В Москве открылась историко-документальная выставка «Преодоление Смуты в России в начале XVII века»
Вчера в российской столице открылась историко-документальная выставка «Преодоление Смуты в России в начале XVII века», передает портал Богослов.ru. Российский государственный архив древних актов (РГАДА) здесь в максимально возможном для публичного экспонирования виде представляет свое собрание «родом» из трагического периода российской истории на рубеже XVI — XVII в.в. «Аккомпанируют» ему Историко-культурный музей-заповедник «Московский Кремль», Государственный исторический музей, Государственный музей А.С. Пушкина, Музей Государственного академического Большого театра России, а также провинциальные музеи и архивы из Нижнего Новгорода, Костромы, Ярославля — городов, с которыми связаны основные исторические вехи в преодолении Смуты.
«Наш архив обладает практически полным документальным наследием Лжедмитрия I — в частности, его подлинной перепиской с сандомирским воеводой Юрием Мнишеком и с королем Сигизмундом III, где он официально формулировал свои обещания относительно женитьбы на Марине Мнишек и о передаче ее семейству денежных средств и огромных владений, — рассказывает заместитель директора РГАДА Юрий Эскин. — Вот, к примеру, „роспись“ городов Северского и Смоленского княжеств, отданных Лжедмитрием Мнишеку „в вечное владение“. А позднее, когда в 1610 году поляки разбили войско Василия Шуйского под Клушиным, уже сам Сигизмунд III начал одаривать наших коллаборационистов. Этот момент иллюстрирует подлинная королевская грамота о наделении поместными и денежными окладами можайских дворян Тимофея и Василия Микулиных (кстати, родственников знаменитого опричника Микулина) с автографом канцлера Великого княжества Литовского Льва Сапеги».
Раритеты из «польско-литовской» части собрания уцелели гораздо лучше иных «стопроцентно отечественных». Случилось это благодаря тем же Мнишкам, успевшим переправить все более-менее касавшиеся их грамоты к себе в родовой замок. В Москву они вернулись более века спустя, когда в царствование сначала Петра I, а затем Анны Иоанновны их у поляков выкупила российская казна (конечно, не из интереса к истории: для тогдашнего внешнеполитического ведомства эти бумаги по-прежнему имели огромное значение). А вот оставшиеся после Смуты в Москве документы катастрофическим образом пострадали в пожаре 1626 года.
«Но царские грамоты, как и архив Посольского приказа, архивариусы того времени, подчас рискуя жизнью, смогли спасти, — продолжает Эскин. — Видите темные следы расплавленного воска на старинном листе? Это тоже следствие пожара-1626. А документ меж тем ценнейший: договор, заключенный в Александровской слободе ближним боярином и воеводой князем Михаилом Васильевичем Скопиным-Шуйским, с шведским главнокомандующим бароном Якобом Делагарди. По нему в обмен на город Корела мы получали военную помощь в виде вспомогательного шведского вооруженного отряда и обучения наших воинов. Вместе с Делагарди Скопин-Шуйский от Новгорода дошел до Москвы и разбил „тушинского вора“, после чего пал жертвой семейного заговора от рук родных братьев своего отца Дмитрия и Ивана Шуйских (которые, будучи бездетными, тем самым оставили престол без наследника, а возможную царскую династию — без перспективы)».
К сожалению, за редким исключением погибли и документы обоих Ополчений. Причина — все тот же пожар 1626 года и, конечно, сопутствовавшая Смуте военная неразбериха. Тем ценнее все же дошедшая до нас уникальная грамота о том, что воевода Трубецкой, князь Пожарский и Минин «стали в единстве и укрепились в своем намерении освободить российское государство от врагов» с оттиском особой ополченской печати, отличавшейся от двуглавого державного символа: сидящий на ветви одноглавый орел с надписью «Земская печать Московского государства».
«Но в основном сохранились финансовые документы Второго Ополчения: расписки, сметы расходов, отчеты, — говорит Юрий Эскин. — Это — характерный штрих к общим принципам организации своего войска Дмитрием Пожарским и Кузьмой Мининым. Они сделали главную ставку на профессиональную армию, куда набирали кадровых воинов — дворян и казаков (с жесткой проверкой боевых качеств и разделением на три статьи сообразно квалификации). Например, отказавшихся присягать польскому королю смоленских дворян, которых согнали с родных мест пришлые литовские помещики, Минин обогрел, предоставил им еду и кров, регулярно выплачивал жалованье. Дмитрий Пожарский подкупил другим. Он на фоне исчезнувшей династии, правившей страной 750 лет, стал для нации чем-то вроде духовного ориентира. Посудите сами: последовательно возникают самозванцы, в которых народ с легкостью верит. Сначала одному целуют крест и венчают на царство, потом его убивают, потом целуют крест другому, потом вроде воскресает первый. Смута воцарилась прежде всего в головах, ведь веками имевшее абсолютную ценность крестное целование превратилось в пустую формальность при официальной церемонии. И на фоне очень быстро из-за всех этих „чудесных“ трансформаций разразившегося духовного кризиса появляется человек, который не бегает от одного патрона к другому. Раз присягнув Василию Шуйскому — правителю, вероятно, не самому одаренному и человеку далеко не лучших качеств — он хранит ему верность. До такой степени, что когда зарайцы приходят к нему с требованием под страхом смерти присягнуть „тушинскому царю“, тот вместе с зарайским протопопом Димитрием запирается в каменном кремле и направляет пушки на город, добившись в итоге совместного обещания „Пока царь Василий, ему служить, а потом кто будет в Москве, тому и служить“. Этот случай стал известен всей стране и, наверное, окончательно сплотил россиян вокруг Второго Ополчения, численность которого, к слову, уступала войскам Первого Ополчения Заруцкого и князя Трубецкого».
Личную печать князя Пожарского — двух львов с держащим в лапах отрубленную голову орлом в центре — посетители с острым зрением также смогут разглядеть на нескольких экспонатах. Например, на грамоте ярославского Совета Всея Земли яренскому воеводе Янову и «всяким жилецким людям» о сожжении посада в Вологде от 4 октября 1612 года. Тоже в своем роде поучительная история, как нельзя лучше иллюстрирующая Смуту! Лихие казаки налетели на город и, не встретив сопротивления, положили множество голов по прозаической причине: что с той, что с другой стороны вояки мало что соображали, пребывая в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения.
Да, интервенты интервентами, но смуту все же следует побеждать прежде всего в собственных головах.
Выставка открыта до 23 декабря по адресу Москва, Большая Пироговская ул., 17. Выходные дни — понедельник, вторник.
На отраслевом Интернет-портале «Архивы России» начал работу специальный проект «Преодоление Смуты (1584 — 1613 г.г.) и укрепление российской государственности». Его пользователи могут посетить виртуальную выставку, экспонатами которой являются архивные документы, исследования, музейные предметы, видеофильмы о романовских и сусанинских местах в Костромском крае.
