 |
| Православие.Ru | Валерий Поспелов | 14.09.2019 |
Вот уже год прошел со дня смерти архимандрита Тихона (Секретарёва), без малого четверть века бывшего наместником Псково-Печерского монастыря. Отца Тихона вспоминает его давний друг Валерий Антонинович Поспелов, племянник известного Псково-Печерского архимандрита-казначея Нафанаила.
Десятина, востребованная Великим наместником
Архимандрит Тихон (Секретарёв)
Год назад, вернувшись с Афона, в ночь на 12 сентября ушёл из земной жизни многолетний наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Тихон (Секретарёв). Переселение в вечность — это для него точно ещё одно паломничество, где надлежит поклонение святыне святынь — собственно Самому Господу Иисусу Христу, встреча с Ним лицом к Лицу. А вся здешняя жизнь — это всего лишь подготовка.
Готовился отец Тихон к этому торжеству очень тщательно. Когда у старца отца Иоанна (Крестьянкина) спрашивали: как он стал таким, каким стал? — батюшка докладывал:
— Таким надо родиться.
Будущему Псково-Печерскому наместнику Господь благословил родиться в семье священника — протоиерея Николая Секретарёва, бывшего знакомым, кстати, ещё с ученических лет с знаменитым наместником Печор — архимандритом Алипием (Вороновым). Так что, когда отец Алипий однажды поинтересовался у часто бывавшего в монастыре с сыновьями отца Николая:
— У тебя сколько детей?
А тот ответил:
— Десять.
— Десятину, одного сына, отдай в монастырь, — посоветовал отец-наместник.
Этой десятиной Алексей — будущий архимандрит Тихон — и оказался. Правда, он всегда подчеркивал, что он — добровольная десятина. У него самого ещё в подростковые годы вызрело желание быть монахом.
Волевая победа
Не раз паломничая на Афон, он запомнил слова тамошних старцев, что желание монашествовать на самом деле не твоё собственное, а Господь Сам Себе избирает монахов, как апостолов: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал» (Ин. 15, 16) — и касается твоего сердца благодатью. её просто важно потом не растерять, хотя ты её все равно растеряешь. Как говорили те же старцы-афониты желающим поступить в монастырь:
— Вы что думаете, здесь бесов нет?!
Вот в этой-то брани, где падений и промахов бывает подчас, как на любой тренировке, больше, чем удач и точных попаданий, монах и продвигается упорно к главной своей волевой победе — победе над собой, над своим падшим естеством, — к приобретению смирения. «Когда человек видит, — говорил отец Тихон, — реально свою духовную нищету и каждодневную помощь Божию. „Без Меня не можете творити ничесоже“ (Ин. 15, 5)». Это и есть подготовка к Страшному Суду. Но исполнивший эту заповедь «имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешёл от смерти в жизнь» (Ин. 5, 24).
Не все, конечно, и в монастыре этой высоты смирения достигают. Даже в этом «училище благочестия», — как отец Тихон любил называть особенно Псково-Печерскую обитель, где созданы все условия для духовно-нравственного совершенства…
— Почему даже здесь, — спросил как-то у отца Иоанна (Крестьянкина), — некоторые — «двоечники»?"
— Не хватает терпения, — ответил старец.
Главное, что ты должен сделать, чтобы тебе стало хорошо!
Кстати, когда у схиархимандрита Александра (Васильева), который 22 года был до отца Тихона (не считая небольшого между ними перерыва) благочинным Псково-Печерского монастыря, спросили:
— Чему вас научило это послушание?
Он ответил:
— Терпению.
После него почти 10 лет терпению на этом послушании учился сам отец Тихон — до того, как его в 1995-м году при совете со старцем Иоанном (Крестьянкиным) священноначалие назначило наместником.
Архимандрит Нафанаил (Поспелов), мой сродник, сказал тогда как-то наедине новопоставленному:
— На вас, отец Тихон, снизошла благодать наместничества.
Всю свою жизнь, даже возглавляя уже эту прославленную древнюю обитель, отец Тихон с чрезвычайным вниманием относился к советам старцев, вообще к старшему поколению.
Он как-то благоговел перед стариками.
Часто вспоминал и старался передать дальше молодежи и простые практические советы, например, от того же отца Александра (Васильева):
— Выделяй главное из того, что ты должен сделать.
Также он вспоминал, что когда они ещё были мальчишками и, бывало, уставая на послушаниях, норовили взять благословение пойти искупаться на речку, отец Александр их как-то урезонил:
— Вам что, здесь плохо? Вот берите четки и творите Иисусову молитву.
И действительно, соглашался сам отец Тихон потом, это же главное, что ты должен сделать, чтобы тебе стало хорошо!
Как Богородичное правило спасло от аварии
Или ещё напоминал наставление отца Александра — непременно каждый день читать Богородичное правило из 150 молитв: «Богородице Дево радуйся, Благодатная Мария, Господь с Тобою, благословенна Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших» с соответствующими тропарями. Для тех, кто не знал всех Богородичных тропарей, передавал рекомендацию отца Александра читать правило в таком порядке: единожды «Отче наш..», затем десять раз «Богородице Дево радуйся» и единожды «Достойно есть..». И таким образом прочитывать 15 раз.
Сам отец Тихон рассказывал, что ему запомнилось, что впервые он Богородичное правило прочитал, когда ехал на легковой машине в город Выру за сливочным маслом к какому-то летнему празднику. Он тогда нёс послушание помощника келаря. И вот он уже заканчивал правило, как вдруг перед ним нарисовался пустой лесовоз. Причём он как-то странно двигался, а дистанция между ними в несколько сот метров стремительно сокращалась… Лесовоз одним колесом бороздил кювет, его водитель пытался вырулить на шоссе, но, вероятно, был пьян, потому как махина вытворяла какие-то непонятные кульбиты, так что, точно выпрыгнув из канавы, вдруг встала поперек дороги… ещё несколько секунд — и легковушка бы оказалась под грузовиком, до которого оставалось буквально 20 метров — это ничто, если ехать на скорости…
Но Богородичное правило, читаемое в пути, точно сдерживало, вспоминал потом отец Тихон, всю прыть. Так они с монастырским шофером, считал, и остались живы.
Три армейские радости
А самого отца Тихона больше всего поразил совет читать именно Иисусову молитву. Он и в армии с ней не расставался, а также каждый день, будучи на срочной службе, обязательно прочитывал 90-й псалом. ещё старался тщательно и хорошо выполнять любую порученную работу — это тоже, отмечал, простой способ добиться радостного, светлого расположения духа. И в-третьих, надо в точности блюсти Устав. Собственно, эти «три армейские радости», как он их называл, были для него потом важны и в монастырской жизни. Он и с нами этими принципами делился.
Как однажды, потом уже, когда мы были хорошо знакомы, передал и данный ему отцом Иоанном (Крестьянкиным) на заре его наместничества совет-пожелание:
— Будь в молитве — серафим (пламенеющий), в делах — херувим (многоочитый), а с людьми — просто ангел (добрый).
Таким отец Тихон с самой первой нашей встрече мне и запомнился.
А познакомились мы так…
«В первый приезд в обитель на паломника нисходит большая благодать»
В 1996-м году, уходя из жизни, мой отец Антонин Александрович Поспелов завещал мне найти и восстановить память о моём деде Александре Васильевиче, что я и попытался сделать, написав письма в различные инстанции, в том числе в Синод Русской Православной Церкви.
А в это же самое время казначей Псково-Печерского монастыря архимандрит Нафанаил (Кронид Николаевич Поспелов) искал, оказывается, памятные материалы о своём отце Николае Васильевиче Поспелове — родном брате моего дедушки Александра.
Промыслом Божиим материалы о братьях Поспеловых попали в руки игумена Дамаскина (Орловского), который по поручению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II готовил представления Синоду на канонизацию священнослужителей, за веру православную пострадавших. Так игумен Дамаскин попал в наш дом, где заодно и рассказал нам об архимандрите Нафанаиле, и я со своей семьей приехал в Псково-Печерский монастырь…
Отец Нафанаил, кстати, говорил, что в первый приезд в обитель на паломника нисходит большая благодать. Мы до этого, пришлось признаться сроднику-монаху, никогда не были в этой прославленной обители.
Как, впрочем, и вообще ничего не знали о наших ближайших родственниках — подвижниках, исповедниках. При советской власти моему папе сообщили, что его родитель скончался от туберкулеза, а на самом деле отец Александр был расстрелян за веру, как и его брат протоиерей Николай. Отец Нафанаил тоже ничего не знал о нашей семье… И вот мы все прибыли.
Воля Божия — самый сильный магнит, или Что нас тянет в Печоры?
Та самая фотография на парадной лестнице. Архимандрит Нафанаил, отец Тихон и Валерий Антонинович с семейством
После удивительно тёплой встречи отец Нафанаил, получив благословение, познакомил нас с отцом-наместником архимандритом Тихоном. Высокий, спортивного телосложения, с проницательным глубоким и добрым взглядом, он долго расспрашивал: кто мы, откуда, чем занимаемся? Напоил нас чаем, показал обитель, пригласил погостить подольше.
Помню ещё, что мы вместе с ним и отцом Нафанаилом сфотографировались на парадной лестнице. Причём отец Тихон, с его характерным почтением к старцам, как-то оттеснил себя в сторону, в центр поставив отца Нафанаила (это был очень характерный для него жест).
Потом между нами вдруг начались самые обыденные разговоры, как будто мы 100 лет друзья, стали обсуждать, помню, как отремонтировать котельную, да и в целом говорили о том, как восстанавливать монастырь, как укреплять веру православную. А это была вторая половина 1990-х — разруха тогда была повсеместной не только в хозяйстве страны, но, прежде всего, в умах и душах соотечественников.
И вот буквально на наших глазах отец Тихон организовал Корнилиевские чтения, по крупицам стала, в том числе его усилиями, реконструироваться (многое было просто не записано и так бы и кануло с уходом старцев) и издаваться история Псково-Печерского монастыря, — апогея в зарисовках каждодневной истории, конечно, достигшая в документально-художественной версии бестселлера «Несвятые святые» владыки Тихона (Шевкунова).
Как магнитом (а я думаю, что воля Божия — самый сильный в мире магнит), к Псково-Печерскому монастырю как тогда, так и сейчас притягиваются жаждущие духовного возрождения люди.
Как наполнялся тот самый мешок отца Нафанаила
Помню, как в те смутные после развала Союза годы обитель посетил первый Президент России Борис Николаевич Ельцин. Тут же распорядился дать денег на медь для крыши крепостной стены. Медь, правда, как рассказал мне потом отец Нафанаил, уже была… А вот денег на строительство не было! И вот они появились! Но как?
Рассказывают, как Ельцин, впервые побывав в Богом зданных пещерах, удивился, что там нет запаха тления — и это при стольких-то открытых захоронениях… специально ходил и втягивал смачно в ноздри тот чистейший влажноватый воздух пещер. Выйдя оттуда, уперся в отца Нафанаила и, глядя ему прямо в глаза, так, по-простецки, и решил уточнить:
— Почему там не воняет?
Отец Нафанаил, сверля руководителя страны взглядом, начал было допрос:
— Есть ли в окружении Президента вонючие люди?!
— Конечно, нет! — поспешил заверить его тот.
— Так почему же вы думаете, что они есть в окружении Господа Бога?!
Говорят, Борис Николаевич в первый и последний раз в жизни ничего не ответил. Просто не нашёлся, что сказать. Но денег казначею дал. Так и наполнялся тот самый описанный в «Несвятых святых» мешок отца Нафанаила.
Светским — история, богомольцам — молитва
Потом в обитель потянулись, помимо прочих, и банкиры, и предприниматели — много среди них оказалось и добрых, хороших людей. С них здесь, в этих древних стенах, как-то слетала вся, собственно, и не успевшая в них сильно въесться спесь.
Для светских гостей экскурсии, как правило, проводились, по совету архимандрита Иоанна (Крестьянкина), на исторические темы. Но вслушиваясь, люди обращались.
Для богомольцев упор уже делался на молитву. И сам отец Тихон всю жизнь помнил, как первую для него в составе их многочисленной семьи экскурсию по Богом зданным пещерам в 1968-м году провёл тогда ещё молодой иеромонах Илий (Ноздрин), ныне схиархимандрит. «Шли, — вспоминал, — в темноте со свечами и пели: „Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный“..»
Так постепенно, в приобщении приезжающих людей к псково-печерским святыням, и началось восстановление того, что при советской власти восстанавливать не давали. Вместе с тем укреплялась и вера в молитвенную помощь нам, мирянам, насельников монастыря.
Разгром неверия самоуверенных скептиков
Рядом с отцом Тихоном Владислав Александрович Третьяк и Валерий Антонинович Поспелов
Расскажу историю о моем друге — известном спортсмене, легендарном вратаре Владиславе Александровиче Третьяке. В 2008-м году в честь 100-летия канадского хоккея Чемпионат мира впервые состоялся в Квебеке. За полгода до этого мы беседовали с архимандритом Тихоном и на его вопрос Владиславу:
— Смогут ли наши победить?
Третьяк трезво отрапортовал, что чудес не бывает: мол, на канадской площадке, в юбилейный для Канады год, когда те остановили Кубок Стенли и собрали лучших игроков мира в одной команде и т. д. и т. п. На что отец-наместник всего лишь проговорил:
— Помолимся.
И вроде как привычное для монахов словцо… Тут, казалось: молись — не молись. Но отец-наместник сказал: «Помолимся». Я тогда, помню, передал в монастырь список всех игроков нашей сборной и… чудо произошло! Проигрывая в третьем периоде 4:2, наши сравняли счет, а в овертайме Ковальчук нанёс решающий удар…
Но главное, что молитва отца-наместника и братии была самым решающим ударом по неверию скептиков!
Это ещё раз доказала аналогичная история на Олимпийских играх в Республике Корея в 2018-м году, когда наши в меньшинстве, за одну минуту до конца матча, выиграли у Германии.
За чудо принято благодарить, но мы всё равно в чём-то ещё сомневались
Кстати, после этого Владислав Александрович Третьяк подарил обители икону Царственных страстотерпцев. За чудо в русском народе всегда было принято благодарить. Икону сделали очень основательной, в киоте она оказалась весьма тяжёлой. Помню, как мы втроем несли её в новопостроенный храм на территории Паломнического центра. Причём отец Тихон был уже болен, но если мы, будучи телесно на тот момент намного крепче его, как-то напрягались, то отец-наместник святыню просто нёс, углубленный в молитву, возможно, о чём-то размышляя…
Этот Паломнический центр — одно из последних его детищ. Помню, когда он только задумал его основать на территории бывшей воинской части, то решил как бы учтиво с нами «посоветоваться»:
— Строить ли здесь Паломнический центр? — привёз он нас в какую-то депрессивную зону на окраине Печор.
Мы с Владиславом Александровичем переглянулись: «Шутит, что ли?!» — но, встретившись с его серьёзным, хотя и несколько отстраненным взглядом, попытались «образумить», сказав в один голос:
— Нет!
Мечта
Как мы потом узнали, охрана после ухода воинской части, оказывается, продавала машино-часы на вывоз всего, что сможешь. Там были следы жуткого погрома. Это некая метафора страны, в которой сначала десятилетиями последовательно, заповедь за заповедью, демонтировали духовно-нравственные устои народной жизни, а потом дали залпом и внешнюю свободу…
Мне всегда казалось, что для отца Тихона навести там порядок, вернуть смысл существования и всеобщую пользу туда, где все было разорено и загажено, было чем-то большим, чем просто обустроить приют для гостей обители. Здесь точно воплощалась его мечта о счастливой жизни для как можно большего количества людей: просто молитесь, трудитесь, соблюдайте элементарные нормы жизни, и у вас будет радостно на душе. Он точно верил, что если обратить вспять такое запустение, пусть на этом маленьком, затерянном у рубежей небольшого городка, коих в России сотни, пространстве, то и в целом на то, что происходит в стране, это локальное, но честно и со всем тщанием сделанное дело окажет какое-то влияние. Ведь из таких-то, и на самом деле у каждого в его меру и силу, дел и состоит вся наша жизнь…
Через два года мы с Владиславом Александровичем, снова оказавшись там, не поверили своим глазам… И попросили у отца-наместника прощения.
— За что? — только деловито и поинтересовался он, в то время занятый, как правило, чем-то неотложным: он если не распоряжался на месте, то что-то ещё додумывал, прикидывал, рассматривая уже сделанное, планировал в уме.
— За неверие! — буквально бухнулся ему в ноги я.
Кое-что сделано, кое-что начато…
Как всегда, за каждым делом у отца Тихона стояла вера. Он действовал, сокрушая неверие окружающих. И это всегда были очень меткие удары. Хотя сам он, по присловию старца Иоанна (Крестьянкина), и отнекивался:
— Кое-что сделано, кое-что начато…
Ну, разве не чудо этот Дом паломника — наверно, самый крупный во всем православном мире: он вмещает более 700 человек. Отцу Тихону, при всем его уважении, даже каком-то трепете перед военными, очень хотелось, чтобы вооруженные силы в стране крепли не только внешне, но и внутренне. В Доме паломника последовательно были выстроены и храм, и трапезная, а теперь стараниями сменившего отца Тихона владыки Тихона, митрополита Псковского и Порховского, устроен и замечательный городок для детей, чтобы росла новая смена подвижников — бойцов Христовых.
Вечная память неутомимому в трудах здесь и верим продолжающему трудиться в молитвах и по переселении в мир иной отцу Тихону!
Вдохновения и неиссякаемой энергии — продолжателям созидательных трудов на Псковской земле, во святой Псково-Печерской обители. Здесь вся Россия черпает силы для побед. Господи, помоги!
Подготовила Ольга Орлова
