Совет Европы не решается принять решение о праве на смерть

Смерть неизлечимо парализованного, слепого и немого французского юноши Винсента Убера, мать которого добавила смертельный яд в лекарства, вызвала в Европе новый всплеск дебатов относительно права человека на смерть в тех случаях, когда медицина бессильна сделать для него что-либо лучшее.
Так, в случае Винсента Убера работавшие с ним в течение трех лет врачи почти год назад приняли решение об «ограничении интенсивной терапии» в связи «с клинической картиной, развитием состояния больного и многократно выраженным желанием самого Винсента».
Во Франции «право на смерть», которого добивались Винсент Убер с матерью, не разрешено законодательно, в связи с чем исполнившая волю своего сына госпожа Убер может понести уголовное наказание. После того, как в декабре 2002 года юноша обратился к президенту страны Жаку Шираку с просьбой разрешить ему умереть, министр здравоохранения Франции Жан-Франсуа Маттей выступил яростным противником эвтаназии.
Известно, что юристы различают активную эвтаназию, то есть выполнение третьими лицами действий, приводящих к смерти, за которые во Франции полагается тюремное заключение сроком до 20 лет или даже пожизненное в особых случаях с отягчающими обстоятельствами, как и за другие виды убийств, и пассивную — то есть приостановление лечения в безнадежной ситуации, за которую врач может быть приговорен к пяти годам тюремного заключения.
Согласие больного на смерть и его желание умереть никак не освобождают от ответственности исполнителя, поскольку закон в данном случае рассматривает не частные интересы отдельных лиц, а интересы общества в целом.
В то же время дебаты относительно права на смерть — самой драматической из личных свобод — не прекращаются ни во Франции, ни в других странах. Впервые закон о разрешении эвтаназии был принят три года назад в Нидерландах, а затем в Бельгии, парламент которой также разрешил врачам принести облегчение неизлечимым больным, испытывающим невыносимые страдания.
Во всех остальных странах эвтаназия остается преступлением, но вопрос о ней регулярно встает — по меньшей мере, во врачебном мире, — в связи с тем, что часть страдающих от болей или чрезвычайно ослабевших больных просит разрешить им умереть. Исследования британского еженедельника The Lancet показали, что от 1% до 3,4% всех смертей в Европе связаны с применением препаратов с летальным исходом, помогающим ускорить смерть.
Между тем Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла решение о повторном обсуждении проблемы эвтаназии после того, как 4 года назад ею было вынесено отрицательное решение. Ассамблея считает сам вопрос слишком деликатным, а его изучение недостаточным для того, чтобы можно было уже сейчас выработать новые рекомендации для 45 стран, являющихся ее членами.
В итоге начало дискуссии относительно принятого незначительным большинством голосов (15 против 12) доклада комиссии по социальным и семейным вопросам и здравоохранению, намеченной первоначально на вторник 30 сентября, отложено на несколько месяцев.
В проекте предложенной этой комиссией резолюции говорится о том, что «никто не имеет права вынуждать жить умирающего или больного в конечной фазе болезни в страхе и невыносимых муках в том случае, если он неоднократно выражает желание умереть». Проект резолюции предполагает принятие там, где это еще не сделано, законодательства, избавляющего от преследования врачей, «соглашающихся помочь покончить с жизнью неизлечимым больным, испытывающим постоянные невыносимые боли, неоднократно выражающим добровольное и тщательно обдуманное желание умереть, если нет надежды на улучшение их состояния».
Парламентская Ассамблея Совета Европы, собирающая в Страсбурге делегации парламентов 45 стран, взяла на себя роль медиатора в обсуждении важнейших социальных вопросов, относительно которых она высказывает мнение, не являющееся обязательным для исполнения. В 1999 году Ассамблея отказалась предложить государствам разрешить эвтаназию.
Принятая тогда резолюция рекомендовала развивать применение дающих временное облегчение методов, но не отказываться от запрета ускорять смерть неизлечимым и умирающих больных. В ней говорилось о том, что право на жизнь гарантировано человеком государством в соответствии со статьей 2 Европейской Конвенции по правам человека, гласящей, что «смерть не может быть умышленно навязана кому-либо». Согласно этой статье, «желание умереть, выражаемое неизлечимым больным или умирающим, не может ни в коем случае являться юридическим основанием для его смерти от рук третьих лиц», а также «не служит законным оправданием для выполнения действий, целью которых является повлечь за собой смерть».
Комиссия предлагает пересмотреть это положение, которое теперь представляется ей неуместным. Представитель Комиссии либеральный депутат от Швейцарии Дик Марти считает, что ситуация изменилась с 1999 года, и что пересмотр предыдущих рекомендаций оправдан. Первый аргумент: из многочисленных источников известно, что эвтаназия применяется каждодневно, несмотря на отсутствие разрешения. Дик Марти отмечает, что «мы вынуждены признать, что существует разительное отличие между законом и тем, что происходит на самом деле». По его мнению, «необходимо заполнить эту нишу, если мы хотим поддержать главенство закона».
Другой его аргумент: две страны — Нидерланды и Бельгия — приняли в 2002 году законодательство, на которое можно опереться. Законодательство Нидерландов разрешает врачу дать смерть больному, если он убежден, что его страдания «нестерпимы», а он сам выражает «осознанное и тщательно обдуманное желание». Бельгийский закон оговаривает сходные условия. Комиссия отмечает, что государственные Советы этих двух стран сочли эти законы совместимыми с Европейской Конвенцией по правам человека. Свой доклад Дик Марти заключает тем, что, возможно, что «отмена уголовной ответственности за эвтаназию вместо подтверждения запрета поможет нам лучше ее контролировать и даже влиять на нее».
От имени Комиссии по юридическим вопросам и правам человека британский парламентарий Кевин Мак Намара (Kevin McNamara) отстаивает противоположную позицию. Он считает, что бельгийский закон настолько нов, что пока невозможно оценить его воздействие, а закон Нидерландов привел к увеличению числа случаев эвтаназии. Он подчеркивает, что, согласно Европейскому Суду по правам человека, «невозможно исключить право на смерть из статьи 2 Конвенции». Он настаивает на том, что, по утверждению многих врачей, просьбы об эвтаназии часто являются «криками о помощи», и призывает Ассамблею подтвердить свои рекомендации 1999 года относительно «защиты прав человека и достоинства неизлечимых и умирающих больных».
Обсуждение этой темы в Совете Европы может быть продолжено уже в январе 2004 года.
Перевод: Ольга Волкова, Санкт-Петербург
(По материалам французской прессы)