Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич): «Если нет послушания, то никакой нормальной духовной жизни быть не может»
Священнослужители РПЦ считают, что решения священноначалия должны приниматься как проявление Божией воли, и не подлежат обсуждению…
Как уже сообщала РЛ, на минувшей неделе в Северной Осетии возникла беспрецедентная для России ситуация. Епископ Владикавказский Зосима направил наместника Аланского мужского монастыря архимандрита Антония в Дагестан. Это решение вызвало бурное негодование некоторых духовных чад архимандрита Антония, которые отказались повиноваться своему правящему архиерею и стали на митингах протеста оставить их духовного отца в Северной Осетии. Они обратились за помощью также к властям республики, которые встали на их сторону. Так, помощница главы Северной Осетии Ксения Гокоева заявила: «Если мнение православных Северной Осетии — а это большая часть жителей республики — не будет услышано, не исключено, что между властями республики и епархией будет прервано общение. Если отцу Антонию все же придется уехать, то говорить с владыкой Зосимой будем на другом языке».
Сам глава республики тоже занял сторону протестующих и даже отказался встретиться с архиепископом Зосимой. «Жесткая реакция главы республики объясняется тем, что накануне без каких-либо предварительных консультаций, без учета мнения православных жителей республики и позиции руководства Северной Осетии епископом было принято единоличное кадровое решение, вызвавшее негативный общественный резонанс», — заявили в его пресс-службе.
Портал Regions.Ru попросил православных священнослужителей РПЦ прокомментировать эту ситуацию.
Глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества, член Общественной палаты протоиерей Всеволод Чаплин, отметил, что Церковь неслучайно ограждает принимаемые в ней кадровые решения от публичных дискуссий, влияния светских властей или общественных групп поддержки. «Между прочим, иногда решения принимаются исходя из личных обстоятельств жизни человека, которые вовсе необязательно делать достоянием широкого обсуждения. Давление со стороны светских властей совершенно неуместно. Неизвестно, кстати, кто больше потеряет от предлагаемого разрыва отношений — Церковь или власти. Будем надеяться, что эта ситуация разрешится мирно и спокойно, на основе обета послушания, который дает каждый монах», — заключил глава Синодального отдела.
Игумен Сергий (Рыбко), настоятель храма Сошествия Святаго Духа на апостолов на Лазаревском кладбище, решительно заявил, что назначения в пределах епархии — внутреннее церковное дело. «Архиерей поступает так, как считает нужным. Это право архипастыря. Он действует в интересах Церкви. Если его не будут слушать, что же тогда начнется? В Церкви дисциплины не меньше, чем в армии. Тем более, отец Антоний — монах. Он обязан ехать туда, куда его посылают, даже на мученическую смерть. Понятное дело, в Дагестане православных не любят. Что же делать? Но раз дал обет послушания, изволь исполнять. Государство всегда стремилось вмешиваться в церковные дела. Церковь вынуждена защищаться. По церковным канонам священнослужитель не имеет права обращаться к светской власти для разрешения церковных конфликтов: духовные чада, которые не хотят расставаться со своим пастырем, могут просить за него только архиерея. А обращаться к светской власти, устраивать митинги протеста, собирать подписи совершенно не в духе Православной Церкви. В результате этих необдуманных действий осложнились отношения Церкви и государства. В этой ситуации я полностью на стороне владыки Зосимы», — заключил отец игумен.
Игумен Гермоген (Ананьев), насельник Московского Данилова монастыря, отметил, что ситуация сложилась непростая и по сообщениям светской прессы о ней судить сложно. «О деятельности отца Антония я ничего не знаю и по сообщениям журналистов понять ничего нельзя. Почему, например, за него так держатся власти и прихожане? Но, даже не зная многих важных деталей и мотивов, на эту ситуацию можно посмотреть с точки зрения церковной традиции. В монашеской жизни (а отец Антоний в первую очередь монах) одним из самых важных элементов является послушание. А епископ для того и ставится, чтобы управлять епархией. В своей деятельности он руководствуется пользой Церкви. Здесь можно говорить о принципе единоначалия. При этом Церковь, конечно, не армия. У нас единоначалие во Христе. Принимая любое решение, начальствующий исходит из стремления принести пользу Церкви и верующим. Мнение верующих, мнение народа имеет значение. Мне не хотелось бы делать поспешных выводов. Подождем, пока положение прояснится», — заключил он.
Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), кандидат богословия, зам. декана факультета церковного служения Российского православного университета, считает, что в данном случае следует руководствоваться принципом церковного послушания. «Священнослужители и миряне приучаются к нему. Даже если, например, те или иные решения священноначалия им каким-то образом не нравятся или не устраивают окружающих их людей, они должны принимать это как проявление воли Божией. Потому что не без воли Божией владыка Зосима вступил на эту кафедру, не без воли Божией отец Антоний направляется в Дагестан. Тем более, если епархиальный архиерей видит целесообразность служения этого священнослужителя именно там, значит, так, наверное, необходимо, чтобы православие развивалось и в том регионе, и опыт о. Антония поспособствует этому. Поэтому, на мой взгляд, некоторые верующие и светская администрация поступают неправильно. Я понимаю их любовь и привязанность к батюшке. Я понимаю их трепетное отношение к этому пастырю. Но они должны понять и то, что православие должно развиваться не только в их регионе и не только с этим человеком, оно должно развиваться и в других местах, где, может быть, отец Антоний смог бы принести реальную пользу благодаря своим качествам и навыкам, которые привлекли к нему так много людей. Поэтому протестующие должны задуматься о церковной целесообразности. А если бы, например, отца Антония не стало бы по естественным причинам? Ведь все мы не вечны. Что бы они тогда делали, если бы к ним приехал новый священник? Как бы тогда они его восприняли? Потребовали бы у епархии воскресить отца Антония? Нет, конечно. Поэтому в данном случае если люди называют себя верующими и подтверждают свою принадлежность к Русской Православной Церкви, они должны следовать послушанию. Они должны принимать ту волю Божию, которая является через священноначалие. Тем более, что отец Антоний вряд ли бы полностью разорвал всякое общение со своей прежней паствой. Я уверен, что по-прежнему они смогли бы встречаться с ним, и он бы смог приезжать на свое прежнее место служения и совершать богослужения. Ведь никто этому не препятствует. Никто не говорит, чтобы человека изолировать от паствы. Просто изменилось его место служения. Весь этот ажиотаж вызван какой-то странной привязанностью к пастырю. Ведь на самом деле каждый пастырь должен являть собою Христа. И люди должны идти за Христом, за Христовой Церковью. Об этом, прежде всего, нужно думать. Если Церковь принимает решение о смене пастыря, значит такова необходимость, такова воля Божия. Поэтому с этим необходимо смириться. Это внутренний церковно-административный вопрос, который не должен принимать формы раскола. А если люди готовы пойти в раскол, то это говорит, насколько они, может быть, внутренне далеки от того необходимого церковного сознания, которое должно присутствовать в каждом православном христианине — сознания послушания Церкви. Если нет послушания, если есть самоволие, то никакой нормальной духовной жизни быть не может. Как бы сильно люди ни любили батюшку, они должны принять волю своего епархиального архиерея», — заключил иеродиакон. Русская линия
Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич): «Если нет послушания, то никакой нормальной духовной жизни быть не может» Священнослужители РПЦ считают, что решения священноначалия должны приниматься как проявление Божией воли, и не подлежат обсуждению...
Глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества, член Общественной палаты протоиерей Всеволод Чаплин, отметил, что Церковь неслучайно ограждает принимаемые в ней кадровые решения от публичных дискуссий, влияния светских властей или общественных групп поддержки. «Между прочим, иногда решения принимаются исходя из личных обстоятельств жизни человека, которые вовсе необязательно делать достоянием широкого обсуждения. Давление со стороны светских властей совершенно неуместно. Неизвестно, кстати, кто больше потеряет от предлагаемого разрыва отношений — Церковь или власти. Будем надеяться, что эта ситуация разрешится мирно и спокойно, на основе обета послушания, который дает каждый монах», — заключил глава Синодального отдела.
Игумен Сергий (Рыбко), настоятель храма Сошествия Святаго Духа на апостолов на Лазаревском кладбище, решительно заявил, что назначения в пределах епархии — внутреннее церковное дело. «Архиерей поступает так, как считает нужным. Это право архипастыря. Он действует в интересах Церкви. Если его не будут слушать, что же тогда начнется? В Церкви дисциплины не меньше, чем в армии. Тем более, отец Антоний — монах. Он обязан ехать туда, куда его посылают, даже на мученическую смерть. Понятное дело, в Дагестане православных не любят. Что же делать? Но раз дал обет послушания, изволь исполнять. Государство всегда стремилось вмешиваться в церковные дела. Церковь вынуждена защищаться. По церковным канонам священнослужитель не имеет права обращаться к светской власти для разрешения церковных конфликтов: духовные чада, которые не хотят расставаться со своим пастырем, могут просить за него только архиерея. А обращаться к светской власти, устраивать митинги протеста, собирать подписи совершенно не в духе Православной Церкви. В результате этих необдуманных действий осложнились отношения Церкви и государства. В этой ситуации я полностью на стороне владыки Зосимы», — заключил отец игумен.
Игумен Гермоген (Ананьев), насельник Московского Данилова монастыря, отметил, что ситуация сложилась непростая и по сообщениям светской прессы о ней судить сложно. «О деятельности отца Антония я ничего не знаю и по сообщениям журналистов понять ничего нельзя. Почему, например, за него так держатся власти и прихожане? Но, даже не зная многих важных деталей и мотивов, на эту ситуацию можно посмотреть с точки зрения церковной традиции. В монашеской жизни (а отец Антоний в первую очередь монах) одним из самых важных элементов является послушание. А епископ для того и ставится, чтобы управлять епархией. В своей деятельности он руководствуется пользой Церкви. Здесь можно говорить о принципе единоначалия. При этом Церковь, конечно, не армия. У нас единоначалие во Христе. Принимая любое решение, начальствующий исходит из стремления принести пользу Церкви и верующим. Мнение верующих, мнение народа имеет значение. Мне не хотелось бы делать поспешных выводов. Подождем, пока положение прояснится», — заключил он.
Иеродиакон Лаврентий (Полешкевич), кандидат богословия, зам. декана факультета церковного служения Российского православного университета, считает, что в данном случае следует руководствоваться принципом церковного послушания. «Священнослужители и миряне приучаются к нему. Даже если, например, те или иные решения священноначалия им каким-то образом не нравятся или не устраивают окружающих их людей, они должны принимать это как проявление воли Божией. Потому что не без воли Божией владыка Зосима вступил на эту кафедру, не без воли Божией отец Антоний направляется в Дагестан. Тем более, если епархиальный архиерей видит целесообразность служения этого священнослужителя именно там, значит, так, наверное, необходимо, чтобы православие развивалось и в том регионе, и опыт о. Антония поспособствует этому. Поэтому, на мой взгляд, некоторые верующие и светская администрация поступают неправильно. Я понимаю их любовь и привязанность к батюшке. Я понимаю их трепетное отношение к этому пастырю. Но они должны понять и то, что православие должно развиваться не только в их регионе и не только с этим человеком, оно должно развиваться и в других местах, где, может быть, отец Антоний смог бы принести реальную пользу благодаря своим качествам и навыкам, которые привлекли к нему так много людей. Поэтому протестующие должны задуматься о церковной целесообразности. А если бы, например, отца Антония не стало бы по естественным причинам? Ведь все мы не вечны. Что бы они тогда делали, если бы к ним приехал новый священник? Как бы тогда они его восприняли? Потребовали бы у епархии воскресить отца Антония? Нет, конечно. Поэтому в данном случае если люди называют себя верующими и подтверждают свою принадлежность к Русской Православной Церкви, они должны следовать послушанию. Они должны принимать ту волю Божию, которая является через священноначалие. Тем более, что отец Антоний вряд ли бы полностью разорвал всякое общение со своей прежней паствой. Я уверен, что по-прежнему они смогли бы встречаться с ним, и он бы смог приезжать на свое прежнее место служения и совершать богослужения. Ведь никто этому не препятствует. Никто не говорит, чтобы человека изолировать от паствы. Просто изменилось его место служения. Весь этот ажиотаж вызван какой-то странной привязанностью к пастырю. Ведь на самом деле каждый пастырь должен являть собою Христа. И люди должны идти за Христом, за Христовой Церковью. Об этом, прежде всего, нужно думать. Если Церковь принимает решение о смене пастыря, значит такова необходимость, такова воля Божия. Поэтому с этим необходимо смириться. Это внутренний церковно-административный вопрос, который не должен принимать формы раскола. А если люди готовы пойти в раскол, то это говорит, насколько они, может быть, внутренне далеки от того необходимого церковного сознания, которое должно присутствовать в каждом православном христианине — сознания послушания Церкви. Если нет послушания, если есть самоволие, то никакой нормальной духовной жизни быть не может. Как бы сильно люди ни любили батюшку, они должны принять волю своего епархиального архиерея», — заключил иеродиакон.