 |
| Независимая газета | Дмитрий Суслов | 17.10.2003 |
-Как вы можете прокомментировать распространенную некоторыми СМИ информацию о том, что в администрации президента подготовлен указ о вашем назначении представителем России в Организации Исламская Конференция?
— Во-первых, я впервые слышу о подобном указе. Во-вторых, о том, что мы будем развивать отношения с ОИК в направлении более тесного сотрудничества, и даже о нашем возможном участии в работе этой организации заявил президент России. Это очень важно. Еще в 1992 году я встречался с генеральным секретарем ОИК и обсуждал с ним возможные варианты участия России в ее работе. Для нас возможны два формата — либо некое представительство, либо статус наблюдателя. Тогда и генсек, и руководство ОИК в целом проявили к этому предложению большой интерес. Поэтому, если бы Россия уже тогда обозначила более активную позицию по отношению к ОИК и при ней был бы наш наблюдатель или представитель, то мы избежали бы многих негативных последствий сталкивания России и исламского мира. Не было бы, возможно, и у нас «исламского» экстремизма и терроризма. Они используют священные идеи ислама в своих корыстных целях.
— В чем заключается это сталкивание? И вообще какие интересы преследует Россия, выстраивая более тесные отношения с ОИК?
— Сейчас ОИК объединяет около 60 государств с преобладающим мусульманским населением. При этом надо иметь в виду, что в мире есть тенденция к увеличению мусульманского населения. В целом исламский мир относится к России весьма доброжелательно. Это кому-то невыгодно, и стали придумываться внешние и внутренние раздражители в отношениях России и исламского мира. Нашли Чечню и вывели ее с обыкновенного бандитизма на уровень исламского экстремизма и международного терроризма. В России появилось несвойственное ей явление — запугивание исламом. Несвойственное, так как на территорию современной России ислам пришел раньше христианства. Однако исторически накопленный Россией потенциал позитивного взаимодействия с мусульманскими странами не был использован. Это дало возможность крайним исламским силам использовать чеченскую трагедию в своих политических целях и вбивать клин между Россией и мусульманскими странами.
Когда я по поручению президента объяснял политику России в Чечне лидерам мусульманских стран и встречался с королем Саудовской Аравии, наследным принцем Абдаллой, первыми лицами Объединенных Арабских Эмиратов, Сирии, Египта и так далее, нам удалось найти некоторое понимание. При этом надо подчеркнуть, что нам самим эта трагедия не нравится, мы сами от нее страдаем. С другой стороны, в ходе нашей встречи принц Абдалла подчеркнул, что для его страны ваххабизм — это история и что радикальный ислам не имеет будущего. Это очень важное заявление. И президент Путин очень четко уловил необходимость изменения политики России в этом регионе.
Пока неясна форма участия России в работе ОИК, однако нам было бы выгодно находиться внутри организации, где принимаются решения, касающиеся всего исламского мира, угадывать тенденции развития этого мира и тем самым защищать свои интересы в исламском мире, укреплять свою безопасность. Важно также поддерживать духовное развитие наших российских мусульман. Ведь до сих пор у нас в стране никто всерьез не занимался тем, как развиваются их отношения с мусульманами других стран, какие идеи наши мусульмане получают из-за границы. Наши муфтии старой закалки — люди российские, болеющие за Россию, а кто придет им на защиту?
К сожалению, идея сближения России с ОИК сразу получила весьма негативную оценку в наших СМИ. Заявляется, что эта организация якобы управляется ваххабитской Саудовской Аравией и прочее. Нет, экстремизм есть в любой религии. И мы должны вместе работать для того, чтобы объединить нормальные созидательные силы и ослабить влияние экстремистов. Хорошо, что Русская Православная Церковь, Патриарх с пониманием относятся к инициативе президента.
— Рассматриваете ли вы себя в качестве возможного представителя в этой организации, учитывая ваш опыт, связи в исламском мире и знание исламских проблем в России?
— Сначала надо определиться с формой нашего участия в работе ОИК (а это потребует очень большой и кропотливой работы, многих консультаций), а уж потом говорить о личностях. Причем эта форма должна позволять России брать от ОИК самое ценное и уберечь себя от негатива. Более того, влиять на стабилизацию обстановки в мусульманской среде России.
— Почему президент России только сейчас вернулся к идее участия в работе ОИК?
— Нынешний президент, занимает активную внешнеполитическую позицию и стал встречаться с многими лидерами исламского мира. Ведь и Иран, и Ирак, и Сирия, и Египет, и Малайзия, и Иордания, и ОАЭ — это историческая сфера нашего сотрудничества, а где-то и нашего влияния. При этом сотрудничать с ними надо не в ущерб нашим отношениям с Западом и США, а наоборот, для улучшения этих отношений. Это сотрудничество не будет направлено и против Израиля, а сможет смягчить обстановку на Ближнем Востоке.
Очевидно, что влияние России в исламском мире в последние десятилетия неуклонно снижается. Оккупация же Ирака вообще привела к тому, что какое-либо присутствие России в мусульманских странах держится исключительно на истории, на прежних отношениях. И на арабистах — прекрасных специалистах. Настало время восстановить наши отношения в полном объеме.
Политика — это бег на длинную дистанцию, и действовать надо стратегически, а не исходя из сиюминутных желаний. Бороться с исламским миром бесполезно и вредно. Наоборот, надо адаптировать исламский мир к России. И Россию адаптировать к исламскому миру.
— Недавно состоялся визит Владимира Путина в США, в ходе которого говорилось о союзе России и Америки в войне против международного терроризма. Однако эту войну многие в мусульманском мире воспринимают как войну против ислама. Может ли союз России и США в борьбе против терроризма негативно отразиться на отношениях Москвы с исламским миром? С другой стороны, может ли Россия сыграть роль моста между исламским миром и Западом?
— К сожалению, Россия утеряла статус моста между Западом и исламским миром. В европейских странах выступлений против войны с Ираком было больше, чем в России, в десятки раз. С другой стороны, уровень политических и экономических отношений США с мусульманскими государствами на несколько порядков выше, чем у России. Тот огромный рынок в исламском мире, который ранее занимал СССР, почти полностью перешел к западным странам, и в первую очередь к США. Поэтому будет некорректно заявлять, что Америка однозначно воспринимается в исламском мире как враг. Да, некоторые страны действительно враждебны к США. Именно поэтому Америка так активно пропагандирует в мусульманских странах свои ценности. Именно поэтому после терактов 11 сентября Джордж Буш ходил в мечеть и встречался со многими исламскими духовными лидерами. И именно поэтому США проводят столь активную политику. И сейчас, кстати, корректируют ее.
А ведь проблему Саддама Хусейна можно было решить нашими руками. Россия могла влиять в направлении демократизации иракского режима, могла тесно сотрудничать на иракском направлении с США и взять на себя роль посредника. Когда я был в Багдаде, я оговаривал возможность введения в Ирак российских сил под мандатом ООН, чтобы они занимались поиском ОМУ и разоружением. Вместо этого Москва слишком увлеклась нефтью и иракским долгом. Но мы не могли себе позволить и ссориться с США из-за Саддама, который довел свой народ до такого состояния.
Россия не должна сотрудничать с исламским миром за счет отношений с США и наоборот. Все прекрасно увязывается. Мы должны исходить из своих интересов и своей ситуации. России невозможно убежать от Америки, равно как и убежать от исламского мира. Америка — это демократические ценности и стандарты. Нам необходимо сотрудничать с Америкой, равно как и с Советом Европы. При этом истоки многих наших духовных ценностей находятся на Востоке, и без них России также не обойтись. Противопоставлять их крайне опасно и неправильно.
— История с иракской войной доказала, что исламский мир не един. При этом какова ценность взаимодействия именно с ОИК, включающей в себя столь разные страны? Не выгоднее ли сотрудничать отдельно и по-разному с разными государствами? Не получится ли так, что наше участие в ОИК просто даст дополнительную платформу для критики России по чеченскому вопросу?
— Нельзя руководствоваться конъюнктурными интересами. Скажем, нас постоянно критикует Парламентская ассамблея Совета Европы. А разве они всегда говорят неправду? Они часто говорят правду, которую мы все прекрасно знаем. Но у нас такое советское сознание, что даже если мы о чем-то знаем, то не имеем права об этом говорить. От этого надо избавляться. Наши проблемы с ПАСЕ исчезнут не тогда, когда мы будем затыкать рот или уши, а когда мы будем приближаться к европейскому праву. То же самое касается и ОИК.
Да, важно сотрудничать в чем-то с каждой страной отдельно. И многие, кстати, считают, что этого достаточно. Однако необходимо участвовать и в обсуждении общих проблем исламского мира — так, как мы участвуем в обсуждении общеевропейских проблем через ОБСЕ и Совет Европы. Сейчас там, где определяется общий вектор деятельности, определяются какие-то общие позиции и принципы, нас нет. А мы должны быть. Поэтому ОИК для России — дополнительный и очень важный рычаг влияния, в том числе на каждую мусульманскую страну, влияния на мировую политику. Сегодня в Западной Европе около 7 миллионов мусульман. Необходимо присутствовать даже там, где тебя критикуют. Москва должна реагировать на эту критику не по принципу «сам дурак», а анализировать ее и давать аргументированный взвешенный ответ. Умный ищет друзей.
Кстати, кроме Организации Исламская Конференция, есть еще много важных организаций, объединяющих мусульманские страны. Наш голос тоже должен там быть, и участие в ОИК дает важный рычаг влияния уже на эти организации. Если мы хотим, чтобы наша страна была влиятельной, мы должны присутствовать везде. Мусульманский фактор в мировой политике будет только возрастать. Значит, Россия не может находиться в стороне от мусульманского мира.
