Голосовавшее население Корсики, а в референдуме приняли участие 60,52% жителей острова, разделилось почти поровну. «За» реформу высказались 49,02% участников референдума, и «против» — 50,98%. Столь незначительный перевес противников реформы, а ими являются управляющие Корсикой кланы, уже позволили некоторым наблюдателя говорить о роли «административного ресурса». Одновременно естественно предположить, что на сторонников сепаратистов негативно повлиял арест известного корсиканского националиста Ивана Колонны. Колонна находился в розыске с февраля 1998 года, когда он среди бела дня на глазах у массы свидетелей застрелил префекта Корсики Клода Эриньяка. На протяжении пяти лет французские СМИ писали, что местные власти Корсики прекрасно знают, где находится Колонна, но не задерживают его, следуя давней традиции не выдавать корсиканцев французам. И вдруг за два дня до референдума Колонна был арестован, а французские и европейские СМИ подали это как прелюдию к успешному проведению референдума: дескать, сепаратизму-терроризму приходят последние дни. Как должен реагировать на это рядовой избиратель? Почесать репу и подумать: «Мы еще не поддержали их затеи на их дурацком референдуме, а они уже празднуют победу», а потом пойти и проголосовать «против». Так и вышло, и это уже очень похоже на целенаправленное манипулирование общественным мнением. Как это принято на Корсике Вообще, если отследить хронику убийств и терактов, происходивших на Корсике за последние несколько лет, легко убедиться в том, что в большинстве случаев имена преступников остаются неизвестными, при этом время от времени в разных местах обнаруживаются трупы сепаратистов. Как правило, эти эпизоды местная власть списывает на «междоусобные разборки» внутри лагеря националистов1, однако вполне можно допустить и иное объяснение — местные кланы нейтрализуют тех, кто зашел слишком далеко или причинил непосредственный вред членам их семей или родственникам. На Корсике де-факто до сих пор в ходу кровная месть, и этим ситуация там отчасти напоминает нашу Чечню. И потому далеко не всегда можно понять, кто, кого, за что и зачем «замочил» на этот раз. Единственное, что можно утверждать с полной определенностью — это наличие традиции устраивать взрывы административных зданий и принадлежащих французам особняков к приездам французских высокопоставленных лиц. Так, министр внутренних дел Франции Николя Саркози за пять последних месяцев 2002 года совершил три поездки на Корсику — и всякий раз его «приветствовали» соответствующим образом. Только перед октябрьским визитом Саркози на Корсике произошло 14 взрывов, в результате которых пострадали пять банковских зданий, гараж, в котором находились полицейские автомобили, и несколько вилл. Один человек был доставлен в госпиталь в состоянии шока. Всего же за 2002 год, по сообщению французских газет Le Monde и Le Figaro, на Корсике было совершено более 230 терактов. Вот, для примера одна из линий, множество которых можно выстроить из причудливой мозаики корсиканской жизни: В ноябре 1999 года Парижский суд вынес заочный приговор — 28 лет строгого режима — одному из лидеров корсиканских националистов Шарлю Сантони, обвиненному в убийстве французского полицейского в апреле 1996 года. Следом на Корсике происходят взрывы в двух французских государственных учреждениях, расположенных в столице Корсики Аяччо. Восемь человек, среди которых беременная женщина, получили ранения. Через 9 месяцев, в августе 2000 года, на западном побережье Корсики, в городе Иль-Русс, были убиты бывший лидер корсиканских националистов Жан-Мишель Росси и его помощник Жан-Клод Фратаччи: неизвестные люди в масках открыли огонь по автомобилю Росси. А несколькими днями раньше еще три человека были застрелены в одном из баров столицы Северной Корсики Бастии. Еще через год, в августе 2001 года, на юге Корсики убивают Франсуа Сантони, приговор которому и стал в 1999 году поводом для взрывов в Аяччо. Как всегда, стрелял неизвестный, которому удалось скрыться. Если учесть, что Сантони и убитый за год до него Росси были членами одной организации и, как сообщили французские СМИ, имели связи с мафиозными структурами, то количество возможных версий начинает просто зашкаливать. От мести кого-то из родственников пострадавших в предыдущих терактах до разборок между криминальными авторитетами или убийства по приговору сепаратистов, осуждавших криминализацию благородного дела борьбы за национальное освобождение. Одновременно нельзя исключить и того, что нейтрализация террористов была инспирирована представителями местной власти, не желающей выдавать своих преступников чужакам-французам и предпочитающей решать проблемы верным дедовским способом. Сообщения, косвенно подтверждающие возможность такого сценария, время от времени появляются даже в российских СМИ. Например, в начале 2002 года бывший префект Корсики Бернара Боннэ и пять полицейских были осуждены за поджог двух нелегально построенных на берегу Средиземного моря кафе, которые служили пристанищем сепаратистов. Отчаявшись добиться закрытия этих кафе законным образом, префект договорился с пятью полицейскими, и те ночью подожгли кафе. Все это плохо поддающееся описанию безумие происходит на фоне последовательных попыток французской власти вписать «мирных сепаратистов» в политический процесс и нейтрализовать откровенных «отморозков», что весьма напоминает политику Федерального центра в Чечне. Как это делается во Франции Франции, столкнувшейся с проблемой агрессивного сепаратизма на пятнадцать лет раньше России, уже в течение 28 лет удается удерживать ситуацию в рамках хотя бы относительных приличий, что, видимо, объясняется расслабляющим влиянием средиземноморского климата, устойчивостью гуманитарных традиций и — главное — отсутствием значительных внешних взносов на благородное дело борьбы за независимость. В марте 1982 года, примерно через семь лет после начала активного действия сепаратистов, во Франции был принят Закон о децентрализации, согласно которому Корсика получила статус «особой административной единицы», предусматривающий создание на острове законодательного и исполнительного органов власти, которым были переданы некоторые функции, ранее исполнявшиеся центром. В августе того же года, после первых выборов в региональную ассамблею, были созданы два консультативных совета: по экономическим и социальным вопросам и по вопросам культурного развития, образования и среды обитания. В 1990 и 1991 года были приняты еще несколько законов, уточняющих положения особого статуса Корсики и расширяющих сферы компетенции региональных органов власти. В частности, центральным органам власти было вменено в обязанность консультироваться с региональной ассамблеей Корсики по всем вопросам, касающимся специфического устройства острова, до принятия каких-либо касающихся Корсики решений. Вообще-то все перечисленное уже означает достаточно широкую автономию Корсики по сравнению с другими областями Франции. Однако националисты этими полумерами удовлетворены не были, и летом 2000 года в Париже состоялись официальные переговоры между представителями французских властей и корсиканскими сепаратистами. Итогом стало соглашение о расширении автономных прав Корсики, которое должно вступить в силу в 2004 году. К этому времени Париж обещал предоставить Ассамблее Корсики «право адаптировать законы», то есть фактически принимать свои местные законы «с учетом корсиканской специфики и в пределах, определенных законом». Взамен корсиканские власти обязались обеспечить спокойствие и безопасность на острове и искоренить терроризм. Излишне добавлять, что сепаратисты восприняли документ как тактическую победу, и в этом они весьма похожи на чеченцев, ликовавших после вывода российских войск осенью 1991 или подписания Хасавюртского мира в 1996 году. Во Франции весь этот сюжет породил серьезные разногласия. Так, министр внутренних дел Франции Жан-Пьер Шевенман, весьма критически комментируя политику умиротворения сепаратистов, проводимую премьером Лионелем Жоспеном, предупредил об угрозе «балканизации» Западной Европы вследствие «опасного и регрессивного процесса этнической фрагментации». С другой стороны, один из помощников министра заявил, что наделение Корсики особыми правами вступит в противоречие с одним из главных принципов Конституции — принципом равенства — и создаст прецедент, которым не преминут воспользоваться другие регионы Франции. Это тем более вероятно, что представители Французской Басконии, Бретани или Савойи уже требуют статуса, аналогичного тому, что был обещан Корсике. Помимо политических проблем, есть еще и экономические. Фактически Корсика представляет собой «черную дыру», в которую регулярно утекает часть бюджета Франции и немалые вливания Евросоюза. Пытаясь сломать ситуацию, французские власти планируют лишить Корсики статуса зоны свободной торговли, но предоставить кредитование инвестиций сроком на 10 лет и, улучшив таким образом экономическую ситуацию на острове, усилить его зависимость от центра. В рамках всех этих проектов — после того как правительство Франции убедилось, что власти острова не в состоянии выработать единый план относительно его будущего, — и было принято решение о проведении на Корсике референдума по проекту нового конституционного соглашения с Францией. Все перечисленные сюжеты — от «черной экономической дыры» до угрозы «парада суверенитетов» и организации всенародного волеизъявления — позволяют проводить вполне оправданные параллели между происходящим на Корсике и тем, что пережила за последние 12 лет Чечня. Простые расчеты не работают Телеканал «Евроньюс» назвал референдум попыткой расширить суверенитет Корсики и одновременно удержать ее в составе Франции. Административная реформа подразумевает ликвидацию двух департаментов — Северного и Южного, на которые поделен остров, то есть объединение Корсики и превращение ее в единый регион Франции. Кроме того, предполагалось заменить действующую на местных выборов мажоритарную систему голосования на пропорциональную. Принято считать, что в результате этих изменений выиграют местные националисты. Введение пропорциональной системы на выборах должно позволить им ввести своих людей в состав муниципальных советов и потеснить старые кланы, которые за последние двести лет привыкли «наследовать» власть в рамках сложившейся процедуры и потому воспринимают реформу как катастрофическую ломку устоявшегося порядка. Правительство Франции, судя по всему, полагает, что оказавшиеся во власти и в непосредственной близости к бюджетным деньгам сепаратисты успокоятся и станут более покладистыми. Однако на деле значительную часть националистов совершенно не интересует возможность легитимного вхождения во власть. Они вполне удовлетворены существующим положением дел, в рамках которого они могут заниматься рэкетом и избегать судебного преследования благодаря принятой на Корсике круговой поруке. Таким образом, против референдума оказались настроены и неготовый делиться властью местный истеблишмент, и та часть националистов, которую вполне устраивает существующий на острове «гуманитарный беспредел». («Гуманитарный» — потому, что пока до массовых смертоубийств дело там не дошло). А привыкшее к архаичному образу жизни и существующей расстановке сил население вообще не понимает, кому и зачем нужен референдум. Корсика и Чечня — близнецы-братья В целом можно сказать, что сегодня Корсика, которую уже начали называть «французской или средиземноморской Чечней», действительно напоминает Чечню времен президентства Джохара Дудаева: высокий уровень безработицы, забитое население, старые обычаи, сильные кланы и горстка сепаратистов, требующих суверенитета, которым они с очевидностью не смогут должным образом распорядиться. Для того чтобы «черная дыра», которой является Корсика в экономическом плане, превратилась в рассадник преступности и международного терроризма на Юге Европы, не хватает только «международной помощи» и всенародно избранного в должной степени отмороженного лидера. Воинственные заявления представителей французской власти, говорящих о том, что Франция готова любой ценой — вплоть до применения силы — сохранить Корсику в своем составе, плохо согласуются с политикой французского правительства, уже четверть века идущего по пути умиротворения сепаратистов. Французов можно понять — память об Алжирской войне, которая закончилась в начале 60-х, была еще свежа к моменту первых выступлений корсиканских сепаратистов, и это помешало Франции сразу принять экстраординарные меры. И процесс пошел. Однако сейчас на фоне роста сепаратистских и националистических тенденций по всему миру, самое время обратиться к опыту России, свидетельствующему о том, что чем дальше заходит дело, тем труднее отыграть ситуацию назад. Примечания: ------------- 1 Националистические группировки Корсики заявили о себе в середине 70-х годов в ходе столкновений с подразделениями французской армии. Самыми крупными и влиятельными среди этих группировок считаются «Националистическое объединение» и «Движение за самоопределение», каждое из которых имеет боевые группы, называющиеся, соответственно, «Фронт национального освобождения Корсики — Исторический канал» и Фронт национального освобождения Корсики — Обычный канал". Другие группы, общее число которых колеблется в районе 20, несколько мельче, но в целом само их существование и отсутствие традиции всегда брать на себя ответственность за совершенный теракт создают ощущение хаоса. Хотя некоторые французские СМИ полагают, что корсиканские террористы действую гораздо более гуманно, чем боевики в Палестине или в Чечне, жертвы все же случаются, что позволяет весьма неоднозначно оценивать последующие сообщения о загадочной гибели того или иного лидера сепаратистов.
