«Вши были, все было усыпано ими. Ноги стали гнить»

Российские солдаты рассказывают о питании и медицинских проблемах в армии

Правозащитная организация Human Rights Watch обнародовала доклад «Проблемы питания и охраны здоровья в российских вооруженных силах». Исследование построено на основе проводившихся в 2001—2002 годах интервью с более чем сотней срочников, а также родителями, офицерами, юристами, правозащитниками. Солдаты проходили службу примерно в полусотне частей, расположенных в двадцати пяти регионах страны. Большинство из них призналось, что «чувство голода не проходило ни на минуту».

Каша из топора
«Макароны с макаронами, макароны без макарон, макароны с хлебом, суп из макарон — видимо, большой запас был», — шутит о солдатском рационе служивший в Ленинградской области Дмитрий Косов. Примерно также кормили многих из тех, с кем удалось побеседовать правозащитникам. Меню, правда, менялось от части к части. Где-то в основном оно было овощным, а макароны, наоборот, воспринимались как деликатес. «Кормили капустой. Капуста, капуста и еще раз капуста. С хлебом вообще интересная штука. Такой хлеб на случай военной угрозы специально консервированный, темного цвета, с непонятным запахом, безвкусный. большой кусок, больше, чем обычно дают, но он какой-то воздушный. Когда его съедаешь, никакого осадка в желудке нету. Масла тоже не давали. Говорили — вредно. Как-то раз макароны выдали. Какой-то дядя с большими погонами к нам приезжал. И вот один раз нам давали макароны. Порции приличные и, что интересно, в пластмассовых тарелках», — это уже рассказ Алексея К., служившего в Оренбургской области.

На бумаге армейский стол выглядит куда богаче. Кормить солдат должны, как в санатории — все сбалансировано, полезно, и рассчитано так, чтобы каждый получал необходимое количество калорий и витаминов. Наверное, лучшие диетологи страны трудились над приказом Минобороны N 400, которым и был утвержден солдатский рацион. Там и два сорта хлеба, и мясо, и рыба, и овощи, и специи и даже 1 витаминка «Гексавит» в день.

Конечно, солдаты получают продукты и из этого перечня, но не всегда они оказываются первой или даже второй свежести. Как рассказал служивший в Восточной Сибири Илья Б., кормили их тухлой рыбой, которую «никто не ел, только свиньи». Случается защитникам Отечества есть и продукты из стратегических запасов, которые пролежали замороженными не одно десятилетие «на случай ядерной войны». А иногда в пищу идут совсем уж экзотические пищевые добавки. «В каше были червяки, — рассказывает служивший на Северном Кавказе Роман Давыдов. — Компот — точно так же. Один раз тараканчик попался».

Впрочем, даже этими деликатесами насытиться молодые солдаты не успевают, «деды» и офицеры тщательно следят за тем, чтобы никто не переедал. «Нам на первое и второе давалось полторы минуты, — сетует Илья Б. — Суп никто не ел — очень горячо. Сразу за второе. На входе в столовую стоял сержант с секундомером». Фигуры новобранцев корректируют и другими методами: каждый четвертый из опрошенных заявил, что старослужащие отбирали белый хлеб, масло, мясо.

Правда, генералы не верят, что «деды» объедают «сынков». Например, замминистра обороны, начальник тыла Владимир Исаков считает, что опрошенные правозащитниками врут и «при таком действенном контроле за организацией питания в воинской части не существует проблемы отнимания пищи старослужащими у новобранцев». Наверняка неубедительными военачальнику кажутся и «показания» Вячеслава Турова, который умер после трех с половиной месяцев службы в Читинской области. Суд установил, что причиной гибели стало недоедание.

Мучения вместо лечения
При таком питании российский солдат отменным здоровьем похвастаться не может. А необходимой медицинской помощи он не получает. В некоторых частях не приходится говорить даже о самом элементарном. «Вечером стремно в туалет идти, потому что там деды сидят — курят, — поведал правозащитникам боец, весь покрытый волдырями. — Наверняка им на глаза попадешься, побьют. Лучше просто в койку забраться». Учитывая же, нижнее белье положено менять лишь раз в неделю, неудивительно, что в нем заводятся «деликатесы», которые, правда, пока не входят в стандартный рацион.

Одна из матерей поделилась, что ее у сына «белье, вообще вся форма, были живые от вшей». «Вши были, все было усыпано ими, — рассказывает Роман Давыдов. — Ноги стали гнить. Укусит кто-нибудь, расчешешь, пот, грязь. Я к врачам не ходил. Единственное лекарство — зеленка. Я сам через десятые руки достал мазь Вишневского, бинты и сам себя лечил. (позже Романа отпустили в отпуск — ред.<Дома> залез в душ прямо в носках и в бинтах и только с помощью воды я смог отодрать эти бинты». В итоге врачи поставили Роману диагноз «трофическая язва». Никто компенсировать ему потерянное здоровье не стал.

Конечно, Роман мог бы настоять, чтобы ему была оказана медпомощь еще в части, но, как рассказывали некоторые срочники, лечиться в армии бывает слишком опасно для здоровья. Больных не любят и бьют, чтобы они быстрее выздоравливали. «Если человек пошел в санчасть, значит, он косит, — говорит Александр Каянкин. — Его начинают презирать молодые сослуживцы, а старшие подкалывают». Идти к врачу вообще часто не имеет смысла, потому что он либо не может (из-за отсутствия лекарств), либо не хочет помочь. «Умирающие есть? — спросил солдат как-то врач, к которому обратился избитый сослуживцами новобранец. — Нет? Ну и хорошо».

Порой палата оказывается поопаснее казармы. Мрачные легенды, например, ходят о 442-м госпитале в Санкт-Петербурге. «С утра выгоняли на мороз больных в пижамах чистить территорию, — рассказывает Дмитрий Косов. — Даже валенок не было — в тапочках».

И такая ситуация складывается во многих военных лечебных заведениях. Издевательства над оказавшимися в палате бывают настолько страшными, что некоторые солдаты не выдерживают: 19-летний Алексей Андрющенко покончил жизнь самоубийством через несколько дней после того, как его отправили в госпиталь в/ч 33 568 (Каменка, Ленинградская область) с пневмонией. Роковой оказалась ночь с 16 на 17 февраля 2001 года: деды заставляли его петь, а если он забывал слова — били. Заставили снять рубашку и требовали, чтобы он изображал «атлета», потом они начали играть в карты, при этом проигравший заставлял молодых больных бить друг друга. А уже за полночь Андрющенко вместе с другим больным Васильковым уложили на пол и им пришлось около получаса имитировать на полу половой акт, стонать и целоваться. Страшная ночь завершилась избиением и пытками. На следующий день Алексей покончил жизнь самоубийством. Садистов приговорили к различным срокам от полутора до четырех лет, а вот офицерский состав и руководство госпиталя уголовную ответственность за гибель Алексея так и не понесли.

«Армия — не курорт»
Предлагаемые правозащитниками меры по исправлению ситуации сложно назвать эффективными. Например, инициатива ввести институт Уполномоченного по правам военнослужащих вряд ли приведет к тому, что военных станут лучше кормить. Если такая должность появится, займет ее, скорей всего, какой-нибудь генерал под тем предлогом, что штатскому человеку в армейской науке не разобраться. А наука простая: «армия — не курорт». Да и в уставе записано, что солдат должен стойко преодолевать «тяготы и лишения воинской службы».

Правозащитники предлагают Генштабу и Уполномоченному по правам человека изучить причины его невыполнения и начать срочно их устранять. Однако, все дело в том, что вся сложившаяся в армии система взаимоотношений и является причиной невыполнения устава.
Конечно, генералы могут посмеяться над инициативами правозащитников и вновь говорить о необходимости увеличения финансирования. Однако простым вливанием денег в вооруженные силы проблем не решишь — это все равно, что строить многоэтажное здание в болоте, предварительно не осушив его.