Церковная жизнь последних лет породила немало проблем. Прекрасную историческую параллель и оценку происходящему дал протоиерей Дмитрий Смирнов:
«И помяните мое слово: тут не надо быть пророком. Кончится этот ажиотаж, пошумят-пошумят и утихнет, ну, сколько можно! И возникнет еще что-то, будет еще какой-нибудь повод, еще какие-нибудь обвинения! Это будет без конца теперь, понимаете? Это обычная церковная жизнь, очень напоминающая эпоху христологических споров. Но тогда-то люди хоть спорили о чем-то весьма важном, толковом, люди в этом разбирались, и в спорах участвовали действительно святые богословы, а сейчас — это все, к сожалению, на таком „кухонном“ уровне..»(радиоэфир «Радонеж»)
В этой статье мы не будем пытаться решать или даже только называть и рассматривать существующие споры, — этим действительно должны бы заниматься «святые богословы» — мы только хотим обратить внимание на то, как
люди спорят, каким образом ведутся дискуссии, даже на самом высоком уровне — на конференциях, в церковной печати. Самый яркий пример последнего времени — разбирательство трудов протоиерей Анатолия Гармаева. В сентябре на Иринеевских чтениях в Москве целое заседание было посвящено его книгам. Автор этих строк не является поклонником трудов отца Анатолия, его стремление рационализировать и психологизировать духовную жизнь вызывает органическое неприятие. Но тот вывод, который сделали участники чтений, кажется чрезмерным — о. Анатолия Гармаева назвали оккультистом и сектантом. И справедливо, что в ответ на эти обвинения, «подозреваемый» не мог привести никаких доказательств своей невиновности, а только повторял «я не оккультист» и подробно рассказал историю своих отношений с почитаемыми старцами и старицами. Рассказал о послушании им, в том числе и в написании своих трудах, которые многих смущают.
Главное на что хочется обратить внимание в этой ситуации и ей подобных: когда «на верхах» ведутся дискуссии, о простых людях как будто забывают. Ведь за тем же о. Анатолием Гармаевым идут сотни почитателей. У него за два десятилетия сложилась огромная паства по всей стране. И сказать этим людям: «Гармаев -оккультист. А вы все его духовные чада — сектанты». Это означает поставить их пред страшным выбором — или предать духовника, или остаться с ним, действительно считая себя, особой, гонимой группой внутри православной Церкви (это еще в лучшем случае). Таким образом именно определение, вынесенное на Иринеевских чтениях, может породить сектанское сознание, а не наоборот. Всякая агрессия, нерастворенный терпением негативизм вызывает у тех, кто заведомо неправ (повторяю автор этих строк во многом разделяет те претензии, которые были предъявлены к трудам Гармаева) чувство «страдальцев за истину», гонимых.
То же можно сказать и об отношении к почитателям Распутина и Ивана Грозного. Не нужно этих людей называть сектантами. Они верующие люди, но люди, не знающие церковных канонов. Конечно, я имею в виду ведомых, а не вождей. Приведу пример. Как известно, подобное «распутинско-грозному» движению, существует и вокруг имени приснопоминаемого владыки Иоанна (Снычева). Его почитатели так же добиваются скорейшей канонизации. Но вот, когда пришлось этим людям рассказать о том, какие существуют правила Церкви, какие постановления приняты в последние время — они все поняли. И даже с покаянием говорили: «А значит мы творили вред, собирая подписи, распространяя акафисты?»
Не злонамеренные сектанты все эти участники разнообразных церковных движений, — они просто ищут форму для проявления своей веры и часто выглядят как «овцы, не имеющие пастыря».
Известным полемистом в нашей Церкви является отец Андрей Кураев. Его труды, несомненно принесли и приносят немалую пользу Церкви — что и оценено Священноначалием. Отец Андрей имеет негласный титул «главного миссионера». Но и в его выступлениях последнего времени тоже преобладает дух разоблачительства. И получается, что целью миссии становится не привести ко Христу, а, в первую очередь, опровергнуть оппонента, при этом продемонстрировав свою эрудицию. Получается эдакое миссионерство без любви, не в традициях наших святых миссионеров — святит. Николая Японского, святит. Германа Аляскинского, святит. Иннокентия Московского — а в традициях конквистадоров, правда без «огня и меча», но со словами, которые действуют подобным же образом.
Пример такого «разоблачительного миссионерства» последнего времени — книга о. Андрея о «Гарри Поттере». Опять-таки, отмечу, что по существу автор этих строк согласен с отцом Андреем, а не с его оппонентами. Но по форме..Нельзя писать с таким презрением о тех, с кем ты дискутируешь. Нельзя, доказывая очевидное — сказочную природу повестей Роулингс, называть тех, кто видит в них оккультизм и демонизм «врагами детства», «потерявшими в процессе воцерковления свои педагогические навыки». Многие фразы отца Андрея вызывают, заранее предусмотренную им, насмешку над теми, о ком он пишет. Но, простите, если не вдаваться в выяснение того, кто прав, а кто виноват, это попросту греховно — заставлять других людей смеяться над теми, кого ты превосходишь умом и эрудицией.
Надо не забывать, что кроме ума и образованности есть еще и сердце. Материнское сердце, которое беспокоится о детях и потому настороженно относится ко всякому новшеству. И не смеяться и насмехаться над этим надо, а понять изнутри позицию спорящего.
На протяжении последних лет мы наблюдаем полемику между отцом Андреем Кураевым и отцом Рафаилом (Карелиным), а теперь так же и профессором А.И.Осиповым. И здесь действует тот же закон — начав с несомненно правильной постановки внутрицерковных проблем, спорящие тут же «переходят на личности» и не скупятся в обидных выражениях в адрес друг друга. И в результате чтения книг и статей остается впечатление — эрудиция продемонстрирована, но даже и правильные слова, сказанные в таком тоне, как это делается полемистами, вызывают отторжение, потому что не хочется участвовать в грехе осуждения.
А уж как спорят патриоты — это можно сказать особый стиль «православной ругани», ярко проявляющий себя в предвыборную пору. Невольно вспомнишь тут В.В.Розанова, который ни к кому в журналистском лагере не мог примкнуть окончательно и под различными псевдонимами печатался в разных, враждовавших друг с другом изданиях.
+ + +А ведь у нас есть образцы того, как вели полемические споры наши святые отцы. Яркий пример из недавнего прошлого — полемика между Святит. Феофаном Затворником и Святит. Игнатием Брянчаниновым об ангельской природе.
Святит.Феофан настаивал на том, что духовная суть ангельских сил относительна. Потому только «Бог есть дух», а Святит. Игнатий говорил об абсолютной бестелесности сил небесных. Каждый остался при своем мнении, при этом признавая подвижническую жизнь своего оппонента. Вообще святым отцам, которые вели споры на протяжении веков истории христианства, был свойственен такт и мирность. Они дружили, но спорили. Их споры были серьезные, но мирные. У нас не очень-то серьезные, но непременно немирные. Святые искали то, что людей объединяет, а мы ищем разницы во мнениях. Святые старались найти положительное в человеке, свет, а мы в ищем пятна (а у кого их не найдешь). Таким образом у нас преобладает скорее журналистский, а не святоотеческий дух полемики.
Словом Божиим, цитатами из святых отцов мы пользуемся как палкой.
Тут напрашивается еще одна параллель — эпоха борьбы с расколом. «Кто кого переспорит» — такой дух царил на «прениях о вере» и что он дал? — Костры старообрядцев, протопопа Аввакума и многовековое разделение.
Печально, когда такие ассоциации вызывает «новый стиль православной полемики».
