Заметки о «патриотизме», «угрозе тоталитаризма», русофобии и нас самих

Наблюдения консервативного обывателя

Ныне, после значительного периода охаивания и издевательств надо всем, что принято было считать «национальной гордостью» и патриотическими ценностями, присущими в той или иной мере всем нациям и государствам, кажется, пошел процесс возрождения патриотического воспитания в России. Знаком этого процесса стало невиданное, на протяжении четырех дней празднование Дня Защитника Отечества 23 февраля. Поводов у власти расшевелить чувство гордости в гражданах было более, чем предостаточно: и изуродованное сознание россиян в отношении к своей собственной Родине, и затянувшаяся череда поражений и провалов в войнах (Афганистан, Чечня), и триумфальное, бескровное, легкое достижение своих целей США и их союзниками по НАТО (Ирак, бывшая Югославия, прием в НАТО все новых членов), и повсеместное отступление и сдача позиций России (Куба, Вьетнам, Ирак, Грузия, республики Средней Азии), и беспомощность защитить себя и свои интересы в бывших республиках Союза ССР (Крым, Прибалтика, Абхазия, Таджикистан и др.), и унижение граждан России всеми, кто этого только возжелает (от ареста крупного госчиновника Павла Бородина и дисквалификации именитых спортсменов до торговли живым товаром — обыкновенными российскими гражданами, остарбайтерами и проститутками). Такого позора Россия не знала со времен поражения в Крымской войне 1853−56 годов, предательского Брестского мира Ленина-Троцкого в 1918 году и начала Великой Отечественной войны летом 1941 года.

Горечь от попранных национальных и гражданских чувств усугубилась так же в связи с подоспевшим тут же 50-летним юбилеем со дня смерти Сталина, до предела возгревшим распаленные, униженные чувства российских граждан, более половины которых ныне вдруг возжелали «сильной руки», способной защитить от национального позора и социального унижения.

Все это, вместе взятое, говорит нам о многом. Так что разобраться в путанице, творящейся в сознании многих именитых и безвестных граждан, — дело непростое, но очень важное.

Тема патриотизма, в сущности неисчерпаема, посему отметим только самое, на наш взгляд, главное. Во-первых, и это хорошо известно всем, кто хоть сколько-нибудь знаком с историей, в Европе (и США) давно с непониманием, пренебрежением и боязнью, недоверием, граничащим часто с ненавистью, относились к России и русским вообще: и при царях, и при советах, и ныне. Только «нынче» из-за небывалых со времен Петра слабости и продажности российской власти, которой (кроме высокого рейтинга Путина) не верят в первую очередь сами российские граждане, унижать, оскорблять, презирать, издеваться, арестовывать, убивать за границей уже не боятся, делая это в открытую, без тени боязни ответственности и с каким-то уж слишком разнузданным и изощренным чувством своей правоты. Так что в целом в отношении к России ничего за рубежом не переменилось, и в Гаагский суд нас еще таскать-не-перетаскать. И что обидно, все это происходит с подачи нас самих же: еще Василий Розанов как-то издевательски заметил, что «русские всегда склонным за кем-то носить зонтик». Примерно то же у К. Леонтьева: «Мы всегда носим в сердце какой-нибудь готовый западный идеал». Плохо то, что эта уродливо-доброжелательная национальная черта со времен А. Козырева и М. Горбачева обернулась холуйством и смотрением в рот Западу чиновниками всех рангов, которые взялись неистово колотить себя в грудь, всюду норовя доказать, что они, российские власти, хорошие, угодливые, благонадежные, такие же люди, как и все в «мировом сообществе», готовы не то что Россию сдать, а мать родную под международный суд подвести (принципиальная позиция российского руководства по Ираку в феврале-марте 2003 года — это, пожалуй, первый достойный ответ США: робкая, но все-таки попытка пассивно протестовать.). Патриотизм, нечего сказать, чересчур своеобразный: в нем не чувство вины за содеянное во времена СССР, а изначальная проституция души заложена. От них, государственных чиновников, как манны небесной ждешь выполнения ими своего служебного и морального долга, например, заступиться, — робко так, застенчиво, за 90-летнего старичка какого-нибудь в Прибалтике или немцам открыто сказать, когда они требуют возвратить им их исторические ценности, что они прежде пол-России нам обязаны построить и десятки миллионов лучших людей воскресить. Англичанам тоже, особенно после их бомбежек Ирака и Югославии, напомнить, чтобы они прежде у себя с Северной Ирландией разобрались, Фолклендские острова вспомнили, а потом уж по Чечне нам советовали как быть. Да и американцам, лидерам свободного мира, всюду свою морскую пехоту и томагавки посылающим, напомнить, кто круче других напалм с неба разливал и кто единственный пока атомную бомбу на живых людей сбросил. И здесь не укор будет всем им (сами, мол, такие!), а просто кроткая защита от наглых поучений, нападок и претензий.

Словом, русофобия, о которой еще с незапамятных времен помнят в наших землях, и которую в самых общих словах можно определить как «бессознательное злобное чувство, исторический инстинкт», объясняющие «политическую несправедливость и общественную неприязненность» к России, дающим оправдание тому, «что Европа признает Россию и славянство чем-то для себя чуждым, и не только чуждым, но и враждебным» (Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 52−53). Это глубоко иррациональное, крайне устойчивое чувство западного, европейского человека пропитало все поры общества, от высших политических сфер до прямых уголовных провокаторов и сходящих на российскую «стенку» зарубежных матросов. Просто сам культурно-исторический тип русского в корне противоположен западно-европейскому типу.

Тем не менее, как справедливо констатирует философ В.Н.Тростников: «Знайте, что историческая правда состоит в том, что вся жизнь нашей планеты в уходящем (ХХ — В.К.) столетии вращалась вокруг России, все государства и нации самоопределялись по одному и тому же признаку — по тому, как они относились к России.». И весь вопрос в том, могут ли Европа и США изменить этот свой коренной, веками накатанный стереотип, т. е. дух неприятия, который по обстоятельствам может принимать то вид недоверчивости, злорадства, то форму ненависти и презрения, выражающихся теперь в выламывании рук и соучастию в делах «тайны беззакония».

Для некоторых наших либеральных интеллегентов-западников, утверждающих, что дело, мол, вовсе не в норманнской теории, т. е. не в России, а в советских вождях, в большевистском режиме, породившем массу подозрений и недоверия у «цивилизованного человечества», могу лишь сказать, не отсылая их к многочисленной литературе, опровергающей их тезисы, что и в частных разговорах, и в официальных документах, и даже на политических картах недавнего прошлого слышалось и писалось не «СССР», «USSR», а «SOVIET RASSA», т. е. «Россия», как ее не назови и какой общественно-государственный строй в ней не учреди. Язык как изначальное традиционно-культурное образование никогда не обманывает, выдает подлинные мотивы.

Я остановился на вопросе русофобии, потому что отношение к России на Западе, равно как и прозападные, проамериканские ориентации многих из правящей ныне в России элиты — главный фактор внешней политики и одна из основных причин ужасающей социальной обстановки у нас в стране. И чем ниже, подобострастнее российские верхи гнутся перед США и Европой, тем хуже и презрительнее на нас смотрят, тем безапелляционнее с нами поступают; чем принципиальнее с точки зрения моральной справедливости и международного права ведет себя руководство России, тем большим уважением оно пользуется в общественном мнении и политических кругах Запада, пусть даже такая позиция многим нынешним политикам-демоэкстремистам не нравится. Так было и при Петре I, и при Екатерине, и при Николае, и при Ленине, Сталине, Хрущеве. Так будет и тогда, когда наши лидеры не в пример «архитектору и идеологу разрядки» Горбачеву будут руководствоваться национальными интересами России, а не желанием повергнуть Запад в изумление и заслужить звание «немца года».

Подлинный государственный патриотизм в том и состоит, что учитывая интересы своего народа прежде, чем интересы всех других наций и государств, не начнет какие-либо односторонние инициативы уступок с надеждой, что его правильной поймут «там» и сделают аналогичные шаги навстречу. Где они, эти шаги? Зло и корысть, сколько их не питай добродушием и дружелюбием, не изменят своей сущности: напротив, их сутью является вечное поглощение слабых и дерзкое наступление, попирающее все человеческие и Божии законы.

Международный аспект нарождающегося российского патриотизма не может быть полным без серьезного просмотра наших внутренних дел, включая сюда черную роль российской и советской эмиграции, безмерно усугубившей недоверчивость и презрение к нам со стороны Запада, когда она отрабатывала перед ним разрешение ей жить в той или иной стране (подробно об этом см.: Шафаревич И.Р. Есть ли у России будущее? М., 1991.).

Говорить о наших идеологах и правителях — тема, не скрою, болезненная, противоречивая и мутная, поскольку ни собственно идеологии в общепринятом смысле этого понятия, ни российской национальной политической элиты в классическом смысле этого слова у нас, фактически, нет и в помине. Попросту, обывательски говоря, куда они всех нас ведут и чего от нас, обескровленных, уязвленных и всеядно-доверчивых хотят? Если выражаться рублено-топорным большевистским языком, «разыгрывая теперь патриотическую карту», лучшая часть правящих кругов, может быть, руководствуется отчасти благими намерениями. Но создать на чисто внешнем, отрицательном, униженном, протестном всплеске уязвленного национального достоинства нечто позитивное, устойчивое, видимое, и тем самым, конечно, сохранить свою власть над территорией, а по возможности, — и саму эту территорию вместе с проживающим и исчезающим на глазах народом, вряд ли удастся. Достоевский как-то заметил, что одним бунтом жить невозможно. Как историк философии скажу: протест вообще, будь он конфессиональный, социальный, этнополитический или еще какой-нибудь, если он даже праведный и справедливый, никогда ни к чему хорошему и более достойному не приводил. История бунтов, революций, религиозных войн, да и матери протестантизма — Реформации тому яркое свидетельство. Ни лучшего общественного строя, ни обещаемого духовного роста после краткого всплеска эмоций и тотальной эйфории не получается создать. Это спорное с точки зрения либерализма и коммунизма утверждение я делаю на основании панорамного сравнения эпох вопреки свершившимся историческим изменениям на том основании, что крайние формы протеста, средства и жертвы, необходимо возникающие при ломке, всегда приводят к довольно скорому торможению и возврату к основным традиционным ценностям, дотоле существовавшим. Ничего более духовного и разумного не производится ни революциями, ни реформациями (Что касается Реформации, то в духовном отношении и лютеране, и протестанты, несомненно, сильно проиграли, а капитализм, как хозяйственный строй, живущий малым процентом населения за счет всего остального мира, по словам авторитетнейшего социологического мыслителя Макса Вебера, религиозно и морально ничтожен: «Объективный экономический космос. в корне лишен любви» (М.Вебер Избранное. М., 1994. С. 34). Этот приговор для меня — главный, что не материальное насыщение, ни купание в благах, ничто другое, любви и человеческих отношений заменить не могут.). Посему, например, весь советский период, несмотря на его научные, культурные и прочие достижения, в культурно-историческом плане онтологически ничтожнее, духовно неизмеримо мельче, социально-экономически (даже несмотря на развитие техники и сельскохозяйственной науки) ничуть не лучше и даже хуже, а демографические, моральные, интеллектуальные потери за 70 лет советской власти вообще невосполнимы и создали национальный провал, за который вынужденно расплачиваются будущие поколения.

Если взять новейшую историю нашей страны, то можно уверенно констатировать: после довольно краткого по историческим меркам правления атеистической власти (как на нее ни посмотри) у нас не осталось сил и средств даже на социальный протест, и это хорошо чувствуют и правящие круги, и оппозиция, и мировое сообщество. Ныне само качество людей так катастрофически изменилось, что нация в целом не осознает и не понимает своих главных опасностей и интересов, а «случайно» оставшиеся еще у нас умные, духовно цельные, волевые люди, обречены оставаться не у дел и не в поле зрения народа и власти. На этот печальный вывод наталкиваешься каждый раз, когда созерцаешь нашу морально прогнившую сверху и сбоку жизнь. Перекладывать всю вину только на нынешнюю «элиту», восседающую на политико-экономическом и культурном Олимпе, было бы как-то не по-людски, непытливо умом и нравственно некорректно: в жизни всегда «все за всех виноваты», как говаривал Достоевский. По этому поводу его более старший и гениальный соратник по военно-инженерному училищу, позже — св. Игнатий Брянчанинов, созерцая море житейское, писал в одноименной статье: «Малыми животными моря названы люди, не одаренные особенными способностями, ненаделенные богатством, мужеством, но и в таком положении служащие суете и греху. Они не имеют средств к свершению обширных и громких злодеяний, но руководимые, увлекаемые, ослепляемые поврежденным злобою произволением своим, принимают участие в беззакониях, соответственно силам и средствам своим. Они скитаются в житейском море бессознательно, без цели»(Св. Игнатий Брянчанинов Аскетические опыты. М., 1993.Т. 1. С. 365.). Если присмотреться, то это и есть наше общество сегодня, и кто из нас, грешных, может похвастаться неучастием во всем этом, сверху, снизу и сбоку навязанном всем нам действе?

А власть? Что она делает в лучших своих проявлениях? Чтит по праздникам горстку оставшихся ветеранов? Возрождает утерянные в демократических боях традиции? Воспитывает за счет тех же ветеранов патриотические чувства в гражданах? Никто не будет спорить, что это хорошо. Кроме, конечно, нынешних смердяковых, всегда говорящих: «Россия, Мария Кондратьевна, одно ничтожество-с. Россию покорить, завоевать нужно. Пуская к нам придут французы, а я тогда в Москве открою парикмахерскую». Еще, слава Богу, не все у нас (даже во власти) так думают или мечтают: кое-кто еще пытается воспитывать граждан в духе патриотизма, вовлекать спивающихся, снюхивающихся, скалывающихся, беспризорных детей и подростков в спортивные секции, и это великолепно, благородно, милосердно, патриотично, но. Преклоняясь перед талантом и мужеством тех во власти, кто, болея душой за Россию, все это конкретно делает, я хочу дополнить их деятельность словами видного московского священника о. Дмитрия Смирнова: «Единственный способ воспитывать правильно — начать воспитывать самих себя. Никакие уговоры, крики, наказания, колотушки ничего не дадут. Можно, конечно, настроить стадионов, устроить всякие кружки, секции, изостудии, музыкальные школы, но это ничуть не спасет, это будет лишь временное отвлечение некоторой группы детей. Вот, например, дети в богатых странах имеют все: и стадионы, и дискотеки, и деньги, и любую одежду, но на нравственности это не отражается никак. Думают, что. вот мы построим клубы — и они сразу станут хорошие. Это безумная надежда. Уже сколько раз пытались всех накормить, считая, что преступность тогда исчезнет. Но преступления вдруг начинают совершать очень богатые люди, дети весьма обеспеченных родителей. И мы часто читаем в газетах: министр такой-то проворовался. А почему? Потому, что никакое благополучие житейское не прибавляет нравственности, а только благодать Св. Духа. И вот над этим надо трудиться».

Патриотизм в неизгаженном смысле этого слова, не сермяжно-квасной, не интернационально-коммунистический и не космополитически-либеральный патриотизм, не есть, конечно же, панацея от всех бед: он есть необходимое, но далеко не достаточное условие реанимации и сохранения России. Он должен быть очищен от налипшей на него шелухи, не может базироваться на учении людей, ненавидевших Россию (типа большевистских вождей). Не может он быть и промозгло-прозападным, т. е. русофобским по основе своей. Патриотизм обязательно должен иметь нравственно-религиозный вектор сознания тех и в первую очередь тех, кто его пытается внедрить в нынешнее российское общественное бытие: это и есть «начать воспитывать самих себя». Представители верховной власти должны не только воспитывать себя и свое окружение, но и заставлять его показывать народу личным примером свою любовь к своей земле. Не может быть патриотом тот, кто, с одной стороны, призывает к служению, к жертвенности, а с другой, раздает национальные богатства в руки тех, чей бог — барыш и чистоган. Это преступная профанация и дискредитация благой идеи и политический авантюризм в стиле Троцкого. Декларировать патриотизм сверху, полагая, будто народ слеп, поступая по принципу «На тебе, Боже, что нам негоже и на тебе, народ, что вор за границу не упрет» — это внутренняя нечистоплотность и коррозия души. Это цинизм и фарисейство чистейшей воды.

Подлинно государственный патриотизм в делах справедливости не должен вилять вместе со всей армадой чиновников и правоохранительной системой между Истиной и конъюнктурой, обязан сделать все социальные расходы власти прозрачными и наглядными, свои намерения — понятными, нравственно оправданными, а пределы своей компетенции — гласными, а не закулисными, в форме секретных переговоров с олигархами, президентскими советниками, профсоюзами, руководителями фракций в Госдуме. Все это — химера, которую наш народ, хоть и дезориентированный и измочаленный, все равно тонко чувствует и посему никогда не поверит власти, тем более если она будет вечно ссылаться на нехватку денег в бюджете и одновременно покровительствовать наглому и безжалостному ограблению своей страны зарвавшейся антиэлитой.

Человеку, обладающему реальной властью в стране, с истинно патриотически-государственным, православным стилем мышления, следовало бы, наряду с организацией памятных вечеров, концертов, встреч с ветеранами, вынести на суд общественности и обсудить в государственных структурах власти следующие первоочередные вопросы:

В экономической сфере.

1. Кто конкретно, какиекредиты и на что брал на Западе, как эти кредиты были вложены, и почему теперь в нашем патриотическом правительстве существует такое рвение по выплате в первую очередь внешнего долга, что прямо сказывается на уровне жизни всех граждан.

2. Сколько точно денег и почему было вывезено (и продолжает вывозиться) на различные заграничные счета, кто конкретно и сколько денег «вывозил» и разрешал это делать; почему они не возвращаются на обкраденную родину в виде вкладов в развитие промышленности, культуры, науки, сферы образования, медицины, коммунального хозяйства, энергетики и т. п.

3. Какие конкретно люди в системе законодательной и исполнительной власти лоббировали и принимали законы, наносящие явный ущерб стране и ее гражданам, и почему многие законы, на которые опираются и которыми заслоняются чиновники, напрямую выражают интересы и без того богатых слоев общества и формируют в людях худшие черты, такие как любостяжание, корысть, продажность, наглость и отсутствие боязни за совершенное.

В демографической, культурной и духовной сфере.

1. Почему декларируемые властью всех уровней высокие духовные и моральные намерения и начинания не имеют видимого эффекта и, встречая саботаж и сопротивление со стороны «прогрессивных сил», оказываются абсолютно пустыми и бездейственными, как только речь заходит о реальном состоянии религиозного, духовно-психического и физического здоровья нации?

2. Почему при столь глубоком моральном падении нравов в обществе и низком уровне общекультурной образованности его членов историческая память народа продолжает искажаться, уродоваться, извращаться, искореняться как в сфере среднего образования, так и в СМИ, действующими у себя в стране как глубоко враждебная сила, развращающая нравы, вовсе лишенная национальных корней и часто охаивающая и попирающая религиозное и культурное наследие, умышленно извращающая взгляды тех немногих патриотов, которых СМИ еще по необходимости приглашают? Почему полностью замалчиваются мнения огромной части населения России посредством недопущения на экран и на радио наиболее образованных и духовно зрелых людей из числа ученых, философов, писателей, художников, медиков, политиков, аналитиков, культурологов, артистов, руководителей различных фондов и организаций, много делающих для духовно-нравственного возрождения России?

3. Почему в жизни государства никакой фактической роли не играют люди, наиболее авторитетные в обществе и пользующиеся безоговорочным нравственным доверием людей? Почему их так же совсем не видно ни в СМИ, ни в государственных органах, где вырабатываются наиболее значимые, решающие в духовном отношении концепции и программы?

В организационно-политической сфере.

1. Почему вообще нет поставки во власть порядочных, грамотных, зарекомендовавших себя в работе на местах людей? Почему власть сплошь и рядом захватывают люди, морально изгнившие, вороватые, корыстные, демагоги? В чем суть кадровой политики нынешней власти?

2. Почему влиятельные политтехнологи Кремля и их братья по разуму на местах в явном содействии с силами «тайны беззакония» так часто поставляют во власть явно не лучшую часть активного населения, что имеет роковые последствия для страны и народа?

3. Почему находящиеся в оппозиции к власти патриоты, часто ассоциирующие себя с «народом» и «православием», ничуть не отличаются от деятелей политического чистогана, когда речь заходит об объединении ради России, служении и жертвенности ради ее настоящего и будущего? Не потому ли, что «православие» (да и шире — «религиозность»), «патриотизм» и любовь к родине — это лишь чисто внешнее, наносное, банальное и нетвердое свойство этих людей? Где в их сознании провозглашаемая соборность, единение в духе Истины, преодоление разномыслия и амбиций?

Ставя такие вопросы, лишний раз убеждаешься, в каком мировоззренческом, нравственном, религиозном мраке пребывает все наше общество сверху-донизу и от края-и-до-края, насколько оно подвержено влиянию сил и слуг «тайны беззакония», вечно разделяющих, ссорящих, играющих на расслабленности ума и духа одних, амбициях других, склонности к продажности третьих. Все это говорит, что ни у власти в целом, ни у ее оппонентов, пытающихся перетащить «одеяло патриотизма» на себя, нет ни ясной Идеи, ни харизматического духа, ни твердых качеств и принципов истинного государственного политика.

Конечно, зло в отличии от Добра, всегда имеет в мире куда больше шансов делать свое черное дело, ибо в своей борьбе оно не сковано никакой моралью и тем имеет бесконечно больше шансов прорваться к политической, финансовой и прочей «кормушке». Кто-то из французов назвал историю «цепочкой друг за другом воплотившихся утопий». Эти утопии и лжеучения на первых порах почти всегда захватывают умы людей, побеждают в силу своей ложной доступности и кажущейся простоты. Но со временем, приводя страну и людей либо к полному оскудению, либо к торжеству порока и крайней моральной нечувствительности, часто упакованной в квазирелигиозные формы цинизма и фанатизма, ложь изъедает души, обескураживает, утомляет и начинает в конце-концов изъедать сама себя. Как правило, это изъедание происходит в форме ожесточенной борьбы не только Добра со злом, но и разделившегося зла с самим собой, что мы воочию наблюдаем сегодня в мире. Беда лишь в том, что попутно зло искажает облик многих людей, заражает собой массовое сознание, не говоря уже о значительных реальных человеческих жертвах этого дьявольского противостояния.

Сейчас мы находимся именно в таком положении: вирусы зла во многочисленных своих проявлениях — от корысти и ожесточения до погрязания в повседневных заботах и нуждах, — поразили все российское общество. Нужно прямо признать, что современный человек, сам того не осознавая, как правило, не нормален в духовном отношении. Оттого идея подлинного патриотизма часто неверно воспринимается и искажается; православие у многих носит формально-мнимый, ничего не значащий для них и ни к чему их не обязывающий характер; аморфность масс народа и потеря нацией инстинкта самосохранения говорит о почти полной духовной и ментальной расслабленности. Сопротивляться злу силою на Руси сегодня почти некому. Общество больно равнодушием к Истине, апатией, многие люди погружены в суету беспросветную, еще больше народа находится либо в полной нужде, либо на грани выживания. Такое общество поставляет во власть таких же как и оно духовно нечувствительных, нейтральных, больных людей. Население как «электорат» не видит, да и не может увидеть те политические силы, которые могли бы хоть чуть-чуть переломить ситуацию в стране к лучшему. Патриоты во власти и в оппозиции к ней находятся в вечной сваре друг с другом, и их лидеры очень часто окружены корыстными, невежественными, амбициозными и вороватыми приспешниками, никогда о себе лично не забывающими.

Патриотизм, если его понимать в тесной связи с религией, с умершими предками, с твоей землей, давшей тебе существование и кормящей тебя из своих недр, т. е. воспринимать патриотизм так, как это было в древней Элладе, в Риме и когда-то в той России, которой теперь нет, — такой патриотизм у нас в стране не может быть либеральным, коммунистическим, этатистским, языческим, то есть таким, когда любят свою землю ради учреждения на ней земного райского царства в виде коммунизма или капиталистического благоденствия (либерализм), либо ради привязанности к государству как таковому, либо ради исконной любви только к своей земле и нации, то, как показывает история, все это приводит к обожению и обожанию того, что Богом не является, т. е. к фетишизации чисто земных вещей (материальных и духовных), неправомерному приданию им статуса чего-то Высшего, запредельного. Эта идолатрия с необходимостью искривляет главные цели жизни человека и приводит его к ложным моральным установкам: он действует, сам того не замечая, уже в соответствии с принципом целесообразности, а не исходя из моральных норм как дарованных человеку в Богооткровении форм человеческого общежития.

И хотя все эти исторические и чисто светские вкрапления в религиозное сознание имеют место в виде реликтовых образований в любой мировой религии, в том числе и в христианстве, подлинным патриотизм может стать тогда и только тогда, когда он станет православным по духу. А поскольку православие для большинства — это неведомая религия, то и патриотизм выходит таким нелепым, оязыченным, секуляризованным, чисто внешним, шатким, не имеющим глубоких оснований в душе. «Православным не по букве, а по духу» для меня означает деятельным, делательным, постоянно сверяющим свои взгляды и поступки с истинным духом Христова учения, которого человек может хотя бы и по касательной коснуться, только правильно воцерковляясь, т. е. не по-протестански, не по-бушевски считать себя глубоко религиозным человеком и безосновательно видеть во всех своих поступках Божие произволение, а твердо стоять в истине, совершая таинства Церкви и слушая наставление св. отцов Её. Другого пути нет и быть не может: все прочее ведет к апостасии как уходу в сторону от Христовой истины и неминуемому впадению в гордыню и сопутствующие ей тяжкие последствия как для своей собственной души, так и для людей, на которых твои катастрофические заблуждения распространяются.

Вот ныне государственный патриотизм администрации США и есть прямое, сопряженное с национальным эгоизмом, религиозное заблуждение, последствия которого мир испытывает на себе в полной мере: «Они отпали, — констатирует Феофан Затворник, — по случаю изменений в учении, — и изменчивость стала существенною их чертою… Пусть хвалятся протестанты, непостоянные как ветер, и не устойчивые, как волны моря, — со своею ложною и никогда небывалою свободой совести и убеждений, в последних выводах своих дошедшие до всебожия и безбожия» (св. Феофан Затворник О православии. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. С.6). Только «непостоянство» это стало сегодня постоянством в заблуждении и слишком вольной трактовкой христианства в отношении к реалиям современного мира. От того и миссия Бушем осознается как «крестовый поход» против сил зла: здесь налицо зловещая подмена духа Христова учения тлетворным духом протестантского упорства в заблуждении, личной и групповой корысти, выражающейся ныне уже не раз в истории совершавшегося блефа и мифа о мировом господстве (пишу эти строки в конце февраля 2003 года, накануне войны в Ираке.). Библейски выражаясь, все идет к тому, что пророчествовал Исайя гордому Вавилону: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попирающий народы. А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих, вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов, взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему"… Но ты низвержен в ад, в глубину преисподней. Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: «тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства, вселенную сделал простынею и разрушил города, пленников своих не отпускал домой?» (Исайя. 14.12−17). Вот чем заканчивается в истории апостасия как империалистический, колониальный, псевдодемократический и прочий «патриотизм», где подведение христианской идеологии под основание мирового господства (даже под благовидными предлогами «борьбы с мировым терроризмом», «освобождения народов от тирании», «осуществления на планете подлинного гуманных ценностей» и т. п.) — это либо умышленное извращение духа христианства, либо бессознательно-топорное изваяние его на практике.

Что же до нашей страны и нашего народа, то в силу системного кризиса российского общества, слабости и цинизма многих структур власти и внутренней расхлябанности граждан, взывать к невиданной в истории жертвенности нашего народа, которая может проявлять себя только в крайних состояниях, не даст сегодня реального результата, поскольку очень немногие в нашем обществе способны к нравственному самостоянию (Пушкин), к тому, что называется трудничеством и собранностью души, когда кругом царят внутренняя дезориентация личности, вороватость власти, легион соблазнов и воспитание в людях вожделенной тяги к удовольствиям, а не к долгу и служению. И если пассионарность нации, ее внутренние духовные начала еще не до дна исчерпаны, то питать их нужно подлинно духовно-нравственными ценностями и подкреплять реальными шагами власти навстречу народу, обществу, стране, а не оплатой долгов Западу, вывозом за границу капиталов, недвижимости и членов своих семей. Впрочем, все это возможно только при раскаянии в своих грехах и резком повороте в сторону интересов своего народа, а не интересов олигархов, транснациональных корпораций и наций, населяющих Европу и США. Ясно, что такой разворот души может иметь только сильнейшую религиозную мотивацию и без православия (пусть и частичного, опосредованного) невозможен, ибо нет таких сил в человеке, которые позволили бы ему совершить духовную и нравственную трансформацию исходя из самого себя: «Недостойно свободных существ во всем всегда винить внешние силы и их виной себя оправдывать. (Виноваты и мы сами — В.К.): атеистичность сознания интеллигенции есть вина ее воли, она сама избрала путь человекопоклонства, и этим исказила свою душу, умертвила в себе инстинкт истины», — писал Бердяев в «Вехах». Другими словами, человек не может быть целью самого себя, тогда ему не к чему восходить и незачем: должно быть что-то, что превосходит человека, и этим «нечто» может быть только реальность высшего порядка, повернувшись к которой лицом только и можно познать себя и понять, что такое подлинная мораль, патриотизм и осознать, зачем человек должен исполнять свой нравственный и патриотический долг, если можно легко жить внутренне не напрягаясь. Только так и никак иначе можно воспитать в душе и до конца прояснить подспудное чувство ответственности перед ближними, своим народом и страной.

Патриотизм как одно из проявлений высшей со-вести в человеке есть такое качество души, которое не объяснить никакими светскими, экономическими, рациональными причинами. Он иррационален, «глуп» с точки зрения либерального сознания и все же неискореним.

+ + +

Последовавший сразу за 23 февраля полувековой юбилей со дня смерти Сталина и широко развернувшиеся по этому поводу дискуссии, равно как и количество людей (по разным данным от 45 до 53% опрошенных), желавших бы видеть у власти фигуру, подобную «вождю всех народов», не позволяют обойти данную тему стороной, ибо она прямо касается истоков патриотизма.

Я очень понимаю тех, кто видит в Иосифе Виссарионовиче, если бы его воскресить, своего вождя: холод, голод, нищета, неустроенность, беззащитность и отсутствие каких-либо видимых оснований для надежд на будущее, равно как и позорное по сравнению с СССР международное положение России, — всего этого вполне достаточно для вожделенного желания многих и многих наших граждан возвести на Российский престол всемогущего генсека, горячего защитника простых тружеников, волевого, непреклонного диктатора, в пух и прах разметавшего всех своих более именитых и заслуженных соперников, победившего в Великой Отечественной войне с Германией.

Если верить летописям, все это было у нас в землях еще задолго до принятия христианства: «Смекнули наши предки: порядка-де вишь, нет. И стали все под стягом, и молвят: «Как нам быть? Давай пошлем к варягам: пускай придут княжить», — иронизирует А.К.Толстой. Идея «порядка» в связи с вечным «бардаком» — вот та движущая сила, которая заставляла наших глубоких предков и теперь заставляет нас искать на трон человека, который сядет править «сильно и грозно», за что ему можно будет простить все его человеческие слабости и даже пороки.

Мне даже трудно себе представить, сколько леса загублено на литературу, посвященную сталинской эпохе, но в данном случае меня волнует не лес. Необходимо, вопреки всему чудовищному, что творилось в СССР, осмыслить эту мистическую тягу к «стране советов» не только наших граждан независимо от уровня их общей культуры, но и (чего уж там греха таить!) явно не худших и не последних людей зарубежом. Не считая самих коммунистов, целая череда западных мыслителей от Лиона Фейхтвангера, Ромена Роллана и А. Барбюса, до логика до мозга костей Людвига Витгенштейна тянулись душой к советской ленинско-сталинской России, что, кроме всего прочего, многое говорит и об отношении западной культурной элиты к капитализму. «Оттуда», со стороны, поражали воображение энтузиазм построения «нового общества» в СССР, развитие науки, промышленности, рассвет культуры, архитектуры, музыки, театра. Если перечислять выдающихся людей эпохи Сталина — здесь не хватит места. Все это чистая правда и, как говорится, медицинский факт. Но вот вопрос, непримиримо разделяющий наших граждан в оценке этой эпохи: «Идут ли в какое-нибудь сравнение завоевания того периода времени с физическими, духовными, моральными жертвами, принесенными русским народом вкупе с другими народами СССР на алтарь построения коммунизма по марксистско-ленинско-сталинской модели? Восполнимы ли эти жертвы вообще и как (философски выражаясь) «прошлое настоящее» продолжает влиять на «настоящее настоящее», т. е. на нашу нынешнюю жизнь? На мой бесстрастный взгляд ясно, что не на киселе и воде, а огнем и железом истории, «замешиваются» великие дела, строятся могучие империи, создаются огромные культурные и материальные блага. Но все же большевики, хоть они только, по выражению выдающегося религиозного мыслителя М.А.Новоселова, «прорвали давно назревший гнойник» российского общества, все же необратимо изуродовали наш национальный облик, изнасиловали сознание и волю сотен миллионов людей, нанесли непоправимый вред религиозному, моральному, мировоззренческому, демографическому состоянию России, уничтожили на всех срезах общества нравственную элиту. Получив в наследство православную по духу страну и уничтожив не худшую ее часть, они расплодили, воспитали целую плеяду до поры скрытых, хищных, своекорыстных, аморальных персонажей, многие из которых ныне правят бал по всей России, расставляют себе подобных из более позднего поколения индивидуумов на хлебные места. Возражать на это, утверждая, что Сталин «не до всех подонков успел добраться» — значит выдавать желаемое за действительное: если посмотреть на «высокие моральные качества» членов политбюро, НКВД — МГБ и проч., становится ясно, какую верхушку и элиту патриотов они оставили после себя в наследство. Христос учил, что «по плодам их узнаете их». «Плоды» были для очень многих невыносимо горькими уже тогда, при Сталине-Берии, да и теперь они какие-то прогорклые, с отдушинкой и явной гнильцой. Чем и кем нынче заменить, возродить сгинувших, вышвырнутых за границу, изуродованных, насмерть запуганных тогда? Сегодня мы живем не в «прогалине бытия», как призывал М. Хайдеггер, а в его провале, и аморальный распыл, социально-демографическое сползание в небытие, религиозная нечувствительность масс — все это закономерное следствие катастрофического духовного падения нации, начавшей именно при Ленине-Сталине быстро скатываться по наклонной плоскости духа в манящую новизну безбожия и богоборчества. Вот и ютимся мы, нынешние, за прозрачной тюлевой перегородкой на тотально-продажной и воровской сторонке и знать не желаем истока наших бед. Думаем, что если бы Ельцин не дал хода всей этой ждавшей своего часа накипи человеческой, то все было бы по-прежнему, нормально. Может быть и так (хотя навряд ли), но шлейф сталинизма вьется над страной по сю пору.

Я утверждаю: нынешний строй и режим есть не политика возврата к исторической России, а прямое следствие трансформации ленинско-сталинской России к хрущевской оттепели, брежневскому застою, горбачевской перестройке, ельцинскому воровскому капитализму, доставшихся в наследство и путинскому режиму, впитавшему в себя все лучшие и худшие предыдущие черты. Чуда здесь быть не может, мы его не заслужили своей личной вины знать не желаем и вползаем (теперь уже вместе с «мировым сообществом») в эпоху глобальных, тектонических сдвигов бытия человечества. Все это, кстати, еще раз подтверждает, что «протест» (как он был задуман и осуществлен в 1917 году) ни к чему хорошему не ведет: все возвращается на круги своя, только еще в более пошлом и карикатурном варианте.

Тем, кто ратует за сильного вождя по сталинско-аитеистической, далеко не милосердной модели, следовало бы вспомнить, что при воплощении этой мечты никто и нигде не будет застрахован от доносов, черных воронков ночью, череды вагонов-теплушек, лагерей-лесопавалов, выбитых зубов, поломанных рук, ног, ребер, сгинувших и расстрелянных родственников. Тот, кто желает защиты от нынешнего либерального мракобесия, пусть не думает, что сидеть и строить на своих костях капиталистический рай будут «они»: сидеть и строить будем опять «мы», а «они» всегда перетекут в аппарат, который сначала хозяйствует, управляет, репрессирует, и только потом «сидит». Такова логика жизни и правды истории.

Пошлость, цинизм и аморализм, замешанные на тотальном секулярном атеизме, всегда всходит жуткой пеной на поверхности адского котла, в котором варятся жилы и кости нации. И голосующих за Сталина (при всем моем понимании их мотивации) следует предупредить об их личной ответственности и за злодеяния, совершенные этим режимом, и за будущее репрессии, и за окончательное исчезновение России со сцены истории. Такова суть бытия личности: свободный выбор всегда предполагает ответственность, о которой мало кто серьезно задумывается. Посему на видимой, банальной поверхности ожиданий «лучшей доли» при «сильной руке», лежит мистическая тоска по вождю, т. е. опять-таки наше тотальное безверие и пассивность, пытающиеся уцепиться за что-то видимое, всегда готовое сотворить себе кумира. Кроме того, в подоплеке, — духовная изношенность, физическая усталость, безысходность, потаенная склонность к смерти и исконно русское изначальное равнодушие к ней. Короче, вся та же леность ума, воли, полагание на «авось» и языческое суеверие, всегда приводящее к сказкам, фантазмам и утопиям.

У русского человека, ныне живущего, более чем достаточно оснований желать прекратить все это теперешнее издевательство над жизнью, здравым смыслом, отечественной историей: наглый кураж распоясавшихся новых хозяев жизни, сопровождаемый бесконечными пошлыми, издевательскими юморинами, где кумиры — лицедеи и клоуны всех мастей и рангов; отупляющие окончательно грохот и рокот дискотек и рок-концертов; череда бесконечных празднований, воспоминаний, бесед в бане за чаем, рюмкой водки, с рассказыванием пошлых анекдотов на уровне кухни и пляжа; навязанное бесконечное выслушивание мнений людей, только по абсурдному недоразумению считающихся у нас яркими представителями интеллигенции и даже творческой элиты; анализ сплетен, слухов и закулисных интриг политиканов, скупщиков всех рангов, дельцов и спекулянтов, бандитов и убийц, — вот, в вкратце, что представляет собой навязанная смесь приобщения простого человека к «культуре». И никто, кажется, не думает и действовать по-настоящему: все только осмысляют, чтобы не думать исследуют, чтобы констатировать, анализируют, чтобы фигурировать и получать денежную подпитку (я не имею в виду пару-тройку честных аналитиков и комментаторов). Если бы всю эту армаду развернуть от погрязших в интригах «верхов» в сторону людей и их подлинных потребностей, многие нынешние «ученые и аналитики» потеряли бы всяческий интерес к жизни, ибо их удел — копаться, анализировать, обличать, оправдывать, критиковать, агитировать, разъяснять суть того, что могло бы вполне назваться отхожим местом секулярной цивилизационной системы. Но даже лучшие умы вынуждены погрязать в этой колоссальной нечистоплотной интриге, закрученной «мудрыми мира сего» ради насыщения властью, сохранения неравенства и удовлетворения собственного честолюбия.

Удивительно другое: все эти борющиеся за гранты Запада авторитетные аналитики вполне могут убедить общественное мнение в том, что сталинизм, как и всякий тоталитаризм, вреден, бесперспективен и изначально ложен. И им поверят те, кто и так все это знает и опасается, и никогда не поверят те, кто знает другое и по своей жизни чувствует всю ложь и несостоятельность нынешнего безвластия. Но что поделаешь, нынешняя система, этот режим и эта власть и есть уставший сталинизм сегодня, — обескровленный, трансформировавшийся, бессильный сталинизм ХХI века во всей своей якобы демократической красе. Другим он сегодня просто быть не может, не в состоянии быть, потому что нет когорты злодеев типа Ленина, Троцкого, Свердлова, Радека, Бухарина и др., нет уже личностей такого масштаба как Сталин, готовых на злодейство беспримерное по интриге против злодеев и народа ради укрепления своей единоличной власти. Есть еще люди, способные эту власть поддержать и даже в полной мере осуществить. Но главное, нет полнокровной, здоровой, заблуждающейся, но оптимистически настроенной нации, способной воплотить на деле думы и чаяния вождя в полное мере. Качество людского материала нынче совсем другое, а правители по вектору своей воли к власти — это лишь слабая тень тех «железных феликсов», которые готовы были экспериментировать над живыми людьми одержимо и без тени сомнения. Нынешняя одержимость, слава Богу, иного качества: в основании ее лежит не безумная идея насильственного приведения человечества к «светлому будущему», а только всего-навсего идейка, синдром, как по-больше наворовать, понаслаждаться своим величием и властью и запечатлеть себя в глазах граждан и «мирового сообщества» цельным, умным, культурным, образованным, богатым, добрым, состоявшимся человеком. Патриотизм ко всему этому прикрепляется (и то лучшими людьми во власти) чисто внешне, как подпруга к лошади, а не как внутреннее свойство теперешней власти. И это несоответствие власти себе самой чувствуется многими.

Подлинный патриотизм — это исходное мироощущение, мировоззрение, идущее от почтения к отцу как главе семьи, к Отцу нашему Небесному, к родному очагу, к могилам, традициям и обычаям предков. Отбросив сначала Бога-Отца, мы потом слабеем в чувстве уважения к своему собственному родному отцу, к милой родине, к своей отечественной истории, религии, начинаем даже с подачи бесстыдных космополитов охаивать свою землю, ненавидеть её, презирать свое исконно русское и где-то даже стыдиться своей национальности. Так, постепенно, безбожие порождает убогий тип личности и кастрированный общественный строй, где господствует шелест мнений, интернациональных по взглядам и лишенных всякой почвы в принципе.

Лишаясь корней, нам ничего не остается, как принять и обожить все наднациональное, заграничное, заморское: таковы, в первую очередь, многие из тех, кто теперь управляет страной, ибо как «граждане мира» они знают, что перемещение капитала и физического тела вообще не терпит каких-либо национальных рамок государственной власти. Насаждаемая ими западная модель государства, экономики, права, нравов, светских по сути религиозных убеждений, демократических принципов воспринимается нами, деморализованными, без всякой проверки, пассивно и кое-где с горячим воодушевлением. И вот это подложное космополитическое государство, эту анонимную модель власти, наложенную на нашу реальную жизнь, мы начинаем облекать качествами, в принципе ей не присущими. Власть чувствует эти противоречия и свой холостой ход, и для придания себе хоть какой-то видимости национальной опоры, обращается к историческим традициям и патриотизму, как правило, советскому. Из этой подспудной тяги к национальному рождается тоска по своему, родному, ибо восхваленная западная модель земного рая нас не накормила досыта, не дала прав и свобод, зажала в тисках международного права. Эта наша тяга к почве эксплуатируется властью, от которой люди хотят гораздо большего для страны и народа, раз уж она заявила свой патриотизм публично. Чувствуя неподлинность патриотических начинаний власти и ощущая на себе беспредельный разгул несправедливости, многие люди, хватаясь за соломинку, хотят учредить сталинизм как подлинный государственный патриотизм, ибо другого патриотизма они, лишенные исторической памяти, не знают и не чувствуют. Им невдомек, на какой вере и на каких чувствах была создана и освоена великая держава, которую Сталин лишь унаследовал, еще больше духовно ослабил, разорил, но, слава Богу, хотя бы не разбазарил, не вверг в политическое ничто. Именно за сталинский «порядок» и могущество хватается нынешнее, бесформенное, арелигиозное сознание угнетенных, обиженных и оскорбленных, даже не давая себе повода понять, что нынешняя власть — это расплата нации за отход от православной веры, аморфность, апатию и мировоззренческую слепоту. И если бы не «Путин», как его воспринимают простые граждане России, то патриотизм, думается, сверху не кому было бы утверждать, поскольку именно с фигурой президента связывают у нас понятие «патриот» многие и многие граждане.

Так впадение в смесь атеизма, секулярности, неоязычества, суеверий плодит в умах все новые идолы псевдопатриотизма. Так беспочвенность, интернационализм и космополитизм взывают к жизни все новые формы национального заблуждений, недееспособных государственных образований и горькие чаяния добиться справедливости на путях неопатриотизма, сталинизма и либерализма одновременно.

И последнее. Расхожее мнение, будто только благодаря Сталину СССР одержал победу в Великой Отечественной войне, является чуть ли главным аргументом сталинистов. Это заблуждение еще можно простить простому смертному, но никак не грамотным и думающим людям, например, А.Проханову.

Тот, кто, несмотря на колоссальную тогда идеологическую цензуру, внимательно читал мемуары наших великих полководцев (Жукова, Василевского, Штеменко и др.), размышления писателей типа А. Солженицына, В. Астафьева, Б. Можаева, кто хоть немного знаком с православно-церковной подоплекой данного вопроса, знает, что советский народ, вопреки стратегическим военным и политическим просчетам лично Иосифа Виссарионовича и его окружения, в первую очередь, В. Молотова, оказавшись между фашистским молотом и большевистской наковальней, только благодаря воле и уму единичных военачальников, инициативе на местах кровопролитных схваток, и в первую очередь, благодаря помощи Божией, массовой жертвенности и героизму наших людей на фронте и в тылу, чудом сумел (понеся огромные жертвы) вырваться из мертвой петли, в которую его загнала история, сохранить себя и государство и при этом не получить за свой беспримерный подвиг ни политической свободы, ни материального благополучия, ни простого человеческого уважения со стороны правителей. Да и те подачки власти (900 рублей участникам Сталинградской битвы в связи с 60-летием разгрома немцев в Сталинграде и 450 рублей вдовам участников!), которые делаются оставшейся горстке ветеранов все из-за того же пресловутого отсутствия денег в казне — это ли не гнилая изнанка патриотизма властей?

Все это лишний раз подтверждает, что только воля в достижении цели и безжалостность вождя по отношению к своему собственному народу, исправлявшему своей кровью и жизнью его личные ошибки, способствовали успеху, окончательно надломившему становой хребет нации. Поэтому бесстыдно утверждать, будто только благодаря Сталину СССР победил в войне и сохранил себя как геополитическую реальность — это все та же большевистская агитка и злонамеренное искажение исторических фактов с целью обелить себя в глазах народа.

Отнюдь не осуждая Сталина с высоты сегодняшнего дня за его колоссальные просчеты в сложнейшей обстановке предвоенного и военного времени, я утверждаю, что нет никаких оснований назвать его гениальным политиком, глубоким марксистским философом и победоносным верховным главнокомандующим. Пусть подобные утверждения останутся на совести тех, кто во что бы то ни стало стремится реабилитировать культ личности Сталина, по живому замазать лживой идеологией кровавые страницы нашей истории и в конце-концов ввергнуть Россию в окончательную агонию, применив к ней методы сталинской реанимации. Слава Богу, «там», на небесах, кажется, знают, что такого сокрушительного удара Россия не выдержит и на сотую долю.

Называть себя патриотом, возлагая цветы к мавзолею человека, ненавидевшего Россию, страстно желавшего ей ради своих целей поражения в первой Мировой войне, топтавшего все национальное и считавшего «национальной гордостью великороссов» разрушителей России и крайне поверхностных публицистов Белинского, Добролюбова, Чернышевского и проч., воплотившего на деле «пролетарский интернационализм» в форме «диктатуры пролетариата», — дело изначально гиблое и основанное на тотальной лжи, как, кстати, и все советские праздники.

Великая заслуга Сталина, на мой взгляд, заключается как раз в том, что он, поняв со временем всю ложь Ленина и его соратников, развернул стратегическую линию большевизма в сторону государственного строительства и в рамках враждебной и губительной для России марксистской идеологии и философии, сумел-таки воздать по заслугам Троцкому, Бухарину, Зиновьеву, Каменеву, Рыкову, Тухачевскому, Менжинскому и другим, отошел от разрушительной идеи «мировой революции» и удержал государство в возможных тогда усеченных рамках российской империи. Все это не сглаживает тех просчетов и преступлений, о которых речь шла выше, так что возрождать сегодня сталинизм — это безответственный, преступный, чисто пропагандистский прием, который сродни разве что позиции меньшевистских и эсеровских лидеров, приложивших все усилия, чтобы российские газеты разобрали гранки и ни в коем случае не печатали достоверные сведения о том, что возвратившийся на родину в пломбированном вагоне Ленин — «немецкий шпион». Тогда эта преступная круговая порука зла, соучастие и содействие в готовящемся злодеянии привела к краху России и, кстати, меньшевиков и эсеров. Сегодняшние потакатели возрождения сталинизма — такие же зачумленные и бессовестные злоумышленники, играющие на руку тем «либеральным» силам в России и за рубежом, которые могут использовать мнимую угрозу сталинизма в своих корыстных целях.