Терра инкогнита Виктора Пепеляева

К 100-летию Гражданской войны

Рассматривая необъятную и сильно идеологизированную в советское время тему гражданской войны в России, которая сто лет назад продолжала громыхать на просторах истерзанной страны, мало что известно о милиции.

Созданная «с нуля»

Нет, не о достаточно подробно описанной «рожденной революцией» рабоче-крестьянской, а милиции белогвардейской, колчаковской, о которой мы не знаем практически нечего. А ведь у не менее легитимного, чем Ленин Верховного правителя России — адмирала А.В. Колчака, принявшего на себя всю полноту власти на обширной и свободной от большевиков территории, было и своё МВД и милиция.

В колчаковском правительстве, сформированном в ноябре 1918 года в Омске, в составе правоохранительного ведомства был образован Департамент милиции и государственной охраны (безопасности). При Царе эти функции были разделены между военным ведомством (разведка и контрразведка) и собственно МВД, в состав которого входил Отдельный корпус жандармов (ОКЖ). Но после февраля 1917 набравшая разрушительные темпы тенденция отречения от «старого мира» затронула и сферу государственной безопасности новой России. По той же причине была расформирована и полиция. Вместо неё «с нуля» создавалась народная милиция.

Министерство (до апреля 1919 года) возглавил член кадетской партии, отставной штабс-капитан Александр Николаевич Гаттенбергер (1861−1939). До революции он был известен в Томске, как справедливый мировой судья и честный присяжный поверенный (адвокат). А руководить непосредственно милицией стал уроженец Томской же губернии, депутат IV Государственной Думы, кадет Виктор Николаевич Пепеляев (1884−1920) о котором хочется рассказать подробнее.

Юрист по образованию, он предпочёл работу в школе, где добился не только хороших результатов в преподавании гуманитарных наук — особенно истории, но и симпатий учеников и уважения педагогов. С началом первой мировой войны Пепеляев отправился на фронт добровольцем в составе санитарного отряда, прикомандированного к 11-й Сибирской стрелковой дивизии, в рядах которой сражался его родной брат — будущий генерал колчаковской армии Анатолий.

После февральского переворота недолгое время занимал должность комиссара Временного правительства в Кронштадте, где вскоре был арестован революционными матросами за попытку навести среди них порядок, требуя прекратить бесчинства над мирным населением и самосуды над офицерами. После освобождения решительно поддержал корниловский мятеж, а затем последовательно занимал антибольшевистскую позицию, став сторонником «сильной руки», закономерно оказавшись в стане белых.

В борьбе с «революционной язвой»

При вступлении в должность руководителя народной милиции Пепеляев пришёл в ужас, когда понял, что в доставшемся ему в наследство от предшественников — народной милиции Керенского, не было ни одного более менее пригодного профессионала. Везде царили произвол, разруха и ощущалась потеря не только её авторитета у народа, но и самого управления. Он писал: «Революционная милиция представляет собой такую язву, от одного произнесения имени которой порядочные люди приходят в содрогание. Перед этой язвой поблекли и стали пустяками недостатки «царской полиции». Хороший урок всем люстраторам и любителям революционных перемен в правоохранительном ведомстве, меньше всего жаждущем экспериментов и политизации.

Поэтому, не обращая внимания на критику либералов и эсеров, которые неплохо себя чувствовали при диктаторе Колчаке и постоянно требовали расширения завоеваний революции, Пепеляев начинает привлекать в милицию старые кадры царской полиции. На его счастье в Сибири, где полицейских в ходе февральского (1917 г.) переворота не убивали, как в столице, ему достаточно быстро удалось сформировать вполне работоспособный аппарат. В итоге, как вспоминал Главноуправляющий делами Верховного правителя и Совета министров (премьер министр) Георгий Гинс: «В несколько месяцев милиция настолько укрепилась, что представляла из себя достаточно стойкую силу».

В ходе необходимой кадровой чистки Пепеляевым были уволены наиболее дискредитировавшие себя милиционеры «из народа». В частности за хищения был арестован начальник уголовной милиции Омска (столицы Колчака) Суходольский, за пьянство и произвол отдан под суд начальник Новониколаевской (ныне Новосибирской) уездной милиции, арестован начальник тобольской милиции.

Ещё до вступления в должность Пепеляева до октября 1918 милиция была по сути муниципальной, т. е. подчинялась земским и городским властям, что не способствовало её эффективности. Новый начальник милиции продолжил централизацию аппарата Департамента. И можно смело утверждать, что если бы не война и не столь краткое время, которое отвела История для колчаковского правления (чуть больше года — до января 1920-го), её опыт был бы куда более широко известен и востребован.

Кадры решают почти всё

Поэтому сведений по понятным причинам сохранилось немного. Из работ историка В.Г. Хандорина — биографа А.В. Колчака известно, например, что 8 из 11 начальников региональных управлений особых отделов государственной охраны МВД Омского правительства, занимали профессионалы — бывшие жандармские офицеры ОКЖ в званиях от ротмистра до генерал-майора. Подобрать бывших полицейских на равнозначные милицейские должности было на порядок проще. Сложнее было с вакантными должностями «на земле», и как решался этот вопрос до конца не ясно, учитывая, что сильно растянутый фронт требовал все людские ресурсы. Так осенью 1919 года по этой причине на 40% был сокращён весь управленческий аппарат, в том числе МВД.

Тем не менее, в актив колчаковской милиции можно записать не только весьма успешную борьбу с ворами, грабителями и насильниками (а население только Омска выросло почти в 6 раз за счёт беженцев из голодной Советской России), но и раскрытие нескольких финансовых афёр и должностных преступлений, связанных, прежде всего, с коррупцией.

Помимо упоминаемых выше зарвавшихся милицейских начальников были задержаны, осуждены и даже расстреляны несколько чиновников из Министерства продовольствия и снабжения. Предстали перед судом и сам министр Н.С. Зефиров, начальник военных сообщений генерал В.Н. Касаткин и даже главный тюремщик Томска.

Сотрудниками соответствующего управления МВД был выявлен факт спекуляции казёнными заказами в Омском военно-промышленном комитете, что привело на скамью подсудимых виновников и послужило причиной отставки министра торговли и промышленности Николая Щукина. МВД поднимало вопрос о борьбе с бытовой спекуляцией — особенно популярной на советской территории. Однако меры к задержанным применялись куда мягче, чем в РСФСР, где спекулянтам и мешочникам грозил расстрел на месте.

Нередкими были и другие экономические преступления, хорошо известные и в наше время, как уход от налогов, сокрытие доходов. Боролась милиция и с лицами, сдававшими в аренду жильё по завышенным тарифам, и с извозчиками, превышавшими установленную таксу за проезд.

Широкую огласку в прессе получило предание суду офицера, допустившего самосуд в отношении бывшего председателя ревтрибунала в Бийске. Расстрелян по решению суда был и задержанный милиционерами поручик Нелюбин, который в пьяном виде собственноручно убил нескольких крестьян «за слишком медленную езду».

К сожалению, большинство подобных фактов оставались безнаказанными, не доходя до судов, но отнюдь не из-за покрывательства их Колчаком, требовавшего применения суровых мер закона военного времени ко всем беспредельщикам. В условиях Гражданской войны, неустойчивой линии фронта, частых измен и перехода на сторону противника строго следовать букве закона было просто невозможно.

Вместе с тем надо отдать долг честным попыткам, как самого Верховного Правителя, так и министра Пепеляева отладить работу правоохранительной и судебной систем. Очевидцы свидетельствовали, что, несмотря на сумятицу и хаос даже в период отступления, порядка было больше, чем, например, в тылах, действовавшего на юге России генерала А.И.Деникина. Во многом это объясняется кадровым подходом к решению проблемы. Деникин, оставаясь убежденным либералом, с недоверием относился к «бывшим»: царским жандармам и полицейским. Следовательно, среди деникинских милиционеров было очень мало настоящих профессионалов.

Сибирь изобиловала мясом, маслом и чудным пшеничным хлебом

Осталось набросать социально-бытовой портрет милиции ушедшей эпохи. Кстати, расходы по её содержанию относились на средства ассигнируемые правительством по смете МВД с отнесением 1/3 расходов на городское самоуправление, которое по традиции бедствовало.

На службу принимались лица не моложе 21 года, но желающих было немного. В милицию шли неохотно, особенно после ужесточения требований к сотрудникам правоохранительных органов и кадровых чисток, устроенных Пепеляевым. Да и не слишком хлебной была эта работа. Так, оклад постового милиционера в 1919 году составлял 373 рубля, в то время как квалифицированный рабочий Пермского Мотовилихинского завода получал почти в два раза больше.

Много это или мало? При Колчаке был введено популярное сейчас понятие «прожиточный минимум» и цифры в зависимости от региона разнились, что, однако, не влияло на милицейский оклад. Если в Минусинске «прожиточный минимум» был равен 277 рублям, в Красноярске 340 рублям, то в Екатеринбурге — все 500.

Тем не менее, экономическая ситуация, в т. ч. с продовольствием у белых была на несколько порядков лучше, чем в РСФСР. И хотя цены на рынках и в магазинах, особенно на промышленные товары нередко «кусались», при Колчаке народ не голодал. По сохранившимся воспоминаниям очевидцев «зимой 1919 года Сибирь изобиловала мясом, маслом и чудным пшеничным хлебом».

Было налажено регулярное пассажирское сообщение (чего не было в РСФСР) в чём немалая заслуга МВД. Для сравнения, билет на поезд Пермь — Екатеринбург стоил 13 рублей 60 копеек. Работали телефонно-телеграфное сообщение и почта, которые так же подчинялись МВД. Первые 5 минут разговора стоили 2 рубля, за каждую следующую минуту 25 копеек. За передачу телефонограмм брали по 40 копеек за слово.

Остаётся добавить, что начальник колчаковской милиции Виктор Николаевич Пепеляев, занявший с апреля 1919 пост министра внутренних дел, был одним из наиболее преданных Верховному правителю людей. Он оставался с ним до самого конца, не бросив его в последнюю минуту жизни.

Эпитафией первому и единственному начальнику милиции Сибирского правительства, расстрелянного 7 февраля 1920 года, могли бы стать такие слова, сказанные хорошо знавшим его человеком: «Для всех, кто близко знал В. Н., были ясны три основных, руководящих черты его характера: твёрдая воля, настойчивость в проведении в жизнь принятых им решений и глубокий искренний патриотизм. Он твёрдо верил в то, что борьба вооружённой рукой против большевиков есть единственный путь к возрождению былой мощи России и к созданию русского демократического правительства».