Батюшки большого бизнеса

Священника Ивана Охлобыстина пригласили штатным «пастырем» в крупнейшую финансовую корпорацию. Почему из этой затеи ничего не вышло, что за нравы в среде наших предпринимателей, «Комсомолке» рассказал сам отец Иоанн

— А крест где? — интересуюсь я.

— Под рубашкой, — улыбается батюшка.

— На жетоне что написано?

— «Священник Иоанн Охлобыстин».

— Может, в кафе поговорим, за чашкой эспрессо?

— Ой, я сейчас совсем на нуле, — сокрушается святой отец.

— Ничего, мне на разговор с вами редакция денег дала, — безбожно вру я.

— Ну тогда, конечно…

— Вы теперь не режиссер-скандалист. Не страшно батюшке с журналистами откровенничать?

— Это когда я только в церковь пришел, вокруг меня шум стоял. Патриарх Алексий — мой духовный наставник — даже просил, чтобы я на каждое интервью брал благословение. В итоге журналисты бегали в Патриархию, писали запросы. И когда их уже штук 500 скопилось, а Патриарх понял, что я не психопат и не буду трясти в газетах грязное церковное белье, махнул рукой и разрешил обходиться без благословений.

— Часто видитесь с Патриархом?

— Уже реже, он человек занятой. Я ему и так надоел.

Почем замаливание грехов?

— Откуда идея наладить смычку церкви и бизнеса?

— У меня старинные отношения с вице-президентом одной очень известной финансовой корпорации. И как-то мы подумали: почему бы мне не поработать в ней психологом? Бизнес — штука подвижная, рисковая. Большие деньги даром не даются. Тут легко дойти до пьянства, наркомании, депрессии, самоубийства. У меня много друзей-коммерсантов, и я знаю, что это за профессия, — ужас! Без отдушины тут никак. Но русскому человеку сложно доверить себя психологу с одним только дипломом. Русскому нужно нечто мистическое — священник, мулла, раввин — все хоть есть за что ему попечалиться.

— А может, вы были нужны как модная игрушка? «Мерседесы» теперь у многих, а собственный батюшка не в каждой фирме!

— Вряд ли. Посмотрел я на них — такие полуяппи. Их мало что, кроме работы, заботит. Мы оформили два договора, один клиентский — ну процентовку от привлечения клиентов.

— Вы должны были еще и клиентов в банк тащить?

— Если бы так случалось, мне шел бы определенный процент. Но этот договор не главный.

— А главный — быть штатным духовником?

— Обо мне так смешно говорить. Духовник — умудренный опытом матерый мужик с безупречной биографией, бессребреник. Быть духовником — отвечать за судьбу, это вам не поговорить — стресс снять.

— Отдельный кабинет обещали?

— Вообще там переговорная комната очень комфортная. Компьютер с телефоном у меня мог быть в общем зале, а на беседы я уединялся бы в переговорную.

— Сколько обещали платить?

— Три тысячи.

— Долларов?

— Ну да. И это было бы очень кстати, потому что мои дети — это просто пылесосы по выкачиванию денег. У меня же их пятеро. Пять маленьких таких пылесосов.

— А служба в храме? Ее пришлось бы бросить?

— Я обязан был появляться в корпорации только два-три раза в неделю. Так что мог успевать служить.

Еще я должен был быть консультантом по завещательным делам. Раньше была добрая традиция — оставлять часть имущества церкви. Купцы заказывали по себе молитвы сразу в семи монастырях на сто лет вперед.

— От революции их это не спасло…

— Не спасло. Но, наверное, им было душевно спокойнее.

— Похоже на замаливание грехов.

— А это и есть замаливание грехов. В этом нет ничего стыдного. Мы же, когда наступаем кому-то на ногу, извиняемся.

— И ваша задача была помочь олигархам замолить грехи?

— На самом деле это рассчитано скорее на молодых ребят, которые зарабатывают по две-три, ну по пять тысяч долларов. Они же ведь не капиталисты.

— Перед вами должны были исповедоваться?

— Необязательно. Но я готов был предоставить график, по которому можно было доверяться. У меня и сейчас многие бизнесмены исповедуются.

— Олигархи?

— Нет, среди миллиардеров в России, похоже, больше иудеев и мусульман, чем христиан. Но миллионеры многие душу изливают.

— В чем каются? Украли, заказали, клиента подставили?

— Нет, как ни странно, говорят о личном.

Иван Охлобыстин в своем последнем скандальном фильме «Даун Хаус».

«А брокеры требуют раввина»

— Между прочим, топ-менеджерам крупных компаний платят лишние оклады за хороший психологический климат в коллективе. А оклады у них не три тысячи долларов.

— Да уж, не меньше «двадцатки».

— Что ж они с вами на попятную пошли?

— Я заболел как раз в тот день, когда должен был подписать договор. Позвонил, говорю: ребята, не могу приехать, с температурой лежу и вас всех перезаражаю.

В этот же день мне звонят из одной деловой газеты и спрашивают про иеромонаха отца Филиппа, который сейчас, кажется, в Бюджетном комитете Госдумы, а до того работал на товарно-сырьевой бирже.

Я минут сорок рассказывал, что все, кого я знаю, отзываются о Филиппе как о кристально честном человеке. Он зарабатывает на приход. А под конец взял и ляпнул: мол, есть и другие прецеденты — в Петербурге батюшка наставляет мебельную корпорацию, я вот тоже договариваюсь. На следующий день вышла статья, где не было ни слова об отце Филиппе, зато обо мне такое…

Естественно, тут же все договора со мной и заморозили.

Я позвонил в эту газету, говорю: ребята, у меня была гармоничная ситуация — я мог помогать людям и кормить семью. Там не было ни интриг, ни воровства. Ну психолог-священник — все русским людям полегче…

— Вы же сами сказали, что бизнесмены — сплошь евреи…

— Среди них даже успела появиться шутка-поговорка: «А брокеры требуют раввина». Нет, очень многие сожалели, что меня не взяли.

— Хорошо, вот к вам обратился бизнесмен и говорит: я могу заработать миллион, но для этого должен «кинуть» другого человека.

— Я скажу: брат мой, ты лучше меня разбираешься в экономике. И ты знаешь, что такое хорошо, а что плохо. Сделай по совести. «Кидаешь» человека — это нехорошо. А если он намерен тебя «кинуть» — ситуация ничейная. Но если тот, кого ты «кинул», пострадает, ты должен потом ему помочь. Бизнес предполагает конкуренцию, а конкуренция — победителя. Это нормально.

— Допустим, у конкурента тоже свой духовник, и он тоже благословит на борьбу с конкурентом? Что ж получится?

— Мы не на борьбу благословляем, а на работу. Подойдут ко мне: благослови на «кидалово» — не благословлю, а на выгодную сделку — почему нет? Если в обеих компаниях-конкурентах будет психолог-священник, конкуренция будет более божеской.

— Тут недавно «союз олигархов» — РСПП — тоже кодекс честного поведения бизнесмена выработал. Может, им проще было священника нанять?

— Скорее всего, они просто договорились отказаться от своих золотых цепей и не покупать «Майбахи» сразу всем. Надо было им очень какой-то позитив народу показать.

— У Путина, говорят, тоже есть духовник?

— Путин делает правильные вещи, съездил вот к архимандриту Иоанну Крестьянкину — человеку высшей духовности. И Людмила Путина в церковь ходит. Но говорить о системном отношении президента с религией нельзя. Оно подразумевает регулярную исповедь, причастие.

— Может, у нынешней России ничего, кроме религии, и не осталось? Идеалы низвергли, экономику разворовали…

— У церкви сейчас нет физической возможности вести за собой нацию. Много хозяйственных проблем, храмы еще не восстановлены. И говорить, что мы будем рады, если к нам ринутся толпы людей за наставлением на путь истинный? Вряд ли. У нас хорошие ораторы. Но мы не можем позволить себе собирать для проповеди стадионы, как это делают баптисты. Сил таких пока нет.

— А крестные ходы?

— Ну это не декларация веры, это момент солидарности.

Джип, наколка, кокаин

— В церкви вам сколько платят?

— Я не получаю зарплату в церкви.

— На что же живете?

— Есть знакомый крупный бизнесмен, не христианин, но ужасно душевный и образованный. Я ему пожаловался, что ранец дочерям купить не на что, он: «Не проблема, кладу тебе стипендию». Ну, такую, чтобы на хлеб и ранцы хватало.

— А джип откуда? Тоже на стипендию?

— Нет, это другой бизнесмен пожертвовал. Он, кстати, очень набожный человек и даже ходит на богословские курсы.

— А хлебная это профессия — священник!

— Священники, особенно в провинции, живут ужасно бедно. Так пусть они лучше идут психологами в бизнес, чем торгуют рыбой. Это был бы лучший выход для всех. И бизнесмены не доходили бы до крайних мер.

— Каких это мер?

— Главы корпораций из окон кидаются. Такое было только в научной и инженерной среде в начале 90-х. Что-то у человека не получилось — сделка на миллион сорвалась. А он забыл, что у него там еще 20 миллионов где-то затарено, — и в окошко.

— Богатство страшнее безденежья?

— Если нет отдушины, страшнее. Тут еще «уик-энд-культура» в России появилась. Бизнесмены каждую пятницу вечером начинают корпоративные попойки, а к ночи разъезжаются компаниями по клубам. Там в ход идет уже кокаин. Его сейчас просто гигантскими порциями в Москву везут. Все как с цепи сорвались. Но бизнесмены принимают не дешевую наркоту, которой подростки травятся, а кокаин 97-процентной очистки. Он действует тонко, потому клерки употребляют его в диких дозах и без этого уже не обходятся. А в понедельник с белыми лицами и крахмальными воротничками опять на работу. Ужас просто!

Если у бизнеса не появится другая, кроме «уик-энд-культуры», отдушина, непонятно, куда это все приведет.

Охлобыстин торопится. Я провожаю его к джипу. Прямо в нем батюшка переоблачается в рясу.

— У меня в Госдуме важная встреча с главой одной фракции.

Замечаю на обеих руках отца Иоанна татуировки. На одной половина рисунка выжжена — сплошной шрам.

— У меня тут женщина была наколота, — ловит мое недоумение Охлобыстин. — А когда я в церковь пришел, решил ее вывести. Святые отцы надо мной теперь шутят: «Уж лучше бы ты, Иван, женщину оставил. А так членовредительство получается».

Мне еще подумалось: «Что получится, если стрессы бизнесменам начнут снимать так же, как татуировку с рук?»

Но я промолчал.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Иван ОХЛОБЫСТИН родился в 1966 году, в 1983 году поступил на постановочный факультет ВГИКа, в 1992 — 1994 гг. — режиссер на «Мосфильме», в 1996 — 1998 гг. — секретарь Союза кинематографистов России, имеет 21 награду за лучший сценарий, 17 наград за лучшую режиссуру, 9 наград за лучшую актерскую работу, в 2001 году рукоположен в священники.