 |
| Новые Известия | Анна Берсенева | 27.07.2020 |
Во время Первой мировой в нашу страну прибыл первый «десант» английских и американских квакеров, чтобы помочь в борьбе с последствиями страшной засухи 1914 года
Стоит случиться чрезмерно жаркому (холодному, дождливому) лету, как мы спешим констатировать, что старожилы такого не припомнят.
+ + +
Между тем старожилы припоминают ещё и не такое. Например, в 1890 году в Поволжье стояло страшно засушливое, до полного уничтожения урожая, лето, в бесснежном ноябре ударили морозы и продолжались всю зиму, весной из-за отсутствия половодья заливные луга остались без влаги, холода в конце апреля погубили озимые, в мае случились заморозки, летом пронеслись сильные ураганы, сдувая пахотный слой и выбивая зерно из колосьев, после чего осенью то же самое пошло по новому кругу. Результатом всего этого явился страшный, вошедший в историю голод, который всколыхнул российскую и мировую общественность, собиравшую средства для помощи крестьянам. И точно такая же засуха пришла в 1914 году, только к ней добавилась ещё мобилизация половины трудоспособных мужчин на Первую мировую войну, не говоря о том, что в глубь России хлынули беженцы из прифронтовых областей. Не трудно догадаться, какой массовой трагедией всё это обернулось.
Именно во время Первой мировой прибыла в Россию первая миссия английских и американских квакеров. Сергей Никитин, многолетний представитель Amnesty International в нашей стране, написал о ней книгу «Как квакеры спасали Россию» (М.: Новое литературное обозрение. 2020).
«Это способствовало спасению сотен тысяч людей, которые выжили благодаря квакерским пайкам, врачам, тракторам и лошадям. В России практически ничего не известно об этой помощи, имена спасителей забыты, добрые дела преданы забвению», — сказано в издательской аннотации. А Борис Гребенщиков написал к выходу из печати этого масштабного исследования: «Нас учат, что кругом одни враги, а книга про то, что это совсем не так. Учат, что человек всё делает только ради своей собственной выгоды, а оказывается, что есть люди, живущие совсем по-другому. Такие книги меняют мир».
Бесстрашию квакеров, которые начали работать в эпицентре поволжского голода, в Бузулуке, можно поразиться, особенно учитывая, что почти никто из них не знал русского языка. Отношение к частной благотворительной помощи в России и всегда-то было прохладным, а во время войны разговоры о голоде стали считаться непатриотичными. Цензоры вычёркивали из газетных столбцов слова «голод», «голодающие» и заменяли их словами—"неурожай" и «пострадавшие от неурожая». Возможно, это было связано с распространенной в народе поговоркой: «Неурожай от бога, а голод—от царя», — пишет Никитин.
В Бузулуке квакерская миссия встретила и Октябрьскую революцию, и Гражданскую войну. Ни то ни другое не помешало её сотрудникам кормить и лечить детей и взрослых. Видимо, нравственная чистота квакеров была так очевидна, что ни у кого не поднималась на них рука. В мае 1918 года закончились наличные, и глава миссии Теодор Ригг отправился из Бузулука в Москву, чтобы снять деньги с банковского счета. Его воспоминания об этой поездке в разгар чехословацкого мятежа через линию фронта и обратно с огромной суммой в кармане могли бы стать сюжетом приключенческого романа.
«Высокий, с трудом говоривший по-русски иностранец в провинциальной России был фигурой заметной и вполне привлекательной для лихих людей, которых тогда повсюду было много», — пишет С. Никитин.
Что хранило его? Верующему человеку известен ответ на этот вопрос.
Однако вскоре, после долгой и непростой дискуссии, квакеры были вынуждены признать, что им придётся воспользоваться настоятельными рекомендациями американских и английских дипломатов и покинуть Бузулук. Но Россию они не покинули. Одни из них продолжали делать всё возможное, чтобы облегчить жизнь беженцам, в том числе четырёмстам петроградским детям, другие, приехав в Москву, в сотрудничестве с Пироговским обществом врачей занялись помощью детским колониям в Тамбовской и Воронежской губерниях, где спасали детей от голодной смерти и болезней.
Понятно, что квакеры с их пацифизмом были во время революционного террора как бельмо на глазу у советской власти. И в 1919 году их всё-таки вынудили уехать из России.
«Эти люди прошли через многое, они делили все невзгоды с нашими соотечественниками. Они заботились о беженцах, о детях, о голодающих россиянах так, будто те были их родственниками. Этими людьми двигала любовь к ближнему, христианское понимание доброты, их вела вера и практика Религиозного общества Друзей, для которых религия—это не обряды и объекты поклонения, а то, как ты проживаешь свою жизнь, как помогаешь ближнему, для которых вера—это любовь и мир», — пишет С. Никитин.
Не стоит удивляться тому, что едва только государства Антанты сняли торговую блокаду, квакеры приложили все усилия для того, чтобы сначала отправить в Советскую Россию благотворительные грузы, а затем вернуться самим.
«Жаркая и сухая весна 1921 года уже предвещала страшную беду, размеры которой большевики ещё себе не представляли. Крестьянам, ограбленным продразверстками, нечего было сеять на засохших полях, где ещё недавно шли сражения Гражданской войны. Надвигался голод».
Голод этот охватил многомиллионное население 35 губерний, поэтому «большевикам пришлось многое менять в своей политике, в том числе и отношение к иностранной помощи. Более того, надо было просить Запад о помощи, иначе власть большевиков могли смести вчерашние красноармейцы».
На просьбу откликнулся глава Американской администрации помощи (ARA) Герберт Гувер. Под эгидой ARA в Россию, в ставший им близким Бузулукский уезд, квакеры и прибыли снова. За год они спасли от гибели полмиллиона жителей уезда.
Именно тогда к ним обратился с письмом машинист станционной водокачки Сергей Келеп:
«Я слышал много разных мнений по поводу того, почему вы кормите голодающих в России. Некоторые здесь уверяют, что вы за это получите вознаграждение, что за вашу работу вам дадут часть российского золота, или России придётся отдать Америке Камчатку. Другие здесь говорят, что нам помогают только рабочие,—такие же люди, как мы сами. Я лично не верил ни в одно из этих объяснений, поскольку я вижу, что все, не исключая и наших политиков, стремятся только сохранить свою власть и положение. Расскажите о ваших целях, устремлениях, способах и путях распространения вашей веры, расскажите о вашем отношении к политике и о ваших общих идеях о мире, о Христе, о Боге и т. д. Буду глубоко благодарен за ваше письмо».
Ответ, разумеется, последовал, и он был предельно прост. Написав о том, что квакеры являются принципиальными противниками участия в военных действиях, что страшные последствия Первой мировой войны заставили их отправиться с миссией помощи во Францию, Австрию, Польшу и Германию, автор этого ответа закончил:
«А потом настал ужасный голод в России, что вы и сами видели. Квакеры приехали сюда потому, что умирали люди. Гражданство, вероисповедание и политические убеждения людей не имели никакого значения для нас. Итак, вы видите, что квакеры просто пытаются реализовать на практике образ жизни, которому учил Иисус».
Однако к 1924 году голод миновал, НЭП дал возможность торговать зерном, и Великобритания и США решили, что в их помощи советским гражданам больше нет нужды. Тем более что в СССР «всё чаще звучали чиновничьи голоса, мол, давайте деньги, а что с ними делать, мы и сами как-нибудь разберёмся. Вскоре после того как с голодом было покончено, Кремль приступил к идеологической обработке населения: иностранные организации помощи стали поливать грязью. Сначала просто внушалось, что помощь была мизерная, а потом в бой пошла тяжёлая артиллерия пропаганды — обвинения иностранцев в шпионаже.
Поразительно, но квакеров эти обвинения не коснулись. Возможно, потому что до начала большого террора власти старались придерживаться хоть какой-то видимости здравого смысла, и это не позволяло отрицать очевидное — неучастие квакеров в политике. Но и терпеть их тоже не собирались — о них просто перестали упоминать, а в 1931 году закрыли их московский офис, потребовав, чтобы они уехали «по-хорошему».
Они были наивны — многие из них полагали, что идеи коммунизма совпадают с религиозными идеалами. Они были готовы сотрудничать с любыми властями ради возможности помогать тем, кто нуждается в помощи. Они сделали всё, что могли, и спасли сотни тысяч жизней.
Они заслуживают нашей благодарности, и память о них восстанавливает своей книгой Сергей Никитин.
Анна Берсенева, писательница
