Русская линия / Библиотека периодической печати / Записки сумасшедшего

Выход в свет журнала «Отечественные записки» (ОЗ), первый выпуск которого посвящен «государственно-церковным отношениям», вызывает ряд вопросов, ответы на которые могут в значительной степени прояснить, кто, как и почему стремится в эти отношения вмешаться. Обращают на себя внимание следующие моменты: перед нами издание, не находящееся в свободной продаже (во всяком случае, обнаружить его в книжных магазинах и лавках не удалось), но тем не менее активно распространяемое среди российской политической элиты. Кто-то вложил немалые деньги в то, чтобы именно свое мнение о вопросах церковно-государственных отношений распространить среди людей, имеющих отношение к власти; при этом содержание сборника преподносится, как результат объективных исследований, произведенных независимыми экспертами. Конфессиональная принадлежность авторов не указывается, и чуть позже мы увидим, почему. Издание, насколько можно понять, осуществлено издательским домом «Время»; имеющая к нему непосредственное отношение газета «Время новостей». Журналистка той же газеты, Татьяна Малкина, возглавила редакцию журнала. Между тем, редакция рекомендует себя как «группу частных лиц», которые просто «были настолько удачливы», что встретили людей, согласившихся профинансировать проект. Оставим последнее утверждение на совести редакции и попытаемся проанализировать состав авторов и обсуждаемые темы. В итоге фактически началась рекламная кампания, пропагандирующая группировку «РПАЦ», примечательную в основном своей «непримиримостью» к Московскому Патриархату. РПАЦ при этом мыслится в качестве «альтернативной Церкви». Деятельное участие в этих мероприятиях приняли активисты РПАЦ А. Солдатов и Е. Холмогоров; теперь же мы видим этих двух деятелей в качестве «консультантов номера»; видимо, это те самые «беспристрастные и независимые эксперты», участие которых и было обещано редакцией. Добавим, что помимо «консультаций» каждым из них опубликованы и материалы, которые мы рассмотрим чуть ниже. В любом случае, анализируя публикации «ОЗ», постараемся проследить несомненно присутствующую общую линию, тот пропагандистский заряд, ради которого, собственно говоря, и было предпринято это, несомненно, дорогостоящее и рассчитанное на достижение вполне конкретных целей издание. Тон номера задается статьей Татьяны Малкиной «Титульная церковь РФ». Основной смысл этого текста состоит в том, что понятие «отношения Церкви и государства» подменяются понятием «отношения Церкви и власти», «власть» же в свою очередь персонофицируется как «Путин и пятнадцать подчиненных ему чиновников». Отсюда вывод: проблемы церковно-государственных отношений определяются личными недостатками тех самых чиновников, не умеющих, отличать частное от коллективного. При этом отношения гипотетической персонофицированной «власти» и Церкви сравниваются то с «физиологическими отправлениями», то с сексуальными отношениями, а «массовые крещения» определяются как «эпидемия». Подобная похабщина в духе «МК» преподносится нам под видом серьезного и беспристрастного научного исследования и уж совсем не согласуется с заявленной самой же Т. Малкиной позицией: «Авторами „ОЗ“ будут в основном не журналисты, а специалисты люди, которые могут выносить профессиональные суждения». Именно этот принцип попирается в первой же статье и задает тон всем остальным. Александр Солдатов: «Священный» капитал" и его «олигархи». Солдатов, как выше отмечалось, активист суздальской группировки, редактор сайта «Вертоград», пропагандирующего РПАЦ в качестве последнего прибежища истинной веры, в противовес Русской Православной Церкви, якобы погрязшей в сотрудничестве с властью и экуменизме. Одновременно с этим Солдатов является одним из руководителей информационной службы «Благовест», совершенно прокатолической, и одновременно же публично призывает к установлению «социального», а фактически государственного контроля над Церковью, оправдываясь тем, что, дескать, выражение «конфессиональной» позиции это его хобби, в других же своих статьях он абсолютно объективен и «внеконфессионален». На страницах «ОЗ» Солдатов сообщает нам, что влияние Русской Православной Церкви базируется вовсе не на численности ее прихожан, якобы завышенной. По мнению Солдатова, на самом деле паства РПЦ составляет только 2−4% (хотя через десяток страниц приводятся цифры фонда «Общественное мнение», из которых видно, что в 2000 году «воцерковленных» прихожан РПЦ было 18−26% от взрослого населения страны). Солдатов считает, что влияние РПЦ основано на некоем «символическом капитале», «мифологемах», и т. д. Под «символическим капиталом» понимается, собственно говоря, вековое наследие Российского Православия; по мнению Солдатова, руководство Церкви его монополизировало при помощи государства и использует чуть ли не в целях личного обогащения. Между тем, «символический капитал является достоянием всего общества, поэтому он должен использоваться ответственно и благоговейно, а такое использование не может находиться в руках узкой и не всегда обладающей должной степенью ответственности олигархической корпорации». Говоря проще, Солдатов предлагает отобрать Православие у Церкви и поставить под общественный контроль (ведь с его помощью можно зарабатывать деньги!). Статья Солдатова есть ни что иное, как сомнительный перевод на язык научного исследования дежурных раскольнических рассуждений о «сергианстве», «безблагодатной» Патриархии и тому подобных, парадоксальным образом совмещенных с откровенной сервильностью: государство Солдатов призывает «избавиться от ложного благоговения перед церковной казной». Впрочем, наукообразность стиля Солдатова можно поставить под сомнение из-за злоупотребления всякого рода экспрессивной лексикой, типа, «митрополитбюро» (это о Священном Синоде) и проч. Материалы круглого стола «Национальная» Церковь: привилегия или ответственность?". Александр Кырлежев: «В Социальной концепции РПЦ отсутствует раздел «Церковь и общество» (это при том, что вся Концепция носит название «социальной», т. е. посвященной именно общественным проблемам!). Константин Крылов говорит все о том же придуманном Солдатовым «символическом капитале», которым Церковь «очень умело и несколько двусмысленно» воспользовалась. «То положение, которое Церковь сейчас занимает в государстве, сравнимо с положением крупных естественных монополий», — заключает Крылов. По его мнению, «вопрос закрепления или размывания этого естественно сложившегося положения — это вопрос дальнейшей политики государства по отношению к Церкви». То есть, с точки зрения Крылова, если государство попытается принять какие-то меры для того, чтобы не все православные верующие принадлежали к существующей Церкви-«монополисту», то это будет нормальная государственная политика. Далее Крылов утверждает: «Уважение к Церкви обратно пропорционально ее активности. То есть Церковь уважают, пока она молчит"(!). Далее следуют те же, что и у Солдатова рассуждения о том, что, дескать, хотя значительная часть людей и считает себя православными, однако являются таковыми они лишь «внешне». Примечательно, что сам Крылов, рекомендованный редакцией как «философ» и «политолог», в действительности известен прежде всего пропагандой достаточно неуместного в нашей стране и в наше время зороастрийского вероисповедания. Это, впрочем, его личное дело, но какое право в таком случае он имеет рассуждать о том, кто является «истинным» православным верующим, а кто нет?! Иеромонах Никон (Белавинец): документы высшего церковного руководства не воспринимаются рядовыми верующими всерьез. (о. Никон известен как активист организаций крайне радикального толка, участвующих в критике руководства РПЦ как «сионистского», «масонского» и т. п., а также как активист кампании против ИНН, как известно, Священноначалием не поддержанной). Далее о. Никон воспроизводит знакомые идеи, впервые, насколько известно, прозвучавшие буквально в том же виде в медиа-пространстве «НГ_Соборности»: «Сейчас Русская православная церковь это единственная корпорация, в рамках которой не действует законодательство Российской Федерации (Кодекс законов о труде, Гражданский кодекс и т. п.)». По мнению Белавинца, Церковь «нуждается не просто в финансовой, а и в организационной помощи государства», т. е. говоря прямо, в государственном вмешательстве в свои дела. Итог подводит Колеров: «Национальная Церковь в перспективе не может быть Церковью статистического большинства». Вспомним предуведомление Т. Малкиной о том, что «ОЗ» это журнал профессионалов. «Круглый стол» наглядно опроверг это утверждение. Рассуждения его участников — это набор кухонных трюизмов (исключение составляет одно лишь выступление прот. Всеволода Чаплина). Кроме того, следует отметить крайне низкий уровень редакторской работы — выступающие действовали по принципу: кто в лес, кто по дрова. Виталий Куренной: «Власть и Церковь». РПЦ «предпочитает осуществлять взаимодействие с властью в ходе кулуарного общения с аппаратом чиновников разного уровня». Верующие «используют Церковь для решения своих прагматических задач» (почти как в советской формулировке «удовлетворение религиозных надобностей»). Как замечает Куренной, почему-то именно существующая Церковь воспринимается носителем традиционных ценностей, необходимых для государственного строительства. Ее «потенциал» является «олигархическим». Между тем, Церковь якобы не способна воплотить свои возвышенные и необходимые обществу ценности в жизнь без помощи государства. Причина этого, конечно же, «в некоторых структурных особенностях функционирования самого института РПЦ». Подтверждением этого автору видится тот факт, что православные, в отличие от сектантов, не агитируют прохожих на улице, а рассчитывают на свой «контингент». Другую проблему автор видит в пропаганде «особой роли Православия в русской культуре», которая «не может не вызвать беспокойства» ведь на этот «символический капитал» имеют «не меньше прав» и старообрядцы, и, добавим, тогда уж и все, кому только ни взбредет в голову называть себя «православной церковью». Наконец, в третьих, «чрезвычайно разросшаяся за последнее время» (выражение автора!) РПЦ, видите ли, неспособна обойтись без государственного протекционизма, а в результате лишена самостоятельности и попадает в зависимость о государства, при этом, неспособна «реализовать» свой «символический капитал» на благо общества. Далее следуют обширные рассуждения в стиле редактируемого автором журнала «Логос», сдобренные теми же терминами «олигарх», «капитал» и т. д. в уже известных нам сочетаниях, с предостережениями от «переоценки интегрирующего потенциала религиозных православных ценностей» и введения Закона Божьего в школах. В итоге известная советская формулировка воспроизводится Куренным фактически дословно: «Следовало бы надеяться, что в русле умеренного консерватизма государство ограничится созданием таких условий для православия, которые позволят гражданам, имеющим религиозные потребности, реализовывать их в рамках исторически и культурно обычной и приемлемой для российского общества конфессии».Снова Константин Крылов, теперь уже отдельный материал. «Государственная религия будущего». «В современную Россию откуда-то надуло (!) такого настроения «мы ж все-таки, как-никак, православные». «Православие, что бы под ним ни понималось, воспринимается, как нечто вынужденное». Далее нам сообщается, по сути, все та же идея, что Церковь, дескать, нужна гражданам лишь для «удовлетворения религиозных надобностей», а РПЦ справляется с этой задачей не лучшим образом, поэтому для пользы граждан ее «монополию» лучше бы прекратить. «Всем было понятно, что РПЦ такое же советское учреждение, как и все остальные». «Другой Церкви (очень важный момент, почему это так заинтересовало зороастрийца? — К.Л.) на тот момент в России не было». «РПЦ позиционирует себя как национальную Церковь». Церковь своею проповедью о грехе и покаянии ставит граждан в положение «носителей вины», за что они должны ей постоянно «отстегивать» (дословно!). Термин «сергианство» в устах зороастрийца звучит особенно убедительно; впрочем в антицерковной пропаганде у него и не может быть особых причин для принципиальных разногласий с теми же «суздальцами». Власти же «не понимают что делать с РПЦ и к какому делу ее применить», ибо Церковь своей позицией «не от мира сего» ставит, видите ли, под сомнение любые успехи государства, иными словами недостаточно утилитарна. Другая опасность — пресловутая «церковь меньшинства» т. е. церковь, поддерживаемая высшим руководством якобы вне согласия общества. При этом утверждается, что существующей Церкви необходима, конечно, «серьезная перестройка», однако, «чем кончается перестройка для советских учреждений, уже известно».Егор Холмогоров: «В поисках политического смысла». За богословскими рассуждениями откровенный «политический смысл»: РПЦ не может распоряжаться тем же «символическим капиталом», и государство должно быть заинтересовано в некоей «ортодоксальной Церкви», способной это сделать. Александр Муравьев (редакция почему-то забыла упомянуть, что он является пресс-секретарем все той же РПАЦ): «Церковь и государство в византийском представлении». Смысл статьи в том, что «с точки зрения Православия любая другая форма верховной власти, кроме монархии, является беззаконной». Очень ценное признание, особенно в свете попыток других деятелей суздальской группировки представить именно РПАЦ в качестве той самой «ортодоксальной церкви», способной в согласии с сегодняшним российским государством употребить свой православный «символический капитал»!Пропустим пару статей, не затрагивающих важные в данном случае для нас вопросы. Снова Александр Солдатов: «После 1917 года». Попытка обзора российской церковной истории полностью в «суздальском» стиле, «сергианство», предательство Алексием II Православия путем произнесения речи перед раввинами, и т. д. Венцом Российского Православия, закономерным финалом его развития представляется, конечно же, суздальская РПАЦ, коей сопутствует «ряд других «альтернативных» Православных церквей (микроскопических раскольничьих группировок). Помимо крайней тенденциозности, отличился Солдатов еще и тем, что с удовлетворением отметил образование на Украине двух «серьезных противовесов» Русской Православной Церкви группировок «Украинской автокефальной православной церкви» (УАПЦ) и «Украинской православной церкви — Киевского патриархата» (УПЦ КП). Существование этих сообществ немыслимо без поддержки со стороны украинских властей, хотя, как мы помним, ранее Солдатов заявлял, что близость к власти является отрицательным фактором. «Серьезные разделения произошли в Эстонии и Молдове» (в Эстонии, опять же при мощнейшей поддержке раскольников со стороны властей с трудом удалось собрать несколько формально существующих приходов, в Молдавии же в «оппозиции» состоит смешная кучка националистов). Нечего сказать, хороши «консультанты» у «ОЗ» — то ли сами не знают элементарных вещей, то ли надеются на такое же невежество других. Следующий материал намного серьезнее. Автор — Андрей Себенцов, государственный чиновник, зампред Правительственной комиссии по делам религиозных объединений. В отличие от «независимых экспертов» Крылова или Холмогорова он является ответственным чиновником, имеющим реальное отношение к государственной политике в религиозной сфере. Между тем и в его изложении мы видим тот же набор тех же уже набивших оскомину тезисов: 1) чиновники, даже и будучи православными, не имеют права действовать на пользу Церкви; 2) «влияние Церкви основывается не на том, что в России очень много истинно верующих православных христиан, а на благоприятно сложившихся обстоятельствах»; 3) необходимо проводить разницу между вероисповеданием и религиозной организацией, а одним религиозным организациям недопустимо предоставлять больше прав, чем другим; 4) необходим «профессионально работающий государственный орган» в сфере церковно-государственных взаимоотношений (комиссию по вопросам религиозных объединений Себенцов, видимо, таковым не считает); 5) Президент России вроде бы «демонстрирует уважение к закону» (будучи православным, не придает этому официального статуса), однако «понимание принципиальных вопросов дальнейшего развития отношений (с Церковью) еще не сложилось. Жаль, если такое понимание будет складываться без опоры на профессионально подготовленные материалы» (что это будут за материалы, можно себе представить; однако Себенцов явно уверен в том, что без его и подобных «материалов» Президент ни за что не сможет достичь с Церковью именно такого «взаимопонимания», которое представляется Себенцову необходимым); 6) вопрос возвращения Церкви изъятого большевиками имущества — слишком сложный, поэтому в каждом случае необходимо «отдельное решение». Для этого опять же нужен отдельный орган по делам религий (см. выше). Очевидно, что существующая комиссия Себенцова не удовлетворяет хотя бы уже потому, что не имеет столь, по мнению Себенцова, необходимой возможности контролировать церковные финансы. Текст Себенцова в некотором смысле откровеннее остальных: фактически здесь впрямую проводится мысль о необходимости воссоздания приснопамятного Совета по делам религий. Хотя Себенцов и клянется, что в прежнем виде он никогда не буден воссоздан, но кто же ему, после всего, что он наговорил, поверит? Аркадий Столяр: «Государство и церковь по закону и на самом деле». Смысл в том, что существующие законы не в достаточной степени контролируют деятельность Церкви, и если понятие «традиционной религиозной ориентации» будет закреплено законодательно (т. е. если российское законодательство будет, наконец, учитывать реальную действительность), то «принцип светскости российского государства будет окончательно перечеркнут». От себя добавим, что подобный «принцип светскости» фактически означает узаконенный государственный атеизм и «равенство перед законом» тысячелетней российской Церкви и любого кружка трансцендентальной медитации при ДЭЗе; если законы противоречат тому, что существует реально, то менять надо именно законы. Николай Митрохин: «Экономика Русской Православной Церкви». Основной смысл: деятельность РПЦ ведется на деньги спонсоров, а не прихожан, а также за счет безвозмездной помощи. В счет не облагаемых налогом «теневых доходов» Московской Патриархии автор, похоже, готов зачислить даже приносимые старушками на канон конфеты, яблоки и печенье: действительно, некий бывший семинарист рассказывал ему, что «был поражен, попав в кельи монахов, поскольку все они были заставлены баночками с едой, которую им приносили постоянные прихожанки на службу». Чтобы не платить налоги со своих доходов, духовенство, по мысли автора, и спровоцировало конфликт с ИНН. Как считает автор, «большую озабоченность у государственных чиновников вызывает возможность взаимодействия Церкви с криминальными структурами"(!). Далее следуют «примеры» якобы вовлеченности представителей Церкви в сомнительные операции. Московский Сретенский монастырь, издающий в основном богослужебную литературу и распространяющий ее по всей России из миссионерских соображений, назван по этому случаю «монстром». При этом Митрохин встает на защиту некоего игумена, обворовавшего свой приход на 100 тысяч долларов, только потому, что этот игумен был в оппозиции Патриархии. Я думаю, читатель уже догадался, для чего все это пишется: действительно, все та же апология «прозрачных финансов» и безденежной Церкви, зависимой от госструктур и возглавляющих их чиновников. Александр Тяхта, один из группы околоцерковных журналистов «либерального» направления, группировавшихся вокруг сайта «Соборность» и «НГ-Религии»: «Политическое позиционирование Церкви при Путине». Основные тезисы: опять же, «реальный политический вес Московской Патриархии» базируется не на «круге постоянных прихожан», а на «этнических православных, которые хотя и не углубляются в церковную жизнь, но доверяют Церкви, как общественному институту и разделяют моральные Ценности, которые проповедает Православие». То, что до сих пор не создан орган по делам культов, объясняется «посттравматическим синдромом» власти, комплексующей из-за советского прошлого. По вопросу возвращения имущества полный бред: Церковь, видите ли, до 17 года была государственной, следовательно, все ее имущество принадлежало государству тогда и должно принадлежать теперь. Таков уровень журналистов «ОЗ»: незнание отечественной истории и предмета, о котором пишут. Здесь же комплименты Себенцову: «квалифицированный правительственный эксперт» по имущественной проблеме. Дальше самое интересное: изложение современного периода церковно-государственных отношений с участием заинтересованных лиц извне. Выдающимся событием Тяхта считает открытие на «Стране.ру» раздела «Религия». Кому и зачем это было нужно? Цитируем Тяхту: «Открылась площадка для просеивания ньюсмейкеров и выявления точек зрения». «Просеивание ньюсмейкеров» привело к изгнанию «по собственному желанию» в августе 2001 года Дмитрия Сафонова, одного из ведущих российских журналистов, специализирующихся на православной тематике. Тяхта умалчивает о дальнейшей судьбе раздела: на его основе был организован сайт «Религии в России». Как было заявлено организаторами, проект предполагает создание широких возможностей для объективного изучения религиозной жизни в России, диалога представителей различных конфессий, преодоления экстремистских тенденций, и так далее, можете продолжить сами. (Поражает, однако, странный состав участников: например, во главе его поставлен некто Филипп Тараторкин, человек, сообщающий противоречивые сведения о своей конфессиональной принадлежности и духовном сане. В одном варианте он фигурирует как «священник РПАЦ», в другом же — как заштатный клирик Московской Патриархии. Более того, на вопросы о том, кем он в таком случае был рукоположен в священники, господин Тараторкин сообщал, что митрополитом Сурожским Антонием. Однако митрополит Антоний категорически заявил, что в священники Тараторкина никогда не рукополагал. Тем не менее, корреспонденту «РИА Новости» Тараторкин представился именно как заштатный клирик Патриархии, заявив, что к Русанцову он не имеет никакого отношения. Таким образом, вопрос о самозванстве Тараторкина остается открытым; да и на собственном сайте он фигурирует то в качестве «священника», то просто как «Филипп Тараторкин». Вопреки заявлениям участников о том, что для них главной ценностью является объективность, преодоление конфликтов, и т. п., практически в первых же выступлениях можно было услышать такие выражения, как «церковная верхушка, нагло присвоившая себе право говорить от имени верующих», «иерократия» и т. д. Видимо, это и есть та самая «новая терминология религиоведения», которую собравшиеся обещают разработать и внедрить для достижения взаимопонимания между конфессиями. Оно и неудивительно, достаточно просто перечислить присутствующих в зале: Максим Шевченко, главный редактор НГ-Религий; Александр Щипков, сотрудник Минпечати и Кестон-Колледжа одновременно; Александр Солдатов, редактор суздальского сайта «Вертоград». Упомянутые деятели хорошо известны в качестве постоянных критиков Русской Православной Церкви и всего, что с ней связано. Михаил Рогожников, тогдашний редактор принадлежавшей тогда ФЭПу «Страны.ру», прямо заявил, что сайт, по его мнению, должен продолжить славное дело «НГ Религий», а также пожаловался на Московскую Патриархию, которая, как выяснилось, «путем интриг» оказывает на него закулисное давление). Рассказывая о том, кто и как в данный момент влияет на состояние и развитие церковно-государственных отношений, Тяхта выделяет две «группы»: «группу Суркова — Павловского» и «группу Себенцова — Кудрявцева». По мнению Тяхты, Сурков и Павловский относятся к существующей Церкви, как к «олигарху», долженствующему быть «равноудаленным» от власти». Приводимые Тяхтой цитаты из выступлений Павловского свидетельствуют о том, что сам себе противоречит либо Павловский, либо Тяхта, либо оба вместе: по словам Павловского, «антипутинские СМИ ведут три крупные кампании на раскол Православия, на дискредитацию наших сотрудников, прежде всего Украины, и на личную дискредитацию Путина. В последнее время развернулась беспрецедентная кампания давления на Православие, суть которой игра на раскол православных конфессий». Между тем, как мы могли в последнее время убедится, кто уже и играет на раскол Православия, так это сам Глеб Павловский. Личная дискредитация Путина осуществляется в значительной степени теми же силами, которые проплачивают публикации в бульварной прессе о том, что дескать, у Президента нет права иметь духовника (он же на него будет влиять!), а религиозность Путина объяснима ни чем иным, как влиянием жены, ударившейся в веру в результате автомобильной катастрофы («посттравматический синдром»). Что касается утверждения, что государство Украина, в котором русский язык лишен государственного статуса и где раскол Православия является государственной политикой, а через структуры раскольничьего «Киевского Патриархата» осуществляется вербовка боевиков в Чечню, является союзником России, то комментарии излишни. Власть, пишет он, заинтересована в том, чтобы «здоровая церковная общественность» сплотилась вокруг одного центра в МП, и готова оказать такому центру политическую (!) поддержку в решении в том числе и церковных проблем. Последнее нельзя понять иначе, как призыв к прямому политическому вмешательству в дела Церкви и откровенный поиск «обновленцев», согласных участвовать в подобных мероприятиях. Смысл же всех противоречивых построений Тяхты резюмируется следующим образом: существующая Церковь должна отказаться от реституционных требований и согласится на создание нового Совета по делам религий, а государство, так и быть, в обмен на отказ от финансовой и социальной самостоятельности, окажет финансовую поддержку образовательных программ (!). Светские же власти обеспечивают контроль «новой церковной элиты». Не все из этих тезисов переводимы на русский язык дословно, но смысл ясен: чиновники должны получить возможность контролировать Церковь, Церковь же должна быть за это еще и благодарна. Насчет же возражений со стороны Церкви Тяхта рисует мрачную картину: «Представим себе, что весь сорокатысячный корпус священников и монахов, окормляющих многомиллионный народ, занял позиции радикального ожидания конца света и особой миссии русского народа в контексте этой эсхатологической перспективы. С таких позиций светские власти являются частью гибнущего секулярного мира и сотрудничество с ними вероотступничество. Вопрос: Что делать России в 21 веке с такой перспективой?». Бредовость подобных утверждений очевидна «суперэсхатологические» страхи и ужасы, сопряженные с антигосударственной полемикой, свойственны как раз, в первую очередь, маргинальным группам типа РПАЦ или одиозным деятелям в стиле того же Белавинца. Следующий материал снова Егор Холмогоров: «Застенчивая иерократия». Слово «иерократия» впервые было употреблено Львом Троцким; недавно его извлек из забвения Максим Шевченко, а от него подцепили этот чудесный термин и прочие борцы с «клерикализмом» и/или «сергианством». В том числе и Холмогоров: Социальная концепция, оказывается, не соответствует учению Церкви, т. к. видите ли, предполагает некое социальное действие в мире, вместо того, чтобы отречься от него окончательно. Возражений же у верующих она не вызывает, т.к. подобные документы никто не воспринимает всерьез (ср. у Бела-винца!). Кроме того, «государство в «Концепции» попросту третируется», ему, видите ли, придается чересчур мало значения, и под сомнение ставится его «изначальная Богоустановленность». По мнению Холмогорова стремление Церкви не остаться в стороне от решения общественных задач ведет в конечном счете все к той же «иерократии», более того, Церковь чуть ли не готовит «иерократическую революцию». Вообще любые претензии Церкви на самостоятельную позицию оказываются чуть ли не подрывными (напомним, это говорит непримиримый критик «сергианства»!) Все это называется «православным фундаментализмом», который, оказывается, не является ни традиционализмом, ни консерватизмом. Доктрина подобного фундаментализма носит «тоталитарный характер» и сравнима, оказывается, с радикальным исламом, с которым РПЦ оказывается идейно близка (!). Холмогоров также искренне возмущен попытками иерархов существующей Церкви «создать из нее самодостаточный институт», влияющий, как это ни ужасно, на общество. Снова и снова Холмогоров, вслед за Троцким, и Шевченко, и прочими, повторяет тезис об «иерократии», якобы «монополизировавшей» Православие, но не могущей решать истинные задачи Церкви. Николай Митрохин: «Православное образование в России». Православные воскресные школы бесперспективны, приюты бесперспективны («один из руководителей Казанской епархии с возмущением рассказывал мне о крупном местном монастыре, который не воспитывает детей, а делает из них маленьких бандитов»). Короче говоря, смысл текста в том, что Церковь сама по себе, как уверен автор, неспособна решить образовательные проблемы, «воспитать новое поколение прихожан», поэтому, видите ли, требует государственной поддержки, при этом государственно-общественное устройство современной России «не имеет никакого отношения к тому, что пропагандирует РПЦ». Итак, по Митрохину, Русская Православная Церковь враг государства, ее «ждет судьба СССР», то есть расчленение и ликвидация. Анализируя материалы «Отечественных Записок» мы не можем не обратить внимание прежде всего на поразительные совпадения выдвигаемых авторами тезисов. Очевидно, что издатели «ОЗ» выполняют конкретную политическую задачу: тем или иным способом обеспечить возможность нейтрализации того несомненного влияния, которым пользуется в обществе Русская Православная Церковь. Ясно, что впрямую отрицать колоссальную роль Православия для России, его значения для общества и государственного строительства бессмысленно. Поэтому пропагандируется следующее: во-первых, манипуляции статистикой. Политтехнологи, превращаясь неожиданно в «строгих ревнителей Православия», пытаются доказать, что большая часть российских граждан, считающих себя православными, на самом деле таковыми не являются, т. к. редко посещают храм, не причащаются часто и т. д. Таким образом, Церковь не имеет права представлять интересы считающих себя православными россиян. Далее, Православие представляется как нечто отличное от Церкви, существующее вне и независимо от Нее. Для этого изобретаются понятия типа «символический капитал». Подтверждением подобных тезисов служит усиление внимания к маргинальным раскольничьим группировкам как к представителям «альтернативного Православия»: да, действительно, Россия невозможна без Православия, но Православие представляет отнюдь не одна РПЦ! Подобный тезис имеет значение и в вопросах государственной поддержки Церкви, и особенно в вопросах возвращения церковного имущества: ведь если РПЦ не является законным, или хотя бы единственным законным носителем русского Православия (здесь очень к месту раскольническая агитация), то и возвращать имущество именно ей отнюдь не обязательно! Раскольники же усиленно рекламируют себя как структуру, согласную на любые государственные требования. Более того, навязывается модель восприятия Церкви, как «олигархической корпорации», пренебрегающей законами, неподконтрольной, но ищущей государственной поддержки. Вместо Церкви, как сообщества верующих, осуществляющих свои задачи и отстаивающих свои права «граждане», имеющие «религиозные потребности» и Церковь, «монополизировавшая» этот вид «услуг», в ущерб их «качеству». И если «размыть» подобную «монополию», то «потребителю» религиозных услуг, которому, как считается, по большому счету, все равно, в чей храм ходить, станет только легче. Под сомнение ставятся сами организационные принципы Православной Церкви «иерократия», навязывающая свои правила и рядовым священнослужителям (несоответствие канонов КЗОТу!), и верующим (возбуждают и эксплуатируют чувство вины!), и государство (требует особого отношения и особых прав, как «государственнообразующая» конфессия!). Утверждается, что поэтому Русская Православная Церковь не способна качественно выполнять задачи государственного строительства. Немало места уделено критике позитивного отношения к Церкви со стороны представителей власти: в любом случае их симпатии к Церкви являются следствием либо личных проблем, стремления к «легитимизации», либо некомпетентности. В любом случае акцентируется тезис об опасности традиционного Православия как «элитной религии», «религии для Путина и пятнадцати начальников. Все эти тезисы не новы их отработка довольно долгое время велась группой «либеральных» журналистов прежде всего на сайте «Соборность», в газете «НГ религии», на конференциях, происходивших при поддержке администрации Приволжского федерального округа, а также на сайтах РПАЦ. Издание «ОЗ» и распространение этого издания среди политической элиты означает переход антицерковной политической деятельности на качественно новый уровень. В качестве заказчиков можно обозначить как определенные группировки в администрации президента России, так и организации типа Кестон-Колледжа (именно при помощи этой британской организации было опубликовано скандальное интервью Максима Мейера, чиновника президентской администрации и ближайшего сотрудника Павловского; в интервью, озаглавленном «Кремль не доверяет православным», практически точно, хотя и вкратце, воспроизводились те же тезисы, что и в «ОЗ». Представители «Кестон-колледжа» почему-то оказываются именно там, где пропагандируются идеи «поместной церкви на Украине» и «опасности Русской Православной Церкви для общества». В любом случае мы с уверенностью можем сказать, что представители исполнительной власти, госслужащие, обязанные лишь выполнять распоряжения и следить за исполнением законов, ведут собственную деятельность, и отнюдь не на благо страны. Мейер в том же интервью открыто утверждает, что, дескать, к решению вопросов, связанных с государственно-церковными отношениями, Президент допускается редко, решает же все «небольшая группа чиновников» из его Администрации. Не следует недооценивать опасность подобной деятельности: если со стороны Церкви не будет оказано достойного противодействия, то результатом усилий политтехнологов вполне может стать реальное ослабление позиций и возможностей Русской Православной Церкви. Ставка на подрыв единства Церкви, на создание при государственной поддержке «альтернативного Православия», на конфликт Церкви и государства чревата подрывом общественной стабильности, трагическими последствиями для России. «Альтернативное Православие» чем-то напоминает «параллельный ислам», то есть ваххабизм, который, как известно, патронировался спецслужбами США и Великобритании. Любые контакты с «альтернативщиками» дискредитируют Российское государство как на внутренней (дестабилизируют конфессиональный баланс), так и внешней арене «альтернативные группировки» никогда не будут поддержаны легитимными Поместными Православными Церквями и Россия потеряет такой мощный аргумент, как свое фактическое лидерство в православном мире. Таким образом, мы имеем дело с действиями, подрывающими коренные национально-государственные интересы нашей страны.
К.Лавров