Рейд на Алленштейн; первый Георгиевский крест генерала Гурко

От редакции: к празднику Святого Великомученика и Победоносца Георгия предлагаем читателям РЛ статью о подвиге генерала Василия Иосифовича Гурко (1864−1937), за который он был награждён орденом св. Георгия 4-й степени.

+ + +

В декабре 1910 г. за отличия по службе Василий Гурко был произведён в генерал-лейтенанты и назначен начальником 1-й кавалерийской дивизии. В её состав входили следующие полки: 1-й лейб-драгунский Московский императора Петра Великого, 1-й уланский Санкт-Петербургский генерал-фельдмаршала князя Меньшикова (1-я бригада); 1-й Сумской гусарский генерала Сеславина и 1-й Донской казачий генералиссимуса князя Суворова (2-я бригада), а также 1-й конноартиллерийский дивизион.

По словам самого генерала: «Великая Европейская война застигла меня в 1914 г. во главе 1-й армейской кавалерийской дивизии, которая в мирное время была расквартирована в Москве и по городкам и окрестностям древней столицы. Я командовал этой дивизией немногим более трёх лет и близко знал всех её чинов, начиная от самых заслуженных штаб-офицеров и кончая последним только что поступившим в полк корнетом. Вступая в войну во главе этой дивизии, я был совершенно доволен, поскольку чувствовал, что среди своих подчинённых наверняка найду достойных доверия помощников для выполнения самых сложных и рискованных задач, которые только могут выпасть на долю кавалерии» [1].

В дивизии царил подъём, и вместо двух суток, даваемых на проведение мобилизации, соединение было готово к походу через 24 часа. Дивизия сосредоточилась в г. Сувалки, войдя в состав 1-й армии генерал-адъютанта, генерала от кавалерии Павла фон Ренненкампфа (Северо-Западный фронт). Гурко также была подчинена 5-я стрелковая бригада, которая также была расквартирована в Сувалках.

По свидетельству современников генерал Гурко отличался быстротой ума, твёрдостью характера и личной храбростью. Войска под командованием Гурко приняли активное участие в Восточно-Прусской операции 4 августа — 1 сентября 1914 г. (на левом фланге армии), причём боевые действия начались сразу по прибытии на границу. Получив от генерала Ренненкампфа приказ произвести разведку у города Маркграбова, где были сосредоточены германские войска, Гурко решил привлечь к выполнению задачи весь вверенный ему отряд. После короткого боя русские подразделения 1 августа овладели городом. Показательно, что этот бой предоставил возможность комдиву проявить личную отвагу: «…Когда один из моих полков шёл в бой в моём присутствии, я счёл правильным, отдав все необходимые распоряжения, присоединиться к первому уланскому эскадрону. Шагая в передовой цепи спешенных улан, я двинулся в направлении ближних подступов к Маркграбову…»[2]. Взятие Маркграбова стало первым серьёзным боевым крещением 1-й кавалерийской дивизии, боевого соединения, отлично проявившего себя на протяжении всей Великой войны.

События развивались столь стремительно, что уже через неделю после этого боя была одержана первая крупная победа русского оружия в этой войне под Гумбиненом, а ещё практически через неделю генерал Гурко заслужил свой первый офицерский Георгиевский крест. Вот выписка из Высочайшего приказа от 25.10.1914 г.:

«Ромейко-Гурко В.И. генерал-лейтенант, начальник 1-й кавалерийской дивизии. Награждён орденом святого Георгия 4-й степени: за то, что в августе месяце 1914 г., получив приказание направиться со своей дивизией в тыл неприятеля, бывшего против 2-й армии, он, взрывая пересекаемые железнодорожные пути, подойдя к Алленштейну, с налёта захватил укреплённую позицию, затем в районе Шинау и Оттендорфа, отбросив противника, разрушил железнодорожную линию во многих местах и добыл много сведений».

Следует более подробно расшифровать эти скупые строки из приказа императора Николая II. Рейду на Алленштейн предшествовало взятие городов Ангербург, Норденбург и крупного железнодорожного узла Коршен. Все эти военные действия были направлены на установление связи и оказание возможной помощи 2-й армии генерала Самсонова.

Вот как по дням развивались эти события, которые, с одной стороны, принесли славу генералу Гурко, а, с другой стороны (по независящим от него причинам) не смогли спасти от гибели 2-ю армию генерала Самсонова.

10 августа. «Продолжая оперировать на фланге 1-й армии, [генерал] Гурко запросил командование — может ли он действовать более активно? И не дожидаясь ответа, двинулся [на юг в сторону 2-й армии] к Ангербургу»[3]. 10 августа конница 1-й дивизии заняла этот город, придвинувшись за день на 30 км.

11 августа. Доктор исторических наук А. В. Олейников отмечает, что уже в этот день «пытаясь установить „локтевую связь“ с правофланговыми частями армии А. В. Самсонова, командование 1-й армии поставило новую задачу перед конницей. Мало того, что на отряд [генерала] Гурко возлагалась задача установить связь с самсоновской армией, она также должна была вести разведку на пространстве в 55 км». Это обстоятельство подтверждают слова подчинённого Гурко — офицера 1-го гусарского Сумского полка В. С. Литтауэра: «Наша дивизия проводила разведывательные операции на 60-километровом фронте. Разведывательные группы из двенадцати солдат под командованием офицеров или из шести солдат под командованием унтер-офицеров обычно уходили часов на 48, то есть на двое бессонных суток. Часто, отдохнув не более суток в полку, корнет опять уходил на разведку. Эти разведгруппы, а иногда, эскадроны, удалялись от полка более чем на тридцать километров».

12 августа генерал Ренненкампф предписывает телеграммой генералу Гурко: «Войдите в связь со 2-й армией, правый фланг которой 12-го ожидается в Зенсбурге» [4].

В этот же день части 1-й кавалерийской дивизии Гурко заняли Норденбург, пройдя за день 25 км, затем исполняя приказ начальства, конница Гурко двинулась именно в этом направлении навстречу с правым крылом 2-й армии генерала Самсонова. На этом пути им предстояло пройти с боями восточно-прусские города Бишофштейн, Зеебург и Алленштейн. Напомним, что наряду с постоянными боями части дивизии вели большую разведывательную работу.

13 августа. Пройдя за день 35 км в направлении на юго-запад ко 2-й армии Самсонова, отряд Гурко подошёл к железнодорожному узлу Коршен и встретил ожесточенный отпор немцев. По свидетельству лейтенанта 1-го уланского полка В.Э. Арнгольда:

«Станция Коршен — важнейший железнодорожный узел в Восточной Пруссии. К станции прилегал небольшой посёлок.

14 августа с утра четыре сотни Донского казачьего полка, со взводом конной батареи, были направлены на деревню Глаубитен, в обход станции Коршен с севера.

Около 10 часов батарея открыла огонь по станции, и спешенные эскадроны Петроградского уланского и Сумского гусарского полков повели наступление на станцию. Спешенные цепи вели оживлённую перестрелку, выжидая новостей от обходившей колонны донцов. Командиры 1-го и 5-го эскадронов Петроградского полка… решили атаковать немцев, засевших в ферме и на кладбище, чтобы не дать им возможности уйти.

…Атака эскадронов началась с дистанции двух верст. Немцы открыли частый огонь по эскадронам, сначала пули летели высоко; подходя ближе к строениям фермы, уланы, шедшие за своими командирами эскадронов, начали нести потери.

Пятью пулями ротмистр Македонский (командир 1-го эскадрона) был убит, младший офицер корнет Шестаков, будучи тяжело ранен в левую руку, не имея возможности держать поводья, взяв трензельные поводья зубами продолжал идти вперёд эскадрона. Его Лаферинда, выигравшая в 1912 г. 100-верстный пробег в Петербурге, шла ровным махом… По широкой дороге немцы, отстреливаясь, стали бежать к шоссе, бросая винтовки, велосипеды, пулемёт и раненых. Все взводы перемешались, рубили, кололи тех, кто не бросил оружия. Командир (5-го) эскадрона ротмистр Сушинский, собрав улан 1-го и 5-го эскадронов, всё, что было близко, бросился с ними на кладбище, откуда огонь не прекращался, и, обойдя его с тыла, ворвался через ворота внутрь, где и был тяжело ранен тремя пулями. Несколько минут продолжалась схватка, и остатки роты 176-го ландверного полка с её раненым командиром лейтенантом фон Бриннелом были взяты в плен… К 5 часам дня станция Коршен была захвачена. За атаку у станции Коршен ротмистр Македонский посмертно был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени, ротмистр Сушинский — Георгиевским оружием, а корнет Шестаков, представление которого где-то долго гуляло, по личному докладу генерала Гурко Государю, получил Георгиевский крест на смотре кавалерии у станции Вышки в 1916 г. из рук Его Величества" [5].

Несмотря на сопротивление противника Коршен был взят, но отряд потерял 19 человек убитыми и ранеными. Заслуживает внимания тот факт, что генерал Гурко обнаружил отход немцев, которые перебрасывали свои силы против войск центральной группы 2-й армии. Он тут же доложил генералу Ренненкампфу: «Вчера и сегодня немцы, несмотря на превосходство сил и присутствие пехоты, ведут оборонительный бой, как бы прикрывая отступление…». В тот же день в другом донесении Гурко сообщил командарму: «Эскадроны доносили, что между 20 и 22 часами по шоссе на Бишофштейн (юго-западное направление) прошло 32 автомобиля с пехотой и не менее 12 орудий; севернее города Рессел немцы выставили вдоль шоссе до деревни Гудник сторожевое охранение фронтом на восток…». Ренненкампф немедленно докладывал командованию фронтом: «Генерал Гурко доносит, что 14 августа в районе Глаубитен, Подлехен у него был бой с отрядом противника трёх родов оружия, по-видимому, прикрывающих движение колонны противника…» [6].

15 августа. Но командование Северо-Западным фронтом получив донесение, по-своему расставило приоритеты в действиях 1-й армии. «5. Командующему 1-й армией. Предписываю немедленно приступить к обложению крепости Кенигсберг… генерал от кавалерии Я. Г. Жилинский».

Тем не менее, в этот день 1-я кавалерийская дивизия получила приказ идти на помощь частям 2-й армии: «Генерал Ренненкампф приказал начальнику 1-й кавалерийской дивизии двинуться на Зеебург, Бишофсбург, дабы действиями в тыл неприятеля задержать его атаки на 2-ю армию. Генерал Гурко получает это приказание в Коршене в 12.20 дня, а уже в 15 часов дивизия выступила по дороге на Генрихсдорф» [7]. Понимая, как опытный военачальник, что на 2-ю армию надвигается катастрофа, Ренненкампф вместо движения на северо-запад к Кенигсбергу посылает войска на юго-запад, рискуя сам попасть в сложное положение.

16 августа. Восточная Пруссия, районы Алленштейн, Найденбург, Остероде. «Этот день характеризуется отсутствием руководства армией со стороны командующего, вследствие потери связи с корпусами, и заканчивается гибелью в ночь с 16 на 17 августа командующего армией генерала Самсонова, а в течение 17 августа и большей части 2-й армии» [8].

Приведём одно из свидетельств: «Командующий армией генерал Самсонов 16 августа выехал из Орлау, рассчитывая достигнуть Янова, чтобы снова взять в свои руки потерянное им управление армией и войти в связь со штабом фронта. Направляясь кружными путями через лес, сначала верхом, затем пешком он в ночь на 17 августа, невдалеке от Вилленбурга, по свидетельству сопровождающих чинов его штаба, покончил с собою, не имея, по-видимому, сил пережить постигшую его неудачу. Подробности этой трагедии остаются, впрочем, всё ещё недостаточно выясненными. Да будет мир праху этого крупного, но незадачливого вождя русской армии, с именем которого связывалось много разрушенных надежд…» [9].

Автор приведенного свидетельства генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов (на тот момент — генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего) также отмечал, что штаб Северо-Западного фронта слишком поздно разобрался в тяжелейшем положении 2-й армии и генерал Жилинский с запозданием приказал командующему 1-й армией оказать содействие 2-й армии. «Но потеряв соприкосновение с противником, эти корпуса (два левофланговых корпуса 4-й и 2-й. (А.А.) были нацелены наугад — на фронт Прейсиш Эйлау — Бишофштейн, то есть в западном направлении, где противника не было». Лишь свою кавалерию уже загодя сам генерал Ренненкампф направил верно — на Алленштейн: «Кавалерии же было приказано продолжить движение и организовать поиски в районе Алленштейн — Пассенгейм для выяснения положения генерала Самсонова и оказания ему возможной помощи. Исполняя это распоряжение наши конные отряды бросились вглубь Восточной Пруссии» [10].

17 августа в 10 часов утра генерал Гурко получил телеграмму от генерала Ренненкампфа: «15 августа 22 часа. Противник атакует армию на фронте Бишофсбург — Гильденбург-Сольдау. Аллентштейн занят нами. Необходимо оказать содействие 2-й армии движением возможно далее вперёд…»

В 3 часа дня 17 августа в штаб дивизии приехал Генерального штаба капитан Малеванов и передал генералу Гурко приказание командующего 1-й армией генерал-адъютанта Ренненкампфа: дивизии идти к г. Алленштейн и выяснить, где и что случилось со 2-й армией, связь с которой была потеряна, непосредственно и через штаб фронта, и, если надо, то оказать и содействие. В штаб дивизии были вызваны командиры полков, конной батареи и начальник пулемётной команды. Генерал Гурко объяснил задачу — надо было пройти по тылам противника 55−60 верст, пересекая три железнодорожные линии. Внезапность и темнота могли этому способствовать.

Вот что об этом пишет д.и.н. А. В. Олейников: «17 августа части под командованием Гурко стали готовиться к движению в верном направлении на Алленштейн. Успешно выполнить более чем 50-километровый бросок полкам дивизии помогли тщательная подготовка марша и фактор внезапности. Во время рейда части отряда портили железнодорожные пути противника. 18 августа 1-я кавалерийская дивизия подошла к Алленштейну, но контактировать было уже не с кем — 2-я армия потерпела поражение. Следует отметить Гурко как грамотного тактика — выбор маршрута, распоряжения генерала во время движения к Алленштейну и прорыв обратно стоили вверенной ему дивизии минимальных потерь». Участник рейда вспоминал: «Начинались сумерки. Послав в авангард командира 1-й бригады. генерал Гурко остаётся с гусарами в арьергарде. Стало почти темно. Теперь сказывались сутки, проведённые в седле без еды и сна. Требовался хоть короткий отдых. Заметив в стороне изолированную ферму, Гурко приказал свернуть к ней и, выставив круговое охранение, кормить лошадей не расседлывая. Отдых продолжался недолго. В 11 часов ночи дивизия двинулась в путь, по-прежнему имея улан в авангарде, а сумцов в арьергарде».

Исключительная усталость лошадей не позволила Гурко принять бой со значительно превосходящими силами противника, и он приказал продолжать обратное движение, избегая схваток. Лишь Сумской гусарский полк, идущий в арьергарде, выдержал ружейный и орудийный огонь врага. В. С. Литтауэр (офицер гусарского Сумского полка) так передал свои впечатления от возвращения отряда из германского тыла:

«Головные отряды немецкой пехоты вышли из леса и направились по полю в нашем направлении. Они прекратили стрельбу, вероятно решив, что у нашей маленькой армии, находящейся в глубоком немецком тылу и практически попавшей в окружение, нет иного выбора, как сдаться на милость победителю. Думаю, что они уже рассматривали нас как военнопленных. Пару минут стояла полная тишина. Затем Гурко выехал вперёд и, словно на параде, скомандовал: — Дивизия, направо! Держать расстояние между полками! Вперед! Шагом марш! — и указал шашкой направление движения. Колонна развернулась. Тут же последовал приказ пустить лошадей рысью, и затем галопом. Не веря собственным глазам, немцы наблюдали за нашими манёврами. Когда они, наконец, осознали, что мы ускользали из их рук, они открыли огонь, но было уже поздно. Наши полки входили в лес; незначительные потери понесли гусары, ехавшие в хвосте».

Во время этих событий командир дивизии продемонстрировал личную отвагу: «Наш полк находился в арьергарде, поэтому мы должны были задержать немцев, — писал В. Литтауэр. — Известный своей храбростью Гурко пожелал остаться с нами [гусарами]; он всегда выискивал для себя самые горячие точки» [11].

Позже в своих мемуарах «Война и революция в России», Гурко писал: «На солдат присутствие начальника в непосредственной близости от них производит сильное впечатление, так же как и знание того, что командир, при необходимости, может появиться на самой передовой линии» [12].

Говоря о проведении этого рейда, пристрастный советский историк В. Рогвольд отмечал: «Выполнение набега заслуживает полного внимания и изучения ввиду тех трудностей, с которыми он сопряжён. Гурко нужно было пройти мимо немецкой кавалерии, стоявшей утром 18 августа у деревни Лаутерн в непосредственном соприкосновении с его отрядом. Это ему удалось блестяще… Когда выяснилось численное превосходство немцев и бесцельность дальнейшего боя, Гурко быстро выводит свои части, выйдя из-под удара с двух сторон, даёт короткий отдых и быстро отходит назад…» [13].

18 августа. Как мы уже отмечали выше, 1-я кавалерийская дивизия для установления контакта с частями 2-й русской армии совершила рейд и находилась в районе города Алленштейна.

Приведём ещё два свидетельства: «Дивизия выступила 18 августа в 4 утра. В авангарде шли казаки. По одному эскадрону гусар справа и слева для охраны флангов дивизии. Всего 15 ½ эскадронов… Первое столкновение произошло у деревни Флостенау. Авангард в пешем строю отбросил немецкую пехоту, занимавшую полотно железной дороги и, взорвав рельсы, заставил вернуться шедший из Вартенбурга поезд. У деревни Фитингсдорф немецкая пехота заставила развернуться всю дивизию. Алленштейн был виден простым глазом. Наша батарея открыла по нему огонь. Немецкая гаубичная, отвечала. Спешенные уланы выбили немцев из их окопов, но последние, подведя резервы, перешли в контратаку. Фронт боя расширялся. Наступление немцев сдерживалось огнём спешенных улан, гусар, пулемётов и батареи. Бой продолжался около 2-х часов» [14]. Генерал Гурко дополнял картину происходящего: «Около 3 часов дня, пройдя более чем 50 км ночью, имея мелкие стычки на железной дороге и более серьёзный бой у Алленштейна и не видя ни малейшего признака присутствия русских войск, я чувствовал, что сделал всё, что было в моих силах. При этих обстоятельствах считал своим долгом вывести дивизию из боя и найти дорогу к нашим главным силам, что являлось самой трудной частью нашей задачи. Я должен был считаться с необходимостью прекратить бой, чтобы люди и лошади получили отдых и корм, так как они провели в седле без еды весь день…».

И ещё одно свидетельство офицера 1-го уланского полка: «Бой шёл до 4 часов дня. От отряда генерала Хана Нахичеванского новостей не было. В этом бою были убиты: Петроградского уланского полковник Панкратьев и командир 1-го эскадрона шт.-ротмистр Споре и в пулемётной команде был ранен поручик Подберезский. К концу боя было выяснено, что г. Алленштейн прочно занят пехотой противника… Русских частей 2-й армии нигде не обнаружено, и генерал Гурко, считая свою задачу выполненной, приказал эскадроном отходить к коноводам, в тылу которых была обнаружена пехота противника, с трудом сдерживаемая тремя взводами 1-го эскадрона гусар под командой ротмистра Светлейшего князя Меньшикова.

Надо было вывести почти из полного окружения 15 усталых эскадронов, батарею, пулемётную команду, подрывные вьюки и около 70 убитых и раненых.

16 часов непрерывного движения, в течение которых пройдено 65 верст, бои на пересечении трёх железных дорог, бой под Алленштайном потребовали полного напряжения сил эскадронов, что и стало сказываться после боя. Людей и лошадей не было времени покормить… Оставив два эскадрона Сумцев с двумя пулемётами и одним орудием для соприкосновения с противником, эскадроны стали медленно отходить к коноводам, садиться и вытягиваться в колонну.

На следующий день (19 августа прим. А. А.), выйдя из окружения, усталые эскадроны и сотни к 5 часам дня подошли к д. Кроликхгейм, впереди которой встретили наше сторожевое охранение второочередного пехотного полка. За время 39 часов дивизия прошла с боями, переходами трёх железных дорог и боем у г. Алленштейн около 150 верст. Из Кроликхгейма генерал Гурко немедленно донёс штабу 1-й армии, что лошадям необходим отдых на 2−3 дня…"[15].

Мы специально подробно описали и осветили этот уникальный кавалерийский рейд 1-й кавалерийской дивизии, чтобы показать, что генерал Ренненкампф практически жертвовал своей лучшей воинской частью, но старался выручить 2-ю армию (причём свидетельства разных офицеров гусаров и улан практически совпадают). Не его вина в том, что штаб Северо-западного фронта действовал в этой ситуации крайне нерасторопно, можно сказать преступно. За выдающийся рейд и бой у города Алленштейн генерал Гурко заслуженно был представлен генералом Ренненкампфом к ордену Святого Георгия 4-й степени. Вот что он писал через неделю, когда решено было 1-ю кавалерийскую дивизию вывести из состава 1-й армии передать в состав вновь формируемой 10-й армии:

«Командующий 1-й армией. 25 августа. Генералу Гурко, город Инстербург. Главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта приказал вверенную вам 1-ю кавалерийскую дивизию изъять из состава вверенной мне 1-й армии и включить в состав 10-й армии. С сожалением расстаюсь со славными частями отлично руководимой вами дивизии. Прошу всех принять мою искреннюю благодарность за победу под Алленштейном. Вы лично представлены к Георгиевскому кресту, если у вас офицеры за работу в 1-й армии не представлены, немедленно представьте их мне. Генерал-адъютант, генерал от кавалерии Ренненкампф» [16].

Генерал, которого офицеры уважительно называли «желтая опасность» был крайне скуп на похвалу. Тем значительнее для нас и генерала Гурко была эта телеграмма и заслуженное поощрение.

Прежде чем подвести итог вышеизложенному материалу приведём ещё одно важное свидетельство участника этих событий:

«…Ещё во время войны, да и теперь, при воспоминаниях о событиях 1914 г. в Восточной Пруссии, многие задают вопрос: как мог генерал Ренненкампф, имея 5 ½ кавалерийских дивизий, выпустить из наблюдения немецкие войска после боя у Гумбинена 7 августа и тем дать им возможность перейти на фронт нашей 2-й армии?

Не вдаваясь в оценку оперативных распоряжений штаба армии, на основании всех сохранившихся документов, можно прийти к заключению, что штабу армии была внушена штабом фронта предвзятая идея об отступлении немецких корпусов на Кенигсберг и к Висле.

Ни штаб фронта, ни штаб армии не предполагали возможности переброски немецких войск на фронт 2-й армии, хотя военная игра немецкого Генерального штаба в 1912 г., о которой у нас в штабе Варшавского военного округа были получены точные агентурные сведения, такой случай указывала.

Все сведения, противоречащие этой идее, встречались с неудовольствием и недоверием, но настойчивые донесения 1-й кавалерийской дивизии о перевозке 3-й рез. дивизии к Алленштейну, обнаруженная колонна 6-й ландверной бригады и все посланные железнодорожные документы, ранцы, кушаки, подсумки, письма поколебали штаб 1-й армии в своих предположениях, и 12 августа 1-я кавалерийская дивизия опять сворачивается на старое направление — западное, но время было упущено…" [17].

А теперь некоторые основные выводы:

— кавалерийский рейд на Алленштейн в тыл противника имел огромное моральное и духовное значение с точки зрения взаимодействия и оказания помощи («Сам погибай, а товарища выручай») в Русской императорской армии;

— безусловно генералы Ренненкампф и Гурко не остались в стороне и предприняли каждый на своём посту всё от них зависящее, чтобы несмотря на противоречивые, предвзятые и «панические директивы Жалинского» (А.И. Солженицын) оказать посильную помощь 2-й армии;

— несмотря на риск и большую вероятность остаться в окружении и погибнуть, генерал Гурко немедленно направил свою дивизию под Алленштейн (получив приказ);

— генерал-лейтенант Гурко и его 1-я кавалерийская дивизия успешно завершили многокилометровый рейд в немецкий тыл, а фактически вышли из окружения с минимальными потерями;

— как писал исследователь Восточно-Прусской операции А.И. Солженицын: «Кавалерийская дивизия генерала Гурко подходила разрезать самую слабую — восточную дугу кольца!.. Немцев не было или были со спины, ничего не составляло его конникам резать и дальше немецкое окружение. Это было уже третье место за сутки, русские легко разрезали немецкое кольцо». Таким образом, если бы генерал Самсонов не потерял управление войсками, большая часть его армии не погибла бы и не попала в плен; катастрофы под Танненбергом можно было бы избежать;

— генерал Гурко проявил себя не только как храбрый, и выносливый кавалерист, но и как мудрый и профессиональный военачальник, умеющий принимать самостоятельные решения;

— после награждения комдива орденом Святого Великомученика Победоносца Георгия, его профессиональная карьера пошла вверх. Итог — должность начальника Штаба Верховного главнокомандующего императора Николая II с октября 1916 г. по февраль 1917 г.;

— основную ответственность за разгром 2-й армии несёт неумелое и предвзятое руководство Северо-Западным фронтом (генералы Жилинский и Орановский), а также растерянность и ошибки в управлении войсками генерала Самсонова;

Приведём ещё две выписки из высочайшего приказа императора Николая II о награждении В.И. Ромейко-Гурко другими Георгиевскими наградами:

— Георгиевское золотое оружие: «Ромейко-Гурко В.И. полковник генерального штаба, штаб-офицер для поручений при Управлении генерал-квартирмейстера 1-й маньчжурской армии пожалован золотым оружием с надписью „за храбрость“ …за отличие в делах против японцев»" (Выс.пр.от 04.01.1905 г.);

— Георгиевский офицерский крест 3-й степени: «Ромейко-Гурко Василий Иосифович, генерал-лейтенант, командир 6-го армейского корпуса. Награждён орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 3-й степени за то, что занимая позицию на Днестру от деревни Мосты до села Бржезаны и имея задачей в связи с соседними корпусами оборонять этот участок, 24-го мая по собственной инициативе, с целью разбить противника и тем воспрепятствовать подходу с запада к переправе у села Журавно неприятельских подкреплений, перешёл в энергичное наступление. В течение всей этой операции, длившейся до вечера 2-го июня, лично предводительствуя войсками корпуса, совершенно расстроил около двух австрийских корпусов и заставил противника остановить наступление. Получив вечером 1-го июня сведения о наступлении энергичных сил противника на Жидачевскую позицию и об отходе с неё наших частей, направил 16-ю пехотную дивизию во фланг противника, чем в значительной мере способствовал успеху 18-го армейского корпуса над Жидачевым. Трофеи за операцию корпуса: 6 орудий, более 40 пулемётов и пленных: 281 офицер и свыше 13.000нижних чинов» (Выс.пр. от 03.11.1915).

Генерал Василий Гурко. Фото 1930-х гг.

---

Примечания:

[1]] В.И. Гурко Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914−1917. М., 2007 с.32

[2] В.И. Гурко Война и революция в России…, стр.43

[3] Олейников А. В. Генерал Василий Иосифович Гурко // Генералы Великой войны / сост., ред., прим. и коммент. Р. Г. Гагкуев; предисл. В. Ж. Цветков, Р. Г. Гагкуев. М., 2014. С. 30.

[4] Пронин А. Немецкая фамилия как главная вина. Роковая судьба генерала П. К. Ренненкампфа // Столетие. Информационно-аналитическое издание Фонда исторической перспективы. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.stoletie.ru/voyna_1914/nemeckaja_familija_kak_glavnaja_vina835.htm (дата обращения: 30.05.2015).

[5] В.Э.Арнгольд. «Коршен». Вестник Общества Русских Ветеранов Великой войны Сан-Франциско.1960 г., № 216 стр.12−21

[6] Олейников А. В. Генерал Василий Иосифович Гурко. С. 31.

[7] Сумские гусары 1651—1951. Буэнос-Айрес, 1954. С. 182—183.

[8] Цихович Я. К. Операция 2-й армии в Восточной Пруссии в августе 1914 года // Военно-исторический сборник. Вып. 3. М., 1920. С. 135.

[9] Данилов Ю. Н. Россия в мировой войне 1914—1915 гг. Берлин, 1924. С. 151.

[10] Данилов Ю. Н. Россия в мировой войне… С. 151.

[11] Литтауэр В. Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии 1911—1920. М., 2006. С. 161.

[12] Гурко В. И. Война и революция в России… с. 43.

[13] Рогвольд В. Конница 1-й армии в Восточной Пруссии (август — сентябрь 1914 г.). М., 1926. С. 107.

[14][ Сумские гусары 1651−1951. С. 187.

[15] В.Э.Арнгольд. «Алленштейн». Вестник Общества Русских Ветеранов Великой войны Сан-Франциско.1960 г., № 218, с.18−28.

[16] Сборник документов мировой империалистической войны на Русском фронте (1914—1917 гг.). Восточно-Прусская операция. С. 359.

[17] В.Э.Арнгольд. «Алленштейн». Вестник Общества Русских Ветеранов…1960 г., № 218, с.18−28.