 |
| Московский комсомолец | Галина Сапожникова | 09.07.2003 |
Кто как, а я про национальный вопрос узнала еще в начале девяностых, когда побывала в шкуре нацменьшинства. Где? В хорошей стране Эстонии, которая за какую-то пару лет из дружелюбного существа превратилась в злобного карлика и обнаружила вдруг, что людей, когда-то приехавших ее строить, есть за что невзлюбить. Разговаривают на своем языке в троллейбусах, громко смеются, грызут семечки, занимают чужие рабочие места, вытесняют эстонских детей из песочниц и переходят дорогу в неположенном месте… Эстонские журналисты убеждали публику в том, что преступления совершают только русские преступники; кинооператоры выдергивали из толпы лица откровенных дегенератов, навязывая телеэкранный образ тупых дебилов, приехавших есть чужой хлеб; политики предлагали создать нам, мигрантам, невыносимые условия жизни, дабы мы потянулись к себе на родину…
…Иногда мне кажется, что я смотрю этот фильм второй раз, только в отражении кривых зеркал. И знаю наконец ответ на вопрос, который меня тогда мучил: «За что эстонцы нас не любят?» За то же самое, за что мы сегодня не любим южных гостей. Мы, русские, для прибалтов конца восьмидесятых были той же проблемой, что таджики, китайцы и азербайджанцы и прочие мигранты для России нынешней. Балластом, на котором можно заработать, но с которым совершенно необязательно считаться…
Диагноз поставлен.
Лечение может занять всю жизнь
Откуда у россиян нелюбовь к «черным»? Почему все чаще слышно: «Ехали бы они к себе… Все заполонили…»
Ответ, казалось бы, очевиден — война в Чечне, теракты, взрывы домов, захват мюзикла «Норд-Ост», — но не до конца правдив. Суть проблемы в другом: Россия не в состоянии переварить того количества иммигрантов из бывших союзных республик, которое ринулось на ее территорию после распада СССР.
— Давайте посмотрим на ситуацию трезво, — предлагает начальник отдела Совета безопасности Ставропольского края Василий Шнюков: — Полученному нами праву на свободу передвижения были принесены в жертву более важные конституционные гарантии. А именно: право на жизнь. У нас в Ставропольском крае, например, свободная миграция привела к тому, что к 1998 году в крае были похищены более 170 заложников. Погибли 27 милиционеров. Идем дальше: в некоторых районах нашего края дети мигрантов составляют до 80 процентов учеников. Они и сами не учатся, и русским детям учиться не дают. То есть мы потеряли право на образование. И наконец: право на жилище. Если бы не было потока мигрантов, стоимость квартир соответствовала бы реальности. Но приезжие, переплачивая, вздули цены, и местное население потеряло возможность купить жилье.
Остаться человеколюбом в этой ситуации, согласитесь, довольно трудно.
Почему мы боимся мигрантов?
Есть по крайней мере одна, безусловно, хорошая новость: они едут к нам, чтобы заработать. Намного больше, чем во всех республиках СНГ. Значит, Россия гостям с юга и востока кажется благополучной развитой страной с высокой степенью толерантности. Когда-то это соответствовало действительности — еще философ Бердяев называл Россию самой нешовинистической страной в мире. Что же теперь случилось? Давайте спокойно разберемся — чего мы опасаемся?
1. Россия задыхается от нашествия иммигрантов?
Точного количества иммигрантов в России не знает ни один человек в стране. Разброс цифр в разы: специалисты Министерства труда говорят о полутора миллионах человек. МВД — о пятнадцати. В отчете Пограничной службы я обнаружила совсем нереальную цифру — 35 миллионов… Сколько же их на самом деле? Считаем: по советскому договору с Вьетнамом в Москву прибыли полтора миллиона вьетнамцев. На Дальний Восток в это же время тихой сапой выгрузились 500 тысяч китайцев. Миллион таджиков мы заполучили в результате междоусобных войн начала 90-х. Два миллиона азербайджанцев, переселившись к нам, обеспечивают, таким образом, независимость страны от своих граждан. Миллион армян делают то же самое, но с более гордым видом. Украинцев, молдаван и белорусов сосчитать вообще невозможно, потому как внешне они не отличаются от русских. Скорее всего, реальности соответствует цифра 10 миллионов. На Западе было подсчитано, какое количество мигрантов является для общества безопасным: десять процентов от коренного населения страны. Судя по тому, что в России появились проблемы, мы приближаемся к этому рубежу. Еще 5 миллионов гастарбайтеров въедет в страну — и социальный взрыв России обеспечен…
Гостей бывших республик СССР все больше, роль в жизни страны они играют огромную, а гражданами не являются. То есть своей доли ответственности за настоящее и будущее страны не несут. Решение, казалось бы, лежит на поверхности: обратить всех, кто хочет, в российское гражданство — и делу конец! Но патриотом такой новообращенец в одночасье все равно не станет: менталитет, вероисповедание, привычки, взгляды, образование — данные не паспортные. Недаром в Штатах так долго мурыжат людей за пресловутый «грин-кард»: чтобы пропитались американским образом жизни, прошли тест на верность матери Америке, делом доказали, язык выучили, клятву произнесли, наконец.
Может ли в роли торговца оказаться русский человек в Баку? Вряд ли…2. Они женятся на наших женщинах и приживаются здесь при помощи браков?
Вот здесь основания для беспокойства у российских мужчин действительно есть. В одной умной статье нашла такую статистику: в прошлом году в смешанные браки с южанами вступили 22 процента москвичек. Гражданским же союзам по всей стране несть числа… Чем привлекают кавказцы наших дам? Вовсе не тем, о чем вы подумали. Сказки о немыслимом южном темпераменте — это очередной миф, в чем меня официально заверили опытнейшие сексологи. Современные россиянки прагматично выбирают здравый смысл: мужчины с юга не пьют и успешнее приспосабливаются к нашей вывернутой наизнанку жизни. Инженер, токарь, преподаватель, врач районной поликлиники? Не смешите! Женщина ведь не о геополитике думает, а о гнезде, о том, как ребенка завести, а потом поднять.
Несчастными в этой ситуации могут чувствовать себя только русские мужчины, проигрывающие в этой борьбе. Ну и еще демографы — потому что дети от смешанных браков национальность, как правило, выбирают по отцу, а не по матери.
Что же касается южной привычки ощупывать русских женщин глазами (между прочим, итальянцы, испанцы и французы делают то же самое), то к этому нужно относиться, как к дождю. Они же тоже — жертвы мифов. Русские верят сказкам об их гиперсексуальности, а кавказцы — о гипердоступности славянок. Вот мы и квиты.
3. Большинство преступлений совершают кавказцы и прочие гости с юга?
Вот официальные данные Министерства внутренних дел: иностранцы совершают всего 1,2 процента преступлений! То есть из 3 миллионов уголовных дел, заведенных прокуратурой и милицией в 2002 году, на совести приезжих только 39 тысяч, все остальное добро — наше! Еще факты: в прошлом году в Москве к уголовной ответственности был привлечен 21 криминальный авторитет: 4 грузина, 4 армянина, 1 курд и 12 россиян. В столице, по информации ГУВД, существует 20 преступных группировок. Этнических из них только семь…
Любопытно почитать бюллетень, который издает в Екатеринбурге фонд «Город без наркотиков». Вот их данные о лицах, задержанных за несколько последних лет в Свердловской области за распространение наркотиков: 69 цыган, 60 таджиков, 32 азербайджанца и 353 прочих. Прочие — это россияне… Их доля во всем российском наркобизнесе — 53,3 процента. Но остальные 46,7 процента — доля гостей России.
Но недаром говорят, что есть ложь, циничная ложь и статистика. На эти цифры можно взглянуть иначе. Действительно, вклад в преступность гостей с юга не составляет подавляющего большинства, как утверждает народная молва. Но если численность приезжего населения поделить на количество совершенных иммигрантами преступлений да сравнить это с такой же статистикой в отношении коренных, результат будет очевиден: приезжие криминализированы гораздо гуще. Это и питает народное убеждение: всяк южанин если не вор, то мошенник. Оно, конечно, сильно преувеличено. Но повод для этого есть.
4. Мигранты захватили лучшие экономические позиции, лишив русских рабочих мест?
Насчет «лучших позиций» — вранье. Вряд ли можно назвать «лучшим» место продавца в овощном киоске (250 долларов в месяц при 12-часовом рабочем дне без выходных), водителя троллейбуса или мусорщика при домоуправлении. Мигранты занимают те места, на которые не желают идти русские. Знаю, знаю — сейчас все вспомнят про рынки, которые контролируют азербайджанцы. Лично мне известна одна попытка коренных жителей восстановить справедливость и взять рынок в свои руки — это Питер, где свои порядки пытались установить славянские братья-бандиты. Все было замечательно: поставили за прилавки милых сердцу старушек с местными огурцами — аж сердце радовалось! Ровно один месяц, пока не пришла пора обновлять ассортимент и не обнаружилось, что заказ, транспортировка, хранение и продажа овощей
и фруктов требуют определенных навыков. В результате рынки остались под азербайджанцами. Но при этом русские все равно задаются вопросом: а может ли быть такое, чтобы, например, в Азербайджане все рынки были в руках славян?
«Справедливо ли это?» — часто спрашивает себя россиянин, который и в советские времена покупал помидоры у того же азербайджанца. Но тогда такое разделение труда казалось логичным: один крутился у станка на каком-нибудь заводе «Серп и молот», другой — у лотка с помидорами, и все были довольны. Все изменилось. Помидоры оказались ценностью более долговременной, чем заводы, ракеты и электростанции. С точки зрения малоимущего россиянина, вчерашнего офицера, рабочего, учителя, этот вывод — просто нож в сердце! А для его сына-недоучки — реальная заточка, с которой он идет громить арбузную палатку.
У нас с кавказцами вообще разные представления о работе. В их понимании работать — это крутиться, в нашем — вкалывать до седьмого пота…
5. Русский народ вымирает?
Недавно увидела листовки в московском метро: «Русских в Москве в 1989 году — 90%, в 2002-м — 40%, в 2020-м — ?» Их в преддверии выборов начало распространять движение против нелегальной иммиграции.
Во-первых, это не так. Русских в столице все-таки не 40 процентов, а 80. Этнический баланс в России за последние 10 лет действительно изменился, но не так радикально, как кажется, — всего на 4 процента. Но и эти цифры тревожны. В своем категорическом нежелании производить себе подобных Россия приближается к Европе. Имеется в виду славянская Россия — в Чечне за эти же десять лет (читай: за две войны!) рождаемость почему-то поднялась. Что делать? Рецепт один — рожать. Других человечество пока еще не придумало.
Мудрые политики прежней России учили: всякий — русский, кому Россия дорога. Много ли их сегодня — тех, кому дорога? Не сведены ли они на нет бедностью, бессмысленной жизнью, провальной политикой, в том числе и в национальном вопросе? Не хочу каркать, но при любом мало-мальском испытании для страны вся эта мигрантская, размытая, недовольная масса (население ведь еще не народ) не сдаст экзамена по сопромату.
А что думаете вы?
Не кажется ли вам, что для России взаимосвязанные явления — наплыв иммигрантов и рост шовинизма?
Во вторник, среду и четверг автор этой публикации с 12.00 до 13.00 (время московское) будет ждать звонков читателей.
galina@kp.ru
знаете, чего стоит удержать там мир: с одной стороны — война в Чечне, с другой — бандитские набеги из Дагестана плюс Северный Кавказ с его коктейлем национальностей и тысячами мигрантов, переместившихся сюда из-за кавказских войн.
Пятеро ученых и студенты в течение нескольких месяцев собирали материал, опросили 1640 человек. Отпечатали работу тиражом в 300 экземпляров и раздали главам районных администраций на заседании местного Совета безопасности. Катастрофа разразилась через 3 дня, когда брошюра попала в руки краевого прокурора. Последствия были следующими: одному из членов творческого коллектива приказали из университета немедленно уволиться, другого понизили в должности, со всех без исключения взяли подписку о невыезде. Сами книжки было велено срочно изъять. Три дня главы администраций передавали в Ставрополь авоськи с макулатурой. Собрали 237 штук. Прочитать книжки никто не успел — не до межнациональных, знаете ли, проблем в уборочную пору.
В прокуратуре в это время тоже собирали «урожай». Вызванных на допрос чиновников заставляли читать брошюру прямо в кабинете следователя. Вернее, зачитывали вслух цитаты и требовали оценить — унижает это национальное достоинство или нет? Свидетели послушно вписывали в протокол: «Такие высказывания формируют негативный образ людей неславянской национальности…»
«Потерпевших по делу нет», — честно написал в обвинительном заключении юрист 1 класса В. В. Батищев. И… признал заведующего лабораторией этноконфликтологии Ставропольского Государственного университета доктора философских наук Виктора Авксентьева главным разжигателем национальной вражды. В Ставрополе начался беспрецедентный по глупости судебный процесс.
…провоцируя тем самым всплеск настоящего национализма…
За что судили профессора Авксентьева? За несколько фраз, которые его помощникам-студентам удалось «выловить» в ходе интервью. Вырванные из контекста, они действительно могли претендовать на особый смысл, но книжка-то предназначалась именно для того, чтобы продемонстрировать властям, в каких районах края ситуация накаляется! Цитировать их я не буду, но суть в следующем: первый респондент посетовал на то, что в их сельский район переселилось много армян. Второй утверждал, что русские вытеснены из важнейших сфер управления и хозяйствования. Третий (на каждой улице есть по парочке таких провокаторов) прошипел нечто радикальное. Типа: «Выгонять надо мигрантов, устраивать зачистки"… Это, повторяю, не Авксентьев предложил. Профессор всего лишь хотел предупредить власти о тех настроениях, которые при удобном случае могут перерасти в действия.
Никто не мог понять, в чем проблема? А в том, что Ставропольскую краевую прокуратуру в ту пору возглавлял человек с чудесной армянской фамилией Адельханян. Сейчас он блюдет законность в Генеральной прокуратуре в Москве, являясь начальником международно-правового управления. Судя по всему, неплохо блюдет, так как суд над профессором Авксентьевым продолжался почти два года и закончился лишь на прошлой неделе полным оправданием «разжигателя национальной розни».
Что мы имеем в итоге? Русские националисты, прознав об этой истории, подняли дело Авксентьева на щит. Тот страшно расстроился: «Теперь все будут думать, что меня преследуют как защитника русских. А ничего подобного в книге нет!» Монография целиком опубликована в Интернете — ее прочитали не 300 человек, присутствовавших на заседании ставропольского Совета безопасности, а десятки тысяч. Более того, этот судебный процесс вызвал всплеск антиармянских настроений в крае и спровоцировал «листовочный» и «заборный» терроризм. Из сугубо локальной книга приобрела всенародное значение.
Уникальная лаборатория этноконфликтологии распалась. Теперь никто, включая бывшего прокурора края, не сможет предсказать, где, когда и по какому поводу национальный фактор рванет в следующий раз. С чем мы товарища Адельханяна и поздравляем.
…и не замечая, что творится у нас под боком
А в это время в соседнем со Ставропольем Краснодарским крае готовятся к войне с НАТО. И рисуют такую картину: сначала иммигранты переселятся в Россию, потом начнут требовать для себя особых прав и спровоцируют межэтнический конфликт, а завершат операцию войска НАТО, которые окончательно отсекут от России исконные русские земли. Было однажды в Югославии такое Косово — помните? — которое раньше было сербским. Там тоже все начиналось с 5 процентов албанцев, которые в течение двух поколений превратились в доминирующее агрессивное большинство. Вот и в краснодарском крае число турок-месхетинцев увеличилось на сто процентов, поскольку раньше их тут не было вовсе.
В 1944 году Сталин переселил их из Грузии в Среднюю Азию. Через 45 лет история завершилась дикой по жестокости ферганской резней, и турки-месхетинцы переехали на Кубань. Таким образом, примерно 15 тысяч турок оказались сконцентрированы практически в одном — Крымском — районе Краснодарского края. Официально зарегистрирован 721 человек. Остальные не имеют ни паспортов, ни регистраций, ни военных билетов — таким образом с ними борется местная власть.
«Никто с турками жить не хочет, даже мусульмане-узбеки их выгнали!» — шумят казаки. «Чем тогда мы-то хуже?» — угадывается за этим подтекст. «Ты погоди уезжать — мы должны еще турок погонять, выпороть пяток-другой, если надо!» — гостеприимно предлагает атаман. «Любо, любо!» — радуются все присутствующие его словам. Пороть народ в Кубанском казачьем войске обожают. Атаман Крымского района Таманского казачьего войска Сергей Шеловских даже продемонстрировал сломанную плеть — сломал, говорит, о спину одного турка. Недавно и русского пришлось выпороть, участкового инспектора, за то, что не реагировал на заявления граждан, — с чего бы иначе люди искали правды в ставке атамана? «Прошу вас разобраться с турками-месхетинцами, так как нашим детям, которые ходят на дискотеку, эти люди не дают прохода, пристают к нашим девочкам, предлагают наркотики, дети после дискотек часто приходят избитыми. Они на нашей земле чувствуют себя уже хозяевами, и никакой закон им нипочем». «7 сентября в 18.30 на улице Новороссийской на меня было совершено нападение со стороны мусульман. Якуб Саид бросился с ломиком со словами «русская вонючка», ударил в бок и повалил на землю. Они говорят, что мусульмане придут к власти. Прошу вас помочь».
И казаки принялись за дело. Брезгливость, с которой они говорят о том, как турки своими молитвами «осквернили» местный Дом культуры, восходит к физиологии. Отвращение, с которым рассказывают о купленных у турок огурцах, которые при консервировании взрываются, аки гранаты, граничит с абсурдом.
