Сегодня мы отмечаем день рождения Царевны-Мученицы Марии Николаевны…
В этот день 1899 года родилась третья дочь в семье Царя-Мученика Николая II Александровича Великая Княжна Мария Николаевна (день памяти 17 июля). Царевна-Мученица Мария Николаевна замечательно точно вписывалась в архетип русской девушки, представляя собой, может быть, самый любимый на Руси женский образ. С.Я.Офросимова заметила эту яркую, подчеркнутую самой природой русскость Великой Княжны Марии: «Ее смело можно назвать русской красавицей. Высокая, полная, с соболиными бровями, с ярким румянцем на открытом русском лице, она особенно мила русскому сердцу. Смотришь на нее и невольно представляешь ее одетой в русский боярский сарафан; вокруг ее рук чудятся белоснежные кисейные рукава, на высоко вздымающейся груди — самоцветные камни, а над высоким белым челом — кокошник с самокатным жемчугом. Ее глаза освещают все лицо особенным, лучистым блеском; они. по временам кажутся черными, длинные ресницы бросают тень на яркий румянец ее нежных щек. Она весела и жива, но еще не проснулась для жизни; в ней, верно, таятся необъятные силы настоящей русской женщины».
Фрейлина Императрицы Юлия Ден вспоминала о ней: «Когда я впервые познакомилась с Великой Княжной Марией Николаевной, она была еще совсем ребенком. Во время революции мы очень привязались друг к другу и почти все дни проводили вместе. Она была просто золото и обладала недюжинной внутренней силой. Однако до наступления тех кошмарных дней я даже не подозревала, насколько она самоотверженна. Ее Высочество была поразительно красива. глаза, опушенные длинными ресницами, густые темно-каштановые волосы. Некоторая полнота Марии Николаевны была поводом для шуток со стороны Ее Величества. Она не была такой живой, как ее сестры, зато имела выработанное мировоззрение и всегда знала, чего хочет и зачем».
Но наиболее полный портрет Царевны, пожалуй, составил генерал М.К.Дитерихс: «Великая Княжна Мария Николаевна была самая красивая, типично русская, добродушная, веселая, с ровным характером, приветливая девушка. Она любила и умела поговорить с каждым, в особенности с простым человеком. Во время прогулок в парке вечно она, бывало, заводила разговор с солдатами охраны, расспрашивала их и прекрасно помнила, у кого как звать жену, сколько детишек, сколько земли и т. п. У нее находилось всегда много общих тем для бесед с ними. За свою простоту она получила в семье кличку „Машка“ — так звали ее сестры и Алексей Николаевич. Говорили, что наружностью и силой она уродилась в Императора Александра III. И действительно, она была очень сильна: когда больному Алексею Николаевичу нужно было куда-нибудь передвинуться, он зовет: „Машка, неси меня“. Она легко его поднимала и несла. Заболела она корью последней из Семьи; вследствие простуды в исторический вечер 27 февраля болезнь ее приняла особую тяжелую форму, перейдя в крупозное воспаление легких очень сильной степени. Только сильный организм Великой Княжны помог в конце концов побороть тяжелую болезнь, но неоднократно положение принимало критическое состояние. Во время ареста она сумела расположить к себе всех окружающих, не исключая и комиссаров Панкратова и Яковлева, а в Екатеринбурге охранники-рабочие обучали ее готовить лепешки из муки без дрожжей».
В этот день 1899 года родилась третья дочь в семье Царя-Мученика Николая II Александровича Великая Княжна Мария Николаевна (день памяти 17 июля). Царевна-Мученица Мария Николаевна замечательно точно вписывалась в архетип русской девушки, представляя собой, может быть, самый любимый на Руси женский образ. С.Я.Офросимова заметила эту яркую, подчеркнутую самой природой русскость Великой Княжны Марии: «Ее смело можно назвать русской красавицей. Высокая, полная, с соболиными бровями, с ярким румянцем на открытом русском лице, она особенно мила русскому сердцу. Смотришь на нее и невольно представляешь ее одетой в русский боярский сарафан; вокруг ее рук чудятся белоснежные кисейные рукава, на высоко вздымающейся груди — самоцветные камни, а над высоким белым челом — кокошник с самокатным жемчугом. Ее глаза освещают все лицо особенным, лучистым блеском; они. по временам кажутся черными, длинные ресницы бросают тень на яркий румянец ее нежных щек. Она весела и жива, но еще не проснулась для жизни; в ней, верно, таятся необъятные силы настоящей русской женщины».