор, я даже не люблю быть новатором. Но когда условия прижимают — надо исхитряться и что-то выдумывать. Парвус! — колоссальная тема, огромной важности человек, а где и когда я могу его описать, кроме единственного моего 2-го узла? Но тогда надо бы его притащить в Цюрих на встречу с Лениным, — однако такой встречи в этом месяце и году не было, и я подорву доверие к достоверности моего исторического рассказа. Написать бы обзорную главу о нЈм? — так и без того в Узле уже их шесть огромных.
И вот решение: сделать полуфантастический наплыв: Ленин принимает Скларца, посланника от Парвуса, а всЈ время видит в нЈм Парвуса, и должно, перебиваясь, пройти три их спора: спор жизненного выбора; спор прошлогодней встречи в Берне; и — сегодняшний. И во всЈ это ещЈ втиснуть и биографию Парвуса. Как вот это может удаться?
4 февраля
Вот когда начинаю ощущать, что в передаче Ленина я взял высоту! Не любительская работа, нет.
7 февраля
И всЈ-таки, Ленин был — лЈгок, это не трудность, гордиться тут особенно нечем. Неизмеримо труднее будет показ реальных масс исчезнувшей России: при каких обстоятельствах, как именно — эти отравленные семена повели их на самоуничтожение?..
13 февраля
С главой Парвус-Ленин получается парадоксально: фантастическая глава в строго-историческом романе? может ли это быть? не бессмыслица? Думаю, нет, ибо это только фантастический приЈмдля выявления несомненной исторической истины. Фантастичность самая умеренная, функциональная. В конце концов, это недалеко от приЈма сна (рядом — в главе «Шляпников»), но — и не сон, не должно быть понято как сон: слишком чЈткие факты, доводы, теория.
Так, чтобы читатель понял: я совсем не мистифицирую его, встречи конечно не было, но я даю диалог из реально накопившихся взаимных мыслей. Выясняю соотношение личностей.
27 февраля
В горном домике в Sternenberg’е на деревянную стенку навесил несколько портретов Ильича, чтоб обозримее видеть сразу все при работе, схватывать нужные черты, а получилось — как в сельской избе-читальне, потеха. Но вот третий день изо всех портретов выделяется одна потрясающая фотография: сколько зла, проницательности и силы. В и д и т мой замысел — и не может (не может ли?) ему помешать. Посмертная пытка ему — а мне земное соревнование.
— (после прогулки по горам лунной ночью) Расстраиваюсь, что медленно работа идЈт. А потом думаю: а умер бы в 1954? а арестовали бы в 1965 да закатали бы на десятку? Что бы был я, что бы сделал? Ничто. Бога благодарить.
2 марта
Получилось три главы воображаемой встречи Парвус-Ленин. Материала — изобилие, и кажется мне: это действительно один из важнейших ключей к пониманию нашей революции, обойти нельзя, сокращать нельзя. Как ни вычерпывай Парвуса — он остаЈтся загадкой. Он, конечно, гораздо больше, чем искренний социалист: он — несравненный ненавистник России.
Но — фантастическая форма диалога и перебивчивость, которыми я хотел скрыть свою насильственную ретроспекцию (1915-й впирается в 1916-й) — не удались, просто — по моей любви к последовательному порядку. Фантастика свелась к лЈгким декорациям, которые автор ненастойчиво ставит и убирает на виду у зрителя, улыбаясь, что иначе не мог устроить диалога.
Если что страшное получится — оно должно быть в сути диалога.
8 марта
Добавление нескольких концентрированных глав (6 ленинских вместо прежней одной) не могло не привести к ломке композиции Узла. Им надо было место найти и раздвинуть, и дать простор. Сперва никакого не находилось, только перемежать с Тягомотиной — но совсем недостойно, не взаимодействовали, и придавалось повышенное значение Тягомотине. Аля верно сказала: надо дать соседство с очень русскими главами. А таких здесь почти нет близко, только Саня с Котей. Но тогда слишком приближалось к Шляпникову, а эти вершины должны быть раздвинуты и видеться каждая отдельно. ЕщЈ предложила Аля: так перенеси и санины главы. Я уж как-то не решался, так считал композицию законченной. Стал перетаскивать, и после нескольких перестановок всЈ легло изумительно: Инесса + Упадок (бывшая одна глава Упадок, единственная изначальная) вернулись как раз на своЈ прежнее исконное место, которое они потеряли из-за появления «Кегель-клуба», — и даже на своЈ первоначально задуманное число — 25 октября, т. е. пред-годовщину переворота. И — на ночь переворота 25/26 даЈтся весь дьявольский дуэт с Парвусом.
— Сегодня кончается 6-й год моей работы.
14 марта
Ну, кончил ленинские главы, вот когда наконец! Получилось 11 штук — из-за того так много, что «встреча» Ленин-Парвус из одной главы раздробилась в четыре. Это вызывает сомнения. Однако если учесть, что я туда втиснул: ещЈ одну ретроспекцию 1905 г., Парвуса со всей его линией, истинную встречу 1915 г., все связи и не-связи Ленина с немцами, — то, пожалуй, с этой задачей я справился вполне удовлетворительно: нет чисто-обзорных глав, создал прямые соотношения характеров и речи.
Зато остальные главы в книге — по-моему, хороши. И книга — должна произвести впечатление, если что-нибудь ещЈ может задержать впечатление рассеянного и расслабленного Запада, идущего к гибели.
Вот чувство: моя работа идЈт плотно, уверенно и знаю куда — а вокруг рушится мир. Как ветры разных направлений на разной высоте. По-настоящему сработали бы мои книги — только в России, — да сколько одиночек их там прочтЈт?..
17 марта
Сегодня удивительное совпадение: окончив работу по Ленину с такой большой помощью Sozial Archiv’а, я в нашу прощальную (они не знают, что я в Канаду уезжаю) встречу пригласил их посидеть в ресторане Eintracht — не какой другой, символично ведь! Был молодой Платтен (накануне того как в больницу лечь; он вообще несчастный и очень честный, — надо поражаться добросовестности, с которой он раскрывает участие отца в ленинских махинациях), чех д-р Тучек и Willi Gauchi, автор книги, которую я всю прочЈл и широко использовал. Но Eintracht оказался заперт. Пошли в «ЧЈрного орла» мимо Stussihof’а — т. е. главными тропами Кегель-клуба. Заперт и «ЧЈрный орел»!.. Тогда я предложил «Белого лебедя», помня, что, кажется, Ленин бывал и там. Входим — пошли наудачу за дальний свободный стол. Так же произвольно расселись. Поднимаю глаза: на близкой низкой стене прямо против меня — портрет Ленина! — да какой: тот, мой избранный для книги, — самый страшный и выразительный, где он и дьявольски умЈн и безмерно зол и приговорЈнный преступник. Три недели он висел у меня на стене в горах, с ненавистью и страхом следил за моей работой. И вот — здесь, разве не символ?.. И юный Платтен рядом!.. Оказывается (но умысла не было, ведь вЈл я) — именно здесь было второе (подсобное) место встреч Кегель-клуба. мы отпраздновали мою книгу на этом самом месте!
Выходим. Девица даЈт мне расписаться в книге почЈтных посетителей. Там, чуть раньше, по-русски: «С удовольствием посидели в этом уютном милом ресторанчике. Группа советских туристов».
* Солженицын был выслан из СССР 13 февраля 1974-го, а весь его архив был вывезен доброжелателями — тайно, в несколько приЈмов в течение 1974 года.
