Белый Крым в 1920 г.: военная реформа П. Н. Врангеля и её результаты

Часть.1

Представляем вашему вниманию доклад доктора исторических наук, заместителя исполнительного директора фонда «История Отечества» Руслана Григорьевича Гагкуева. Тема доклада: «Белый Крым в 1920 г.: военная реформа П. Н. Врангеля и ее результаты».

Доклад был прочитан 23.04.21 на круглом столе «100 лет Русскому Исходу» в г. Керчи. Публикуется в рамках социально значимого проекта «Уроки Гражданской войны — Русский Исход 1920−2020», реализуемого НБФ «Наследие» с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.

К началу 1920 г. Белое движение потерпело крупные поражения на всех фронтах Гражданской войны. И хотя «белая борьба» на Юге России продолжалась до осени 1920 г., постановка общероссийских задач имела уже больше политическое значение. На белом Юге последний этап Белого движения связан с действиями Вооруженных сил Юга России (переименованных в Русскую армию) под командованием генерала П. Н. Врангеля. Начавшееся осенью 1919 г. отступление Вооружённых сил Юга России (ВСЮР) закончилось изоляцией на Крымском полуострове, последней попыткой белых сил перехватить инициативу в свои руки, поражением и эвакуацией из Крыма.

4 апреля 1920 г., после катастрофической по последствиям для Вооруженных сил Юга России Новороссийской эвакуации, генерал А. И. Деникин принял решение оставить пост главнокомандующего ВСЮР. Для избрания преемника был собран Военный совет, на котором высшие начальники высказались за кандидатуру генерала Врангеля. После этого Деникин отдал свой последний приказ по ВСЮР № 2899, назначив Врангеля новым главкомом.

Новый главком оказался в крайне непростой ситуации. Моральное состояние прибывших в Крым войск оставляло желать лучшего, и продолжение дальнейшей борьбы многим представлялось маловероятным. «Тяжелое отступление, закончившееся новороссийской катастрофой, отразилось на состоянии духа армии, усталой, измученной, — вспоминали добровольцы. — Появилось недоверие к высшему командованию, была потеряна вера в своих вождей и в успех дела; все это создавало тяжелую атмосферу, и надежд на удержание Крыма было мало». Генерал-майор Ю. К. Гравицкий, вернувшийся в 1922 г. в Советскую Россию, в своих мемуарах, несмотря на их идеологическую выверенность, в соответствии с официальной советской историографией, тем не менее достаточно точно охарактеризовал состояние добровольцев после эвакуации в Крым в марте 1920 г.: «В Новороссийске была оставлена идея, которая воодушевляла нас в борьбе с большевиками, а от Орла до Новороссийска мы схоронили наиболее стойких и крепких защитников этой идеи, и в Крыму высадились с опустошенной душой, чувством беспочвенности и в состоянии морального разложения. Старые пути оказались негодными, а новых, казалось, не намечалось даже в ближайшем будущей..». Новому главкому предстояло наметить эти пути, перестроить армию и тыл и постараться переломить ход событий в свою сторону.

Врангель достаточно трезво оценивал положение ВСЮР в Крыму. Приняв решение о продолжении борьбы и превратив Крым по определению советской историографии в «контрреволюционный оазис», он еще в апреле позаботился о подготовке возможной эвакуации армии и беженцев с полуострова. «Крошечный Крым, при полном отсутствии естественных богатств, должен был принять, кормить и оплачивать в течение многих месяцев и армию, и бесконечно разросшиеся тылы Вооруженных сил Юга России, — вспоминал главком. — [..]. На довольствии в армии состояло более 150 000 ртов, но из этого числа лишь около одной шестой могли почитаться боевым элементом, остальную часть составляли раненые, больные, инвалиды разных категорий, воспитанники кадетских корпусов и военных училищ, громадное число чинов резерва, в большинстве случаев престарелых, чинов многочисленных тыловых учреждений. Огромные запасы обмундирования и снаряжения были брошены на Юге России, и раздетую, и в значительной части безоружную, армию, нечем было снабжать». Врангель давал нелестную характеристику морального и боевого состояния частей ВСЮР, прибывших в Крым «в полном расстройстве». «Конница без лошадей, все части без обозов, артиллерии и пулеметов. Люди были оборваны и озлоблены, в значительной степени вышли из повиновения начальников. При этих условиях и Добровольческий корпус боевой силы. не представлял. Пьянство, самоуправство, грабежи и даже убийства стали обычным явлением в местах стоянок большинства частей».

«Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа», — так определил Врангель основную задачу Правительства Юга России в борьбе с советской властью в 1920 г. По сути, новый главком отказывался от занятия Москвы в ближайшей перспективе и говорил о намерении воплотить в жизнь на отдельно взятой территории политическую программу, альтернативную реализуемой в Советской России. Для выполнения этой задачи большое внимание в белом Крыму уделялось реализации земельной реформы, рассчитанной на формирование социальной базы Белого движения из числа зажиточного и среднего крестьянства, которое поддержало белую власть и было бы способно снабжать армию и тыл.

Но реформы, намеченные Врангелем во внутренней политике, должны были принести плоды в перспективе. Реалии же весны 1920 г. ставили перед необходимостью продолжение вооруженной борьбы «здесь и сейчас». Помимо того, что отделявшие Крым от Советской России перешейки не были непреодолимым препятствием, остро вставал вопрос об обеспечении Крыма ресурсами и продовольствием, которые можно было найти только в прилегающих областях. В результате задача приведения армии в порядок для дальнейшего существования белого Крыма становилась более чем очевидной. Как уже отмечалось, после катастрофической Новороссийской эвакуации прибывшие в Крым части ВСЮР были практически не боеспособны. Без реорганизации они не годились не только для ведения каких-либо операций за пределами полуострова, но и для его обороны. Тяжесть последней легла на 3-й армейский корпус генерала Я. А. Слащева.

Назначенный новым главкомом ВСЮР генерал Врангель первоначально оставил свой штаб без перемен. Планируя в будущем назначить на эту должность генерала П. Н. Шатилова и «не желая с первых шагов вступления» в командование «производить коренную ломку в штабе», Врангель до июня 1920 г. откладывал это назначение. Очевидно, что реорганизация вооруженных сил требовала энергичной и быстрой работы, для этого же необходимы были люди, прекрасно знавшие ситуацию изнутри. Назначенный сравнительно недавно начальником штаба главкома ВСЮР генерал П. С. Махров (принял штаб 29 марта после отставки генерала И. П. Романовского), уже 21 апреля представил Врангелю в Севастополе секретный доклад, подготовка которого была начата еще при предыдущем главкоме. Документ отражал взгляды «того течения в среде военной интеллигенции, которое сложилось уже в начале 1919 г.», озабоченной «политической туманностью заявлений Особого совещания и отсутствием ясно и четко поставленных целей в непредрешенческих декларациях вождей Белого движения». Из примечаний к докладу, сделанных Врангелем, видно, что он разделял его основные положения и, прежде всего, «необходимость политической борьбы с большевизмом и принятия федеративной структуры государства» и реорганизации армии. Главком отмечал, что «доклад генерала Махрова подтвердил мне те сведения, которые сообщил генерал Шатилов», и, очевидно, еще более убедил его в необходимости безотлагательной реорганизации армии.

В своем докладе Махров предлагал план действий после изоляции ВСЮР на Крымском полуострове, направленный на продолжение борьбы с большевиками. Немало места в своем аналитическом отчете, наряду с ключевыми вопросами внутренней и внешней политики, Махров уделил вопросам реорганизации вооруженных сил и дальнейшей вооруженной борьбы с советской властью. Историк белого Крыма Н. Г. Росс отмечает, что в последующие месяцы «армия была реорганизована в направлении, близком пожеланиям генерала Махрова». Об этом говорят и многочисленные комментарии главкома, оставленные им на полях при работе с докладом.

В документе фактически подводились итоги военного строительства ВСЮР в 1919 г., делались неутешительные выводы о боеспособности ВСЮР, называемых Махровым «Крымской армией». Начальник штаба отмечал, что «в то время как большевики перешли в своей армии к строгому „регулярству“ и ведут борьбу на основах военно-научных, наши войска продолжают воевать по-обывательски. Англичане, посетившие в феврале месяце бои на Перекопском фронте, указывают, что управление боем, стрельба и маневрирование сильно хромают».

Для исправления ситуации Махров, прежде всего, обращал внимание на необходимость изменения принципов и методов военного строительства. «Наша Крымская Русская армия, — писал он, — нуждается в коренной реорганизации. Мы должны создать армию регулярную и иметь гражданское мужество сознаться, что в настоящее время на регулярную армию Вооруженные силы Юга России походят очень мало. Нужно признать, что принятый до сих пор план разворачивания Вооруженных сил Юга России путем восстанавливания частей старой Русской армии безнадежно провалился. Результатом этой системы было образование бесчисленных кадров войсковых частей, заводивших самостоятельные хозяйства, громадные обозы, живших большей частью за счет местного населения и совершенно не дававших фронту бойцов. Особенно убедительным доказательством этого положения служат попытки возродить старую Гвардию и русскую регулярную конницу (5-й кавалерийский корпус). Кадры старой Русской армии, в том числе и Гвардии, надлежит использовать на общем основании. Название „Добровольческая армия“ как не соответствующее системе пополнения по мобилизации упразднить, а сосредоточенные в Крыму части назвать „Крымской Русской армией“ (просто „Русская“ — отмечено главкомом. — Прим. Н. Г. Росса)».

Среди первоочередных мер начальник штаба предлагал провести реорганизацию существующих войсковых соединений: «Части должны быть полнорядными; лучше меньше частей, но с большим боевым составом. Необходимо вести дальнейшую борьбу с существованием массы тыловых частей и учреждений, что совершенно не соответствует числу бойцов. Минимальный аппарат управления и снабжения — все остальное в строй. Поддерживание порядка в тылу должны взять на себя части из категорийных и также учреждения, вооруженные и сорганизованные в строевые части на случай выступления большевиков».

В подготовке армии Махров отмечал ряд преимуществ противника и предлагал меры, направленные на повышение боеспособности армии и ее укомплектование личным составом. «Противник имеет полную возможность постепенно вывести из строя всю нашу армию, причем красные, благодаря обширности занимаемой ими территории, имеют неисчерпаемый источник людского состава, — подчеркивал начальник штаба. — Ввиду этого нам приходится с особой тщательностью изыскивать источники пополнения уже редеющих рядов фронта.

Таковых источников четыре.

1) Как изложено выше — сокращение тылов («Да» — отмечено главкомом. — Прим. Н. Г. Росса).

2) Наши лечебные заведения с 20 000 больных и раненых. Необходимо лишь организовать их возвращение в строй по выздоровлении, что в настоящее время не наблюдается. С указанной целью нужно усилить надзор («Да» — отмечено главкомом. — Прим. Н. Г. Росса) за выписывающимися из госпиталей и лазаретов, обязательно передавать всех в команды выздоравливающих, а в последних формировать маршевые роты и беспрерывным потоком отправлять выздоровевших по своим частям.

3) Возвращение наших больных и раненых, эвакуированных за границу и уже вполне окрепших для строевой службы, для чего соответственно снестись с союзниками («Да» — отмечено главкомом. — Прим. Н. Г. Росса).

4) Мобилизация. В Крыму призваны нормальные сроки службы до 34-летнего возраста включительно. Можно еще призвать восемь сроков от 35 до 43-летнего возраста и два срочных призыва молодых людей в возрасте 19 и 20 лет («Досрочные — „да“. Остальные пока нет» — отмечено главкомом. — Прим. Н. Г. Росса).

Мобилизацию допускаю лишь при условии установления взаимных благожелательных отношений между войсками и населением, что зависит всецело от проведения демократических реформ и прекращения грабежей и насилий со стороны войск, а также при наличии снаряжения и оружия. Мобилизацию лучше произвести двумя сроками: в конце апреля четыре старших и один досрочный призывы и лишь по постановке их в строй остальные пять возрастов. Все десять возрастов дадут около 15 000−20 000 человек. Предварительно постановке мобилизованных в строй — необходимо зачисление их в запасные батальоны и надлежащая муштра. Для успешного пополнения войск надлежит принять принцип, что люди — это те же деньги, и каждый человек должен быть на счету".

Для поднятия духа офицерства Махров в числе прочих мер предлагал Врангелю «официально объявить, что в Крымской Русской армии (Вопросительный знак, слово „Крымской“ подчеркнуто главкомом. — Прим. Н.Г. Росса) занятие какой-либо должности не зависит от чина, а потому малая должность с высоким чином занимающего ее не только не умаляет достоинства носящего этот чин, но служит признаком верности долгу перед Родиной и, наоборот, возвышает лицо, занимающее данную должность».

Очевидно, что в той непростой ситуации, в которой оказался весной 1920 г. Врангель в Крыму, альтернативы реорганизации ВСЮР попросту не было. И здесь мнения главкома и еще «деникинского» начальника штаба вполне совпадали. Для сколько-нибудь успешного продолжения борьбы требовалось максимальное использование внутренних, крайне ограниченных ресурсов. «Для того, чтобы защитить» территорию Крыма, — объяснял впоследствии генерал Врангель, — «мне приходилось иметь армию со всеми тыловыми учреждениями, лагерями военнопленных, военно-учебными заведениями, — всего около 300 000 человек. Из них на фронте было тысяч пятьдесят, в военных лагерях около восьмидесяти тысяч и около тридцати тысяч раненых. Для содержания этой массы ресурсы страны были ничтожны». Впрочем, сама по себе постановка проблемы реорганизации ВСЮР еще не означала ее успешное разрешение, и здесь многое зависело от умелого проведения военной реформы и энергии в ее осуществлении. Вполне очевидной была и последующая попытка командования развернуть антибольшевистское движение в соседних регионах — прежде всего — Кубанском и Донском казачьих войсках, на Северном Кавказе и на Украине. Рассчитывать без этого на расширение антибольшевистской борьбы в 1920 г. не приходилось.

Первой мерой, проведенной Врангелем в рамках военной реформы, стала серьезная организационная перестройка армии. Новый главком считал жизненно необходимым не просто «сменить вывеску», а сделать части армии более боеспособными путем их сокращения и создания крупных воинских формирований. «Бесчисленное количество войсковых частей необходимо было свести в более крупные соединения, сократить многочисленные штабы и усилить боеспособным элементом боевой состав полков, дать армии правильную организацию, — отмечал впоследствии Врангель. — Я наметил свести войска первоначально в три корпуса: корпус генерала Кутепова, главным образом бывшие части Добровольческого корпуса — Корниловская, Марковская и Дроздовская дивизии; корпус генерала Слащева, сведя бесконечные части, его составлявшие, в две пехотные дивизии — 13-ю и 34-ю, кадры которых входили в состав корпуса; донские части должны были составить Донской корпус. Регулярные конные части намечалось свести в шесть полков».

Весной 1920 г. Врангель отдал ряд приказов, согласно которым была проведена организационная перестройка армии. Наиболее важным был приказ № 3012 от 29 апреля, согласно которому многочисленные ячейки добровольческих полков, среди которых существенную часть составляла «возрождавшаяся» кавалерия, сводились в номерные части. В отдельных эскадронах номерных полков разрешалось лишь «сохранение формы обмундирования полков старой Русской армии в отдельных взводах, эскадронах и дивизионах». Все «излишествующие штабы, управления, учреждения и обозы» Врангель приказывал расформировать, а их личный состав «обратить на укомплектование строевых частей». «Боеспособных людей в тылу не должно быть, — указывал главком. — Буду проверять и строго взыскивать с виновных, несмотря ни на какие их заслуги». Немалое число воинских частей было влито в состав наиболее боеспособных Добровольческого (1-го армейского) и Крымского (2-го армейского) корпусов. Стараясь на корню пресечь добровольческие самоформирования, столь распространенные в 1919 г., Врангель категорически запрещал «иметь имущество отдельных ячеек, состоящих из кадров полков старой Русской армии», и объявлял это «преступлением», указывая, что «все имущество должно быть обязательно общеполковым».

В соответствии с приказом № 3050 от 12 мая кадр расформированных воинских подразделений должен был целиком переводиться в части 1-го и 2-го армейских корпусов в качестве отдельных батальонов, рот, взводов, дивизионов и т. д., сохраняя при этом прежние наименования и форму (очевидно, в отдаленной перспективе предусматривалось развертывание частей). Так, части 1-го партизанского генерала Алексеева полка вошли в состав 52-го пехотного Виленского имени генерала Алексеева полка, 1-й сводный полк Отдельной бригады 12-й пехотной дивизии был расформирован и направлен на пополнение Дроздовской стрелковой дивизии и т. д. Ранее приказом № 2975 от 19 апреля были ликвидированы части «бредовского» отряда, интернированные в Польше (окончательно отряд был расформирован 3 августа. В целом, в 1920 г. «добровольческая самодеятельность» в формировании новых воинских частей уступила место регулярному строительству. Части формировались, как правило, только в составе действовавшего на фронте более крупного соединения и не отводились для комплектования в тыл (например — Кавказский стрелковый полк в составе 1-го Марковского пехотного полка).

Помимо преобразования частей действующей армии была упорядочена и система запасных формирований. К весне 1920 г. ряд воинских частей имел по несколько запасных батальонов, в то время как некоторые из действующих формирований комплектовались без запасных частей, включая пополнения в свой состав напрямую. На смену существовавшей практике, когда действующие на фронте части произвольно и несвоевременно пополнялись из армейских запасных бригад, пришла система, при которой запасные части оставались только на уровне армии, дивизии и полка. Из армейских запасных батальонов, сведенных в 1-ю армейскую запасную бригаду, пополнения регулярно направлялись на фронт, в состав тех частей, которые несли большие потери. Сохранили собственные запасные части и отдельные полки и дивизии ВСЮР.

Но устранить один из главных недостатков запасных частей — низкое качество подготовки пополнения, в 1920 г. не удалось. На полноценную подготовку новобранцев у запасных частей в Крыму попросту не было времени. Следуя распоряжениям из действующей армии, запасные части направляли пополнения на фронт с интервалом в одну-две недели, что, конечно, не способствовало качественной подготовке мобилизованных и пленных. Некоторые из запасных частей ввиду сложности положения на фронте вынуждены были и сами участвовать в боях, как уже сформированные воинские части.

Врангель постарался пресечь любые попытки «добровольческого» самодеятельного формирования воинских частей, что в 1920 г. при скудных людских ресурсах Крыма грозило бы армии распылением сил и полной потерей боеспособности. При этом «регулярными» частями, ядром ВСЮР в Крыму становятся полки, изначально создававшиеся в 1918—1919 гг. как «добровольческие». Сохранившие к моменту эвакуации в Крым наиболее стойкий кадр, они стали основой вооруженных сил, вокруг которой происходило наращивание численности армии. Большая же часть возрождающихся полков Русской армии весной 1920 г. была, напротив, расформирована. По сути, опыт «возрождения» полков, на которые в 1919 г. командованием была сделана ставка в регулярном строительстве армии, в итоге вылился в то же «добровольчество» и был признан неудачным. Очевидно, что Врангель, не раз говоривший об ошибках предшественника на посту главкома, всячески старался избежать их повторения. Другую точку зрения на реорганизацию армии высказывает исследователь Р. М. Абинякин, по словам которого, приказ № 3012 «бесповоротно сводивший. многочисленные ячейки (особенно регулярной кавалерии) в номерные полки, по существу означал победу „добровольческого“ принципа создания новых войсковых единиц». Но в данном случае о победе «добровольческого» принципа строительства вооруженных сил говорить можно лишь с известной долей условности, так как «добровольческими» полки уже давно оставались только на бумаге, по своим названиям. И последовавшее вскоре приказом главкома изменение названий Вооруженных сил Юга России и Добровольческого корпуса лишь фиксировало давно произошедшие в составе армии перемены.

11 мая Врангелем был подписан приказ № 3049 по ВСЮР о наименовании «впредь армии Русской». «Армия перестраивается на новых началах. Основания комплектования армии изменены — части войск комплектуются не добровольцами, а лицами, призванными на военную службу по мобилизации. Новая организационная схема ничего общего со старой добровольческой не имеет. Необходимо теперь же отказаться и от старых, неприложимых к новым, организационных соединений. Добровольцы и Добровольческий корпус должны иметь наименования — армейские по номерам, а казачьи по соответствующему войску..» Этим же приказом Добровольческий корпус генерала А. П. Кутепова получил название 1-го армейского, а Крымский корпус генерала Я. А. Слащева — 2-го армейского. Характерна оценка, данная этому переименованию в «цветных» частях: спокойно отнеслись добровольцы к «переименованию Врангелем „Вооруженных сил на Юге России“ в „Русскую армию“ и с грустью приняли новость, что „Добровольческий корпус“ отныне „1-й армейский корпус“. Добровольчество стало неприемлемым».

Продолжение следует.

https://rusnasledie.info/belyj-krym-popytka-voennoj-reformy-v-1920-g/