Дача и деньги Юденича

В Тюрисевя (теперь Ушково) сразу за Ушковским ручьём, если идти вверх по улице Пляжевой, на развилке, по левую руку стоит дачное строение, возведённое в стиле раннего финского конструктивизма — это дача Ергенса, позже принадлежавшая Нюканену. Местные жители называют этот полуразрушенный ныне дом, сохранивший черты былой красоты, «Дачей Юденича». Тёмные легенды, слышанные мною в детстве, упорно связывают это строение с именем Юденича и с сокровищами большой ценности.

Но что мы знали о Юдениче: враг соловетской власти, бездарный генералишко, разбитый под стенами революцьонного Питера доблестными красноармейцами во главе с Троцким, наймит Антанты. Никчёмный политикан, оттолкнувший от себя героических эстонцев и уже менее героических финнов лозунгом «Единая и Неделимая!». И точка на этом. Разумеется, всё — ложь!

Николай Николаевич Юденич родился 18 июля (30 июля по ст. стилю) 1862 в Москве, в семье коллежского советника. 8(20) августа 1862 года 19 лет произведен в первый офицерский чин — подпоручика и получил направление. В 1887 г. закончил Николаевскую Академию Генштаба с присвоением звания «штабс-капитан гвардии». В 1902 — принимает командование 18-м стрелковым полком 6-й Восточно-Сибирской дивизии. Через два года началась русско-японская война, и полк отправился на фронт, на передовую. Буквально. В сражении при Сандепу, несмотря на начавшееся отступление русских войск, Юденич ЛИЧНО повел в штыковую контратаку 5-ю стрелковую бригаду и отбросил противника. В штыковую Юденич поднял свой полк и в решающем сражении под Мукденом. За ту атаку Юденич был награжден золотым Георгиевским оружием «За храбрость», а также орденами Свв. Владимира (III ст. с мечами) и Станислава (I ст. с мечами) и произведен в чин генерал-майора. Он получает новое назначение, становится генерал-квартирмейстером штаба Кавказского ВО.

Многих, многих интереснейших людей видел гостеприимный дом четы Юденичей на Барятинской в Тифлисе, который очень быстро стал одним из самых посещаемых салонов полусвета. Между прочим, захаживал в него и торговец коврами Гурджиев, часто наезжавший в Тифлис по своим КОВРОВЫМ делам. Бывали тут и давние знакомые Юденича — барон Маннергейм, «сумасшедший бог войны» Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг, «нефтяной мешок» Лианозов.

Подлинная слава к Юденичу-полководцу пришла с началом Мировой войны. 20 октября 1914 г. Россия объявила войну Османской империи. Первое значительное сражение и первая победа ждали Юденича под Саракамышем. Турецкая армия под командованием выученика немецкого Генштаба Энвер-паши совершала стремительный бросок на Карс и Эривань. Накануне Рождества русский гарнизон мощным ударом прорвал блокаду, практически полностью уничтожив при этом части 9-го турецкого корпуса. Узнав о Сарыкамышской победе, Воронцов-Дашков поддержал самоуправство своего начштаба, представив его к званию генерала от инфантерии. Помимо очередного повышения Юденич был награжден орденом Св. Георгия IV ст. и получил должность командующего Кавказской армией.

Вскоре начались бои в Персии. И здесь Юденича ждала новая награда — орден Св. Георгия III степени: «за разгром 3-й турецкой армии в числе около 90 батальонов в Евфратской операции, закончившейся 30 июля 1915 г.». Вершиной же воинской славы Юденича стало взятие крепости Эрзерум, «нашей неприступной кавказской твердыни» — как называли её турки. Великий князь Николай Николаевич, поздравляя войска с победой, стоя перед строем, снял папаху и, повернувшись к Юденичу, низко поклонился ему русским поклоном, провозгласив, обратившись к войскам: «герою Эрзерума генералу Юденичу — УР-РА!». За эту беспримерную в истории русского военного искусства времён I Мировой операцию Юденич был награжден Георгиевским крестом II степени. Войска, находившиеся под командованием Юденича, не проиграли ни одного сражения и заняли территорию, по площади большую современных Грузии, Армении и Азербайджана вместе взятых. Это — о «бездарности» Юденича как полководца… Так что поражение его под Петроградом в 1919 году должно иметь под собой какие-то иные причины, нежели воинская бездарность.

Так, может быть, права оскоминная сказочка о Юдениче — «неполитике»?

Руководя собиранием антибольшевистских сил на Северо-Западе, Юденич, однако, показал себя гораздо более дальновидным политиком, нежели большинство его соратников по Белому Делу. Будучи в прекрасных личных отношениях с величайшим финном мировой истории — бароном Карлом Густавом Маннергеймом, Юденич ни секунды не ставил под сомнение независимость Финляндии, из-за чего продолжался его вялотекущий конфликт с Колчаком. Он поддерживал теснейшие контакты и с правительством Швеции, для чего выезжал в Стокгольм, хотя самые важные переговоры и — без протокола с не совсем официальными, а гораздо более могущественными лицами тогдашней Швеции (в неизменном присутствии Маннергейма), — проходили именно на «даче Юденича», в домике, запомнившемся одному из его участников — видному масону, одному из мастеров Великого Востока Франции, присяжному поверенному М.С. Маргулиесу, как «комфортабельная гостиница в Териоках».

Сюда же 8 января 1919 г. приехали члены «Русского политического комитета», ставшего затем Правительством Северно-Западной области, и его финансисты: кадет А.В. Карташев, меньшевик В.Н. Розанов, член ЦК Русской Трудовой Народно-социалистической партии, возникшей при слиянии Трудовиков с народными социалистами в мае 1917, В.И. Игнатьев (Н.В. Чайковский не смог приехать лично по понятным причинам, так как возглавлял тогда Архангельское правительство), два правых эсера, имена которых, к сожалению, утрачены, и руководитель петербургского Национального Центра Штейнингер. Финансовую сторону деятельности РПК взял на себя нефтепромышленник Степан Георгиевич Лианозов, сразу передавший на «дело» около 2-х миллионов золотых марок, взятых под гарантии Маннергейма в финских банках и составивших первоначальный капитал проекта. Миллионер Юлий Гессен (двоюродный брат кадета Гессена) обещал получить аналогичный кредит в Лондоне. И вероятно — получил. Об этом свидетельствует фраза, оброненная вскоре премьер-министром Великобритании в разговоре с Черчиллем, бесстрастно зафиксированная протоколистом: «Ллойд Джордж: Только за этот год мы уже истратили более 100 млн. на Россию…». По крайней мере — 900 тысяч фунтов Гессен привёз…

На встрече присутствовал и А.В. Трояновский, эмиссар «петербургской ветви «Балтикума», организации, о которой известно только то, что она существовала и предприняла, — к сожалению, запоздавшую, — попытку освобождения четы Романовых. Именно он, будучи превосходным гравёром и символистом, предоставил эскизы новых денег Правительства Северо-Западной области, которые уже готовились к печати в Швеции. И хотя зелёную свастику «Балтикума», помещённую ранее народным социалистом Терещенко на купюру в 250 «думских» рублей в герб Новой России, Юденич перечеркнул, чтобы не создавать аллюзий с государственной символикой тогдашней Финляндии (она должна была находиться под орлом, как и на «думке»), — римские фашины с ликторскими топориками (а дело было в 1919-м, напомню), «ницшеанский» орёл со змеёй, и… изображения Николая и Александры, почти незаметные, но увенчанные нимбами святых, на купюрах остались, поражая современников. Что это было — предвидение канонизации или нечто другое? — сейчас сказать очень трудно… Так что «дача Юденича» и деньги Юденича — действительно накрепко связаны… Но не так, как думают кладоискатели.

Тогда же определилось и признание независимости Эстляндии, что бы сейчас ни говорили. И действительно, вопреки воле Колчака и даже некоторых командиров собираемой армии, Юденич здраво рассудил, что освобождение России от большевиков стоит большего, нежели куцая «независимость» бывшей провинции. В отличие от Финляндии, Эстония никогда не была самостоятельным государственным образованием, и чтобы предсказать её дальнейшую судьбу (см. историю ХХ века) — не нужно было быть пророком… Тем более существовали виды на превращение Эстонии в дальнейшем в протекторат Финляндии Маннергейма, о чём тоже не стоит забывать. И только последующие события, сыгравшие такую роковую роль в «деле 1919 года», помешали этому.

История этого «дела» достаточно хорошо описана в многочисленных воспоминаниях, и, в принципе, соответствует действительности, поэтому останавливаться на этом не будем. Напомним только причину поражения антибольшевицкого крестового похода. Это — тройное предательство. Предали англичане. Предали финны, свергнувшие Маннергейма, — ох, как сейчас они об этом не любят вспоминать!!! — рассказывая, как Карл Густав о т к, а з, а л с я участвовать в выборах первого президента Финляндии (сам слышал в доме-музее Маннергейма в Гельсингфорсе). Как будто ночной визит вооружённой солдатни, распропагандированной социаль-демократами, к тебе домой — это и есть предложение в таких выборах поучаствовать… Но самое главное предательство — это предательство Эстонии.

В 7 часов вечера 11 августа 1919 г. чрезвычайное собрание членов Политического Совещания (сам Юденич в это время находился на фронте) в Ревеле ПРИЗНАЛО НЕЗАВИСИМОСТЬ ЭСТЛЯНДИИ. Официально. Точка на этом. Но не для эстонцев. Им этого было мало. «Абсолютная независимость Эстонии», как было провозглашено в декларации, мало устраивала. Всего лишь через две недели после подписания декларации Северо-Западного правительства, 31 августа советский наркоминдел Г. Чичерин обратился к Эстонии с предложением начать переговоры о заключении мирного договора. «Надежные союзники» Юденича с удовольствием снюхались с большевиками. На конференции представителей прибалтийских государств, состоявшейся 13 сентября в Ревеле, был поднят вопрос о поддержке советских дипломатических инициатив и остальными лимитрофами. «Эстонское правительство вступило с большевиками в переговоры о мире, — горько писал Карташев, — снова фланг красной армии по берегу моря"… А в Финляндии… - в Финляндии произошел переворот, в результате которого пост президента занял Стольберг — враг Маннергейма, и в правительстве большинство получили социалисты. Новая власть прервала переговоры с Юденичем и запретила формировать русские воинские части на финской территории.

И хотя переговоры белых эстонцев с красными комиссарами официально окончились лишь 31 декабря 1919 г. подписанием мирного договора, сговор оформился ранее. 11 ноября уцелевшие, истерзанные многодневными боями силы Северо-Западной армии были прижаты к эстонской границе. «При переходе границы все русские части были разоружены, у них было отобрано обмундирование… забирались даже остатки продовольствия. Происходил неприкрытый грабеж. Союзники отказались переправить остатки армии на другой фронт… Северо-Западная армия превратилась в толпу беженцев… Полки разоружались, солдаты и офицеры направлялись в спецлагеря. Здесь из них формировали бригады и отправляли на лесозаготовки и торфяники. Так, еще задолго до сталинского ГУЛАГа, на территории «буржуазной» республики уже установилась система дешевой эксплуатации бесправных людей». (В.Цветков. «Н.Н. Юденич»). Как минимум 3500 солдат Юденича погибли от работ или были умерщвлены тифом в лагерях на станции Нарва-2, ныне не существующей, которая находилась на развилке железнодорожных путей Нарва-Гдов. Здесь составы останавливали пограничники; несчастных людей, остававшихся в холодных товарных вагонах, оставляли без горячей пищи, в ужасных санитарных условиях, без права покинуть вагоны, а Талабский полк, состоявший из русских крестьян и старообрядцев, живших на Псковщине, и вовсе расстреляли сразу.

Остальных же… «Больных и немощных в опломбированных вагонах повезли в сторону Йыхви — батрачить на хуторах в Иллукаскую, Курнаскую, Пагарскую, Изакскую волости. Судьба их всех была одинакова. Как в Нарве, так и за её пределами, северозападники погибли от эпидемии тифа. Никогда не забуду жуткую картину, открывшуюся мне из окна квартиры в доме Кеддера на Кузнечной улице. Один за другим на кладбище в Сиверсгаузен мчались грузовики с голыми скелетами, чуть прикрытыми рваными брезентами, парусами поднимавшимися кверху. Тела были кое-как набросаны в кузова и хоронили их, конечно, без гробов, в братскую могилу. Позднее на огромном холме русская общественность города водрузила чугунный крест с надписью: «Братская могила воинов Северо-Западной армии, погибших во время эпидемии тифа в 1919—1920 гг.». (Из воспоминаний Степана Рацевич, жителя Нарвы с 1903 года, gazeta. ee).

С белыми русскими новоявленным эстонским политикам было явно не по пути, а вот с большевиками господа из Эстонии договорились быстро, охотно и выгодно — по Тартускому мирному договору в феврале 1920 г. РСФСР не только признала самопровозглашенную Эстонскую республику, но еще и выплатила ей в качестве «компенсации за пребывание в составе Российской Империи» индоминизацию в сумме 15 млн. золотых рублей. Это — кровавые денежки. Интересно, какие услуги нынешняя Эстляндия планирует оказать «мировому сообществу», требуя ныне не только компенсацию «за оккупацию» в составе СССР, но и земли России в Печорах Псковских и с Ивангородом? «Оккупация"… Не вашим ли предательством состоялась эта «оккупация», за время которой людям, обнаруженным советскими солдатами в 1940 г. «в деревянных башмаках», была построена современная инфраструктура и промышленность?

А что касается денег Юденича… Быть может, предположения кладоискателей не так уж и беспочвенны. Какое-то количество денег могло быть и «наликом» (золотом). Не зря же в «Особом объявлении правительства Северо-Западной области указывалось, что эти денежные знаки «будут оплачиваться по расчету 40 рублей за фунт стерлингов». И их, до эстонского предательства, охотно брали — и в самой Эстонии и в Финляндии, и разменивали по указанному курсу. Явно ведь и то, что сам Юденич рук на золоте не погрел: слишком бедно он жил потом. И Булак-Балахович не получил ни копейки — это известный исторический факт. Значит, оно где-то таки может быть…

P. S. Данный материал написан к юбилею — 125-летию со дня производства генерала Юденича в первый офицерский чин. Существовал у русских офицеров такой праздник… Что-то вроде дня Ангела для воина.