Пересадка органов: смерть или жизнь

В КАБИНЕТЕ заведующего отделением трансплантации почки НИИ трансплантологии и искусственных органов Николая Тарабарко не смолкает телефон. На этот раз звонят из Астрахани. Девушке 21 год. Срочно необходима пересадка почки. «У нас ничего нет. Я не могу вас взять. нет. нет.» (в трубку). «Ну что я могу сделать? Ясно, она обречена» (это уже мне).

ИЗ-ЗА ДЕФИЦИТА донорских органов в РФ лишь около 30% пациентов из листа ожидания доживают до операций по их пересадке. На Западе летальные цифры укладываются примерно в 10%. Потому что, скажем, в США ежегодно получают около 20 000 различных органов от примерно 5000 доноров. Маловероятно, что там занимаются массовыми убийствами ради трансплантации. Теоретически у нас доноров не меньше. Но они умирают, так и не став ими.

Врачи бойкотируют
ЧАЩЕ всего донор — это человек, у которого случилась смертельная катастрофа в головном мозге: разрывы сосудов, инсульты и черепно-мозговые травмы.

«Информация о потенциальных донорах от реаниматологов в последнее время практически не поступает, — говорит хирург-трансплантолог Центра трансплантации печени НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского Игорь Погребниченко. — Врачи боятся, что, положив гору своего труда, они вместо этого получат вызовы в прокуратуру, потому что где-то кому-то что-то показалось. Гораздо проще, без всяких проблем, похоронить труп, тем самым лишив надежды на спасительную операцию пятерых больных (столько человек могут получить органы от одного донора — сердце, печень, легкие, две почки).

Для людей, которые имели шансы вылечиться, сегодня осталось фактически три выхода. Первый — просить своего родственника (брата, сестру, отца, мать) дать почку или часть печени для родственной трансплантации. Второй — лечиться за границей. А третий — умереть потихоньку.

Как правило, в листе ожидания молодые люди от 18 до 40 лет. Правда, сейчас даже имеющие направление на пересадку не могут на нее рассчитывать. Надежды, что в ближайшее время для них найдутся органы, все меньше.

Минздрав молчит
„СО СТОРОНЫ Минздрава никаких циркуляров, распоряжений и пояснений по этому вопросу не поступило, — говорит Игорь Погребниченко. — Хотя многие специалисты высказывались по проблеме донорства, наш министр здравоохранения Ю. Л. Шевченко не сказал ни слова. Делает вид, что проблемы не существует“.

Интересная деталь. Скандал в московской городской больнице. 20 (напомним: в апреле этого года сотрудники милиции ворвались в реанимацию, где врачи пытались забрать почку у пациента, по данным следствия, еще живого) совпал как раз с выходом приказа Минздрава о том, что если нашим больным не могут оказать высокотехнологичную медицинскую помощь на родине, то государство обязано оплачивать такое лечение за границей. Вероятно, кому-то выгодно, чтобы трансплантация донорских органов в России не развивалась. Кому — несложно просчитать. Затронуты коммерческие интересы тех, кто будет наживаться на отправке ограниченного круга пациентов за границу, например страховых компаний. Другой момент. Когда первая, апрельская волна наката на отечественную трансплантологию прошла, все притихло. Только возобновились операции — вторая волна в прессе. И опять тихо.

Больные умирают
ПО НЕКОТОРЫМ оценкам, в России доноры обеспечивают менее 10% необходимого количества органов, пригодных для пересадки. В условиях, когда спрос во много раз превышает предложение, возникают подозрения о криминале в этой области. Возможен ли сегодня в России „черный“ рынок донорских органов?

„У нас это сделать невозможно. Самая главная причина: все учреждения, которые производят пересадку органов, государственные, — объясняет директор НИИ трансплантологии и искусственных органов МЗ РФ академик РАМН Валерий Шумаков. — Все на виду. В процессе изъятия, транспортировки, трансплантации донорского органа задействовано несколько бригад врачей из разных больниц плюс медсестры, санитарки. Ведь это операции высшего класса. Это значит, несколько десятков людей должны быть в сговоре, крепко повязанными во всем этом. Даже если представить себе такую мощную преступную банду, то как о ней может никто ничего не знать? Это на уровне абсурда!“

„Мне такие выражения, как „черный“ рынок донорских органов“, у нас в стране смешно слышать, — продолжает разговор Николай Тарабарко. — Чтобы существовал „черный“ рынок, „белый“ должен быть настолько массивным, чтобы „черный“ можно было спрятать. А у нас нет „белого“ рынка! По поводу так называемых „черного“ и „белого“ листов ожидания измышлений масса! Больных для трансплантации выбирает компьютер по максимальной совместимости донора и реципиента. Это залог успеха операции. Иначе орган отторгается и функционирует недолго. Как можно взять кого-то получше, как говорят, для кого-то своего? Это сколько же надо народу поубивать под какого-то дежурного богатого реципиента, чтобы ему молодой или, как пишут, „живой“ орган пересадили! Бред полный!»

В Службе криминальной милиции ГУБОП МВД России нам сообщили, что сведениями о количестве выявленных и раскрытых преступлений, связанных с незаконным оборотом органов и тканей человека, а также лицах, привлеченных к уголовной ответственности, главк не располагает. Хотя единичные случаи преступлений не исключены. Например, если кого-то под видом устройства на работу отправляют за границу (а на деле — для изъятия органов) — это отследить невозможно.

Еще одно обвинение в адрес трансплантологов: они не спрашивают согласия родственников на изъятие органов. Но по закону «О трансплантации органов и (или) тканей человека» разрешения у родственников врачи получать не обязаны. У нас действует презумпция согласия. Если родственники не заявили о несогласии на изъятие органов у умершего, значит, можно изымать.

«После происшествия в 20-й столичной больнице прошло восемь месяцев, но следствие все продолжается, — говорит В. Шумаков. — Кто в такой атмосфере общественного недоверия сможет работать? А дело от этого страдает, и люди умирают.

Развитие трансплантологии экономически выгодно. Комплексная терапия пациента с терминальным циррозом или годичный диализ (искусственная почка) совершенно четко превышают стоимость трансплантации.

Должна быть государственная программа и поддержка трансплантологии. В Испании операций по пересадке органов делается больше всего в мире на душу населения. Там существует государственная программа донорства. Донорство — это гуманно: часть человека может жить в другом, давая ему жизнь. Даже на дверях церквей висят таблички „Не берите свои органы на небо. Там они вам не пригодятся“. Кстати, донорство (посмертное дарение органов) официально одобрено Русской православной церковью».
Подробности читайте в. 51 «АиФ. Здоровье»