Замораживание локальных конфликтов — лучший способ сохранения глобального мира…
На этой неделе Президент России Владимир Путин принял у себя в сочинской резиденции Президента Армении Роберта Кочаряна и провел с ним переговоры. В прошлый раз лидеры двух стран встречались три месяца назад, и тогда главным вопросом был вопрос цен на энергоносители для Армении, которые были вынуждено подняты Россией в русле общего перевода всей внешней торговли нефтью и газом на рыночную основу. С октября нефтегазовые страсти поулеглись, и на первый план вернулся извечный вопрос — о статусе Нагорного Карабаха.
Напомним, что Нагорный Карабах — регион, занимающий юго-восточные горные и предгорные районы Малого Кавказа. С 1988 года он является зоной армяно-азербайджанского вооруженного конфликта. Населен армянами, но де-юре находится в границах Азербайджана. В 1991 армянское население региона объявило о независимости от Азербайджана и провозгласило Нагорно-Карабахскую Республику (НКР). Независимость НКР не признана ни одним государством мира.
В решении проблемы Карабаха руководство России находится в щекотливом положении. Хоть Москва и считает Армению своим «стратегическим партнером» на Кавказе, но стремится развитие отношений с ней не ставить в ущерб нормальным взаимоотношениям с главным противником Армении — Азербайджаном.
И та и другая страна — бывшие советские республики, а потому Российская Федерация, как правопреемница СССР, несет политическую и моральную ответственность за них обоих. В России проживает значительное количество как азербайджанцев, так и армян, и обе диаспоры весьма влиятельны. Руководители обеих кавказских республик имеют вполне доверительные отношения с Президентом России. В дружественной нам Армении находятся части Вооруженных сил РФ и погранвойск, а на территории Азербайджана расположена исключительно важная для обеспечения безопасности России Габалинская РЛС. А потому мы по определению не можем быть врагами ни Армении, ни Азербайджана. Да и вообще, быть спонсором двух непримиримых противников можно пожелать только врагу.
Последние несколько месяцев в СМИ муссируется слух о неких якобы достигнутых договоренностях о компромиссе в карабахском вопросе, содержание которых держится в тайне руководителями двух стран из-за их непопулярности в народе. Недавно в Москве побывал президент Азербайджана Ильхам Алиев. Поездка была неофициальная (он приезжал навестить семью дочери), поэтому протокольных встреч не было, хотя весьма вероятно, что какие-то переговоры всё же состоялись. Но никаких заявлений в СМИ по этому поводу не было. В конце прошлого года в Москве встречались министры иностранных дел двух республик. И также никаких внятных объяснений о существующем плане урегулирования карабахской проблемы не последовало. Сочинская встреча продолжила эту традицию: никаких комментариев о прошедших переговорах, да и в СМИ о ней почти не писали.
Это и неудивительно. Позавчера проходящая в Страсбурге Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) по настоянию России исключила из резолюции по Косово пункт о независимости края, несмотря на то, что этот пункт («ПАСЕ убеждена в необходимости предоставления (на определенных условиях) независимости Косово») был ключевым в постановлении. Очевидно, при такой позиции в косовском вопросе Москва не может поддерживать Ереван в предоставлении независимости Нагорному Карабаху. А все потуги европейцев решить проблему Косово заранее обречены на провал. Это понимают и в Совете Европы. В принятой резолюции ПАСЕ выражает обеспокоенность «малой вероятностью достижения согласованного решения по вопросу о статусе Косово в виду позиций обеих договаривающихся сторон. и далее. Нет никаких признаков того, что, с одной стороны, Сербия готова предоставить независимость Косово, а с другой стороны — что косовские албанцы готовы уступить, отказавшись от требований полного суверенитета для края».
Точно так же дело обстоит и с карабахским вопросом, поэтому с большой долей вероятности можно считать слухи о якобы найденном компромиссе политическим блефом. К слову, аналогично дело обстоит и со всеми прочими конфликтами такого рода: Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия и греко-турецкое противостояние на Кипре. К подобного рода конфликтным территориям можно отнести и Крым. Все эти регионы объединяет два момента: народы их населяющие не желают быть гражданами тех государств, которым де-юре принадлежат эти территории, а центральная власть — ни при каких условиях не согласна признавать независимость этих регионов. Разрешение же этих конфликтов требует изменения ныне существующих границ государств.
Самым известным и самым опасным из всех этих конфликтов, конечно, является Ближневосточный конфликт. Он имеет, конечно, свои отличительные особенности, ибо главный узел противоречий здесь лежит скорее в религиозной плоскости, но и он формально подходит под приведенное выше определение. Палестинцы не хотят быть людьми второго сорта в Израиле и стремятся создать собственное государство, а евреи ни за что не хотят предоставить им независимость на тех территориях, которые арабы считают своими. И ведь кто только не занимался разрешением ближневосточного узла, но «воз и по ныне там», конфликт не только не разрешен, но время от времени разгорается с новой силой.
Локальные территориальные конфликты возникают в Европе не впервые, но, как это ни печально, разрешить их почти никогда не удавалось даже локальными войнами. Как правило, для небольшой перекройки границ в Европе дожидались большой войны. И уже после нее конгресс победителей с той или иной степенью справедливости решал территориальные разногласия. Да по-другому и невозможно в падшем мире. Казалось бы история должна была бы научить мудрости в разрешении подобных проблем, но отдельные лидеры и правительства упорно пытаются ускорить разрешение локальных проблем, представляя их чем-то несложным и второстепенным. К примеру, в проекте своей резолюции европейские парламентарии не упустили упомянуть, что «ПАСЕ выражает уверенность в том, что, уважая при этом интересы Сербии и ее право на территориальную целостность, предоставление Косово (на определенных условиях) независимости — решение, отвечающее воле большинства косоваров и способствующее достижению стабильного мира в крае».
В такой обстановке самой разумной оказывается позиция российского руководства — плохой мир лучше хорошей войны. А раз так, то самое мудрое — не создавать опасного прецедента, сохранять сколько можно положение таким, как оно остается после прекращения огня, и не пытаться горделиво разрешить все неразрешимые проблемы, а стремиться сохранить пусть шаткий и временный, но мир. При этом Президент России сохраняет оптимизм, на пресс-конференции после встречи с Кочаряном он сказал:
«С учетом изменения геополитической ситуации после образования целого ряда независимых стран, конечно, эти проблемы обострились. Обострились по целому ряду причин. Потому что они не были разрешены раньше, а опыта межгосударственных отношений, опыта современного разрешения конфликтных ситуаций у нас не так уж и много. Но по мере роста экономики, по мере роста благосостояния людей, по мере накопления опыта межгосударственных отношений все-таки оптимизма прибавляется. Но конфликтный потенциал пока ещe очень большой». Русская линия
На этой неделе Президент России Владимир Путин принял у себя в сочинской резиденции Президента Армении Роберта Кочаряна и провел с ним переговоры. В прошлый раз лидеры двух стран встречались три месяца назад, и тогда главным вопросом был вопрос цен на энергоносители для Армении, которые были вынуждено подняты Россией в русле общего перевода всей внешней торговли нефтью и газом на рыночную основу. С октября нефтегазовые страсти поулеглись, и на первый план вернулся извечный вопрос — о статусе Нагорного Карабаха.