Наивное лукавство демократов

В январе 1987 года на пленуме ЦК КПСС генеральный секретарь партии Михаил Сергеевич Горбачев объявил о начале «демократизации» партийной и общественной жизни страны и провозгласил курс на «перестройку» советского общества.

Через четыре с небольшим года демократизировать и перестраивать стало нечего — страна раскололась и фактически перестала существовать.

В январе 2007 года заместитель руководителя Управления социально-политических исследований Всероссийского центра изучения общественного мнения Вадим Владимирович Балытников и заместитель генерального директора Центра политической конъюнктуры России Виталий Вячеславович Иванов провозгласили курс на демократизацию и перестройку Русской Православной Церкви.

По всей видимости, перестройка и демократизация подходят к своему завершению. Возникает вопрос: сколько лет потребуется на этот раз, чтобы вызвать новый раскол (или разгром?) — теперь уже не государства, а Церкви?

К настоящему моменту на всем постсоветском пространстве РПЦ осталась единственной не отреформированной (то есть не уничтоженной и не переформатированной) организацией. Понятно, что совсем перестать существовать Церковь не может. Сказано: врата адовы не одолеют ее. Но может измениться форма ее существования, как это происходило в XVII, XVIII и ХХ веках.

За эти 20 лет многое изменилось в жизни страны. Неизменным остался лишь «реформаторский» пыл некоторых чиновников. Полная безграмотность в вопросах веры не позволила идеологическим функционерам двадцать лет назад как следует взяться за Церковь. Теперь они сочли себя для этого достаточно компетентными. Но посмотрим, так ли это на самом деле.

Доклад, озвученный В. Балытниковым ещё год назад на собрании в одном из московских клубов, при поддержке Московского отделения Союза Православных Граждан, был тогда же, в сильно сокращенном виде опубликован в газете «Известия», а в марте нынешнего года под характерным заголовком «За царя» — не значит «за Отечество» уже развёрнуто дан в НГ-Религии. Тезисы Балытникова-Иванова за это время не претерпели никаких изменений. Доклад полностью закрыт для критики и обсуждения, что лишний раз подтверждает, что мы имеем дело с чисто административным подходом. По сути, перед нами программа церковных преобразований с краткосрочной и среднесрочной перспективой. Авторы предлагают, чтобы «очередной Архиерейский Собор мог бы в специальном Послании еще раз напомнить православным христианам о том, что учение Церкви несовместимо с ксенофобией, отрицательным отношением к государству, наивным монархизмом и другими подобными заблуждениями».

В своей статье, как и ранее в докладе, Балытников и Иванов категорическим, не терпящим никаких возражений тоном обвиняют простых русских православных людей, составляющих церковное большинство, в том, что они заблуждаются и вообще являются еретиками. То есть, де факто, читателю приходится проглотить, что с ним говорят носители православной истины, имеющие право и авторитет судить заблудших. Балытников и Иванов вещают от лица церкви, не являясь духовными лицами и непонятно вообще, кого в этой церкви представляя. Такой тон ещё можно было бы смирившись стерпеть, если бы со своим словом к читателю обращался уважаемый пастырь — епископ или священник. Но в действительности ни один пастырь не позволил бы себе такой нетерпимости к инакомыслию — притом политическому, а отнюдь не церковному.

К числу «заблуждений» Балытников-Иванов относят: а) ксенофобию, доходящую до национал-экстремизма; б) отрицательное отношение к современному российскому государству, уклонение от любого участия в общественной и государственной деятельности; в) убежденность в богоугодности исключительно монархической формы правления

«Строго говоря, — безаппеляционно заявляют авторы, — все указанные заблуждения в той или иной степени являются еретическими… Они бескомпромиссно осуждены Православной Церковью». Начнем с того, что ересью может быть признано или не признано какое-либо суждение по вопросам вероучения. Политическое понятие «ксенофобия», известное с XIX века, не может быть признано ересью хотя бы потому, что не является частью церковного учения. Таким образом, даже если мы примем ту спорную интерпретацию дежурной цитаты из ап. Павла о том, что в церкви «несть иудей, ни эллин», которую неизменно приводят сторонники всеобщей толерантности, то наличие у кого-то «ксенофобии» ещё не делает человека еретиком. Однако, прежде следует доказать, что данное явление вообще существует в действительности, а не порождено виртуальной реальностью масс-медиа.

Но если спор о «национализме» и «вселенскости» ещё как-то увязывается с церковной тематикой, то стремление авторов записать в еретики монархистов и тех, кто не проявляет активности в общественной жизни, напоминает уже разговор на собрании партячейки. «Вообще вопрос об отношении Церкви и государственной власти четко и однозначно решен в Библии», — без тени сомнения заявляют авторы. Надо заметить на это, что Библия — не задачник по арифметике, где все вопросы решаются четко и однозначно. Священное Писание вообще не занято «решением вопросов». «Решать вопросы» — это фразеология чиновника и, с другой стороны, «братвы» 90-х. И это характерная оговорочка в устах наших «истинно-православных» авторов. Вообще понимание того, что не все вопросы в принципе решаются однозначно, что в Священном Писании есть масса мест, требующих истолкования, что Господь Иисус Христос говорил скорее притчами, нежели параграфами из учебников по гражданскому праву, — все эти очевидные вещи просто игнорируются рационализирующим и редуцирующим сознанием. Для авторов в Священном Писании нет тайн, нет символов, нет иносказаний, нет поэзии — для них это просто инструкция, циркуляр, не более того.

При этом Балытников и Иванов достаточно корректно излагают православное учение о властях с обычными для этого ссылками на ап. Павла, свт. Иоанна Златоуста, свт. Феофана Затворника и св. Иоанна Кронштадтского. Только их задача здесь заключается в том, чтобы «изъять» наследие этих отцов из контекста и обратить на службу нынешней демократической власти. Да, действительно, «нет власти, аще не от Бога», и христианин должен подчиняться властям. Но лукавство авторов заключается в том, что все перечисленные ими святые были монархистами и, говоря о властях, имели в виду т о л ь к о власть самодержца! Христианин должен безусловно слушать власть Царя (с IV века — православного Государя), но о беспрекословном подчинении иным властям не может идти и речи, как бы ни старались Балытников-Иванов доказать обратного.

Собственно, ошибка авторов уже в приводимой им без святоотеческого контекста фразы апостола Павла. «Как это, — спрашивает Иоанн Златоуст в своем комментарии к этому месту, — неужели всякий начальник от Бога? Не то говорю, — отвечает он, — у меня теперь речь не о каждом начальнике в отдельности, а о самой власти… Потому апостол и не сказал, что нет начальника, который не был бы поставлен от Бога, но рассуждает вообще о существе власти и говорит: несть власть, аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть». Итак, повиноваться христианин должен лишь законной власти, власти же, идущей от тайны беззакония, он, напротив, обязан не повиноваться. И демократическая власть, по самой сути своей, и есть такая беззаконная власть. Священник Димитрий Познанский совершенно справедливо отмечает: «Совершив преступные и кровавые революции, народы обрекли себя на водительство лукавого и последующее подчинение тому, чьего воцарения чают первые богоотступники, что полностью соответствует православной эсхатологии. Таким образом, демократия есть не что иное, как отвержение теократии, и является, по сути, формой анархии, если понимать власть в том смысле, в котором о ней говорил апостол: „Несть власть иже не от Бога“ (Рим. 13:1). Ныне апологеты демократии, как в свое время апологеты коммунизма, перетолковывают эти слова в том смысле, что всякая власть от Бога, а это противоречит и Писанию, и Преданию святоотеческому».

Стремление авторов статьи «перетянуть» на свою сторону святых отцов, заставить Священное Предание работать на идею демократии шито белыми нитками. А стремление использовать один церковный авторитет против другого (святителя Филарета против монаха Авеля) и вовсе выглядит провокационно. Если святитель Московский Филарет и налагал какие-либо дисциплинарные прещения на инока, то это ведь не делает его противником монархической идеи! Обратимся, впрочем, к словам самого святителя, это будет лучшим аргументом против спекуляций его именем.

Святитель Филарет Московский:

«Народ благоугождающий Богу — достоин иметь благословенного Богом Царя. Народ чтущий Царя — благоугождает чрез сие Богу: потому что Царь есть устроение Божие». «Как небо, безспорно, лучше земли, и небесное лучше земного: то также безспорно лучшим на земле должно быть то, что устроено по образу небесному, чему и учил Бог Боговидца Моисея: виждь, да сотвориши по образу показанному тебе на горе (Исх. 25; 40), то есть, на высоте Боговидения. Согласно с сим, Бог, по образу Своего небесного единоначалия, устроил на земле Царя; по образу Своего вседержительства — Царя Самодержавного; по образу Своего царства непреходящего, продолжающегося от века и до века — Царя наследственного». «Благо народу и государству, в котором единым, всеобщим, светлым, сильным, всепревлекающим, вседвижущим средоточием, как солнце во вселенной, стоит Царь, свободно ограничивающий свое неограниченное самодержавие волею Царя Небесного, мудростью, великодушием, любовью к народу, желанием общего блага, вниманием к благому совету, уважением к законам предшественников и к своим собственным».

Приведем высказывания о Царской власти и других святых мужей, которых авторы попытались использовать в своих целях.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Дело управления народами — самое трудное. Сам Бог, Владыка владык и Царь царей утверждает за царем верховную власть». «Кто посаждает на престолы царей земных? Тот, Кто Один от вечности сидит на престоле огнезрачном. Царям земным от Него единого дается царская держава; Он венчает их диадемою царскою». «Только Бог может уполномочить избранного человека на царство и вручить ему самодержавную власть, облекая его славою, величием, силой».

А вот мнение одного из авторитетных богословов последнего времени — Н.Н. Глубоковского (1863−1937): «Православие входит в союз с национальным Царством (выделено мной — И.Б.) и утверждается на нем. Царство немыслимо без Царя, который ограждает и символизирует его по всем сторонам, включая, конечно, и Православие. Так было в Византии, где императоры фактически являлись насадителями и стражами правоверия, усвояли божеств е нное происхождение и церковно-иерархическое достоинство самой своей власти. То же истинно и для России. Церковь Православная исторически создала Православного Царя в России и обеспечила ему единовластительство, а Царь патронировал и оберегал ее, доставляя внутреннее господство и внешнее величие. Православие сливалось с народом в самод е ржавном Помазаннике».

Заметим, что упомянутый видным богословом союз Православия с национальным Царством нашими авторами назван «ксенофобией».

Что же касается отношения к демократии, то его прекрасно выразил один из великих святых последнего времени, которого авторы также пытаются использовать в своих интересах, — святитель Иоанн Шанхайский: «Никогда русские Государи не были Царями волею народа, — а всегда оставались Самодержцами — Божиею Милостию, Государями — по Божию изволению, а не по многомятежному человеческому хотению».

Таким образом, попытка авторов «уличить» монархизм в «ереси» с треском проваливается. Что касается другой их попытки — доказать, что никакого Царя в русской истории больше не будет, то она также противоречит Священному Преданию Русской Православной Церкви, которое авторы признают в качестве Истины, идущей от Самого Христа. И напрасно они пытаются изобразить это дело, что, дескать, о возвращении Царя говорится только в «трех» предсказаниях, и, мол, все они сомнительны. Таких предсказаний гораздо больше, и многие из них не вызывают ни малейших сомнений. Некоторые (такие, как Откровение Мефодия Патарского) сделаны вообще до начала истории Русского государства. Только невежеством или лукавством авторов можно объяснить тот факт, что они не называют в качестве пророков будущего Царства ни преподобных Серафима Саровского, Лаврентия Черниговского, Серафима Вырицкого, ни новомучеников и исповедников Российских…

Пытаясь доказать, что не только монархия, но и демократия может являться богоугодной формой власти, авторы вступают в противоречие с самими собой. Они упоминают в качестве третьей важнейшей части Священного Предания принцип «согласия отцов». Здесь же они усматривают у отцов противоречие, желая представить высказывания святых в качестве пресловутого «плюрализма мнений». Однако, как хорошо известно, отец не может противоречить отцу в вопросах, касающихся вероучения. Если авторы нашли какие-то расхождения, то потому лишь, что очень хотели найти и выдать за таковые. Искали противоречий, а не искали согласия. Да и как могло быть иначе, если какие-то слабые намеки на открытый немонархизм духовенства можно встретить только после 1917 года?

Но даже и здесь, в мутных духовных водах ХХ века, улов авторов поистине невелик. Упоминаемые митрополит Киевский Владимир, о. Константин Сухов (защищавший идею Самодержавия в Государственной Думе) мученической кровью заплатили за свои убеждения. Да и вообще — можно ли принимать за истину то, что говорится духовными лицами в период гонений, под нажимом безбожной власти? Изрядным цинизмом веет от авторских примеров, вроде такого: «Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) даже на допросах в ГПУ бесстрашно определял себя как демократа». Так и хочется в ответ спросить: попади авторы на допрос в ГПУ, кем бы признали себя они? Не говоря уже о том, что святитель Лука не скрывал своих сталинистских взглядов и заявлял (свободно, а не на допросах) буквально следующее: «Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Потому я как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину». Если авторы под «демократией» святителя Луки подразумевали сталинизм, то нужно было, как минимум, это оговорить.

Итак, задача авторов ясна: с помощью лукавых отсылок к св. Отцам (которые все как один были монархистами) обосновать приемлемость демократической (выборной) формы высшей власти, умалить значение Царства в Православной Церкви, доказать возможность и необходимость союза Церкви и новейших форм демократии. Это получилось у них крайне неубедительно. С задачей они не справились. Недооценили степень просвещенности и образованности тех, кого они презрительно именовали «наивными монархистами». И в свою очередь показали свою «наивность». Опасность для Церкви сегодня представляют не «наивные монархисты», а как раз они — наивные демократы, которые не представляют в реальности, к чему может привести их проект либерализации церкви.

При этом, и в других вопросах авторы проявляют изрядное невежество. «Равным образом сторонники богоугодности исключительно монархии и самодержавия не могут опереться и на решения церковных Соборов», — пишут авторы статьи. Это высказывание следует признать вообще абсурдным, поскольку все Вселенские соборы созывались Царями, Цари же и скрепляли своей подписью их решения. Противопоставление Царской власти — Собору, в то время как они составляют неразрывное целое — характерный признак современной непросвещенности в вопросах церковного права.

Кроме того, очевиден общий антирусский настрой статьи. Отношение к русскому народу особенно ярко проявляется в оперировании авторами эсхатологической темой. Тон — ироничная издевка над упованием православных на Русского Царя, приговор русскому народу и народам, населяющим Россию: дескать, и не думайте пытаться избежать власти антихриста! У вас, русских, это не получится! «По мнению многих монархистов, под властью православного царя Россия благополучно переживет даже царствование антихриста… Здесь достаточно напомнить, что в Апокалипсисе (13:7) четко и недвусмысленно сказано, что антихристу будет дана власть над „всяким коленом и народом, и языком, и племенем“, а значит, в том числе и над русским народом, и над всеми народами, населяющими ныне Россию», — буквально злорадствуют авторы статьи.

Таким образом, несмотря на категорический тон и программно-заказной характер статьи, аргументация ее ничтожна, и доказательная сила близка к нулю. Налицо стремление переписать историю, переменить значения, белое представить чёрным и наоборот. При этом авторы обращаются не к кому-нибудь, а через головы читателей — к Архиерейскому Собору Русской Церкви. Вновь и вновь возникает вопрос: кто они такие и какое такое особое место занимают в церкви, если предлагают свою более чем сомнительную политическую программу собору епископов? Не последовать ли нам их примеру и не призвать ли собор дать оценку навязываемой Церкви извне демократизации и либерализации?

В конце концов, архиереи Русской Церкви гораздо мудрее, чем это представляется иным политологам. Они разберутся в духовно-исторической несостоятельности писаний В. Балытникова и В. Иванова. С церковной точки зрения ведь тут всё просто. Поскольку ни ксенофобия, ни отсутствие гражданской активности, будучи просто политической и гражданской позицией, не могут быть ни в каком случае признаны ересями, а монархизм — не просто не ересь, но часть святоотеческого учения о государстве, то Балытников и Иванов выступают фактически с хулой на Святого Духа, то есть совершают тягчайший, по слову самой Истины-Христа, грех. 16 марта, в день торжества Православия, именно в адрес таких, как Балытников и Иванов, прозвучала 11-я анафема: «Помышляющим, яко православнии Государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению и при помазании на царство дарования Духа Святаго к прохождению великого сего звания на них не изливаются: и тако дерзающим против их на бунт и измену: анафема».

Перестройка и демократизация двадцатилетней давности привели к распаду страны и обогащению небольшой части правящей советской элиты. Остальная часть населения все эти годы с переменным успехом выживала в новых условиях. Перестройка, предлагаемая Балытниковым-Ивановым, имеет очевидную цель — расколоть Церковь, отколов от нее часть епископата и священников и намертво связав их причастностью к чиновничье-бюрократической кормушке. Русскому Православию пытаются изо всех административных сил придать имидж респектабельности, дабы отсеять так называемых «маргиналов». За всеми этими грубо состряпанными заказными статьями просматривается стремление создать новую церковь — демократизированную конфессию успешных и эффективных россиян, церковь менеджеров всех звеньев, начинающуюся на Старой площади и заканчивающуюся в новостройках квартала «Москва-Сити», церковь, наблюдающую за массами неэффективных и неуспешных сквозь тонированные стёкла автомобилей и офисов. По бессмертному выражению Виктора Пелевина, «солидный Господь для солидных господ». Остальных, как и в 80−90-е годы, предполагается «отбросить» за ненадобностью. Пусть выживают со своим «монархизмом» и «ксенофобией» как хотят. Авторов не смущает, что «тёмных» и «непросвещенных», с их точки зрения, епископов, священников и мирян в Русской Церкви подавляющее большинство.

На что же они могут надеяться? Во-первых, разумеется, на «своего» патриарха, которого они полагают навязать Церкви после ухода нынешнего. Им кажется, что патриарх Русской Православной Церкви сможет одним росчерком пера загнать всех монархистов и «черносотенцев» за Можай — куда-нибудь в Пензу.

Да не будет так. И новый раскол Церкви, раздуваемый странной организацией под названием «Московское Отделение Союза Православных Граждан», где наиболее активны сотрудник Института стран СНГ Кирилл Фролов и «православный сионист» Аркадий Малер, в январе 2007 года как раз и предоставившие в своем клубе Вадиму Балытникову с его докладом «право первой ночи», конечно же, молитвами настоящих православных христиан, не состоится. Если бы не организационная поддержка этих людей, идеи Балытникова-Иванова, возможно, и не прозвучали бы так широко.

Итак, с церковной точки зрения, Балытников и Иванов — под анафемой (то есть отлучены), с гражданской — их деятельность крайне опасна. Допустим, до раскола дело не дойдет, но смута в умах и сердцах (особенно молодежи) после такого рода лукавых, безграмотных и безответственных публикаций может воцариться надолго.