Российская опека страшнее всякой ювенальной юстиции
Супругам Агеевым не хотят возвращать детей, несмотря на решение Европейского суда по правам человека…
Российские органы опеки, возглавляемые нашими дорогими женщинами и пользующиеся неизменной поддержкой своих товарок в судах, могут быть куда более жестоки и опасны, чем также доморощенная ювенальная юстиция на Западе, которая считается у нас главной угрозой семьи. Полномочий опекунш и наших судьих, оказывается, вполне достаточно, чтобы не только отобрать у любого россиянина детей, но и настаивать на своей правоте даже тогда, когда о явном нарушении ювенальных законов во весь голос говорят в Европейском суде по правам человека.
Свидетельством этому может послужить нашумевший случай, который произошёл с супругами Агеевыми. 18 апреля 2013 года Европейский суд по правам человека признал необоснованным и нарушающим Европейскую конвенцию по правам человека решение московского суда, отобравшего под надуманным предлогом у Агеевых двух приёмных детей.
ЕСПЧ признал нарушение статьи 8-й Европейской конвенции о правах человека, усмотрев в деятельности российских властей необоснованное вмешательство в семейную жизнь. Россия, по решению Европейского суда, должна выплатить супругам Агеевым 55 тысяч евро, 25 тысяч евро Антону Агееву и 30 тысяч евро — Ларисе Агеевой, а также возместить им 12 тысяч евро судебных издержек.
Однако, Преображенский суд Москвы отказал супругам Агеевым в пересмотре решения об отмене усыновления, посчитав, что «западные ювенальщики» не могут указывать нашим органам опеки. «Главным является то, что Преображенский суд своим определением отказал, в принципе, в праве на пересмотр, нарушив тем самым напрямую требование Гражданского процессуального кодекса — статью 392, п. 4, ч.4», — заявил Антон Агеев в интервью ИТАР-ТАСС.
«Решение ЕСПЧ является основанием для пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Преображенский суд проигнорировал не только мнение представителя Уполномоченного по правам человека в РФ, который просил удовлетворить наше заявление, считая пересмотр решения об отмене усыновления направленным на защиту прав и законных интересов детей, но даже и прокурора, полагавшего наше заявление о пересмотре решения суда по новым обстоятельствам подлежащим удовлетворению», — отметил он.
Где же теперь Агеевым искать справедливости? Пока они намерены обжаловать решение Преображенского суда в Мосгорсуде, благо, что оснований для этого предостаточно. В определении суда, в частности, содержатся сведения не соответствующие действительности о том, что решение ЕСПЧ якобы «не содержит прямого указания на необходимость пересмотра решения национального суда, восстанавливая при этом нарушенные права заявителей». Такое указание содержится в п. 6 части VII, на стр 60 решения ЕСПЧ, который скрупулезно изучил это дело.
Однако далеко не факт, что этой многострадальной семье не откажут и на сей раз, — признавать свои ошибки у нас никто не любит. Что же тогда делать Агеевым? Опять идти за помощью к сердобольным иностранным ювенальщикам? Выводы о том, что иностранная ювенальная юстиция — это всего лишь добрый брат нашей жестокой и циничной опеки, мы уже сделали.
Российская опека страшнее всякой ювенальной юстиции Супругам Агеевым не хотят возвращать детей, несмотря на решение Европейского суда по правам человека...
Российские органы опеки, возглавляемые нашими дорогими женщинами и пользующиеся неизменной поддержкой своих товарок в судах, могут быть куда более жестоки и опасны, чем также доморощенная ювенальная юстиция на Западе, которая считается у нас главной угрозой семьи. Полномочий опекунш и наших судьих, оказывается, вполне достаточно, чтобы не только отобрать у любого россиянина детей, но и настаивать на своей правоте даже тогда, когда о явном нарушении ювенальных законов во весь голос говорят в Европейском суде по правам человека.