 |
| Православие.Ru | Павел Сушков | 21.02.2020 |
Посвящается всем героическим
девушкам-волонтёрам поисковых отрядов
Тупик
Вообще-то её звали Ариадна — родители когда-то увлекались греческой мифологией. Но ей никогда не нравилось это античное имя, и оно сократилось до Ари.
Ари — не модель с обложки, но вполне симпатичная. Светлые волосы, едва касающиеся плеч, задумчивые серые глаза, правильное очертание губ и чуть выдающиеся скулы, делающие лицо более выразительным.
Ари ещё молода, но уже в том возрасте, когда за спиной (а иногда и в глаза) говорят: пора замуж. Может быть, и правда пора. Но она об этом не думает. У неё есть молодой человек, они живут вместе в съемной однушке. Дни, так похожие друг на друга, идут, и перемена возраста ощущается, только когда видишь свои фотографии прошлых лет. Рома — так зовут её парня — замуж не зовёт, а она и не напрашивается. А зачем? Вроде нормально живём.
Недавно, правда, произошёл неприятный случай, который взбаламутил их устоявшуюся жизнь, как камень, брошенный в лужу.
Как-то в выходной они собирались на концерт. Рома достал дорогие билеты на выступление большой знаменитости, и они вместе ждали этого дня.
Перед концертом молодые люди заехали в большой торговый центр. Когда всё необходимое было куплено, и они шли к выходу, Ари вдруг заметила посреди огромного зала маленькую девочку лет пяти, которая стояла одна и растерянно смотрела на движущуюся мимо толпу. В детских глазах был такой испуг, что у Ари сжалось сердце и захотелось немедленно помочь. Она подошла, присела рядом с девочкой, осторожно взяла её за руку и спросила:
— Как тебя зовут? Где твоя мама?
— Даша. Моя мама потерялась.
Ари вдруг отчетливо вспомнился тот детский страх, когда пропадает мама. Когда тебя приводят в детский сад — чужой, враждебный мир, и мама должна уйти. Она отпускает её, потому что знает, что это неизбежно, и потому что надо успеть добежать до окна, прижавшись к которому можно увидеть, как мама исчезает в темноте за углом.
— Не горюй! Сейчас мы найдём твою маму! — сказала она ободряюще.
В глазах девочки появилась надежда. Даша доверчиво сжала своей ладошкой руку Ари, и они пошли искать сотрудников торгового центра, чтобы узнать, как сделать объявление по радио. Рома шёл сзади, нервно посматривая на часы.
Объявление о том, что ребёнок находится в администрации ТЦ, сделали. Конечно, можно было сдать Дашу сотрудникам и отправиться на концерт — время уже поджимало. Но Ари ни за что не хотела оставлять девочку, которая прижалась к своей спасительнице и тревожно поглядывала на незнакомых людей. Рома нервничал и убеждал ехать, но Ари сидела в радиорубке, пока на пороге не появилась плачущая мамочка. Она бросилась к дочери, целовала её и пачкала ей личико своей растёкшейся тушью.
На концерт молодые люди успели в последнюю минуту, но Рома всё равно до конца дня дулся и не разговаривал — вечер был испорчен. Правда, Ари нисколько об этом не жалела, вспоминая, какими глазами смотрела на неё девочка из торгового центра.
Потом жизнь покатилась по своим обычным рельсам. Они больше никогда не говорили об этом случае. Но что-то в душе не успокоилось, какая-то серая муть, потревоженная брошенным камнем, поднялась со дна и никак не могла устояться.
Ари всё больше осознавала бессмысленность и однообразие своего существования, и от этого непроизвольно становилась холоднее к Роману. Они стали меньше разговаривать и чаще раздражаться. Рома ушел в работу, стал дольше задерживаться по вечерам, а однажды сообщил, что едет в командировку на несколько дней. Ари не знала, правда это или нет, но при этом отметила про себя, что её это не очень беспокоит.
Она тоже взяла на работе неделю отпуска. Хотелось отдохнуть и подумать.
Ей всё яснее представлялось, что эта их спокойная «нормальная» жизнь медленно, но верно катилась в тупик. В тупик бессмысленности и тоски. Каждый день — одно и то же. Кофе — маршрутка — работа — ужин — постель. По выходным и в отпуске — однообразные развлечения. Казалось, что жизнь проходит где-то рядом, но она в ней не участвует.
Перед сном Ари задержалась у зеркала в ванной. Она смотрела на своё лицо, и ей казалось, что с ним что-то не так. «Глаза!» — заметила она. Они будто потухли, и от этого лицо выглядело блёклым и скучным. Ари вспомнила живые глазки Даши из ТЦ. Разве так она представляла себе свою жизнь в детстве? А может быть, настоящая жизнь бывает только в детстве? А потом человек взрослеет — и всё, глаза потухают, и начинается существование…
Всю ночь за окном грохотала гроза и лил дождь. Утром Ари встала и, никуда не торопясь, занялась привычными делами.
За чашкой кофе Ари листала ленту соцсети, как вдруг увидела сообщение, от которого её будто ударило током:
«Внимание! Пропал ребёнок! 5-летняя девочка Дарина вчера ушла из дома и не вернулась. Для поиска нужны люди!«
С ориентировки смотрели два внимательных чёрных глаза на личике, обрамлённом растрёпанными волосиками. Ари представила маленькую девчушку — такую, как Даша — посреди ночного леса, одну, под проливным дождём, вздрагивающую от молний и ударов грома. Каково это ребёнку?
«Но ведь можно помочь! — лихорадочно думала Ари. — Тут сказано: нужны люди. Значит, надо собираться. Кстати, куда? О, да это же не так далеко!»
Часа через два Ари уже сидела в электричке в старом джинсовом костюме и новых резиновых сапогах, купленных по дороге. В рюкзак наспех побросаны фонарик, бутылка воды и пакет леденцов. Что ещё надо, она не знала.
Другая жизнь
Деревня, в которой гостила у бабушки пропавшая Дарина, находилась в самой глуши. Туда от станции по ухабистой грунтовой дороге Ари доставило такси. Когда водитель узнал, зачем она приехала, категорически отказался брать деньги. Ари тепло поблагодарила и вышла.
В деревне её взору предстала необычная картина. Всё пространство единственной улицы было заставлено машинами. Люди в ярких жилетах ходили, стояли, лежали на траве. Мимо прошли кинологи — две девушки с овчарками. Из военного «Камаза» выпрыгивали и строились солдаты. На пруду работали водолазы, а над головой кружил вертолет. «Как на войне», — подумала Ари и почувствовала, что попадает в какую-то другую реальность.
Около одного из деревенских домов девушка увидела людей в красивой форме с яркими шевронами. Это был штаб поискового отряда. Она зарегистрировалась у дежурной и получила указание ждать у крыльца вместе с другими добровольцами. Не прошло и 15 минут, как к ним вышел один из экипированных парней и объявил:
— Требуется десять человек! Я старший поисковой группы.
Народ ринулся к нему, и Ари подбежала в числе первых. Ей не терпелось приступить к делу. Командир оглядел группу, похвалил Ари за сапоги. Тех, кто был в кроссовках, предупредил:
— В лесу могут быть змеи. Лучше заправьте штаны в носки.
Ари передернуло. Ещё и змеи! Только бы они не встретились ребёнку!
В сенях штаба висела карта, на которой район поиска расчерчен на квадратные участки. Их группу отправили на прочесывание одного из таких квадратов. Им достался небольшой участок луговины и заболоченная пойма местной речушки. Командир выстроил людей в цепь на расстоянии вытянутой руки и объяснил задачу:
— Двигаемся равномерно, не отстаём, вперёд не забегаем. В стороны тоже не расходимся — каждый должен видеть ботинки рядом идущего. Ребёнок маленький, в высокой траве его можно легко пропустить. Если видим фантик, огрызок, игрушку или что-то необычное — останавливаемся, зовём меня и ничего не трогаем.
— А разве девочка сидит на одном месте? Может быть, пока мы здесь ходим, она перейдет в другой квадрат? — спросил полноватый парень, который стоял в цепи рядом с Ари. — Или, наоборот, придет сюда после нас?
— Всё может быть, — спокойно ответил старший. Но наша задача — прочесать данный квадрат и сдать в штаб треки, которые пишет вот этот навигатор, — он показал висящий на груди прибор. — Все остальные вопросы решает штаб. Итак, выставляю на компасе азимут… Вперёд!
Поначалу командиру постоянно приходилось останавливать группу и выравнивать линию, но потом дело пошло лучше. Пройдя полкилометра, цепь разворачивалась и двигалась в обратном направлении, сместившись на собственную ширину — закрывали квадрат. Ближе к воде стали попадаться непроходимые островки густого ивняка. Строгий командир требовал, где возможно, пролезать сквозь них, а если уж совсем никак, то раздвигать ветви и внимательно просматривать всё внутри.
— Ну разве ребёнок полезет в такие заросли? — ворчал полноватый сосед Ари. Пот с его красного лица катил градом.
Ари тоже было с непривычки тяжело, но сознание того, зачем они здесь, наполняло её энергией. Вопросы были и у неё. Стоя возле штаба, она наслушалась самых разных предложений, которые выдвигали вновь прибывшие: где и как надо искать. Но сознание говорило ей, что она — всего лишь маленький винтик в отлаженной схеме, и все, что от неё требуется, — беспрекословно выполнять задачу, обеспечивая работу этой большой машины.
Змей они не встретили, но Ари искренне пожалела тех, кто был в кроссовках — в пойме реки они постоянно проваливались в жижу. Когда цепь в последний раз достигла границы квадрата, старший скомандовал привал. Уставшие люди доплелись до грунтовки, по которой группа пришла из лагеря, и примостились возле большого поклонного креста, стоявшего у края дороги.
Ари села на невысокий сруб, служивший подножием, облокотилась на потемневшее от непогоды дерево и смотрела в небо, по которому только что пролетел вертолёт.
«Боже, — неожиданно сказала она про себя. — Боже, ведь наверняка же Ты есть. Помоги нам найти девочку. Не именно нам, не мне, но кому-нибудь, кому угодно! Боже, не дай ей погибнуть, пожалуйста! Сохрани ей жизнь!..»
Когда они пришли в штаб, было совсем темно. Машин и людей в деревне прибавилось, и около штаба толпились новые добровольцы. Появилась полевая кухня, поварихи из местных зазывали всех на ужин. Подкрепившись пищей и выпив стаканчик кофе, Ари почувствовала в себе силы идти в новый поиск. «Вторую ночь, — думала она, — вторую холодную августовскую ночь ребёнок находится в лесу. Ну какой может быть отдых?» И она пошла в штаб.
Шестьдесят третья работает на отклик
Координатор подвел её к высокому сухощавому мужчине в камуфляже, брутальной наружности:
— Скиф, возьми к себе в команду девушку. На отклик работать будете.
Выехали на машине. Ари узнала водителя — это был таксист, который вёз её с вокзала. Он тоже узнал её и заулыбался:
— Я остался. Машины нужны.
Скиф, которого на самом деле звали Валерой, объяснил, что при поисках ребёнка работать на отклик, то есть попросту звать, можно только женским голосом, иначе он испугается. Когда они прошли метров сто, продираясь сквозь лесную чащу, старший остановил цепь и доложил по рации: «Внимание. Всем группам. Шестьдесят третья работает на отклик». И кивнул Ари: «Давай!»
Она вдохнула побольше воздуха, и ночную тишину разрезал крик:
— Дарина!
От собственного голоса у Ари пробежал мороз по коже. Люди выключили фонари и буквально впитывали каждый шорох. Командир кивнул снова.
— Дарина! — Повторила она.
И, помедлив несколько секунд, добавила условленное:
— Доченька!
На последнем слове голос срезался, она села на корточки и, закрыв лицо руками, беззвучно зарыдала. Мужики молчали. А может быть, тоже плакали? Валера подошел, присел рядом и глухо произнес:
— Ты давай, бери себя в руки. Нам ещё всю ночь работать.
— Прости, нервы сдали, — сказала Ари. И добавила твердо: — Больше не повторится.
— Шестьдесят третья работу на отклик закончила, — доложил по рации Валера. Группа тронулась.
Кричали, проходя каждые сто метров. Затем выключали фонари, замирали, почти умирали — тишину не нарушал даже стук сердца. И, не получив в ответ ни голоса, ни легкого хруста, двигались дальше. Замирали и слушали они, и когда по рации раздавалась команда от других групп, работавших рядом. И тогда вдалеке, то слева, то справа, слышалось то же — «Дарина». И каждый раз от этого звука резало сердце.
В лагерь Ари вернулась, когда уже было светло, и улеглась на сеновале вместе с другими волонтерами.
Формула смерти
Пробыв в отключке часа два или три, Ари проснулась. Солнце ярко светило в открытую дверцу. Она взглянула на экран смартфона — девять. Связь здесь не брала, но каким-то чудом пробилось оповещение о том, что звонил Рома.
Рома… Ари вдруг показалось, что они не виделись давным-давно. Она даже поймала себя на том, что если и не соскучилась, то совсем не против его увидеть. «Интересно, как бы он отнесся к моему решению», — задумалась было Ари, но тут же, оборвав эти мысли, встала и направилась к шаткой лесенке.
В лагере шла уже привычная ей поисковая жизнь: дымилась полевая кухня, над головой стрекотал вертолет, добровольцы толпились возле штаба в ожидании задач, координатор кричал в рупор. Прибыло несколько автобусов МЧС.
Перед домом тележурналисты брали интервью у полноватого мужика в оранжевой футболке. Когда Ари проходила мимо, то услышала его слова:
— Найти ребёнка живым в первые сутки реально. Во вторые сутки шансы снижаются на 50 процентов. На третьи сутки шансы, что он выживет, — примерно 25 процентов… Сами понимаете — ночи холодные, болото, звери…
«Дурак, — возмутилась про себя Ари. — Даже если это правда, для чего это говорить на камеру? Родственникам только не хватало это услышать».
От полевой кухни шел Скиф-Валера, неся в руке пластиковый стаканчик с кофе. Ари обрадовалась ему, как родному.
— Доброе утро! — сказала она приветливо, подходя к столу, за которым расположился вчерашний знакомый. Она хотела сесть рядом, но боялась роящихся над скатертью ос. Откуда их столько?!
— Доброе, — буркнул Скиф. Он сунул руку прямо в кишащую полосатыми насекомыми коробку с сахаром и достал оттуда два кусочка.
— Возьми меня в свою команду. Ты же пойдешь на поиск?
— Посмотрим, — неопределенно ответил Скиф.
Мимо прошли двое молодых людей в брюках и рубашках, необычных для обстановки.
— Вон следаки приехали, — кивнул в их сторону Скиф. — Сейчас будут местных допрашивать. Криминальную версию прорабатывают.
— А что, есть такая версия?
— Всякое может быть. Каждый своим делом занимается. Мы — лес шерстим, они — следствие ведут.
— Слушай, Скиф, скажи, как опытный поисковик, сколько ребёнок может прожить в лесу?
Валера нахмурился и ответил:
— По-всякому бывает. В Сибири девочка нашлась на 10-е сутки… Правда, ей было 12 лет.
Но Ари не унималась:
— Ну скажи, как ты думаешь, мы найдем Дарину? — она хотела добавить «живой», но язык не повернулся.
— Да мало ли что я думаю! — ещё сильнее нахмурился Скиф. — Можно найти. Можно. Шансы есть.
Ари прекратила расспросы. «Пока ещё можно, надо искать! — думала она. — Пока светит солнце и тепло, пока не пришла ещё одна жуткая ночь, надо спешить!»
Снова в бой
Снова — кусты, бурелом, вода под ногами. Кроме неё и ещё одной девушки, в команде были одни мужики — пожарные из соседнего района, в свободное от дежурства время приехавшие на поиск. Скиф держал группу строго, всех называл на «ты» и даже покрикивал, невзирая на офицерские погоны. Эмчеэсовцы слушались беспрекословно, не обижались. Они, конечно, профессиональные спасатели, но на поисках — своя специфика, и здесь Ари была «старше» их на целые сутки, а это дорогого стоило. Скиф определил Ари в свои помощницы и даже научил её обращаться с навигатором и рацией. Она с удовольствием постигала новую науку.
Ари нравились и Скиф, и дружные ребята-пожарные, и то, что здесь без церемоний можно сказать кому угодно «ты». Эта жизнь отличалась от её обычной, как параллельная реальность. Ей казалось, что она находится здесь не сутки, а целую вечность. Квартира, работа, Рома — всё это было где-то в другом мире. Её мысли и чувства сейчас были устремлены к маленькой девочке Дарине, которую она никогда не видела, но которая была сейчас самым нужным и желанным существом для неё. Да и не только для неё. Сердца сотен волонтёров и миллионов россиян, следивших за новостями, были устремлены к маленькому беззащитному ребёнку, затерявшемуся в этих бескрайних лесах.
«Только бы найти, только бы сегодня, пока не наступила ночь, — повторяла она про себя. — Господи! Ну помоги же! Ты видишь, сколько нас тут, сколько людей пришли на помощь, ну, пусть хоть кто-нибудь на неё наткнется!..»
В лагере Ари узнала, что водолазы обследовали все водоёмы. Полиция осмотрела погреба, прощупала шестами выгребные ямы. Следователи выпотрошили сеновал, выбросив всё сено. Обращались даже к какому-то экстрасенсу, и тот сказал, что девочка находится «в белом доме с красной крышей», но такого дома не было ни в этой, ни в соседней деревнях. Около штабного дома батюшка служил молебен, установив икону прямо на заборе. Экстрасенсу Ари не верила, а с батюшкой было как-то спокойнее. Тётки у кухни переговаривались:
— Как же это он молится? Семья ж — не нашей веры, и девочка, поди, некрещёная, — говорила одна.
— Ну и что ж, — возражала другая. — Чай, все под Богом ходим!
Ари из уважения постояла рядом, пока люди молились, а потом пошла на ужин. Добрые поварихи заботливо подкладывали каждому в тарелку с кашей что-нибудь из принесённых домашних продуктов — яичко, кусочек сала, помидорку.
Приближалась третья ночь, которая, согласно статистике, ещё вдвое уменьшит шансы на выживание маленькой Дарины. Синоптики предсказывали 8 градусов. Но Ари понимала: чтобы идти в ночной поиск, ей нужно хотя бы два часа сна. Она легла на штабель досок в стороне и заставила себя уснуть.
Медведь
Ари проснулась от холода. Было темно, но движение в лагере только усилилось. Прибыло много новых людей. Говорят, что видели свежий след девочки. Значит, надежда есть! Добровольцы рвутся в лес. Охрипший координатор объявляет в рупор о наборе команд и отправляет на задачи.
Ари пристроилась в первую попавшуюся команду. Девочки были нужны — продолжалась работа на отклик.
Организм, непривычный к таким нагрузкам, барахлил. Всё тело ныло, голова соображала туго. Ари шла почти машинально, доверяясь полученным в эти два дня навыкам. Холодная роса на траве и деревьях пропитала одежду насквозь, вода стекала в сапоги и хлюпала там. Ветки хлестали в лицо, но она уже не обращала на них внимания. Она уже не молилась словами, но всё её существо простиралось к Небу, к какой-то высшей Силе, от которой зависело всё в этом мире, и больше всего — спасение беззащитной девочки.
— Дарина! — кричала она снова и снова.
— Дарина! — раздавались голоса в соседних квадратах.
В середине ночи к ним подкатил «уазик», и люди с ружьями сообщили, что в лесу обнаружен медведь. Ари стало плохо. Нет, она беспокоилась не за себя. Она боялась, что медведь найдёт девочку раньше, чем люди. Ари сжала кулаки, зажмурилась и закричала про себя в исступлении: «Господи! Господи! Спаси Дарину! Спаси, я требую!»
Медведя никто в группе не испугался — то ли оттого, что в команде чувствуешь себя в безопасности, то ли от осознания своей правоты. Люди лишь с большим рвением принялись искать, обшаривая каждый куст, заглядывая в каждую ямку.
Лишь под утро мокрые и усталые волонтеры прибыли на базу. Кухня работала круглосуточно, и заботливые повара бросились поить замерзших людей горячим чаем. Ари из последних сил держалась на ногах, её колотила дрожь. «Всё, — подумала девушка. — Это финал. Больше сил нет. И прилечь некуда: ни палатки, ни одеяла».
— Дочка, а ты здорова ли? — спросила полная повариха, глядя на Ари. — Глянь-ка, вся сырая! А ну-ка, Маш, подмени, — обратилась она к своей напарнице. — Пойду к Петровне схожу, надо девчонку-то лечить!
Она побежала в соседний дом, разбудила хозяйку, и они вместе проводили Ари в ещё горячую с вечера баню, не обращая внимания на её слабые возражения. Там повариха оставила её с хозяйкой, которая подтопила печь, помогла снять мокрые вещи и напарила девушку веником. Продрогшее усталое тело радовалось теплу, а потом накатила такая истома, что Ари еле добрела до избы, завернувшись в огромный халат, выданный Петровной. Там она рухнула на топчан и провалилась в глубокий сон.
Надежды тают
Ари проспала весь день до вечера, а проснувшись, почувствовала себя совершенно бодрой. А вдруг, пока она спала, девочку уже нашли? Эта мысль прогнала остатки сна, она вскочила с лежанки и поспешила в переднюю комнату. Петровна сидела за столом, опершись на кулак, и по её лицу Ари поняла, что хороших новостей не будет.
— Не нашли? — упавшим голосом спросила она.
— Не нашли, — подтвердила Петровна и вздохнула. — Ты-то как, дочка? Чай, полегче стало?
— Чувствую себя отлично, спасибо вам за всё! — От всего сердца поблагодарила Ари.
— На здоровье! Когда надо, заходи и отдыхай, я всегда рада.
На улице начинало темнеть. Ари пыталась узнать новости, но их не было. День таял, а вместе с ним таяли и последние надежды на благополучный исход. Над лагерем повисло тоскливое предчувствие.
Ари увидела Скифа, который садился в машину. На плече у него висел рюкзак. Она подошла.
— Ты что, не останешься?
— Нет, — отрывисто ответил Скиф, не глядя ей в глаза. — Не могу больше… Домой уже надо.
Она всё поняла.
В штабе долго не давали задач, а потом сказали, что нужны только мужчины. Несколько команд сформировалось, но не хватало старших поисковых групп. Ари зашла в штабную избу. Молодой человек сидел за компьютером, не спуская с монитора покрасневших глаз. Рядом на столе стояла банка с энергетиком. Лицо его выражало смертельную усталость.
— Поставьте меня в команду, — твёрдо попросила Ари. — Я уже третьи сутки здесь, у меня есть опыт.
— В ночь девочки не нужны, на отклик не работаем, — равнодушно ответил координатор, не поднимая глаз.
Ари настроилась спорить и добиваться, но в это время с улицы зашёл знакомый поисковик, отправлявший команды. Он узнал её и обрадовался:
— О! Ты же у нас тут давно! Пойдешь эспэгэ?
— Я? Старшим поисковой группы?! — удивилась девушка.
— Да, ты! По навигатору ходишь? С рацией разберёшься?
— Да, Скиф научил.
— Сань, мы же девочек больше не отправляем! — молодой человек многозначительно посмотрел на коллегу.
— Ничего! Это своя девчонка. Крепкая! — подытожил разговор Саня.
Последняя ночь
Когда Ари вела команду из четырёх мужчин в нужный квадрат, ей было немного не по себе — вроде сама тут новенькая, а командует мужиками, каждый из которых старше её. Но на поисках время течёт иначе, и «взрослеешь» тут быстро. Она действительно чувствовала себя повзрослевшей, отсчитывая свою новую жизнь со дня приезда.
Однако сейчас её больше занимало другое. Больше всего она боялась произнести кодовое слово, которое нужно передать по радиосвязи в случае… Этот случай Ари не хотелось даже себе представлять, но косвенно всё говорило о том, что штаб готовился именно к такому исходу. И, поджав губы, она шла вперед, поглядывая на компас, командовала строго и чётко, без лишних слов.
Время шло к полуночи. Они прошли километра полтора и уже подходили к своему квадрату, когда на связь с ними вышел штаб.
— Сто сороковая, ответьте базе!
— Сто сороковая на связи, — чётко проговорила в рацию Ари.
— Около вас находится группа, у которой вышел из строя навигатор. Заберите их с точки и возьмите с собой, работайте вместе в вашем квадрате, а туда отправим другую группу.
— Вас поняла, сообщите координаты.
Они повернули направо и пошли, продираясь сквозь берёзовый молодняк.
Молиться она давно перестала. Если молитва — это те слова, что она говорила, то Бог их уже слышал, и нет смысла повторять одно и то же. Разве мало молитвы слившихся в одно миллионов сердец, прикованных сейчас к Дарине по всей стране? И в эту последнюю ночь — ночь отчаяния — эти молитвы, наверное, сотрясали небо.
Ари вдруг показалось, что она услышала какой-то звук. Она остановилась и подняла руку.
— Группа, стоп! Погасить фонари.
Люди встали как вкопанные и прислушались.
— Дарина! — наудачу крикнула Ари.
В тишине послышался какой-то слабый писк. Люди заволновались.
— Тихо всем! — цыкнула Ари. И закричала снова:
— Дарина!
И тут уже вся группа чётко услышала тоненький голосок:
— Мама!
Они бросились на голос, и скоро в свете фонариков показалось худенькое существо с чёрными живыми глазами, точь-в-точь как на ориентировке. Дарина была жива и даже сама стояла на ножках. Девочку бережно подхватили на руки, завернули в одеяло и дали воды. На шум из лесу выбежала группа, ждавшая эвакуации, и присоединилась к общей радости. Мужики плакали, не стесняясь этого, и говорили ребёнку нежные слова.
— Слава тебе Господи, жива!
— Дариночка, солнышко! Мы тебя нашли!
— Бедненькая, сколько ж ты тут натерпелась!
— Тихо, тихо, ребята! Не зажимайте, отойдите!
Из глаз Ари текли слёзы, лёгкие, радостные слёзы, очищающие всё внутри. Она нажала на тангенту рации:
— База, на связи сто сороковая.
И, услышав ответ базы, с чувством произнесла:
— Найдена! Жива!
Когда они почти бегом примчались в деревню, Дарину уже ждала «скорая» с командой врачей. А когда двери захлопнулись и скорая тронулась, Ари обернулась и увидела… Рому! Он стоял в камуфляже и улыбался, глядя на неё.
+ + +
Лагерь ликовал и праздновал. На всех лицах было счастье, знакомые и незнакомые обнимались, поздравляли друг друга, без конца фотографировались. А суровые координаторы из штаба вдруг как-то обмякли и подобрели — и оказались замечательными ребятами.
«Жалко, что Валера уехал, не дождавшись этого триумфа», — подумала Ари.
Они с Ромой стояли возле забора и не могли наглядеться друг на друга. Оказывается, он приехал утром, когда она отсыпалась у Петровны, и успел поучаствовать в поисках. Ари смотрела на него, и он казался ей другим, новым, как и вся эта её новая жизнь. Она и себя чувствовала новой, преображённой. Рома смотрел на неё совершенно счастливыми глазами и вдруг сказал:
— Ари, я всё понял. Давай поженимся. Я хочу, чтобы у нас были дети.
Ари ничего не ответила, просто обняла его и прижалась к груди. А над их головами красиво взлетали и таяли в ночном небе сигнальные ракеты.
|
|
