100 лет лет назад, советская власть утопила в крови Ишимское восстание крестьян, о котором мало кто слышал. В литературе его еще называют, Западно-Сибирское восстание 1921—22 годов. В официальной истории оно упоминалось вскользь как «кулацкий мятеж».
Взбунтоваться людей заставила проводимая советской властью продразверстка: у крестьян принудительно изымали хлеб и другие продукты по установленной норме и государственным ценам. Крестьяне терпели долго, но когда в январе 1921 года стали изымать даже семенной фонд, что в перспективе грозило крестьянам голодной смертью, крестьяне не выдержали.
Поразительно! Представьте себе, что мы бы ничего не знали о крестьянском восстании на пространствах, к примеру, от Воронежа до Москвы! А ведь так и было. Начавшись в городке Ишим Тюменской области, мятеж заполыхал по всей Западной Сибири и Северному Казахстану, по тысячекилометровой железнодорожной линии Омск — Петропавловск — Курган — Челябинск! А с севера на юг — от Петропавловска до Салехарда!
Поставив на грань голода Центральную Россию, большевики тотчас же ринулись в Западную Сибирь и Северный Казахстан: вот где можно взять хлеб и мясо! А брали его просто — посылали вооруженные отряды. Называлось — продразверстка.
Отряд продразверстки
Но тутошний мужик — человек вольный, еще не был замордован властью до полной апатии. Естественно, он взялся за вилы и обрезы. Восстание вспыхнуло моментально, чуть ли не сразу во всех городках и селах. Это была истинно крестьянская война, с налетами на станции, разрушением железнодорожных путей — символов государственного продвижения вглубь их исконных территорий. Да не только станции. К 14 февраля 1921 года повстанцы (их тогда называли «восстанцы») захватили крупнейший железнодорожный узел на Транссибе — город Петропавловск.
Повстанцам зимой и весной 1921 года удалось захватить ряд городов: Петропавловск — 14 февраля, Тобольск — 21 февраля, Кокчетав — 21 февраля, Сургут — 10 марта, Березов — 21 марта, Обдорск — 1 апреля и Каркаралинск — 5 апреля. Ишим несколько раз переходил из рук в руки, повстанческие отряды подходили к Кургану и Ялуторовску, на три недели блокировали Транссибирскую магистраль.
Повторю: это было крупное восстание, которое полыхало от Омска до Челябинска. И тем не менее о нем никто не знает. Тамбовский и Кронштадтский мятежи утаить было невозможно. А тот, далекий «Ишимско-Петропавловский мятеж», наглухо замолчали.
Теперь уж не помню где, но я встречал невнятные упоминания, что именно Ишимско-Петропавловское восстание окончательно склонило Ленина к переходу на новую экономическую политику, на замену продразверстки продналогом. И в этом есть своя логика. Почти одновременно происходившие Кронштадтский и Тамбовский мятежи ещё можно было списать на тогдашнюю политизированность матросов и влияние на крестьян эсеров.
Но восстание сибирских мужиков, которые двумя годами ранее против Колчака выступали?! Значит, довели, допекли мужика продразверсткой! Значит, надо менять…
В редких сохранившихся свидетельствах, прошедших сквозь идеологическую мясорубку, большевистские комиссары изображались голубями, радетелями за благо и живот народный, добытчиками хлеба для голодающих рабочих, а восставшие — «кулаками», которые готовы были сжечь хлеб, но не дать его «рабочим». В общем, зверье с дрекольем.
Так расправлялись с красноармейцами и коммунистами восставшие крестьяне.
«Тов. Мисюта изрублен топором, шашками, исколот штыком, с отрубленными пальцами и перерезанным горлом…»
«Отрублены обе ноги и одна рука. Выколоты глаза. На груди — десять штыковых ран».
«Восстанцы, раздев т. Дорского, стали медленно проводить над ним казнь. Пороли живот, резали части тела, ломали руки, размозжили голову, а потом, не найдя на теле места для побоев, вывезли и бросили в поле…»
«Убиты: Разин, Яронин (по некоторым источникам — Еронин — С.Б.), Снитков, Шашланов, Грищенко, Розенберг, Филькенберг, Новицкий… Выворочены руки и ноги, выколоты глаза, на спине вырезаны звезды и полосы…»
«Им закричали: «Эй вы, коммунисты, вам хлеба не надо, спойте «Интернационал» — и будете сыты… Били кольями, вилами и топорами. Кричали: «Не стреляйте, не тратьте на них пули…» А тех, кого не добили, довели до Ишима и спустили в прорубь…» (Живыми!- С.Б.)
«Настоял убить коммунара С. Власова, которого нагим клал на бревно и бил колом по животу, а также выкалывал пикой глаза».
«Вырезали у зараженного сифилисом кусок зараженного мяса и затерли под кожу Зелинского».
Так расправлялись с красноармейцами и коммунистами восставшие крестьяне.
Но регулярным частям Красной Армии, подкрепленных частями особого назначения, создававшимися местными партийными структурами, повстанцы противостоять не смогли.
Красноармейцы и чоновцы получили сильную артиллерию, бронепоезда и больше не испытывали недостатка в боеприпасах. По оценке председателя Сибревкома Ивана Никитича Смирнова, в боях на одного убитого красноармейца или чоновца приходилось 15 убитых повстанцев
В ответ коммунисты развернули против русских крестьян красный террор:
Пленных повстанцев перед смертью подвергали жестоким пыткам. Так, в составленном 13 апреля 1921 года протоколе осмотра трупов «партизан» (повстанцев), убитых в бою у деревни Широково, «а также взятых в плен и убитых коммунистами» (всего 11 человек, все — жители Сургутского уезда), отмечалось, что часть трупов лежала на земле, часть в общей могиле, откуда была извлечена в присутствии понятых.
В протоколе были зафиксированы страшные детали: «Левая рука по локоть просечена насквозь тоже очевидно топором. Около этой раны в верхней мягкой части руки вырезаны, очевидно, ножом, правильные ремни. Лицо избито и в ссадинах..» и др. Порой каратели настолько перегибали палку, что сами подвергались репрессиям со стороны командования. Заместитель военкома 39-й стрелковой дивизии Пинцов докладывал 8 апреля 1921 года:
По сообщению ОРТЧК станции Петропавловск, Булаевский [коммунистический] отряд под руководством командиров Озонека и Вавилова грабит деревни, насилуют, издевается над крестьянством. Случаи были [в] д. Метлишная Бугровской волости, Бугровая и Рявкино. Избивают крестьян шомполами, прикладами, раздевают и выводят голых на улицу, что вызывает озлобление населения. Все это заставило нас отдать приказ о предании командира суду и [о] разоружении отряда.
«Приказ Сибревкома… Жители сел и деревень, расположенных на десятиверстной полосе по обе стороны от железной дороги, несут ответственность жизнью и имуществом за целость железнодорожного пути и телеграфной сети…»
Ничего страшнее и подлее этого не может быть. Власть по-бандитски брала в заложники мирное население. Получается, что группа мятежников налетела, разрушила пути, оборвала связь, а потом приходят чекисты, красноармейцы и расстреливают за это мирных мужиков и баб?!
Каратели лютовали так, что сама власть чуть ли не умоляла их поумерить кровавый пыл. В секретном предписании от 26 февраля 1921 года Тюменская губчека рекомендует «прекратить массовые расстрелы и бесшабашные расправы над крестьянами в местностях, уже очищенных от повстанцев».
Это значит, что в «местностях, уже очищенных от повстанцев», красные каратели проводили «массовые расстрелы и бесшабашные расправы» над мирным населением. Приказ Сибревкома разрешал и даже повелевал…
https://vitalidrobishev.livejournal.com/7 778 949.html?utm_source=fbsharing&utm_medium=social
